История одной семьи в рамках уголовного дела

 

Сначала была семья

События таковы. Более 10 лет жила семья: жена Оксана, муж Артем и трое их детей. Правда, в семье не были оформлены брачные отношения, т. к. помимо возможных личных причин у родителей были большие проблемы с регистрацией по месту жительства. Хотя оба они коренные москвичи. Оксана, в 14 лет потеряв мать и квартиру, которая была продана, осталась без жилья и жила в дальнейшем в основном у родственников. Отец ушел к другой женщине, которая не занималась ее воспитанием. Артем же в свое время по каким-то причинам продал свое жилье. В 17 лет Оксана вступила в брачные отношения с Артемом, и они более или менее благополучно прожили вместе 10 лет, родили и воспитали троих детей. Жили то у родственников, то у знакомых, то снимали дачу за городом, то какие- то дешевые комнаты в убогих квартирах. Старшей девочке на момент тех событий, о которых я рассказываю, было 8 лет, младшим мальчикам - 4 и 2 года, причем дети имели свидетельства о рождении и даже страховые полисы, с которыми ходили в поликлинику.

Стоит отметить, что Оксана - не наркоманка, не алкоголичка, из вредных привычек у нее, пожалуй, только одна - курит. Хотя Оксана росла, может быть, не в самой удачной семье, но она все-таки ее имела и стремилась создать свою. Всех своих детей она выкормила грудью, что само по себе хорошо говорит о ней как о матери. Артем в свое время отслужил в армии, работал в основном на подсобных работах (где не требуют регистрацию в паспорте). Добывал деньги, сидел с детьми, бывало, и выпивал.

У Оксаны не было паспорта, так как у нее не было жилья, соответственно, и получать паспорт ей было попросту негде.

Когда Оксана устроилась работать в одну риэлтерскую фирму и стала получать неплохую зарплату, ей предложили вселиться по договору безвозмездного пользования в комнату в коммунальной квартире в центре Москвы. К несчастью, между собственниками этой большой шестикомнатной квартиры существовали свои проблемы из-за ее продажи. И хозяин комнаты, заселив туда Оксану и Артема с детьми, тем самым зафиксировал свои права, чтобы как-то влиять на переговоры по продаже.

Но не успела семья въехать в эту квартиру, как к ним пришла некая соседка, представившись бывшим сотрудником одной из прокуратур г. Москвы, и заявила, что в комнате жить никто не будет. Выслушав соседку, Оксана и Артем не придали этому особого значения. Однако уже через неделю в отсутствие матери (а Артем не зарегистрирован как отец детей) в квартиру явились представители органов милиции, прокуратуры, опеки и попечительства и составили акт обследования жилья, в котором было указано, что в квартире антисанитарные условия (хотя квартира коммунальная, и странно требовать с новых жильцов отвечать за ее состояние). Кроме того, было отмечено, что у детей нет игрушек (хотя у новоселов еще не было ни штор, ни нормальной мебели, поскольку жили бедно, дай в квартире находились всего несколько дней). Замечание опеки вызвало и то, что дети находятся в квартире с отцом, что едят пельмени, а в холодильнике нет овощей и фруктов.

После составления акта мать была вызвана на комиссию, где рассказала о своих проблемах: что у нее нет паспорта. Объяснила, что ей сейчас хорошо платят, и они с мужем решили, что сидеть с детьми будет отец. Что в субботу и воскресенье, когда Ольга дома, муж уходит на подработку. Комиссия вынесла ей замечание и уведомила, что если она не предпримет мер к ремонту квартиры и исправлению такой «ужасной», с точки зрения опеки, ситуации с детьми, то будет поставлен вопрос о лишении ее материнских прав.

Ситуацию усугубил тот факт, что восьмилетняя девочка пошла в школу только в декабре того года, когда происходили эти события, а до этого не ходила по причине отсутствия у семьи жилья и регистрации. На основе акта обследования жилищных условий матери на комиссии по делам несовершеннолетних вынесли административное взыскание за плохое воспитание детей.

