В.И.Ленин. Марксизм и ревизионизм. 1908 г.

Известное изречение гласит, что если бы геометрические аксиомы задевали интересы людей, то они наверное опровергались бы. Естественно-исторические теории, задевавшие старые предрассудки теологии, вызывали и вызывают до сих пор самую бешеную борьбу. Неудивительно, что учение Маркса, которое прямо служит просвещению и организации передового класса современного общества, указывает задачи этого класса и доказывает неизбежную – в силу экономического развития – замену современного строя новыми порядками, неудивительно, что это учение должно было с боя брать каждый свой шаг на жизненном пути.

Нечего говорить о буржуазной науке и философии, по-казенному преподаваемых казенными профессорами для оглупления подрастающей молодежи из имущих классов и для “натаскивания” ее на врагов внешних и внутренних. Эта наука и слышать не хочет о марксизме, объявляя его опровергнутым и уничтоженным; и молодые ученые, делающие себе карьеру на опровержении социализма, и ветхие старцы, хранящие завет всевозможных обветшалых “систем”, с одинаковым усердием нападают на Маркса. Рост марксизма, распространение и укрепление его идей в рабочем классе, неизбежно вызывает учащение и обострение этих буржуазных вылазок против марксизма, который после каждого “уничтожения” его официальной наукой становится все крепче, закаленнее и жизненнее.

Но и среди учений, связанных с борьбой рабочего класса, распространенных преимущественно среди пролетариата, марксизм далеко и далеко не сразу укрепил свое положение. Первые полвека своего существования (с 40-х годов XIX века) марксизм боролся с теориями, которые были в корне враждебны ему. В первой половине 40-х годов Маркс и Энгельс свели счеты с радикальными младогегельянцами, стоявшими на точке зрения философского идеализма. В конце 40-х годов выступает в борьбе в области экономических учений - против прудонизма¹⁷. Пятидесятые годы завершают эту борьбу: критика партий и учений, проявивших себя в бурный 1848 год. В 60-х годах борьба переносится из области общей теории в более близкую непосредственному рабочему движению область: изгнание бакунизма¹⁸ из Интернационала. В начале 70-х годов в Германии на короткое время выдвигается прудонист Мюльбергер; в конце 70-х годов - позитивист Дюринг. Но влияние того и другого на пролетариат уже совершенно ничтожно. Марксизм уже побеждает безусловно все прочие идеологии рабочего движения.

К 90-м годам прошлого века эта победа была в основных своих чертах завершена. Даже в романских странах, где всего дольше держались традиции прудонизма, рабочие партии фактически построили свои программы и тактику на марксистской основе. Возобновившаяся международная организация рабочего движения - в виде периодических интернациональных съездов - сразу и почти без борьбы стала во всем существенном на почву марксизма. Но когда марксизм вытеснил все сколько-нибудь цельные враждебные ему учения, – те тенденции, которые выражались в этих учениях, стали искать себе иных путей. Изменились формы и поводы борьбы, но борьба продолжалась. И вторые полвека существования марксизма начались (90-ые годы прошлого века) с борьбы враждебного марксизму течения внутри марксизма.

Бывший ортодоксальный марксист Бернштейн дал имя этому течению¹⁹, выступив с наибольшим шумом и с наиболее цельным выражением поправок к Марксу, пересмотра Маркса, ревизионизма. Даже в России, где немарксистский социализм естественно, - в силу экономической отсталости страны и преобладания крестьянского населения, придавленного остатками крепостничества, - держался всего более долго, даже в России он явственно перерастает у нас на глазах в ревизионизм. И в аграрном вопросе (программа муниципализации всей земли), и в общих вопросах программы и тактики наши социал-народники все больше и больше заменяют "поправками" к Марксу отмирающие, отпадающие остатки старой, по-своему цельной и враждебной в корне марксизму системы.

Домарксистский социализм разбит. Он продолжает борьбу уже не на своей самостоятельной почве, а на общей почве марксизма, как ревизионизм. Посмотрим же, каково идейное содержание ревизионизма.

