Манипуляция и ориентация на будущее

Выступая на Международном Конгрессе, посвященном Эриксоновскому подходу к гипнозу и психотерапии, состоявшемся 7 декабря 1980 года, Джон Холм говорил: "Эриксон действительно хорошо умел пользоваться властью. Вы знаете, что был период, когда люди сомневались в этом, однако он сам так не считал. Он не имел ничего против того, чтобы иметь власть и пользоваться ею. Мне вспоминается, как он рассказывал об одном собрании, на котором "не оказалось руководства и поэтому пришлось взять руководство собранием на себя". Имея в виду ту легкость, с которой он брал на себя руководящую роль, я думаю, нам очень повезло, что Эриксон был человеком доброй воли. Если бы то влияние, которое он имел, было бы обращено на разрушительные цели, то это было бы большим несчастьем для всех нас. Он был не только человеком доброй воли, он постоянно помогал людям, не ограничивая эту помощь стенами своего рабочего кабинета...

Я никогда не сомневался в его честности и добрых намерениях и всегда знал, что он не станет использовать людей в корыстных целях".

Об этой доброй воле Эриксона следует всегда помнить, особенно когда мы будем вести речь о его любви к анекдотам, взятым из жизни. Анекдоты обычно используют для выражения тонко замаскированной враждебности, однако в тех анекдотах, которые рассказывали в семье Эриксона, и "жертва", и "преследователь)", как действующие лица истории, бывали одинаково приятно удивлены ходом воображаемых событий. "Жертве" не причиняется вред, хотя в некоторых случаях и возникает вопрос: "А кто же, собственно, остается в дураках?" Но нет никаких признаков того, что шутки Эриксона были порождены враждебностью или выражали ее в той или иной форме.

Истории, рассказанные в этой главе, представляют собой модели, в соответствии с которыми следует строить ситуации для достижения определенной цели. Во многих случаях сюжеты анекдотов и юморесок можно рассматривать как сценарии, послужившие основой для схемы Эриксоновской психотерапии. Когда Эриксон вел психотерапию, он знал, чем она кончится, как знал окончание тех рассказов и анекдотов, которые рассказывал. Пациенту это было неизвестно. Эриксон начинал работу, имея вполне определенную цель - изменить реакции пациента с нездоровых и деструктивных на здоровые и конструктивные. В качестве психотерапевта он управлял ситуацией, добиваясь поставленной цели. Для того, чтобы вызвать и поддержать интерес и высокую мотивацию у пациента, использовались многие техники - провоцирование, стимулирование любопытства, разнообразные тактики поведения и юмор.

Главным элементом в анекдотах и шутках Эриксона была не враждебность, а изумление. Проходя у него психотерапию, пациент часто удивлялся как необычности его "предписаний", так и своим собственным реакциям. И так же, как слушатель испытывал облегчение, узнавая мораль запутанной истории, пациент тоже испытывал облегчение, получив ясные и точные указания.

Эриксон знал, что потрясение и удивление являются очень эффективными средствам для взламывания косных психологических установок. Однако изумление - это не рецепт микстуры, который можно было бы выписать с умным видом. Когда я пришел к нему в первый раз, в середине нашей беседы он выдвинул ящик стола и достал оттуда маленький рожок. Поднеся его к губам, он несколько раз прошелся пальцами по дырочкам. "Ту-у-у-у, т-у-у-у-у-у, ту-у-у-у-у", раздалось в комнате. "Удивление всегда помогает", пояснил он. В тот момент мне это показалось детской выходкой с его стороны и не оказало, как я думал, на меня никакого особого воздействия. Однако теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что этот эпизод в значительной мере способствовал общей атмосфере, позволившей мне войти в гипнотический транс и реагировать на его внушения. Он помог мне выйти из равновесия и внес элемент детскости, которым, вероятно, и воспользовался для того, чтобы пробудить мои детские воспоминания, которые я безуспешно пытался у себя вызвать.

