Затем господь показал мне большую чашу

“Чашу, которую я пью, вы тоже можете пить?” - спросил он. Я вспомнила, как Он спрашивал у меня то же самое после того, как я была крещена в Святой Дух. В то время я ответила, как ответили ученики: “Да, Господи, мы можем “. Мне мало представлялось, что это могло означать. Теперь я чувствовала, что я её выпила; но теперь я увидела, что это больше, чем духовное страдание и смерть для себя. Это была настоящая смерть - как жертва. Я колебалась с ответом в этот раз, зная, что я не осмелюсь шутить с таким священным делом. «По Твоей благодать, Господи, я выпью с Тобой эту чашу», - побудил ответить меня Дух. Я взяла её из Его рук и с трепетом поднесла к своим губам. Я ожидала, что это будет очень горько; но, к моему изумлению, это стало самым сочным и вкусным вином, когда я когда-либо пробовала!

Затем он улыбнулся и, казалось, собирался открыто засмеяться от радости. “Это чаша полного спасения, - сказал он, - я выпил всю горечь смерти, чтобы вы могли пить Мою божественную вечную жизнь. Это чаша искупления”.

Тем не менее, я становилась слабее каждый день. Наконец, в первой части мая мое сердце стало таким слабым, что я едва могла двигаться. Я не могла свободно дышать и задыхалась большую часть времени. Казалось, что само дыхание жизни было отнято. Силы смерти постоянно были вокруг меня день и ночь. Я начала осознавать полное значение преодоления смерти. Мне казалось, что я проходила область жажды, тьмы и боли. Все помазание и благословения были удалены. Как раз перед тем, как я стала полностью прикована к постели, Господь послал нескольких драгоценных сестер, которые были из Среднего Запада. Я знала их только по переписке. Одна из них пророчествовала, что Господь собирался сделать великие дела и показать мне необычайную благодать. (Я была так больна в то время, что я едва могла дословно вспомнить её слова, но суть я хорошо запомнила).

В ночь после их посещения ко мне внезапно прикоснулся Дух

Подойдя к пианино, я начала с вдохновением играть и петь. Песня называлась “Возьми меня в свой сад”. Это название напомнило мне ещё одну песню, которая была дана мне ранее в этом сезоне и которая говорила не о саде любви, но о Гефсиманском саде. Я часто пела её в темные времена:

Приди, пободрствуй со Мной один час в темной Гефсимании,
Приди, молись со Мной, ибо ты - всё моё;
Не нужно бояться, ни о чем тревожиться;
Скоро я возьму тебя к Моему престолу.

А это была новая песня, которую я пела в той ночью:

ВОЗЬМИ МЕНЯ В ТОТ САД

У тебя есть тайный сад, Господь,
Где Ты ждёшь своих любимых,
Приглашая их возлечь и отдохнуть
В сладости, наедине с Тобой.

Каждый цветок отражает Твою красоту,
Каждое дерево говорит о Твоей большой заботе;
В прохладной тени я расположился,
И нашёл там глубокое утешение.

Певчие птицы поют на деревьях
Песни Твоей любви;
Небесный аромат разносится
При каждом дуновении ветра.

Введи меня в Твой сад, Господи,
Смотри! Я стою у ворот;
Открой же теперь широко золотые порталы,
Чтобы мне не опоздать войти!
Веди меня нежной Твоей рукой
В уединённое место.
Введи меня в сад Твой, Господи,
Введи меня в Своё сердце!

Часть 7

Дышать было трудно; а если быть более точной, то каждый отдельный вдох требовал немалых усилий. Я упоминаю эти детали только для того, чтобы показать, насколько реальным было это состояние. Я хочу достаточно ясно пояснить, что всё это не было мнимым или надуманным. Господь годами разбирался со мной касательно подчинения воображения моего сердца и ума. (Часто откровения Духа искажаются из-за того, что наше собственное воображение очень активно.) Во всём этом опыте, когда я была под помазанием, моё воображение было удерживаемо и проверяемо Духом; и временами, когда мой ум пытался рассуждать или воображать, Дух без промедления меня обличал. Также я была предупреждена не добавлять в описаниях или рассказах об этих событиях ничего к тому, что произошло на самом деле. Сделать это было бы так легко. Человеческий ум едва ли может вспомнить или пересказать любой случай без приукрашивания; но Господь хочет, чтобы наше свидетельство было дано в белом свете истины. Поэтому, если какая-либо ошибка и совершена, пусть вам будет известно, что это не умышленно с моей стороны. В перспективе всех наших духовных переживаний, добавлять или изменять их каким-либо образом является большой печалью - наше свидетельство должно быть правдивым.

Пустой зов в пустыне

Суть в том, что я была действительно больна, и больна очень серьёзно! Мне становилось всё хуже, и я была поглощена самой ужасной духовной атмосферой, которую я когда-либо только испытывала. “Пустой зов в пустыне” – это было бы наилучшим описанием происходящего. Казалось, что это и была та самая смертная тень. Я считаю, что это было именно так; и что я испытала, по крайней мере частично, страдания некоторых святых, когда они были при смерти, и когда сатана совершал свою последнюю ужасную атаку на их души. Я, казалось, была оставлена Богом, а также теми, кто был мне близок в Господе. Верно, что они молились. Но они не получили особого помазания или света. Они, казалось, были в другом мире.

Дьявольские силы сосредоточились на мне, и дни были как месяцы; настолько интенсивными были страдания. Я не могла молиться, хвалить или общаться; но я осознавала полную преданность Богу, и оставшуюся веру, в которой не было страха. Я знала, что я полностью в руках Бога, за пределами всякой человеческой помощи, искать которую было бы безумием. “Я раню, и Я исцеляю; Я убиваю и делаю живым”, - говорит Господь. Разве я не проговорил через Иова: “Если Он и умертвит меня, не буду ли я верить в Него”? Было ли необоснованным то, что Он должен призвать меня продемонстрировать это?