В области философии ревизионизм шел в хвосте буржуазной профессорской “науки”. Профессора шли “назад к Канту”, – и ревизионизм тащился за неокантианцами²⁰, профессора повторяли тысячу раз сказанные поповские пошлости против философского материализма, – и ревизионисты, снисходительно улыбаясь, бормотали (слово в слово по последнему хандбуху), что материализм давно “опровергнут”; профессора третировали Гегеля, как “мертвую собаку”²¹, и, проповедуя сами идеализм, только в тысячу раз более мелкий и пошлый, чем гегелевский, презрительно пожимали плечами по поводу диалектики, – и ревизионисты лезли за ними в болото философского опошления науки, заменяя “хитрую” (и революционную) диалектику “простой” (и спокойной) “эволюцией”; профессора отрабатывали свое казенное жалованье, подгоняя и идеалистические и “критические” свои системы к господствовавшей средневековой “философии” (т. е. к теологии), – и ревизионисты пододвигались к ним, стараясь сделать религию “частным делом” не по отношению к современному государству, а по отношению к партии передового класса.

Какое действительное классовое значение имели подобные "поправки" к Марксу, об этом не приходится говорить — дело ясно само собой. Мы отметим только, что единственным марксистом в международной социал-демократии, давшим критику тех невероятных пошлостей, которые наговорили здесь ревизионисты, с точки зрения последовательного диалектического материализма, был Плеханов. Это тем более необходимо решительно подчеркнуть, что в наше время делаются глубоко ошибочные попытки провести старый и реакционный философский хлам под флагом критики тактического оппортунизма Плеханова[*].

Переходя к политической экономии, надо отметить, прежде всего, что в этой области «поправки» ревизионистов были гораздо более разносторонни и обстоятельны; на публику старались подействовать «новыми данными хозяйственного развития». Говорили, что концентрации и вытеснения крупным производством мелкого не происходит в области сельского хозяйства вовсе, а в области торговли и промышленности происходит она крайне медленно. Говорили, что кризисы теперь стали реже, слабее, вероятно, картели и тресты дадут возможность капиталу совсем устранить кризисы. Говорили, что «теория краха», к которому идет капитализм, несостоятельна ввиду тенденции к притуплению и смягчению классовых противоречий. Говорили, наконец, что и теорию стоимости Маркса не мешает исправить по Бем-Баверку.

Борьба с ревизионистами по этим вопросам дала такое же плодотворное оживление теоретической мысли международного социализма, как полемика Энгельса с Дюрингом за двадцать лет перед тем. Доводы ревизионистов разбирались с фактами и цифрами в руках. Было доказано, что ревизионисты систематически подкрашивают современное мелкое производство. Факт технического и коммерческого превосходства крупного производства над мелким не только в промышленности, но и в земледелии доказывают неопровержимые данные. Но в земледелии гораздо слабее развито товарное производство, и современные статистики и экономисты плохо умеют обыкновенно выделять те специальные отрасли (иногда даже операции) земледелия, которые выражают прогрессивное вовлечение земледелия в обмен мирового хозяйства. На развалинах натурального хозяйства мелкое производство держится бесконечным ухудшением питания, хронической голодовкой, удлинением рабочего дня, ухудшением качества скота и ухода за ним, одним словом, теми же средствами, которыми держалось и кустарное производство против капиталистической мануфактуры. Каждый шаг вперед науки и техники подрывает неизбежно и неумолимо основы мелкого производства в капиталистическом обществе, и задача социалистической экономии — исследовать этот процесс во всех его, нередко сложных и запутанных, формах, — доказывать мелкому производителю невозможность удержаться при капитализме, безвыходность крестьянского хозяйства при капитализме, необходимость перехода крестьянина на точку зрения пролетария. Ревизионисты в данном вопросе грешили в научном отношении поверхностным обобщением односторонне выхваченных фактов, вне связи их со всем строем капитализма, в политическом же отношении они грешили тем, что неизбежно, вольно или невольно, звали крестьянина, или толкали крестьянина на точку зрения хозяина (т. е. точку зрения буржуазии) вместо того, чтобы толкать его на точку зрения революционного пролетария.

