Жюри под председательством Антона

Определит самого талантливого после

АНТОНА-СКРИПАЧА!

СПЕШИТЕ УЧАСТВОВАТЬ!»

 

– Ну, как? – хвастливо спросил Ленард.

– Ужасно! – с тихой ненавистью ответил Антон.

– Что ужасно? – запаниковал Бургомистр. – Если не нравится шрифт или цвет – наборщик немедленно всё исправит!..

– Да разве можно приглашать лучших музыкантов, заранее тыча каждому в нос, что он – не прима?!

– Согласен, – поспешно молвил Бургомистр.

– Тогда зачем всё это? «Лучший», «великий», «талантливый»!

– Скромность тоже хороша в меру! – проворчал Ленард. – А то твои протесты заставляют всех ещё больше отпускать тебе комплименты. – И тут же с весёлым любопытством спросил: – Неужели действительно неприятно?

– Очень! – согласился Антон.

– Неприятно что? – старался понять Ленард. – Когда красиво одет? Когда изысканный стол? Когда всё под рукой: и деньги, и власть, и слава?! Да?.. Но почему это неприятно? Весь мир желает достичь таких вершин!

– А я хочу одного: работать! – воскликнул Антон. – А на остальное – наплевать!

– Эка невидаль! – усмехнулся Бургомистр. – Все работают! И я! И Галантерейщик! А вот получают – по-разному! Кто сколько стоит! Ты стоишь многого, парень!

Антон на этот раз промолчал. Да и что он мог возразить? Фрак сидел на нем превосходно, горожане желали ему счастья, а сам он был желанен Марии! Куда больше?.. И может, в самом деле, не такой уж он обычный музыкант?.. Ну, положим, не гений, но… очень… очень талантливый!.. Кстати, и Снегирь называл Антона «маэстро»!.. Он снова вспомнил о нем, и тень печали легла на его взор.

Бургомистр же понял это по-своему:

– Ладно! – махнул он рукой. – Не обижайся. Я всё это сказал лишь для того, чтобы ты не пал духом! Надо показать Князю, что мы его не боимся.

– Ни капли! – твёрдо подтвердил Антон.

– «Ни капли!» – горько усмехнулся Бургомистр. – Хорошо тебе говорить. Если бы ты знал, для чего проводятся в нашем городе фестивали искусств! Ведь я специально хочу провести этот осенью, а не теперь, когда близится ночь Святой Вальпургии. Хотя чувствую: мне грозят страшные неприятности!

– Да, – вспомнил Антон, – вы что-то говорили о договоре с Вольнором… Но в чём заключалась суть сделки?

– «Твоя забота, – сказал мне тогда Князь, – раз в году, в Вальпургиеву ночь, собирать творческих горожан и гостей города. А уж я расстараюсь для нашего города!..»

«Как же я смогу это сделать?!..» – спросил я, еле живой от страха.

«А это уже придумаешь сам! Да ты не бойся! Обещаю тебе: наш город станет самым счастливым на свете».

«Но почему вы решили, что именно здесь есть нужные вам души?» – продолжил Ленард.

«Одна душа, друг мой! Одна! – уточнил Вольнор, – Она интересует меня больше всех остальных! Рано или поздно она проявит себя. Ради неё я и прибыл сюда».

Чья это была душа, Ленард не стал спрашивать.

– Сегодня я понял, – сказал он Антону, – что опасность грозит именно тебе: видимо, ты должен был стать последним в «числе зверя», – закончил свое трудное признание Бургомистр. – И всё-таки лучше было вам с Марией бежать… Князя не пересилить…

– А что стало с теми, кто побывал на ваших «фестивалях? – перебил Антон. – Они что, все погибли?

– Нет, нет, что ты! – воскликнул Ленард. – Разве бы я смог?!.. Закрытие праздника по традиции проводилось в Радостном замке. Многие из тех, кто там побывал, изменились… Но что там с ними происходило – вряд ли понял кто из участников празднества, и уж тем более не помнит никто. Я пробовал расспрашивать…

– Изменились в чём? – продолжал расспросы скрипач.

– Они все возвращались, но какие-то другие... Некоторые уехали, знаю, что слава их вскоре после этого пошла на убыль, а то и вовсе угасла. А некоторые из них осели в городе. Взять, к примеру, нашего Скульптора. Думаешь, он всю жизнь «ваял» лишь своё семейство или бюсты на заказ? Нет! Он был настоящим Художником – вдохновенным Мастером! Семейная композиция – это плод творчества «послезамкового» периода. Он был одним из первых, кого пригласил на ночную пирушку Вольнор. А наш известный мастер-краснодеревщик! Если б ты знал, какую он мастерил мебель: словно чувствовал в себе душу дерева! В его резных креслах заседает весь Магистрат!.. А тут – стал сколачивать табуретки! Сколотит – и доволен! И ничего больше в жизни ему не надо! То же самое произошло с соседом-пирожником: вместо бисквитных разноцветных тортов – пресные лепешки! И с художником – тем самым, что малюет лишь вывески или вот – афиши!.. – Ленард замолчал, глубоко задумавшись. Потом поднял голову и посмотрел в глаза Антону, – Слушай, неужели ты останешься?.. – получив в ответ утвердительный кивок, безнадежно спросил. – Неужели ни капельки не боишься?

– Ни капли! – подтвердил скрипач.