Рассказ "Ориентация на будущее" включен в эту главу по той причине, что в нем иллюстрируются планирование и "манипуляция" в том смысле, в котором Эриксон употреблял это слово.

Первый рассказ озаглавлен "Манипуляция", хотя это слово может показаться неудачным и многие, вероятно, предпочли бы назвать его: "Мастерство", "Эффективное действие" или "Овладение". Позитивный взгляд на будущее является лучшим противоядием против депрессии или неконтролируемого наплыва мыслей - равно как и предвосхищение изумления в развязке анекдота или предощущение того, что течение времени приведет к личностному росту.

Манипуляция

Меня обвиняли в манипуляции пациентами, и в ответ на это я сказал следующее: каждая мать манипулирует своим младенцем, если она хочет, чтобы он жил. Каждый раз, когда вы приходите в магазин, вы манипулируете продавцом, чтобы сделать нужную покупку. И когда вы приходите в ресторан, вы манипулируете официантом. А учитель в школе манипулировал вами, заставляя учиться читать и писать. Фактически, жизнь представляет собой одну большую манипуляцию - она состоит из нее целиком. И, наконец, последняя манипуляция - отправить вас к месту вечного успокоения. Да, это тоже манипуляция.

Нужно опустить гроб, вытащить веревки - все это манипуляции.

Чтобы записать свои мысли, вы манипулируете карандашом. И вы манипулируете собой, разнося и продавая орехи, сигареты или карамели. Одна из моих дочек в детстве называла нравившиеся ей конфетки "мятными перечницами". Она также в шутку говорила "автобус" и "абарбуз". Сейчас она живет в Далласе и ждет ребенка.

Я написал ей письмо, в котором говорил, что придумать имя ребенку будет очень легко. Нужно только назвать его "Дэллас", если родится мальчик, или "Элис", если родится девочка, только и всего. Ее муж, будучи не лишен чувства юмора, ответил, что в Техасе полагается давать двойное имя. Он собирается назвать ребенка Вильямом Рубином. Вы поняли? Полное имя - "Вильям", а уменьшительное - "Билли". Знаете, что такое билирубин? Выделение желчи! С тем же успехом он мог назвать его "Гемо Глобином".

Эриксон указывает на то, что во всех ситуациях мы вынуждены манипулировать. Поль Вацлавик в своей книге "Язык изменений" говорит: "Невозможно не оказывать влияния". Любое общение предполагает ответную реакцию и поэтому является манипуляцией. Вы можете манипулировать подходящим образом, действенно и конструктивно. В этом коротком рассказе Эриксон дает примеры манипуляций, которые сопровождают человека от рождения до могилы. С рождением детей все начинается с начала. Он пишет своей дочери Рокси, которая любила играть словами, что она может продолжить эту игру, подбирая имя для своего ребенка. Он также советует ей, как, впрочем, и нам, не терять игривости и непосредственности, свойственной детству.

Эриксон учил психотерапевтов строить сюжеты рассказов. Он говорил: "Среди прочего, я учу студентов вот чему: возьмите новую книгу какого-нибудь хорошего автора. - Прочтите сперва последнюю главу. Порассуждайте о содержании предыдущей главы. Мысленно переберите все возможные варианты. Вы ошибетесь в большинстве своих предположений. Прочтите эту главу и начните рассуждать о предшествующей. Таким образом, вы прочтете хорошую книгу с конца, все время расспрашивая и думая над ее содержанием".

Эриксон указывал, что такое упражнение не только помогает научиться выстраивать сюжет, но и учит свободно рассуждать, используя любые возможные ходы мысли. "И тогда вы ломаете свой сложившийся и закосневший стереотип мышления. А это очень полезно".

С помощью своих историй он убеждает нас в том, что мы, читатели, в состоянии определить свои цели и затем создать стратегии для их достижения. Рассказывая другие истории, в которых участвует его сын Берг, Эриксон показывает свою любовь к шуткам и анекдотам. Юмор и увлеченность, с которыми он их рассказывал, вселяют в нас оптимизм и радостное отношение к жизни.

