Формы сосуществования В человеке зла и добра

 

Наше различение гордыни и чувственности как двух разных исходных центров нравственно дурного не означает, что мы обычно обнаруживаем в аморальном человеке абсолютное господство одного из них. У одних типов аморальных людей преобладает гордыня, у других — чувственность, у третьих — одинаковое значение имеют оба этих центра. Только в исключительных случаях полностью господствует над личностью один центр. Но в любом случае в человеке потенциально присутствуют оба центра. Несмотря на свое существенное различие, они не являются несовместимыми друг с другом. Они не только могут сосуществовать в одном человеке, но и настолько взаимосвязаны, что мы обнаруживаем их смешение во многих пороках, нравственно негативных ответах и поступках. Несмотря на это, бесспорно то, что гордыня и чувственность как таковые явно отличаются друг от друга, эти центры независимы друг от друга и обычно один из них преобладает.

От этой кооперации гордыни и чувственности следует четко отличать сосуществование обоих негативных центров с нравственно позитивным центром. Этот последний имеется у всех людей, если они не принадлежат ни к сатанинскому, ни к животному типу, ни к типу святых. Среднему человеку обычно свойственно понимание нравственного добра и зла, определенная готовность поступать в соответствии с нравственно значимыми ценностями. Но одновременно ему свойственно и стремление к удовлетворению своей гордыни и чувственности. Очень важно понимать, что это сосуществование не имеет характера кооперации и представляет собой нечто совершенно иное по сравнению с упомянутым взаимодействием гордыни и чувственности.

Однако то, что ценностноответная установка может сосуществовать с центрами гордыни и чувственности, совершенно не противоречит ее непримиримости. По мере того, как ценностноответная установка начинает преобладать в человеке, гордыня и чувственность ослабевают («Quanto autem magis regnum cupiditas destruitur tanto caritatis augetur — по мере разрушения царства похоти усиливается царство любви». Августин, «О христианском учении» II, 10, 16). Рассматриваемое здесь сосуществование представляет собой наличие двух противоположных начал в нашей душе. Это специфическая черта тайны падшей человеческой природы.

Борющийся тип

Существует пять основных форм этого сосуществования. Первая форма свойственна человеку, который принципиально готов следовать нравственно значимым ценностям и подчиняться их требованиям. Но ценностноответная установка еще не настолько возобладала в нем, чтобы полностью — как это происходит у святых — изгнать чувственность и гордыню — или, по крайней мере, заставить их замолчать. В душе такого человека разыгрывается безжалостная борьба между этими противоположными центрами. Он вынужден постоянно возобновлять борьбу, чтобы обуздать свою гордыню и чувственность. Иногда он может победить, в другой раз — стать их жертвой. Обнаруживая в своей душе эмоциональные ответы, проистекающие из гордыни и чувственности, в одних случаях он отвергает их, в других — уступает им. В любом случае, гордыня и чувственность укрощаются в той мере, в какой ценностно-ответная установка господствует в душе такого человека и наоборот.

Несознательный тип

Вторым типом людей, у которых мы обнаруживаем сосуществование антагонистических центров, является упоминавшийся прежде тип нравственно несознательного человека. В нем соседствуют ценностноответная установка и гордыня и чувственность. Вследствие несознательности этого типа мы не видим у него противопоставленности враждебных друг другу центров. В зависимости от своей индивидуальности и ситуации такой человек актуализирует в себе либо нравственно благородные, либо дурные установки. Поскольку он нравственно несознателен, его ценностные ответы носят печать случайного.

Человек компромисса

В лице третьего типа людей мы сталкиваемся с совершенно новой ситуацией. Здесь сосуществование антитетических центров принимает характер компромисса, здесь нет того несвязанного соседства нравственно отрицательных и положительных установок, свойственного наивному нравственно несознательному человеку. Не являясь, конечно, нравственно сознательным, этот тип людей все же не хочет полностью проходить мимо требования нравственно значимых ценностей, но и не хочет отказаться от удовлетворения своей гордыни и чувственности. Однако мы должны констатировать, что его готовность последовать зову нравственно значимых ценностей никогда не бывает чистой и подлинной. Он никогда не воспринимает эти ценности в их внутренней красоте, в их величественном, конечном значении. Он понимает, что они могут вызывать благоговейное к себе отношение и их значимость поддерживается условностями, традицией и общественным мнением.

