Будда преследовал только одну цель – цель спасения человечества путем его нравственного улучшения.

Будда положительно отказывался решать некоторые метафизические вопросы, например, откуда произошел мир и жизнь существа, есть ли начало мира или нет и т.д.

На подобные вопросы он отвечал, что они не имеют отношения к нравственным обязанностям человека, что драгоценным и скоротечным временем надо дорожить и не следует тратить его на подобные рассуждения, а необходимо готовиться к достойной встрече смерти. «Представьте себе человека, - говорил он, - раненного в грудь стрелой. Спасение его зависит от искусства врача, который легко может вынуть смертоносное орудие. Неужели раненый станет спрашивать, из какого дерева сделана стрела. В какой цвет и какой краской она окрашена и какой птицы перья к ней прикреплены?… Неужели он станет заниматься подобными вопросами, зная, что время проходит и ему грозит непременная смерть?»[23]

Будда очень редко произносил длинные речи, что было результатом его долгой отшельнической жизни, большая часть которой прошла в безмолвном созерцании; в большинстве случаев он высказывал свои поучения в кратких, но сильных афоризмах (сутры), украшая их поэтическими сравнениями и аллегориями. Своим афоризмам он часто придавал числительную форму, что сильно облегчало их запоминание. Один из его афоризмов: «Три печати моего учения – всякое явление скоротечно, ни в чем нет постоянства, нирвана есть покой». Учил Будда преимущественно на трех туземных наречиях, которые он знал в совершенстве, - магадхском, тамильском и млечча.

Из неабсолютной значимости для буддизма всего существующего безотносительно к субъекту следует вывод о не абсолютности божества. В буддизме нет надобности в боге как творце, спасителе и прочее, т.е. вообще как в безусловно верховном существе. И, наоборот, дается возможность признания «не высших» божеств. В буддийской концепции нет дуализма божественного и небожественного, бога и творения, бога и мира. Бог как высшее существо имманентен (внутренне присущ) достигшему освобождения человеку, что по существу означает тождественность (тождественный – вполне сходный) человека богу.

Социальная роль буддизма определяется основными положениями его догматики. Какие бы формы не принимал буддизм в своем развитии, его центральным принципом является религиозная идея необходимости освобождения от пут «земного» существования. Всякая связь, в том числе, любая социальная, рассматривается буддизмом как зло. Отрешенность буддизма от всего окружающего, его индивидуалистичность, определяют его глубокую асоциальность. С этим связано устранение последователей буддизма от борьбы за социальные и политические преобразования, от классовой борьбы.

20. Основные направления буддистского вероучения.

1. Основные направления буддизма
Буддизм как мировая религия не является однородным. Распространяясь в различных странах, буддийское вероучение не смогло сохранить своего единства. Уже через 100 лет после смерти Будды насчитывалось 17 толков буддизма и 6 конкурирующих сект, основанных современниками Будды. В I в.н.э. в буддизме произошел раскол и образовались 2 ветви: махаяна («широкий путь спасения») и хинаяна («узкий путь спасения»). Это разделение было вызвано прежде всего различиями в социально-политических условиях жизни в отдельных частях Индии.

На одном из ранних эта­пов своей истории буд­дизм разделился на два основных направления: тхераваду, строгое, ка­нонизированное учение древних, и махаяну, ли­беральное, открытое для нововведений течение.

1.1. Хинаяна и махаяна
Наивысшего расцвета буддизм в Индии достиг в III в. до н.э. при царе Ашоке, который утвердил его в своем государстве, сформировал институт миссионеров, заложивший основы буддизма как мировой религии. Однако уже в первые столетия своего существования буддизм разделился на 18 сект.

Разногласия между сектамии вызвали созыв соборов в Раджагрихе в 447 г. до н.э., в Вайшави в 367 г. до н.э., в Паталирутре в III веке до н.э. и привели в начале нашей эры к разделению буддизма на два основных направления: Хинаяна — Малая Колесница, самоназвание — тхеравада, (учение старейших) и Махаяна — Великая Колесница.

Хинаяна, тесно связанная с ранним буддизмом, получила распространение на Цейлоне, а позже в странах Юго-Восточной Азии, поэтому это направление называют южным буддизмом, а второе — северным буддизмом по причине его преимущественного распространения в странах, лежащих к северу от Индии.

