Эмоциональная блокировка и анестезия

Любому постоянному наблюдателю гей-сцены бросится в глаза форма анормального поведения, присущая почти исключительно мужчинам-гомосексуалистам — синдром куклы, также известный как болезнь Тюссо. Первое, что вы заметите у человека с синдромом куклы — это его скованность. Как правило его тело неподвижно застывает в напряжённой и неестественной позе, напоминающей универмагские манекены (которые, между прочим, обычно дизайнируются геями). Поза может быть женоподобной: руки в боки, оттопыренный мизинчик; или причудливо мачистской: выпяченный подбородок, руки разведены в стороны, а ноги широко расставлены, как на последней стадии столбняка. Иногда руки плотно сложены на груди в жесте самозащиты. Чрезмерно утрированная маскулинная или феминная поза отображает неуверенность и глубокий телесный дискомфорт. Данная мышечная ригидность распространяется и на лицо, застывающее либо в ледяной маске, либо в жеманной драматической гримасе. Если наносится макияж (что часто делается) он будет как непроницаемый пластиковый панцирь звезды немого кинематографа, усиливающий неестественный маскоподобный эффект и театральность. Вдобавок, голосовые связки напряжены до точки надрыва. Голос либо хнычущий и блеющий, либо скрипучий и хриплый, но в любом случае — жёсткий, монотонный и часто гнусавый.

Стратегия куклы — не пропускать ничего сквозь пургу псевдо-эмоций, сохраняя безопасную дистанцию между собой и угрожающим окружением. Её цель — блокировать любой ценой осознание своего гомосексуального страха и боли. Она должна подавлять постоянно присутствующие тревожность и беспокойство, и делать вид, что ничего не имеет значения, и никто не может её задеть, потому что ей на всё наплевать. Всё это приводит к тому, что один писатель назвал «ледниковый период сердца» — неспособность геев убавить свою настороженность и открыть сердца, чтобы любить и жить друг с другом по-братски.

Поскольку человек-кукла боится быть самим собой, он должен всё время играть на публику. Он, естественно, становится полностью поглощён разыгрыванием ролей и управлением образа в целом. Без преувеличения можно сказать, что профессиональная склонность гомосексуалистов к актёрству и сцене, их увлечение великими и насквозь искусственными актрисами большого экрана, их любовь к костюмам — всё это, в какой-то мере, связано с особенными маскировочными характеристиками куклы.

Не менее серьёзной и распространённой проблемой в гей-сообществе является злоупотребление алкоголем и наркотиками. Занимающиеся гомосексуалистами психотерапевты подсчитали, что почти у трети пациентов имеются значительные проблемы с наркотиками и/или алкоголем. Принимая стимуляторы для чувства эйфории и уверенности, или деперссанты (включая алкоголь) для притупления своих мыслей и эмоций, они на самом деле ищут анестетик для своего страха и боли. Для одних страх связан с социальной динамикой гей-сообщества: неуверенность в себе или (весьма обоснованное) опасение жестокого отвержения; для других — с внутренним стыдом и самоненавистью за свой гомосексуализм.

Как и другие неадекватные способы облегчения симптомов глубоко укоренившихся социальных недугов, алкогольно-наркотическая зависимость геев в конечном итоге только усугубляет положение. Кроме прямого вреда, который оказывают эти вещества на ум и тело, и следовательно, на социальную эффективность, эмоциональная анестезия ведёт к затуханию жизни и опасности. Решительное бегство от неприглядных реалий жизни, вместо ясной и уверенной конфронтации с ними, делает нас беззащитными перед предсказуемой катастрофой.