Идолопоклонник

Четвертый тип сосуществования антитетических центров мы обнаруживаем в идолопоклоннике. Как и в случае компромиссного типа антитетические центры и у этого типа людей не находятся неосознанно рядом друг с другом, как это свойственно наивному, нравственно несознательному. Но по сравнению с человеком компромисса здесь наблюдается совершенно иная комбинация ценностного ответа и гордыни с чувственностью: место посредственности и малодушия занимают фанатизм и порочное рвение.

Тип непостоянного человека

Пятый тип мы обнаруживаем в людях, у которых ценностноответная установка и гордыня или чувственность сменяют друг друга, причем и то, и другое проявляется в ярко выраженном виде и переход от одного к другому резок и иррационален. Таким людям не хватает постоянства, в них как будто уживаются, сменяя друг друга, два разных человека.

 

Вопросы

1. В чем состоит отрицательное значение гордыни и чувственности?

2. Как различить позиции человека по отношению к нравственным ценностям?

3. Какой тип человека по Вашему мнению является наиболее аморальным?

Николай Онуфриевич Лосский

Бог и мировое зло

ВВЕДЕНИЕ

 

«Мир лежит во зле» — сказано в Первом Послании Апостола Иоанна. И в самом деле, по крайней мере, то Царство бытия, в котором живем мы, люди, пронизано всевозможными видами несовершенства. Вспомним только, как распространены среди людей высокомерная гордость, завистливое честолюбие, тщеславие, обидчивое самолюбие, чувственная похотливость, обжорство, пьянство, леность и т. п. пороки. Вспомним душевные и телесные недостатки, с которыми рождаются иногда люди, — идиотизм, слабоумие, различные уродства. Всевозможные болезни подстерегают нас на каждом шагу, и в конце концов все мы без исключения обречены смерти; всякий большой госпиталь полон таких страданий, которые не уступают мучениям Дантова ада. Социальная жизнь человечества несет с собою другие не менее тяжелые бедствия: войны, революции, бунты, сословную или классовую вражду, эксплуатацию низших сословий или классов высшими. Царство животных и даже растений полно таких явлений, как пожирание одних существ другими и различные виды борьбы за существование: Мало того, природа в целом заключает в себе много проявлений дисгармонии, неустроенности, дикого хаоса: землетрясения, вулканические извержения, грозы и возникающие от них лесные или степные пожары, ураганы, наводнения, горные и снежные обвалы и т. п.

Многие люди, наблюдая перечисленные виды зла и несовершенства мира, приходят к убеждению, что мир не сотворен Богом, что Бога нет или что если Бог существует, то во всяком случае Он не Всемогущ, не Всеблаг, не Всеведущ.

Христианин, любящий Бога и потому обладающий религиозным опытом, твердо знает, что Бог существует, и в такой же мере не нуждается в сложных хитроумных доказательствах его бытия, в какой зрячий человек, любующийся пейзажем, озаренным светом солнца, не нуждается в умозаключениях, что видимый им свет существует. В живом молитвенном общении с Богом он знает, что Бог есть абсолютно совершенное существо, так что нельзя и помыслить, чтобы Он был лишен Всемогущества, Всеблагости и Всеведения. Наличие зла в мире нисколько не колеблет этого знания о бытии и абсолютном совершенстве Бога. Но отсюда при разработке христианского миропонимания тем настоятельнее возникает необходимость дать ясный ответ на вопрос, как возможно, чтобы Бог, будучи Всемогущим, Всеблагим и Всеведущим, сотворил мир, в котором совершается так много зла, как возможно, чтобы тем не менее Бог ни в какой мере не был причиною, творящею зло, и чтобы попущение Им зла ни в каком смысле не ложилось бы пятном на Его совершенство, на Его всемогущество, всеблагость и всеведение. Ответ на эти вопросы составляет задачу теодицеи, труднейшей из философских наук.