Хинаянисты используют священные тексты на языке пали (один из среднеиндийских языков), а махаянисты — на санскрите. Долгое время в науке существовало представление о том, что Хинаяна почти точно воспроизводит учение раннего буддизма, а Махаяна является результатом позднейшего развития, однако современная наука показала, что с одной стороны, оба этих учения отличны от первоначального буддизма и сформировались в результате его многовековой эволюции, а с другой, что они равным образом восходят к различным аспектам раннего буддизма, развивая уже существовавшие в нем тенденции.

Религиозным идеалом Хинаяны является архат (достойный), то есть святой, полностью следующий монашеским обетам и предписаниям и достигший нирваны. Нирвана достигается индивидуально и лишь благодаря собственным усилиям. Достичь ее могут только монахи, цель же мирян — забота о сангхе и улучшение своей кармы.

Сторонники Хинаяны признают Будду человеком, нашедшим путь к спасению, которое может быть достигнуто только через уход от мира, только через монашество. Будда — не божество и не сверхъестественное существо, а просто человек, первоучитель, нашедший благодаря собственным трудам путь к освобождению и указавший его другим людям. Он обрел нирвану и в мире больше никак не присутствует. Поэтому все молитвы и другие формы культа имеют смысл лишь как мемориальные акты, цель которых — отдание почтения памяти учителя и воспоминание о нем как о примере для подражания. Ориентация Хинаяны почти исключительно на монашескую среду обусловила ее ограниченное распространение в странах, традиционно связанных с Индией.

Махаяна (“широкий путь к спасению”) — сложившаяся позднее и достигшая расцвета около 200 г. н. э. форма буддизма — во многом отличалась от раннего буддизма хинаяны. Она более похожа на обычную религию: не довольствуется функцией “внутреннего просветления” небольшого круга людей. Она делает понятие нирваны более доступным обыденному религиозному сознанию, исходит из возможности спасения не только для отшельников-монахов, но и для мирян, причем упор здесь сделан на активную проповедническую деятельность, на вмешательство в общественную и государственную жизнь. Если в хинаяне дело спасения находилось целиком в руках самого спасающегося (ни от кого из богов-покровителей это не зависело), то в махаяне большая роль отводится институту бодисаттв [6].

Идеалом Махаяны является бодхисаттва (пробужденное существо), то есть святой, достигший высшего пробуждения и обретший состояние будды, но добровольно отказавшийся от вступления в окончательную нирвану во имя спасения всех живых существ. Бодхисаттвы дают обет не вступать в нирвану до тех пор, пока ее не обретут все живые существа. Главные качества бодхисаттвы — премудрость (праджня), то есть способность постигать истинную реальность, и великое сострадание (каруна), выражающееся в умении спасать различные типы живых существ (упая).

Оставаясь среди людей, они используют свое могущество для облегчения их страданий и для их спасения. Выполнив эту роль, бодисатва становится богом, которому молятся, в его честь совершают обряды. Учение о бодисатвах, достижимых для молитв и обрядов, сделало понятным для простых людей тот конечный итог, к которому должны привести все религиозные усилия в данной жизни. Вместо туманной нирваны на первое место выдвигается самый обыкновенный рай - царство бодисатв, попав в которое, душа может непосредственно с ними общаться и набираться добродетелей для окончательного спасения.

Первоначально бодхисаттвой назывался любой верующий, стремящийся к осуществлению такой альтруистической миссии. Позднее это слово стало применяться преимущественно лишь к великим святым, наделенным сверхъестественным могуществом, превосходящим мощь богов старой ведической религии и руководимым в своей деятельности великим состраданием. Такие бодхисаттвы как Авалокитешвара, Тара, Маньджушри, Самантабхадра и другие, стали популярнейшими объектами культа, надежд и благоговейного почитания миллионов верующих. Культ бодхисаттв настолько важен для Махаяны, что ее часто даже называют Бодхисаттваяной - Колесницей Бодхисаттв [5].

С появлением бодисатв в буддизме стал развиваться пантеон святых, которым можно было молиться, прося у них помощи и заступни­чества. Наряду с великим Буддой (Шакьямуни) появились и многие другие будды, они приобрели имя, были персонифицированы, превратились в объекты почитания и культа. Возникла практика поклонения их изображениям, главным образом скульптурным. Во многих странах Востока сохранялись до наших дней высеченные в скальных породах фигуры будд и бодисатв, изображения различных сцен из их жизни. Наряду со всем этим появилось неизвестное раннему буддизму представление об аде и рае, была разработана космогония, изображавшая множество небес, на которых разме­щался божественный пантеон. И сам Будда из учителя мудрости превратился в бога-спасителя. Если хинаяна отвергала посредни­чество брахманов, то в махаяне вновь возникают представления о роли монахов и духовенства как посредников на пути к спасению [5].