С теорией кризисов и теорией краха дела ревизионизма обстояли еще хуже. Только самое короткое время и только самые близорукие люди могли думать о переделке основ учения Маркса под влиянием нескольких лет промышленного подъема и процветания. Что кризисы не отжили свое время, это показала ревизионистам очень быстро действительность: кризис наступил после процветания. Изменились формы, последовательность, картина отдельных кризисов, но кризисы остались неизбежной составной частью капиталистического строя.

Картели и тресты, объединяя производство, в то же время усиливали на глазах у всех анархию производства, необеспеченность пролетариата и гнет капитала, обостряя таким образом в невиданной еще степени классовые противоречия. Что капитализм идет к краху - и в смысле отдельных политических и экономических кризисов и в смысле полного крушения всего капиталистического строя, - это с особенной наглядностью и в особенно широких размерах показали как раз новейшие гигантские тресты. Недавний финансовый кризис в Америке, страшное обострение безработицы во всей Европе, не говоря уже о близком промышленном кризисе, на который указывают многие признаки, - все это привело к тому, что недавние "теории" ревизионистов забыты всеми, кажется, многими и из них самих. Не следует только забывать тех уроков, которые эта интеллигентская неустойчивость дала рабочему классу.

О теории стоимости надо только сказать, что, кроме намеков и воздыханий, весьма туманных, по Бем-Баверку, ревизионисты не дали тут решительно ничего и не оставили поэтому никаких следов в развитии научной мысли.

В области политики ревизионизм попытался пересмотреть действительно основу марксизма, именно: учение о классовой борьбе. Политическая свобода, демократия, всеобщее избирательное право уничтожают почву для классовой борьбы, – говорили нам, – и делают неверным старое положение “Коммунистического манифеста”: рабочие не имеют отечества. В демократии, раз господствует “воля большинства”, нельзя дескать ни смотреть на государство, как на орган классового господства, ни отказываться от союзов с прогрессивной, социал-реформаторской буржуазией против реакционеров.

Неоспоримо, что эти возражения ревизионистов сводились к довольно стройной системе взглядов, – именно: давно известных либерально-буржуазных взглядов. Либералы всегда говорили, что буржуазный парламентаризм уничтожает классы и классовые деления, раз право голоса, право участия в государственных делах имеют все граждане без различия. Вся история Европы во 2-й половине XIX века, вся история русской революции в начале XX века показывает воочию, как нелепы подобные взгляды. Экономические различия не ослабляются, а усиливаются и обостряются при свободе “демократического” капитализма. Парламентаризм не устраняет, а обнажает сущность самых демократических буржуазных республик, как органа классового угнетения. Помогая просветить и организовать неизмеримо более широкие массы населения, чем те, которые прежде участвовали активно в политических событиях, парламентаризм подготовляет этим не устранение кризисов и политических революции, а наибольшее обострение гражданской воины во время этих революций. Парижские события весной 1871 года и русские зимой 1905 года показали яснее ясного, как неизбежно наступает такое обострение. Французская буржуазия, ни секунды не колеблясь, вошла в сделку с общенациональным врагом, с чужестранным войском, разорившем ее отечество, для подавления пролетарского движения. Кто не понимает неизбежной внутренней диалектики парламентаризма и буржуазного демократизма, приводящей к еще более резкому, чем в прежние времена, решению спора массовым насилием, – тот никогда не сумеет на почве этого парламентаризма вести принципиально выдержанной пропаганды и агитации, действительно готовящей рабочие массы к победоносному участию в таких “спорах”. Опыт союзов, соглашений, блоков с социал-реформаторским либерализмом на Западе, с либеральным реформизмом (кадеты) в русской революции показал убедительно, что эти соглашения только притупляют сознание масс, не усиливая, а ослабляя действительное значение их борьбы, связывая борющихся с элементами, наименее способными бороться, наиболее шаткими и предательскими. Французский мильеранизм²² - самый крупный опыт применения ревизионистской политической тактики в широком, действительно национальном масштабе, - дал такую практическую оценку ревизионизма, которую никогда не забудет пролетариат всего мира.

