VIII. Каким образом Атос без всяких хлопот нашел свое снаряжение

- Не смейтесь, друг мой, - вскричал д'Артаньян, - во имя самого бога, не смейтесь, потому что, даю вам честное слово, тут не до смеха!

Он произнес эти слова таким серьезным тоном и с таким неподдельным

ужасом, что смех Атоса оборвался.

 

- Вы так бледны, друг мой... - сказал он, схватив его за руки. - Уж не ранены ли вы?

- Нет, но со мной только что случилось ужасное происшествие. Вы один, Атос?

- Черт возьми, да кому же у меня быть в эту пору!

- Это хорошо.

И д'Артаньян поспешно прошел в спальню Атоса.

- Ну, рассказывайте! - сказал последний, затворяя за собой дверь и запирая ее на задвижку, чтобы никто не мог помешать им. - Уж не умер ли король? Не убили ли вы кардинала? На вас лица нет! Рассказывайте же скорее, я положительно умираю от беспокойства.

- Атос, - сказал д'Артаньян, сбросив с себя женское платье и оказавшись в одной рубашке, - приготовьтесь выслушать невероятную, неслыханную историю.

- Сначала наденьте этот халат, - предложил мушкетер.

Д'Артаньян надел халат, причем не сразу попал в рукава - до такой степени он был еще взволнован.

- Итак? - спросил Атос.

- Итак... - ответил д'Артаньян, нагибаясь к уху Атоса и понижая голос, - итак, миледи заклеймена на плече цветком лилии.

- Ах! - вскричал мушкетер, словно в сердце ему попала пуля.

- Послушайте, - сказал д'Артаньян, - вы уверены, что та женщина действительно умерла?

- Та женщина? - переспросил Атос таким глухим голосом, что д'Артаньян едва расслышал его.

- Да, та, о которой вы мне однажды рассказали в Амьене.

Атос со стоном опустил голову на руки.

- Этой лет двадцать шесть - двадцать семь, - продолжал д'Артаньян.

- У нее белокурые волосы? - спросил Атос.

- Да.

- Светлые, до странности светлые голубые глаза с черными бровями и черными ресницами?

- Да.

- Высокого роста, хорошо сложена? С левой стороны у нее недостает одного зуба рядом с глазным?

- Да.

- Цветок лилии небольшой, рыжеватого оттенка и как бы полустертый с помощью разных притираний?

- Да.

- Но ведь вы говорили, что она англичанка?

- Все называют ее миледи, но очень возможно, что она француженка. Ведь лорд Винтер - это всего лишь брат ее мужа.

- Д'Артаньян, я хочу ее видеть!

- Берегитесь, Атос, берегитесь: вы пытались убить ее! Это такая женщина, которая способна отплатить вам тем же и не промахнуться.

- Она не посмеет что-либо рассказать - это выдало бы ее.

- Она способна на все! Приходилось вам когда-нибудь видеть ее разъяренной?

- Нет.

- Это тигрица, пантера! Ах, милый Атос, я очень боюсь, что навлек опасность ужасной мести на нас обоих...

И д'Артаньян рассказал обо всем: и о безумном гневе миледи и о ее угрозах убить его.

- Вы правы, и, клянусь душой, я не дал бы сейчас за свою жизнь и гроша, - сказал Атос. - К счастью, послезавтра мы покидаем Париж; по всей вероятности, нас пошлют к Ла-Рошели, а когда мы уедем...

- Она последует за вами на край света, Атос, если только узнает вас. Пусть уж ее гнев падет на меня одного.

- Ах, друг мой, а что за важность, если она и убьет меня! – сказал Атос. - Уж не думаете ли вы, что я дорожу жизнью?

- Во всем этом скрывается какая-то ужасная тайна... Знаете, Атос, эта женщина - шпион кардинала, я убежден в этом.

Диалог 6 (Леша, Денис, Маша, Макс(палач))

XXXV. СУД

…

Атос встал на каменный выступ и заглянул поверх занавесок в комнату.

При свете лампы он увидел закутанную в темную мантилью женщину; она сидела

на табуретке перед потухающим огнем очага и, поставив локти на убогий стол,

подпирала голову белыми, словно выточенными из слоновой кости, руками.

Лица ее нельзя было рассмотреть, но на губах Атоса мелькнула зловещая

улыбка: он не ошибся - это была та самая женщина, которую он искал.

Вдруг заржала лошадь. Миледи подняла голову, увидела прильнувшее к

стеклу бледное лицо Атоса и вскрикнула.

Атос понял, что она узнала его, и толкнул коленом и рукой окно; рама

подалась, стекла разлетелись вдребезги.

Атос вскочил в комнату и предстал перед миледи, как призрак мести.

Миледи кинулась к двери и открыла ее - на пороге стоял д'Артаньян, еще более

бледный и грозный, чем Атос.