В махаяне существенным образом изменяются роль и значение монахов в спасении. Они представляют собой отрешившиеся от жизни ради личного спасения существа и проповедников учения. Их основная роль - быть промежуточной ступенью между верующими и бодисатвами. Они - маги и заклинатели богов. Естественно, что при этом начинают быстро развиваться культ, сложные магические приемы воздействия на сверхъестественные силы для умилостивления добрых и обезвреживания злых. В культ широко включаются изобразительное искусство, архитектура, элементы театрального искусства в форме всевозможных сложных обрядов, музыка, танец [6].

Будда также понимается в Махаяне иначе, нежели в Хинаяне. Будда в строгом смысле этого слова — вечная и изначально пробужденная природа сознания, истинная реальность, как она есть, иногда приобретавшая в поздних текстах черты бескачественного абсолюта наподобие Брахмана адвайта-веданты. Эта подлинная сущность Будды называется в Махаяне Телом Дхармы (дхармакая). Но по своему великому состраданию этот вечный Будда являет себя еще в двух формах или «телах»: на уровне мира форм как «тело наслаждения» (самбхогакая), в котором Будда общается с бодхисаттвами и наставляет их, а также наслаждается блаженством нирваны, и на уровне мира желаний как «превращенное» или «магически созданное тело» (нирманакая), в котором Будда принимает вид человека - наставника и учителя истины. Именно «превращенным телом» и был, согласно Махаяне, исторический будда Шакьямуни. Если Тело Дхармы является общим и единым для всех будд, то остальные «тела» у всех будд свои.

Махаяна также учит, что каждое живое существо изначально наделено природой будды и является буддой как бы потенциально. Следуя путем бодхисаттвы, человек может реализовать эту природу, достичь «совершенного и полного пробуждения» и стать буддой.

В отличие от Хинаяны, Махаяна уделяет внимание не только монахам, но и всем верующим, стремясь максимально привлечь к религиозной практике как можно больше людей. При этом Махаяна утверждает, что достичь состояния будды могут не только монахи, но и отдельные благочестивые и мудрые миряне [5].

Другим принципиально важным нововведением Махаяны была разработанная концепция о рае и аде. Что касается ада, то представления о преисподней были достаточно хорошо известны как ближневосточной мифологии, так и индоиранской. В Индии владыкой ада считался первочеловек Яма (вариант древнеиранского Йимы), оказавшийся первым из умерших и впоследствии обожествленный. В Индии, даже учитывая существование в древнеиндийской мифологии преисподней и Ямы, разработанной концепции ада вплоть до оформления буддизма Махаяны все-таки не было, как не существовало и представления о рае. Обе идеи появились в Махаяне вместе, в рамках единого комплекса мифологических построений. При этом концепция рая (сукхавати, «счастливой земли», обитатели которой становятся бодисатвами и достигают в конечном счете нирваны) оказалась тесно связанной с буддой Амитабой («бесконечный свет»), который и создал этот рай, «поля Амитабы», где-то далеко на западе. Райское блаженство, равно как и муки ада, предназначались в рамках Махаяны для всех кармических существ, включая и богов, а пребывание в аду считалось временным и было лишь передышкой перед очередным кармическим перерождением.

И, наконец, третьим существенным нововведением Махаяны стал культ будды грядущего Майтрейи, своеобразного буддийского мессии. Здесь, в этом пункте, влияние западной иранской мысли проявляется наиболее отчетливо: генетические корни Майтрейи совершенно очевидно восходят к Митре и митраизму. Не исключено, что одновременно с этими митраистскими представлениями в Махаяну проникли и разработанный мифологический комплекс о рае и аде, и даже альтруистическая концепция святого подвижника, принявшего в Махаяне облик бодисатвы. При этом несомненно, что влияния были сильно переработаны и вполне органично влились именно в буддийские представления, что едва ли не наиболее наглядно видно на примере буддийской мифологии и космологии [2].