Берт и какао

Это было, когда Борта перевели в Кэмп Пендлтон, в Калифорнию, где жили родственники Бетти. Мы думали, что иногда он сможет навещать их. И вот однажды соскучившийся Берг в три часа ночи постучал в двери дома, стоявшего у дороги. Хозяин дома открыл дверь и увидел молодого моряка, который сказал: "Извините, сэр, у меня есть сообщение для вашей жены, сэр. Будьте так добры, сэр, позовите ее, пожалуйста, к дверям".

"Не могли бы вы передать это сообщение мне?" - сказал хозяин.

"Сэр, это сообщение для вашей жены. Не могли бы вы позвать ее сюда, чтобы я передал его ей?" - ответил Берг.

Берга проводили на кухню, и он сказал жене хозяина: "Мадам, я шел по дороге, возвращаясь в Кэмп Пендлтон, и вспоминал свою маму. От этих воспоминаний я затосковал о доме, о своей маме и о чудеснейшем какао, которое она готовит. Я знаю, что ей было бы очень приятно, если бы я передал кому-нибудь ее рецепт. Позвольте, я приготовлю вам какао так, как это делает моя мама)".

Хозяин дома стоял и думал, кого ему вызывать: полицию, санитаров из психиатрической больницы или военный патруль?

Берг готовил какао, рассуждая об отвлеченных вещах. Когда напиток был почти готов, он спросил: "Мадам, у вас есть дети?" "Да, три девочки", ответила хозяйка. "А сколько им лет? Ах, они маленькие. Какао очень полезно детям, когда они растут. Не могли бы вы позвать их в кухню, чтобы они могли выпить это чудесное какао, приготовленное по рецепту моей мамы?"

Хозяйка позвала девочек, и Берг принялся веселить их, держа в одной руке ложку и помешивая какао. Он делал все, чтобы позабавить детей. Разлив какао по чашкам, Берг сделал глоток и со вздохом сказал: "Да, друзья мои, какао получилось в точности таким, как его готовит моя мама". "Где живет твоя мать?"

"Она живет в Детройте. И я так скучаю по своей маме и по ее какао". "А как ее зовут?" "Элизабет".

"А как ее фамилия?"

"Мадам, но перед фамилией есть еще и второе имя".

И какое у нее второе имя?" "Евфимия".

"Элизабет Евфимия? - воскликнула хозяйка. - Как же тогда зовут вас?"

"Моя фамилия Эриксон, кузина Анита". Об этом случае мы узнали год спустя, когда приехали в гости к кузине Аните в Калифорнию.

Авторизация

Бергу было девятнадцать лет, когда мы жили в Фениксе, а он жил отдельно от нас в Мичигане. Он прислал письмо, в котором просил: "Я хочу купить машину, но мне нужно иметь поручительство, поскольку я еще не достиг двадцати одного года". Я ответил ему: "Честно говорят Берг, я не могу подписать тебе такое поручительство на покупку автомобиля. Я живу в Аризоне, а ты - в Мичигане. Думаю, что в Мичигане много хороших людей. Ты наверняка можешь найти какого-нибудь бизнесмена с хорошей репутацией, который тебе его подпишет".

Позже он написал мне, что зашел в офис к одному человеку и сказал: "Мне еще только девятнадцать, а я хочу купить машину. Мой отец живет в Аризоне и не может подписать поручительство. Я бы хотел попросить об этом вас".

"У тебя не все дома?" - спросил человек. "Напротив, сэр, - ответил Берг, - вы можете все обдумать. И тогда сами увидите, что у меня очень даже все дома".

"Вижу, ты прав, - сказал человек, - давай поручительство ".

Этот человек был шефом полиции города Энн Эрбор!

Берг знал, что он не имеет права при парковке автомобиля выходить за пределы стоянки ни на полдюйма. И что не имеет права превышать скорость ни на полмили в час. В первый раз, когда он приехал в Детройт, постовой полицейский сделал ему сигнал остановиться, подошел и сказал: "Так вы и есть Берг Эриксон. Я сразу узнал вашу машину и не мог отказать себе в удовольствии посмотреть, как вы выглядите".