Естественным дополнением экономических и политических тенденций ревизионизма явилось отношение его к конечной цели социалистического движения. “Конечная цель – ничто, движение – все”, это крылатое словечко Бернштейна выражает сущность ревизионизма лучше многих длинных рассуждений. От случая к случаю определять свое поведение, приспособляться к событиям дня, к поворотам политических мелочей, забывать коренные интересы пролетариата и основные черты всего капиталистического строя, всей капиталистической эволюции, жертвовать этими коренными интересами ради действительных или предполагаемых выгод минуты, – такова ревизионистская политика. И из самого существа этой политики вытекает с очевидностью, что она может принимать бесконечно разнообразные формы и что каждый сколько-нибудь “новый” вопрос, сколько-нибудь неожиданный и непредвиденный поворот событий, хотя бы этот поворот только в миниатюрной степени и на самый недолгий срок изменял основную линию развития, – неизбежно будут вызывать всегда те или иные разновидности ревизионизма.

Неизбежность ревизионизма обусловливается его классовыми корнями в современном обществе. Ревизионизм есть интернациональное явление. Для всякого сколько-нибудь сведущего и думающего социалиста не может быть ни малейших сомнений в том, что отношение ортодоксов и бернштейнианцев в Германии, гедистов и жоресистов (теперь в особенности бруссистов) во Франции²³, Социал-демократической федерации и Независимой рабочей партии в Англии²⁴, Брукера и Вандервельда в Бельгии, интегралистов и реформистов в Италии²⁵, большевиков и меньшевиков в России повсюду в существе своем однородно, несмотря на гигантское разнообразие национальных условий и исторических моментов в современном состоянии всех этих стран. "Разделение" внутри современного международного социализма идет, в сущности, уже теперь по одной линии в разных странах мира, документируя этим громадный шаг вперед по сравнению с тем, что было лет 30-40 тому назад, кода в разных странах боролись неоднородные тенденции внутри единого международного социализма. И вот "ревизионизм слева", который обрисовался теперь в романских странах, как "революционный синдикализм"²⁶, тоже приспособляется к марксизму, "исправляя" его: Лабриола в Италии, Лагардель во Франции сплошь да рядом апеллируют от Маркса, неверно понятого, к Марксу, верно понимаемому.

Мы не можем здесь останавливаться на разборе идейного содержания этого ревизионизма, который далеко не так еще развился, как ревизионизм оппортунистический, не интернационализировался, не выдержал ни одной крупной практической схватки с социалистической партией хотя бы одной страны. Мы ограничиваемся потому тем "ревизионизмом справа", который был обрисован выше.

В чем заключается его неизбежность в капиталистическом обществе? Почему он глубже, чем различия национальных особенностей и степеней развития капитализма? Потому, что во всякой капиталистической стране рядом с пролетариатом всегда стоят широкие слои мелкой буржуазии, мелких хозяев. Капитализм родился и постоянно рождается из мелкого производства. Целый ряд “средних слоев” неминуемо вновь создается капитализмом (придаток фабрики, работа на дому, мелкие мастерские, разбросанные по всей стране ввиду требований крупной, например, велосипедной и автомобильной индустрии, и т. д.). Эти новые мелкие производители так же неминуемо опять выбрасываются в ряды пролетариата. Совершенно естественно, что мелкобуржуазное мировоззрение снова и снова прорывается в рядах широких рабочих партий. Совершенно естественно, что так должно быть и будет всегда вплоть до перипетий пролетарской революции, ибо было бы глубокой ошибкой думать, что необходима “полная” пролетаризация большинства населения для осуществимости такой революции. То, что теперь мы переживаем зачастую только идейно: споры с теоретическими поправками к Марксу, – то, что теперь прорывается на практике лишь по отдельным частным вопросам рабочего движения, как тактические разногласия с ревизионистами и расколы на этой почве, – это придется еще непременно пережить рабочему классу в несравненно более крупных размерах, когда пролетарская революция обострит все спорные вопросы, сконцентрирует все разногласия на пунктах, имеющих самое непосредственное значение для определения поведении масс, заставит в пылу борьбы отделять врагов от друзей, выбрасывать плохих союзников для нанесения решительных ударов врагу.