Таким образом, Махаяна существенно изменила содержанке основных положений раннего буддизма – произошло увеличение роли сверхъестественного в ее учении, была декларирована возможность спасения для всех и каждого, предложены богатство и многообразие буддийского пантеона, разработанный и красочный ритуал. Все это превращало буддизм в массовую религию, привлекало его последователей за пределами Индии. Постепенно в Махаяне сложилась та форма буддизма, которая дала ему возможность быстро распространиться за пределы Индии и быть принятой самыми различными азиатскими народами.

Буддизм Махаяны в первые века нашей эры довольно быстро распространился в Средней Азии, проник в Китай, через него – в Корею и Японию, даже во Вьетнаме, позже он укрепился также в Непале, Тибете, Монголии, Центральной Азии. В некоторых из этих стран буддизм стал играть очень важную роль, в других – превратился в государственную религию. Распространяясь за пределами Индии, Махаяна проявила исключительную гибкость в приспособлении к новым условиям и характеру иных культур и цивилизаций, что и позволило ей сделать буддизм мировой религией.

В самой же Индии буддизм Махаяны большого распространения не получил, хотя его позиции там по сравнению с Хинаяной были в начале нашей эры предпочтительней. Дело, в том, что буддизм как религиозно-философская доктрина даже в его махаянистской форме не сумел преодолеть в Индии главного препятствия – кастового строя, структура которого была для него институционально неприемлема. И хотя в Индии возникло немало буддийских центров, храмов и монастырей во главе с известной Наландой (существовали пещерные храмы, такие, как Аджанта, где в скальных породах были высечены буддийские изображения), буддизм в Индии после Ашоки и Канишки шел к упадку. Что же касается буддизма Ханиямы, то его влияние в Индии с начала нашей эры постепенно ослабевало, пока через несколько веков практически не исчезло вовсе [2].
1.2. Варджаяны
Существовало и третье направление буддизма, которое сформировалось в середине первого тысячелетия в Индии, а затем распространилось на Непал, Тибет, Китай и Японию – это учение буддийского тантризма, или «ваджраяны» («алмазная колесница»). Слово ваджра первоначально озна­чало удар молнии бога Индры; позднее оно стало употребляться в значении особой суб­станции, которой свой­ственны яркость, про­зрачность и неразруши­мость алмаза. Поэтому ваджраяиа обычно переводится как "алмазная колесница".

Наибольшей популярностью это течение пользовалось в Тибете. В основе Ваджраяна, или тантризм (от слова «тантра» - тайное знание, поток, непрерывность), утверждает, что путь тайной мантры (магической формулы № 61) может привести к мгновенному, как удар молнии, просветлению и достижению состояния Будды в течение одной человеческой жизни. Как во всех религиях подобного направления, в ваджраяне необходимо руководствоваться на­ставлениями гуру и быть готовым полностью по­святить себя делу веры. В ваджраяне возрастают вера в авторитет духовного наставника, огромное значение в ней имеет практика медитации, эзотерические предназначенные исключительно для посвященных, ритуалы.

Ваджраяна стремится проникнуть за внешние проявления вещей и найти проход в пустоту, где человек может слиться с абсолютом. Для достижения цели используются довольно специфические средства:

• Мантра, магическая фраза, повторяемая без перерыва. Считается, что ее сила уходит далеко за пределы Вселенной. Мантру можно записать на бумаге и положить в "молитвенную колесни­цу", движение которой вызывает распростране­ние магической силы за­клинания. Наиболее из­вестная мантра "Ом мани падме хум" исполь­зуется буддистами Тибе­та. "Мани падме" озна­чает "алмаз в лотосе", а "ом" и "хум" выражают власть над сверхъестес­твенными силами.

• Мудра, или символи­ческий жест, так же важ­на, как мантра. Ваджра­яна располагает набо­ром особых движений, главным образом рук, выражающих стремление личности слиться с бо­жеством. Кроме того, ваджраяна приобрела сильный эротический элемент, особенно ха­рактерный для Тибета. Он получил название шактизм, от индийского шакти, вечной женской силы. Верующие, совер­шая ритуалы, больше похожие на оргии, при­общаются к вселенской женственности и осозна­ют изначальную связь вещей. Не стоит гово­рить, что эта школа пре­зирается остальными, более строгими сторон­никами буддизма.

• Мандала, в значении "круг медитации",— это круглая или многосто­ронняя диаграмма, пред­ставляющая конкретные отношения космического и духовного характера. Размышление о мандале и концентрация исходя­щих от нее сил позволя­ют ощутить присутствие божества.