 

Детей забрать...

Опека формально стала «помогать» матери, обещая содействовать в получении паспорта, устроить ребятишек. Оксане предложили принести все документы на детей, чтобы их на месяц смогли определить в санаторий; как ей сказали - в качестве помощи семье. Доверившись, она принесла документы.

Но это был обман. Тут же появилось распоряжение муниципалитета - отобрать детей, в соответствии с теми актами, где говорится, что квартира в плохом состоянии, а дети неправильно питаются, не имеют игрушек, не ходят в школу и детский сад. Оксана находилась на работе в тот момент, когда ей позвонил муж и сообщил, что у них забрали детей. Она бросилась в муниципалитет, чтобы узнать, где дети, а там сказали, что отныне с ней будут общаться только через суд. Ни санатория, ни другой помощи! Документы нужны были лишь для того, чтобы отобрать детей.

Детей поместили в больницу, не сообщая матери, в какую, затем в детский дом и в патронатную семью. Только через полтора месяца мать смогла их вновь увидеть. В суд поступает иск о лишении ее родительских прав (потом, правда, иск переделывается и ставится вопрос об ограничении родительских прав). Оксана с Артемом бросаются во все органы, находят организацию «Солнечный круг», где юристы бесплатно (поскольку денег у родителей нет!) помогают возбудить дело о признании незаконным решения муниципалитета об отобрании у них детей. И суд выносит решение о том, что детей у них отняли незаконно, но при этом уже проходит месяц, второй, четвертый... К детям их пускают всего 2-3 раза в присутствии сотрудников детдома.

В суде выясняется, что девочка училась в школе, что игрушки у детей были, что родители о них заботились - т. е. первоначальный акт, мягко говоря, содержал грубые ошибки. Опека не смогла внятно ответить, почему вообще пришла в эту семью, почему детей не отправили в санаторий, как обещали. Так дело получило огласку, была показана телепередача, с приглашением общественных организаций, психологов, священников. Неблаговидная роль органов опеки и прокуратуры стала очевидной для широкой публики, и детей должны были отдать родителям по решению суда в течение нескольких дней.

Однако, когда родители явились в детский дом и попросили вернуть им детей, им ответили, что пока еще не получено соответствующее распоряжение, и отец с матерью вынуждены были вернуться домой.

 

Отца - посадить

Тем же вечером Артема арестовали по обвинению в... насиловании дочери и заключили под стражу. Основанием для ареста стало заявление патронатной воспитательницы, в семью которой были помещены трое детей по договору с детским домом. Накануне возращения детей родителям она написала докладную записку о том, что девочка в доверительной беседе через полтора месяца после поступления в детдом якобы рассказала ей, будто от ее многократно насиловал. Документ пошел в прокуратуру, после чего сразу же последовал арест отца девочки по обвинению в изнасиловании и иных сексуальных действиях насильственного характера в отношении ребенка (при том, что на момент ареста следов изнасилования не было установлено).

В ходе следствия проводилась судебно-медицинская экспертиза ребенка, которая показала, что никаких следов не только изнасилования, но и иных следов сексуального насилия нет. Изнасилование не было вменено отцу, но дело продолжалось. Доказательством являлся допрос девочки (окруженной сотрудниками детдома и прокуратуры), зафиксированный на видеопленке, склеенной (!) из отдельных кусков. На ней видно, что перед девочкой сидит множество взрослых, вопросы задает психолог детского дома, сопровождавший ребенка на все допросы и экспертизы, протокол допроса осуществляет та самая женщина-прокурор, которая вела иск о лишении матери родительских прав и который уже признан незаконным. Иначе говоря, лиц, проводящих допрос, нельзя считать объективными - это люди заинтересованные. При этом ребенок дает показания, которые отличаются от того, что вменено отцу в вину. Интересно, что эксперты-психологи отмечали: девочка не понимает фактического смысла тех действий, о которых говорит (изнасилование, сексуальное насилие), что она склонна к фантазированию, чрезмерно зависима от взрослых. Эксперт-психолог профильного экспертного института прямо указала в суде на то, что, по ее мнению, ребенок оговаривает отца и что дела подобного рода - не исключение.