Идейная борьба революционного марксизма с ревизионизмом в конце XIX века есть лишь преддверие великих революционных битв пролетариата, идущего вперед к полной победе своего дела вопреки всем шатаниям и слабостям мещанства.

 

¹⁷ Прудонизм — антинаучное, враждебное марксизму течение мелкобуржуазного социализма, названное по имени его идеолога французского анархиста Прудона. Критикуя крупную капиталистическую собственность с мелкобуржуазных позиций, Прудон мечтал увековечить мелкую частную соб­ственность, предлагал организовать «народный» и «обменный» банки, при помощи которых рабочие якобы смогут обзавестись собственными средствами производства, стать ремесленниками и обеспечить «справедливый» сбыт своих продуктов. Прудон не понимал исторической роли пролетариата, отрицательно относился к классовой борьбе, пролетарской революции и диктатуре пролетариата; с анархистских позиций отрицал необходимость государства. Маркс и Энгельс вели последовательную борьбу с попытками прудонистов навязать свои взгляды I Интернационалу. Прудонизм был подвергнут уничтожающей критике в работе Маркса «Нищета философии». Решительная борьба Маркса, Энгельса и их сторонников с прудонизмом в I Интернационале окончилась полной победой марксизма над прудонизмом.

Ленин называл прудонизм «тупоумием мещанина и филистера», неспособного проникнуться точкой зрения рабочего класса. Идеи прудонизма широко использовались буржуазными «теоретиками» для проповеди классового сотрудничества.

¹⁸ Бакунизм — течение, названное по имени М. А. Бакунина, идеолога анархизма и ярого врага марксизма и научного социализма. Бакунисты вели упорную борьбу против марксистской теории и тактики рабочего движения. Основным положением бакунизма является отрицание всякого государства, в том числе и диктатуры пролетариата, непонимание всемирно-исторической роли пролетариата. Бакунин выдвинул идею «уравнения» классов, объединения «свободных ассоциаций» снизу. Тайное революционное общество, составленное из «выдающихся» личностей, должно было, по мнению бакунистов, руководить народными бунтами, которые совершаются немедленно. Так, бакунисты полагали, что в России крестьянство готово немедленно подняться на восстание. Их тактика заговорщичества, немедленных бунтов и терроризма была авантюристична и враждебна марксистскому учению о восстании. Бакунизм близок прудонизму — мелкобуржуазному течению, отражавшему идеологию мелкого разорившегося собственника. Одним из представителей бакунистов в России был С.Г.Нечаев, который поддерживал тесную связь с Бакуниным, жившим за границей. Программа заговорщического общества была ими изложена в «Революционном катехизисе». В 1869 году Нечаев пытался создать в России узкую заговорщическую организацию «Народная расправа». Однако ему удалось организовать лишь ряд кружков в Москве. «Народная расправа» была вскоре обнаружена и в декабре 1869 года разгромлена царским правительством.

Бакунин, стремясь проникнуть в I Интернационал, требовал принять его вместе с основанной им в 1868 году организацией «Альянс социалистической демократии», включавший в себя тайный бакунистский союз. Несмотря на решение Генерального Совета Интернационала о роспуске «Альянса», Бакунин только формально подчинился этому решению, сохранив свою тайную организацию, и ввел ее в Интернационал под видом Женевской секции Интернационала, сохранившей название «Альянс».