Для тантризма характерно поклонение некоему половому энергетическому началу, в связи с этим практически все персонажи тантристского пантеона (Будды и бодисатвы) имеют свое женское соответствие. Идеи тантризма оказали большое влияние на искусство позднего буддизма, где наряду с образами крайнего аскетизма и спокойствия присутствуют не только полные страсти, но и откровенно эротические образы [8].

 

1.3. Буддизм Чань (дзэн)

 

Начиная с I в.н.э. буддизм проникает в Китай и к XI в. достигает там наивысшего расцвета. Наиболее самобытным направлением буддизма в Китае была школа чань. Название «чань» произошло от санскритского «дхиана» (сосредоточение, медитация).

Древнее буддийское направление – школа дхиана – призывала своих последователей чаще отрешаться от внешнего мира и, следуя древнеиндийским традициям, погружаться в себя, концентрировать свои мысли и чувства на чем-либо одном, сосредоточиваться и уходить в бескрайние глубины сущего и таинственного. Целью дхианы было достижение транса в процессе медитации, ибо считалось, что именно в состоянии транса человек может дойти до затаенных глубин и найти прозрение, истину, как это случилось с самим Гаутамой Шакь-ямуни под деревом Бо (Бодхи).

Основателем чань-буддизма, а также знаменитого монастыря Шаолинь, считается приехавший в VI в. из Индии Бодхидхарма, разработавший новые приемы сосредоточения посредством продолжительных медитаций Бодхидхарма определил основные принципы чань-буддизма в двух своих изречениях: «Особая передача вне учения» и «Не опираться на слова и писания» [6].

Чань-буддизм - это прежде всего китаизированный буддизм. Распространяясь в Китае, буддизм испытал сильное влияние идей даосизма, последователи которого рассматривали человека как природное космическое существо, беспрекословно подчиняющееся законам дао. Кроме этого чань-буддизм испытал влияние традиционного китайского рационализма и прагматизма и вследствие этого утратил значительную часть своего мистического содержания.

Чань-буддизм был плотью от плоти Китая, так что многие авторитетные специалисты считают его китайской реакцией на индийский буддизм. Действительно, учению чань были присущи трезвость и рационализм китайцев, которые оказались напластованы на глубочайшую мистику брахманизма и буддизма. Начать с того, что чань-буддизм низвергал все канонические буддийские ценности. Не следует стремиться к туманной нирване, учил он, едва ли там, да и вообще в будущем кого-нибудь ожидает что-либо заманчивое. Стоит ли ограничивать себя всегда и во всем во имя неопределенной перспективы стать буддой или бодисатвой? Да и зачем все это, для чего?! Надо обратить свои взоры к жизни, научиться жить, причем жить именно сейчас, сегодня, пока ты жив, пока ты можешь взять от жизни то, что в ней есть.

Как бы воскресив в китайской мысли идеи раннего философского даосизма и многократно обогатив эти идеи за счет неисчерпаемых глубин индийской мистики, Чань-буддизм призывал своих последователей не стремиться вперед, не искать Истину и не пытаться достичь нирваны или стать Буддой. Все это прах и суета. Главное в том, что Истина и Будда всегда с тобой, они – вокруг тебя, надо только уметь их найти, увидеть, узнать и понять. Истина и Будда вокруг и во всем – в пении птиц, в нежном шелесте листвы, в дивной красоте горных хребтов, в умиротворенной тиши озера, в сказочной красоте природы, в разумной сдержанности церемониала, в очищающей и просветляющей силе медитации, наконец, в радости труда, в скромном величии простой физической работы. Кто не видит Будды и Истины во всем этом, тот не сможет найти их ни на небе, ни в раю, ни сегодня, ни в отдаленном будущем. Словом, нужно уметь жить, познавать жизнь, радоваться ей, воспринимать ее во всем ее богатстве, многообразии и красоте.

Чань-буддизм ставил в центр своего внимания свободного от обязанностей и привязанностей человека, готового отрешиться от мирских забот и посвятить всего себя умению и искусству жить, но жить только для себя (в этом индийская традиция в чань-буддизме решительно восторжествовала над китайской). Познать истины чань-буддизма и принять его принципы было непросто, для этого требовалась специальная длительная подготовка [2].