В итоге отец получает приговор на длительный срок лишения свободы... Именно этот приговор является основанием для повторного суда со стороны органов опеки о лишении Оксаны родительских прав. При том, что за полтора года ей дали увидеться с детьми всего Зраза, а дело (об оспаривании ею решения опеки об отобрании детей и заявление в суд пересмотреть дело об ограничении ее прав) в суде не обнаружено. Оказалось, что оно... потеряно. А недавно Оксана сообщила мне, что узнала: ее детей готовят на усыновление за границу...

Вопрос обвинения отца - это самостоятельный вопрос о незаконном приговоре, о неправосудном решении. Заслуживает внимания хотя бы тот факт, что Артем был лишен в суде права дать показания и суд прошел для него заочно. Он по-прежнему настаивает на том, что дело сфальсифицировано, что ребенок под влиянием взрослых оговаривает его, что он любит свою дочку, никаких насильственна действий не совершал, а все дело сфабриковано. Артем все еще надеется, что приговор отменят и детей вернут в семью.

 

Что происходит, когда ребенок лишается защиты семьи?

Итак, фактически девочка оказалась один на один с чужими взрослыми людьми, которые с самого начала этого дела, под видом защиты ее прав, все эти права нарушили. Родная мать была лишена возможности видеться с ребенком (как и с другими детьми), возможности защитить его в уголовном суде. Все это грубейшие нарушения. Во-первых, нарушен право девочки воспитываться в своей собственной семье (ведь суд уже установил, что изъятие ее из семьи было незаконным). Во-вторых, нарушено право на общение ребенка с родителями - девочка и ее братья оказались лишенными общения не только с отцом, который в данной ситуации стал обвиняемым, но и с матерью - безо всяких на то оснований. Т. е. дети насильно и незаконно лишены защиты со стороны своей матери.

Очевидно, что девочка получила сильнейшую психологическую травму во время изъятия из семьи, неоднократных допросов. Находясь во власти патронатного воспитателя и подвергаясь давлению с его стороны, она понимала, что эти люди фактически являются ее «хозяевами». Все было построено таким образом, чтобы девочка и ее братья забыли свою семью, родную мать и настроились на сиротское существование.

 

Одна семья разрушена - кто следующий?

Семьи больше нет. Есть мать - без детей и мужа. Есть отец, находящийся в тюрьме. Его жизнь исковеркана страшным обвинением. Есть трое детей-сирот при живых родителях. Детям подыскиваются новые, возможно, заграничные родители.

Не говоря о том, виновен отец или нет, о том, что приговор суда может быть еще отменен, задумаемся, как и почему трое малолетних детей были лишены матери - с помощью правоохранительных органов, опеки, работников детдома.

Почему происходит такое нарушение родительских прав, почему мать так активно выталкивается из дел, связанных с ее детьми, почему с ней не работают? Может быть, виной чей-то интерес к той самой квартире, в которую они в свое время поселились? Может быть, детей кто- то хочет усыновить? А может быть, чиновники просто защищают «честь мундира»? И все это происходит в одном и том же суде, и та же прокуратура этим занимается, и те же органы опеки дают показания по всем делам. Вопросов больше, чем ответов. Рассматриваемый случай показывает, сколько было нарушений закона, причем со стороны тех органов, которые должны стоять на его страже.

Трудно дать оценку причинам происшедшего, но можно предположить, что упорное отстаивание незаконных действий, грубейшие нарушения прав семьи свидетельствуют о том, что происходит злоупотребление правом со стороны тех должностных лиц, которые по долгу службы обязаны отстаивать интересы семьи и детей. Но они в этом не заинтересованы.

 

* * *

И если такие вопиющие нарушения происходят в то время, когда родители имеют бесспорное право на преимущественное воспитание ребенка, то чего же можно ждать при принятии модели ювенальной юстиции, максимально ущемляющей права родителей, выводящей интересы ребенка из интересов семьи!