Поставив своей целью захват Генерального Совета, Бакунин повел борьбу против Маркса, не брезгуя при этом никакими средствами. «Альянс», указывали Маркс и Энгельс, не отступал для достижения своих целей «ни перед какими средствами, ни перед каким вероломством; ложь, клевета, запугивание, нападение из-за угла — все это свойственно ему в равной мере» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 18, стр. 329). За свою дезорганизаторскую деятельность лидеры анархизма, Бакунин и Гильом, были исключены из I Интернационала на Гаагском конгрессе в 1872 году. Теория и тактика бакунистов была резко осуждена К.Марксом и Ф.Энгельсом. В.И.Ленин характеризовал бакунизм как миросозерцание «отчаявшегося в своем спасении мелкого буржуа» (Сочинения, 4 изд., том 18, стр. 11). Бакунизм явился одним из идейных источников народничества. О Бакунине и бакунистах см. работы К.Маркса и Ф.Энгельса «Альянс социалистической демократии и Международное Товарищество Рабочих» (1873), Ф.Энгельса «Бакунисты за работой» (1873), «Эмигрантская литература» (1875), а также работу В.И.Ленина «О временном революционном правительстве» (1905) и другие.

¹⁹ Речь идет о бернштейнианстве — оппортунистическом, враждебном марксизму течении в международной социал-демократии, возникшем в конце XIX века в Германии и названном по имени Э.Бернштейна, наиболее открытого выразителя ревизионизма.

В 1896—1898 годах Бернштейн выступил в теоретическом органе германской социал-демократии, журнале «Die Neue Zeit» («Новое Время»), с серией статей «Проблемы социализма», в которых подверг ревизии философские, экономические и политические основы революционного марксизма. «Отрицалась возможность научно обосновать социализм и доказать, с точки зрения материалистического понимания истории, его необходимость и неизбежность; отрицался факт растущей нищеты, пролетаризации и обострения капиталистических противоречий; объявлялось несостоятельным самое понятие о «конечной цели» и безусловно отвергалась идея диктатуры пролетариата; отрицалась принципиальная противоположность либерализма и социализма; отрицалась теория классовой борьбы...» (В. И. Ленин. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 7). Ревизия марксизма бернштейнианцами была направлена к тому, чтобы превратить социал-демократию из партии социальной революции в партию социальных реформ.

Левые элементы германской социал-демократии начали борьбу против Бернштейна на страницах своих газет. В защиту бернштейнианства выступило правое, оппортунистическое крыло. Центральный комитет партии занимал примиренческую позицию по отношению к бернштейнианству и не давал ему отпора. В журнале «Die Neue Zeit» полемика по поводу статей Бернштейна была открыта в июле 1898 года статьей Г.В.Плеханова «Бернштейн и материализм», направленной против ревизионизма.

В 1899 году статьи Бернштейна вышли отдельной книгой под заглавием «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии».

На съездах Германской социал-демократической партии — Штутгартском (октябрь 1898), Ганноверском (октябрь 1899) и Любекском (сентябрь 1901) — бернштейнианство было осуждено, но, ввиду примиренческой позиции большинства лидеров, партия не отмежевалась от Бернштейна. Бернштейнианцы продолжали открыто пропагандировать ревизионистские идеи в журнале «Sozialistische Monatshefte» («Социалистический Ежемесячник») и в партийных организациях.

Бернштейнианство встретило поддержку оппортунистических элементов других партий II Интернационала. В России бернштейнианские теории были поддержаны «легальными марксистами» и «экономистами». Царская цензура пропустила три издания книги Бернштейна, переведенной на русский язык, а начальник московского охранного отделения Зубатов включил ее в число книг, рекомендованных для чтения рабочим.

Только революционные марксисты России, большевики во главе с Лениным вели решительную и последовательную борьбу против бернштейнианства и его сторонников. Ленин уже в 1899 году выступил против бернштейнианцев в «Протесте российских социал-демократов» и в статье «Наша программа»; развернутой критике бернштейнианство подвергнуто в книге Ленина «Что делать?» и в его статьях «Марксизм и ревизионизм», «Разногласия в европейском рабочем движении» (см. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 163— 176,182—186; том 6, стр. 1 — 192; настоящий том, стр. 15—26; 4 изд., том 16, стр. 317—322) и др.