Сущность чань-буддизма заключается в отождествлении объекта и субъекта, в растворении «Я» в «не-Я» и наоборот, как бы в погружении в непрерывный поток чистого и свободного сознания. Постижение истины - это и есть освобождение от понятийного словесного мира и погружение в мир, не разделенный на предметы и вещи, в мир, где отсутствуют логика, пространство и время, конечность и бесконечность. Это становится возможным, если научиться так управлять собственной психикой, чтобы по желанию погружаться в ее глубинные пласты, в сферу бессознательного.

Одним из основных способов чаньской психической регуляции является так называемая медитация. Медитация осуществляется при лишенном каких-либо образов или мыслей сосредоточении сознания в одной точке с максимальным расслаблением тела. Она обычно начинается с сознательной концентрации внимания, когда медитирующий сосредотачивает его в одной точке и интенсивно «всматривается» своим внутренним взором в «пустоту», стремится опустошить свое сознание от каких-либо мыслей и образов. Это состояние называется «сознанием, лишенным мысли».

На следующей стадии медитирующий вырабатывает способность к несознательной или бессознательной концентрации внимания, когда сознание свободно как вода, течет от объекта к объекту без всякого контроля со стороны индивидуального «Я». Развитая таким образом способность медитации дает возможность чань-буддисту переживать «пустотность», «иллюзорность» всех вещей и явлений и достигать просветления [6].

Для облегчения трудностей медитации, связанных с преодолением логической, контролирующей функции сознания, в чань-буддизме были разработаны специальные приемы, главными из которых стали метод коан и метод мондо.

Оба эти метода помогли человеку перестать мыслить логически и перейти на другой, ассоциативный уровень сознания, который свободен от контроля индивидуального «Я». Для этих целей использовались специальные буддийские тексты, которые изобилуют разными парадоксальными суждениями.

Школа чань-буддизма получила широкое распространение в средневековой Японии, где она называлась дзэн-буддизм. Здесь возникло множество направлений японского буддизма, среди которых наиболее известны «сото» и «ринздай», различающиеся методами медитации. Для «сото» характерно стремление «забыть самого себя», даже забыть, что ты хочешь стать Буддой, сниться с природой, погрузиться в ее красоту [6].

Дзэн-буддизм накла­дывает заметный отпеча­ток на общество, где он практикуется. Особенно это выражается в при­влечении выдающихся личностей, которые мо­гут пытаться применить его философию в поли­тической сфере. Физи­ческие выражения духа дзэн можно наблюдать в таких занятиях, как чай­ная церемония, дзюдо, икебана (составление букетов), ландшафтная архитектура, рисование, каллиграфия, стрельба из лука и фехтование [8].
1.4. Ламаизм
Еще одной разновидностью буддизма являетсяламаизм. На­звание этого особого направления в буддизме, бытующее в европей­ских языках произошло от слова «лама» названия монаха или жре­ца.

Ламаизм — это ведущая школа буддистов Тибета, практикуемая тибетскими монахами, как в своей стране, так и в соседних землях. Первоначально ламой считался духов­ный учитель высокого ранга, но позднее так стали называть любого монаха. Ламаизм сформировался в VII в. н. э. На территорию Монголии проник в конце XVI в. На территорию России ламаизм проник в XVIII веке и получил распространение среди бурят, тувинцев и калмыков.

Ламаизм сформировался в VII в. н. э. На территорию Монголии проник в конце XVI в. На территорию России ламаизм проник в XVIII веке и получил распространение среди бурят, тувинцев и калмыков. Возникновение лама­изма произошло, когда правитель Тибета решил ввести в стране буддизм (в форме ваджраяны). Сначала сторонники традиционной религии Бон оказывали ему сильное сопротивление. Однако в конце века индийский миссионер Падмасамбхава смог создать в своем монастыре смешанный вариант двух религий, который вскоре получил широкое распростране­ние.

После одиннадцатого века ламаизм пришел в упадок, главным обра­зом по причине несо­блюдения правила цели­бата и развившейся в связи с этим семействен­ностью высших кругов.

В ламаизме наиболее ярко проявилась одна из главных зако­номерностей формирования мировых религий. Чем дальше от места возникновения проникает то или иное религиозное течение, тем больше оно удаляется от первоначального, исходного варианта и на­сыщается элементами местных религиозных верований, культов, обычаев и традиций. Ламаизм представляет собой довольно при­чудливый синтез махаяны, тибетского буддизма — ваджраяны и добуддийских архаичных верований народов, населяющих эти тер­ритории.