– Ни капли, – повторил Бургомистр и тут же хитро прищурил глаза: – Ни капли?.. – и достал из шкафа графин с вишнёвой наливкой.

 

Ещё днём городскую площадь оцепили солдаты Гарнизона во главе с одноглазым Полковником. А к вечеру стали съезжаться гости.

Многие желали попасть на торжество, однако, даже площадь не могла вместить всех. Поэтому счастливчиков пропускали лишь по билетам, проданным накануне. С жителей, чьи окна выходили прямо на площадь, – деньги брали в двойном размере: и за концерт, и за комфорт.

Уже заняли свои места – и Дядя посла, и Племянник королевского министра, и Владелец трёх городских издательств, а также Рыбник, Гостинщик и Галантерейщик. Все были с жёнами.

Но вот по площади пронёсся возбуждённый гул: это из дома вышли Бургомистр с дочерью. Белый и Чёрный провели их на почётные места.

Корреспонденты с фотокамерами, расположившись вокруг помоста, делали первые снимки. Все с нетерпеньем ожидали начала концерта.

Кресло рядом с Бургомистром пустовало, но это никого не беспокоило – оно предназначалось для Вольнора. Ни одно торжество в городе не обходилось без него. Князя приглашали, его ждали, без него не начинали. Он любил запаздывать, и все взоры, бинокли и лорнеты были устремлены в его сторону. А восторженный шёпот ласкал ему слух.

На этот раз Ленард молил Бога, чтобы Князь не приехал. Он даже не пригласил его, хотя знал, чем это ему грозит.

С приближением концерта, сердце Бургомистра готово было выскочить из груди. Он с ужасом думал о сегодняшней ночи, и рука его сильно сжимала руку Марии.

– Начинай! – шепнула она ему. – И ничего не бойся!

Под шквал аплодисментов Ленард вышел на помост и произнёс первые слова своей речи:

– Граждане и гражданки нашего славного города! Завтра я приглашаю всех вас на свадьбу моей дочери!..

Военный оркестр тут же сыграл запланированный туш. О чем говорилось в речи дальше – мы уже примерно знаем. Поэтому оставим Бургомистра и горожан на площади, а сами тем временем поглядим, что происходит в Радостном Замке.

 

Глава тринадцатая.

 

…Что же привело в этот небольшой город одного из самых могущественных Чародеев и Магов? Что заставило его прервать свое вечное кочевье по просторам Земли и поселиться в древнем Замке?

В то самое время, когда Ленард, будучи неопытным Бургомистром, только-только вникал в дела городской власти, Вольнору однажды в разрушенном средневековом замке среди пылящихся на каминной полке старинных потрепанных фолиантов – попалась на глаза «ОГНЕННАЯ КНИГА», заключавшая в себе дьявольские судьбы.

Он всегда относился к ней равнодушно, не желая знать, что ждёт его завтра, ибо любил, когда жизнь приносила сюрпризы. Ему доставляло удовольствие принимать решения в последний миг, когда, казалось, несчастье вот-вот настигнет его. Он хотел испытать на себе то острое ощущение опасности, которое ежечасно подстерегало людей. Он играл с Судьбой в кошки-мышки, позволяя ей иногда легкую шалость – ставить ему палки в колёса.

Оттого и был так спокоен, ибо знал, что – вечен, как вечно Зло на земле.

Итак, раскрыв со скучающим видом Книгу на букву «В», он вдруг прочёл о себе то, чего раньше не замечал. Огненными буквами, на странице из выделанной козьей кожи, было написано:

«Князь вольнор да убоится скрипача никколо!..»

 

Тридцать семь скрипачей, юношей и мужчин с этим именем он погубил за многие годы, но огненная надпись в волшебной книге не исчезала. И он рыскал по Земле, в поисках своего тайного недруга.

И вот однажды, в небольшой горной деревне, узнал про мальчика с таким же именем. Тому было всего три года, и он ещё не мог быть скрипачом… Но в детских глазах Вольнор прочел свой Приговор.

В ту же ночь он украл ребёнка и сбросил его в ущелье.

Довольный вернулся Вольнор в свое земное прибежище (в то время он жил в Карпатах) и, раскрыв, в который раз, «ОГНЕННУЮ КНИГУ», к своему изумлению и ужасу, обнаружил всё ту же негасимую строку:

«Князь вольнор да убоится скрипача никколо!..»

 

Вольнор был отчаянно взбешён. И тут же, не медля, бросился на поиски похищенного им ребенка. В мгновенье ока он очутился в той самой горной деревне, где, как был уверен, погубил мальчика. Но, спустившись на крыльях плаща в обрыв, он нигде не обнаружил его тела.

Сил Зла накопилось в нём столько, что в гневе в ту же ночь Вольнор устроил одно землетрясение и два шторма.

А мальчика спасли ветки кустарника, растущего на обры­вистом склоне. Они нежно и заботливо поддержали его и уберегли от падения. До рассвета укачивали маленького Никколо гибкие ветви. А утром его, обессилевшего от голода и боявшегося плакать, заметили пастухи. Подержав у себя несколько дней и подкрепив козьим молоком, они отдали найденыша в детский Приют, где его нарекли другим именем.

Еще десять лет блуждал Князь по земле, ища скрипача. Это был миг для Вечности, но для Вольнора – миг, не из приятных. И, однажды, вернувшись передохнуть в Карпаты для новых, почти безуспешных поисков, он, к своему удивленью, прочел в волшебной книге уже другие слова:

«Князь вольнор