²⁰ Неокантианцы — представители реакционного направления в буржуазной философии, возникшего в середине XIX века в Германии. Неокантианцы воспроизводили наиболее реакционные, идеалистические положения философии Канта и отвергали имеющиеся в ней элементы материализма. Под лозунгом «Назад к Канту» неокантианцы проповедовали возрождение кантовского идеализма, вели борьбу против диалектического и исторического материализма. Ф.Энгельс в книге «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» охарактеризовал неокантианцев как «теоретических реакционеров», жалких эклектиков и крохоборов.

Неокантианцы в рядах германской социал-демократии (Э.Бернштейн, К.Шмидт и др.) подвергли ревизии марксистскую философию, экономическую теорию Маркса и его учение о классовой борьбе и диктатуре пролетариата. В России представителями неокантианства были «легальные марксисты» П.Б.Струве, С.Н.Булгаков и др.

Ленин выступил против «легальных марксистов», переносивших неокантианство на русскую почву, в ранних своих работах: «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве (Отражение марксизма в буржуазной литературе)» (1895), «Некритическая критика» (1900) и приветствовал статьи Г.В.Плеханова против неокантианцев в заграничной литературе в конце 90-х годов, в которых Г.В.Плеханов объявил неокантианство Э.Бернштейна и К.Шмидта «реакционной теорией реакционной буржуазии». Всесторонняя критика неокантианской философии была дана Лениным в книге «Материализм и эмпириокритицизм» (1909). В своих философских работах Ленин показал враждебность субъективно-идеалистической философии неокантианцев научному познанию природы и общества, разоблачил ее классовую сущность как буржуазной идеологии. Неокантианские идеи используются в настоящее время представителями реакционной философии империализма в целях борьбы против марксизма-ленинизма.

²¹ См. К.Маркс. «Капитал», т. I (К.Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 23, стр. 21).

²² Мильеранизм — оппортунистическое течение в социал-демократии, названное по имени французского социалиста-реформиста А.-Э.Мильерана, который в 1899 году вошел в состав реакционного буржуазного правительства Франции и поддерживал его антинародную политику. Вступление Мильерана в буржуазное правительство явилось ярким выражением политики классового сотрудничества оппортунистических лидеров социал-демократии с буржуазией, отказом их от революционной борьбы, предательством интересов трудящихся классов. Характеризуя милъеранизм как ревизионизм и ренегатство, Ленин указывал, что социал-реформисты, входя в буржуазное правительство, непременно оказывались подставными фигурами, ширмой для капиталистов, орудием обмана масс этим правительством. — 23.

²³ Гедисты — революционное марксистское течение во Французском социалистическом движении конца XIX — начала XX века, возглавлявшееся Ж.Гедом и П.Лафаргом. В 1882 году, после раскола Рабочей партии Франции на Сент-Этьеннском конгрессе, гедисты образовали самостоятельную партию, сохранив старое название. Гедисты остались верны принятой в 1880 году Гаврской программе партии, теоретическая часть которой была написана К.Марксом, отстаивали самостоятельную революционную политику пролетариата. Они пользовались большим влиянием в промышленных центрах Франции, объединяли передовые элементы рабочего класса.

В 1901 году сторонники революционной классовой борьбы во главе с Ж.Гедом объединились в социалистическую партию Франции (членов которой также стали называть по имени ее вождя — гедистами). В 1905 году гедисты объединились с реформистской Французской социалистической партией. Во время империалистической войны 1914—1918 годов руководители этой партии (Гед, Самба и др.), изменив делу рабочего класса, перешли на позиции социал-шовинизма.

Жоресисты — сторонники французского социалиста Ж.Жореса, образовавшего в 90-х годах вместе с А.Мильераном группу «независимых социалистов» и возглавлявшего правое, реформистское крыло французского социалистического движения. Под видом требования «свободы критики» жоресисты выступали с ревизией основных положений марксизма, проповедовали классовое сотрудничество пролетариата с буржуазией. В 1902 году они образовали Французскую социалистическую партию, стоявшую на реформистских позициях.