В вероучении и культе ламаизма сильно выражены идеитантризма (от лат. тантра — хитросплетения, сокровенный текст, магия). Истоки тантризма находятся в ведической религии. В основе его лежит идея единства космоса и тела, составляющего энергетическое начало всего сущего. Человек рассматривается как микрокосм, его тело устроено аналогично космосу и из того же материала. Характерным признаком тантризма является поклонение некоему половому энергетическому началу, чаще всего женскому. Поэтому с точки зрения тантризма щедрость природы вызывается или усиливается имитацией акта оплодотворения. Имитация такого акта одна из форм проявления ламаистского культа.

С тантризмом тесно связана и йогическая практика, при помо­щи которой стремятся освободить дремлющие энергетические по­тенции человека. Проводником на этом пути (тантры) является на­ставник гуру, в качестве пособия выступают эзотерические закли­нания, тексты (мантры) или символы, образы (янтры), покровители и охранники последователя тантризма, антропоморфным символом его созерцания выступают идеалы — низшая категория божествен­ных существ, легендарные проповедники буддизма и бодхисаттвы.

Ламаизм располагает довольно обширным и разветвленным пантеоном богов, в который вошли, наряду с традиционным буддий­ским, чисто местные божества тибетцев, монголов, бурят, тувинцев, калмыков. На вершине этого пантеона располагается Будда Шакья-муни — будда современной космической эпохи. Вместе с ним боль­шую роль играет Будда Майтрейя — будущий будда, своеобразный мессия. Покровителями вселенной выступают также изначальный, первичный Будда, воплощающийся своими важнейшими качества­ми в будды Амитабке, Вайрогане, Акайбы. Наряду с почитанием будд в ламаизме сложился культ бодхисаттвов. Наиболее почитае­мые бодхисаттвы: Авалокитехара, сын Амитабха, особенно в образе защитника Подменани, Ваджранани — великий маг и мудрец Манд-жушри.

Далай-Лама рассматривается как высшее из всех переродив­шихся существ. Земное воплощение высокопочитаемого бодхисатт­вы Авалокитешвары, живой бог. Смерть живого бога становится на­чалом его нового земного воплощения, поэтому специальная, наде­ленная высокими полномочиями, комиссия из высших Лам отыскивала среди младенцев, родившихся на протяжении года по­сле смерти Далай-ламы того, в ком воплотилась его божественная сущность. Младенец помещался в монастырь, где получал соответ­ствующее воспитание. До достижения совершеннолетия нового Далай-ламы, его функции выполнялись регентом.

Центром религиозной жизни ламаизма являютсямонастыри,в которых осуществляют культовую, ритуальную, просветитель­скую и политическую деятельность иерархически организованные ламы, воплощенцы («живые боги»), настоятели, монахи, послушни­ки, ученики. В монастырях накапливаются, демонстрируются раз­нообразные культовые принадлежности: Иконы — танка, реликварии, музыкальные инструменты, конлографированные каноничес­кие тексты Ганджур и Танджур, изображения наиболее почитаемых божеств: будды Шакьямуни, будда Майтрея, бодхисаттов, Падма-самбхава, лам-основателей.

В ламаизме большое развитие получила обрядовая сторона. Одной из ведущих форм ламаистского обряда являетсямолитва. Молитва должна произноситься на тибетском языке. Буряты, тувин­цы, калмыки, как правило, не знают этого языка, Поэтому они меха­нически заучивают молитвы и произносятих, обращаясь к богам и бодхисаттвам. Кроме молитв, ламаисты используют большое коли­чество заклинаний для того, чтобы уберечь себя от действия злых духов и всевозможных несчастий.

Развитие ламаизма в Тибете сделали этот район организационным и духовным центром ламаизма. В столице Тибета — Лхаса до 1959 г. находилась резиден­ция главы ламаизма Далай-лама (монг. — Тибет букв. море. Лама, т. е. Лама великий как море)). Этот титул установлен в 1391 г. Первым Далай-ламой был Биндуидуб (1391—1475) [79].