Миледи вскрикнула и отшатнулась. Д'Артаньян, думая, что у нее есть еще

возможность бежать, и боясь, что она опять ускользнет от них, выхватил из-за

пояса пистолет, но Атос поднял руку.

 

- Положите оружие на место, д'Артаньян, - сказал он. - Эту женщину

Надлежит судить, а не убивать. Подожди еще немного и ты получишь

удовлетворение... Войдите, господа.

Д'Артаньян повиновался: у Атоса был торжественный голос и властный жест

судьи, ниспосланного самим создателем. За д'Артаньяном вошли Портос, Арамис,

лорд Винтер и человек в красном плаще.

Миледи опустилась на стул и простерла руки, словно заклиная это

страшное видение; увидев своего деверя, она испустила страшный вопль.

 

- Что вам нужно? - вскричала миледи.

 

- Нам нужна, - ответил Атос, - Шарлотта Баксон, которую звали сначала

Графиней де Ла Фер, а потом леди Винтер, баронессой Шеффилд.

- Это я, это я! - пролепетала она вне себя от ужаса. - Чего вы от меня

Хотите?

- Мы хотим судить вас за ваши преступления, - сказал Атос. - Вы вольны

защищаться; оправдывайтесь, если можете... Господин д'Артаньян, вам первому

Обвинять.

Д'Артаньян вышел вперед.

 

- Перед богом и людьми, - начал он, - обвиняю эту женщину в том, что

она отравила Констанцию Бонасье, скончавшуюся вчера вечером!

 

Д'Артаньян продолжал:

- Перед богом и людьми обвиняю эту женщину в том, что она покушалась

Отравить меня самого, подмешав яд в вино, которое она прислала мне из

Виллеруа с подложным письмом, желая уверить, что это вино - подарок моих

друзей! Бог спас меня, но вместо меня умер другой человек, которого звали

Бризмоном.

- Перед богом и людьми обвиняю эту женщину в том, что она подстрекала

меня убить графа де Варда,… я кончил

 

- Теперь моя очередь... - сказал Атос и задрожал, как дрожит лев при

виде змеи, - моя очередь. Я женился на этой женщине, когда она была совсем

Юной девушкой, женился против воли всей моей семьи. Я дал ей богатство, дал

Ей свое имя, и однажды я обнаружил, что эта женщина заклеймена: она отмечена

Клеймом в виде лилии на левом плече.

- О! - воскликнула миледи и встала. - Ручаюсь, что не найдется тот суд,

который произнес надо мной этот гнусный приговор! Ручаюсь, что не найдется

тот, кто его выполнил!

- Замолчите! - произнес чей-то голос. - На это отвечу я!

 

Человек в красном плаще вышел вперед.

 

- Кто это, кто это? - вскричала миледи, задыхаясь от страха; волосы ее

распустились и зашевелились над помертвевшим лицом, точно живые.

 

Глаза всех обратились на этого человека: никто, кроме Атоса, не знал

его. Да и сам Атос глядел на него с тем же изумлением, как и все остальные,

недоумевая, каким образом этот человек мог оказаться причастным к ужасной

драме, развязка которой совершалась в эту минуту.

Медленным, торжественным шагом подойдя к миледи на такое расстояние,

что его отделял от нее только стол, незнакомец снял с себя маску.

Миледи некоторое время с возрастающим ужасом смотрела на бледное лицо,

обрамленное черными волосами и бакенбардами и хранившее бесстрастное,

ледяное спокойствие, потом вдруг вскочила и отпрянула к стене.

 

- Нет-нет! - вырвалось у нее. - Нет! Это адское видение! Это не он!..

Помогите! Помогите! - закричала она хриплым голосом и обернулась к стене,

точно желая руками раздвинуть ее и укрыться в ней.

 

- Да кто же вы? - воскликнули все свидетели этой сцены.

 

- Спросите у этой женщины, - сказал человек в красном плаще. - Вы сами

Видите, она меня узнала.

- Лилльский палач! Лилльский палач! - выкрикивала миледи, обезумев от

страха и цепляясь руками за стену, чтобы не упасть.

Все отступили, и человек в красном плаще остался один посреди комнаты.

 

- О, пощадите, пощадите, простите меня! - кричала презренная женщина,

упав на колени.

Незнакомец подождал, пока водворилось молчание.

 

- Я вам говорил, что она меня узнала! - сказал он. - Да, я палач города

Лилля, и вот моя история.

Все не отрываясь смотрели на этого человека, с тревожным нетерпением

ожидая, что он скажет.

 

- Эта молодая женщина была когда-то столь же красивой молодой девушкой.

Она была монахиней Тамплемарского монастыря бенедиктинок. Молодой священник,

Простосердечный и глубоко верующий, отправлял службы в церкви этого

Монастыря. Она задумала совратить его, и это ей удалось: она могла бы

Совратить святого.

Принятые ими монашеские обеты были священны и нерушимы. Их связь не

Могла быть долговечной - рано или поздно она должна была погубить их.