Бруссисты (поссибилисты) (П.Брусс, Б.Малон и др.) — мелкобуржуазное, реформистское течение, возникшее в 80-х годах XIX века во французском социалистическом движении, отвлекавшее пролетариат от революционных методов борьбы. Поссибилисты образовали «Рабочую социально-революционную партию», они отрицали революционную программу и революционную тактику пролетариата, затушевывали социалистические цели рабочего движения, предлагали ограничивать борьбу рабочих рамками «возможного» (possible) — отсюда и название партии. Влияние поссибилистов распространялось главным образом на более экономически отсталые районы Франции и менее развитые слои рабочего класса.

В дальнейшем большинство поссибилистов влилось в основанную в 1902 году под руководством Ж.Жореса реформистскую Французскую социалистическую партию.

²⁴ Социал-демократическая федерация Англии основана в 1884 году. Наряду с реформистами (Гайндман и др.) и анархистами в Социал-демократическую федерацию входила группа революционных социал-демократов, сторонников марксизма (Г.Квелч, Т.Манн, Э.Эвелинг, Элеонора Маркс-Эвелинг и др.), составлявших левое крыло социалистического движения Англии. Ф.Энгельс критиковал Социал-демократическую федерацию за догматизм и сектантство, за оторванность от массового рабочего движения Англии и игнорирование его особенностей. В 1907 году Социал-демократическая федерация была названа Социал-демократической партией; последняя в 1911 году, совместно с левыми элементами Независимой рабочей партии, образовала Британскую социалистическую партию; в 1920 году эта партия вместе с Группой коммунистического единства сыграла главную роль в образовании Коммунистической партии Великобритании.

Независимая рабочая партия Англии (Independent Labour Party) — реформистская организация, основанная руководителями «новых тред-юнионов» в 1893 году в условиях оживления стачечной борьбы и усиления движения за независимость рабочего класса Англии от буржуазных партий. В НРП вошли члены «новых тред-юнионов» и ряда старых профсоюзов, представители интеллигенции и мелкой буржуазии, находившиеся под влиянием фабианцев. Во главе партии стоял Кейр Гарди. Своей программой партия выдвинула борьбу за коллективное владение всеми средствами производства, распределения и обмена, введение восьмичасового рабочего дня, запрещение детского труда, введение социального страхования и пособий по безработице.

НРП с самого начала своего возникновения заняла буржуазно-реформистские позиции, уделяя основное внимание парламентской форме борьбы и парламентским сделкам с либеральной партией. Характеризуя Независимую рабочую партию, Ленин писал, что «на деле это всегда зависевшая от буржуазии оппортунистическая партия», что она ««независима» только от социализма, а от либерализма очень зависима» (Сочинения, 4 изд., том 29, стр. 456; том 18, стр. 331).

²⁵ Интегралисты — сторонники «интегрального» (целостного) социализма — разновидности мелкобуржуазного социализма. Лидером интегралистов был Энрико Ферри. Являясь центристским течением в Итальянской социалистической партии, интегралисты в 900-х годах по ряду вопросов вели борьбу против реформистов, занимавших крайне оппортунистические позиции и сотрудничавших с реакционной буржуазией.

²⁶ «Революционный синдикализм» — мелкобуржуазное полуанархическое течение, появившееся в рабочем движении ряда стран Западной Европы в конце XIX века.

Синдикалисты отрицали необходимость политической борьбы рабочего класса, руководящую роль партии и диктатуры пролетариата. Они считали, что профсоюзы (синдикаты), путем организации всеобщей стачки рабочих без революции могут свергнуть капитализм и взять в свои руки управление производством. Ленин указывал, что «революционный синдикализм во многих странах явился прямым и неизбежным результатом оппортунизма, реформизма, парламентского кретинизма» (Сочинения, 5 изд., том 16, стр. 188—189).