Потом он как-то ехал с друзьями на севере Мичигана. Сзади раздался звук сирены. Их догонял полицейский мотоцикл, и Берг, свернув на обочину дороги, остановился. "Как ты думаешь, в чем дело?" - спросили друзья. "Ни в чем", - ответил Берг.

Полицейский поравнялся с машиной и сказал: "Так вы и есть Берг Эриксон. Я сразу узнал вашу машину и не мог отказать себе в удовольствии посмотреть на того, кто просит поручительства у самого шефа полиции".

Берг, разумеется, знает, что человек, дающий ему поручительство, имеет власть при других обстоятельствах это поручительство отобрать, если Берг не выполнит взятых на себя обязательств. Очевидно, что самим фактом обращения он обязуется не нарушать никаких правил и показывает, что имеет достаточно самообладания, чтобы просить покровительства у самого шефа полиции.

Рассказ наводит на мысль, что не следует бояться начальства. Фактически, человек может воспользоваться властью, данной руководителям, для достижения своих целей. Предполагается, что администрация достаточно восприимчива, чтобы оценить по достоинству эффективный подход. Другая предпосылка, из которой исходил автор, состоит в том, что люди склонны реагировать позитивно, если в отношениях с нами используется нетривиальный подход, выходящий за рамки общепринятого. Полицейские, останавливавшие Берга, были поражены его смелым подходом к высокому начальству. Все необычное захватывает внимание. Поэтому, предпринимая необычные шаги, человек может часто обойти систему условностей нашего общества - например, многие проверки при выдаче разрешений. Если рассматривать внутрипсихический уровень, то, выработав определенные подходы к нашим "внутренним авторитетам", мы можем обойти ограничения, которые сами для себя установили ради поддержания внутреннего равновесия или сохранения невротической структуры личности.

Долорес

Однажды в июне Берг написал нам письмо из Мичигана, которое заканчивалось так: "На этом я прощаюсь с вами, потому что пора идти встречать Долорес". Берг всегда имел какой-нибудь секрет, и мы слишком хорошо знали, кто такая Долорес, чтобы спрашивать об этом.

Каждую неделю мы получали по письму, в котором обязательно была строчка о Долорес.

"Я обедал с Долорес", или "я собираюсь позвонить Долорес". "Я купил новые носки и думаю, что Долорес они понравятся". В то же время он писал аналогичные письма моему отцу, который тоже все достаточно хорошо понимал. В августе Берг написал: "Я давно хотел послать вам обоим фотографию Долорес". Дедушке он написал то же самое. Мы ждали. В сентябре Берг написал: "Я надеюсь, бабушке с дедушкой понравится Долорес и уверен, что вам тоже. Я уже обдумываю, как устроить ее встречу с ними. Я поеду к ним в гости на обед в День Благодарения".

Берг имел редкую способность: он мог сделать, что называется, "глазки в кучку", стать на цыпочки, сложить руки и при этом изображать на лице такую идиотскую улыбку, что становилось тошно на него смотреть. Так и хотелось его треснуть. В Милуоки он приехал в час дня в День Благодарения, который выдался очень холодным. Он вошел в дом, и мой отец спросил: "А где Долорес?"

Не припомню, чтобы он выглядел глупее, чем в тот момент. "У меня были сложности с ее перевозкой в самолете. Она не одета и ей пришлось остаться на улице!" "Почему?" "Она не одета".

"Я сейчас принесу халат", сказала моя мать. "Приведи эту девушку сюда", сказал мой отец.

Берг через пару минут вернулся, таща на себе большой ящик, который был явно тяжелым. "В самолете я мог везти ее только так. Она не одета, как полагается".

"Открой ящик, мой мальчик". Он открыл его, и там была Долорес - одна индейка и одна гусыня, причем обеих звали Долорес. Нужно ли говорить, что бабушке с дедушкой Долорес понравилась! И эта мистификация продолжалась с июня! Никогда не доверяйте Эриксонам.