Аннексия Тибета Ки­тайской Народной Рес­публикой (1956) и бегст­во далай-ламы XIV в Ин­дию (1959) радикальным образом изменили по­ложение ламаизма в Ти­бете. На сегодняшний день, однако, появились определенные признаки возрождения религии. Более того, нынешний далай-лама, получивший в 1989 г. Нобелевскую премию мира, проявил себя превосходным дип­ломатом, представляю­щим свою родину во всем мире.
2. Направления буддизма в современном мире
Рассмотрим развитие двух направлений буддизма тхеварада и махаяна в современном мире. В настоящее время существует ряд стран, где буддизм процветает, в то время как в других он сталкивается с определенными трудностями.
2.1. Буддизм традиции тхеравада Южной и юго-восточной Азии
Традиция тхеравады наиболее сильна в Шри-Ланке, Таиланде и Бирме (Мьянма), но довольно ослаблена в Лаосе, Камбодже (Кампучии) и Вьетнаме.

С XVI по XIX век в Шри-Ланке буддизм переживал упадок сначала из-за преследований со стороны инквизиции, а затем по вине миссионеров, находящихся на службе у колониальных правителей христиан. Буддизм был возрожден в конце XIX столетия во многом благодаря усилиям британских ученых и теософов. Вера мирян-буддистов довольно крепка, но иногда с их стороны можно услышать выражение недовольства по поводу малого числа монахов, в равной мере уделяющих внимание, как изучению доктрины, так и медитативной практике.

В Таиланде, находящемся под влиянием тайской модели монархии, ответственными за сохранение чистоты традиции в буддийском монашеском сообществе являются Верховный Патриарх и Совет Старейшин. Существуют два типа монашеских общин: «пребывающие в лесах» и «живущие в деревнях». Оба являются объектами почитания и поддержки для сообщества мирян. Нищенствующие монахи, относящиеся к сильной «лесной» традиции, проживают в уединении в джунглях и интенсивно практикуют медитацию. Они строго следуют монашеским правилам дисциплины, которая определяет и их учебную программу. Эти монахи проводят и разнообразные церемонии для обеспечения благополучия местных жителей. «Деревенские» монахи также обеспечивают мирян защитными амулетами в соответствии с тайскими верованиями в различных духов.

В Мьянме (Бирме) военный режим взял буддизм под строгий контроль, вверив его специальному министерству по делам религии. Безжалостному разрушению подверглись монастыри, где жили диссиденты, особенно интенсивно этот процесс происходил на севере страны. Сейчас правительство дает крупные дотации оставшимся в живых монахам, пытаясь добиться их поддержки и заглушить критику. В Бирме существует древняя традиция монастицизма, уделяющая равное внимание как медитации, так и изучению, в основном это изучение абхидхармы — системы буддийской психологии, метафизики и этики. До сих пор действует много монастырей этой традиции, и в мирянах присутствует сильная вера. В 1990-е гг. в Мьянме существуют 9 подшкол тхеравады (крупнейшие Тхудхамма и Шведжии), 25 тыс. монастырей и храмов, более 250 тыс. монахов. Развита практика временного монашества, когда миряне вступают в сангху на несколько месяцев, выполняя все обряды и духовные практики; этим они "зарабатывают" заслугу (лунна, лунья), которые должны перевесить их грехи и создать "светлую карму", обеспечивающую благоприятную реинкарнацию. Примерно 82% населения буддисты.

В Лаосе в сельских местностях все еще изучают и практикуют буддизм традиционным способом, но монастыри находятся в плачевном состоянии из-за последствий американо-вьетнамской войны. Миряне до сих пор кладут еду монахам в их чаши для подаяния и ходят в храмы в дни полнолуний. Тем не менее, традиция медитации крайне слаба. Раньше монахам приходилось изучать марксизм и обучать ему других, но сейчас они не обязаны этим заниматься.

В Камбодже (ранее Кампучия) буддизм переживает период восстановления после преследования и разрушения его Пол Потом, и ограничения постепенно становятся менее строгими. Этот процесс набрал силу во время правления принца Сианука. Однако до сих пор монашество разрешается принимать только после 30 или 40 лет, поскольку стране нужны людские ресурсы. Глава монашества — кхмерский монах Маха Гхосананда — обучался медитации в Таиланде, поскольку в Камбодже искусство медитации было полностью утрачено. Сейчас он пытается восстановить здесь эту практику. В 1989 г. буддизм объявлен государственной религией Камбоджи, 93% населения буддисты. Монастыри подразделяются на две подшколы: Маханикая и Дхаммаютика-никая. Вьетнамский этнос Камбоджи (9% буддийского населения) в основном следует махаяне.

Хотя во Вьетнаме никогда не было аналога китайской культурной революции, буддизм здесь все еще считается врагом государства, а монахи продолжают бросать вызов государственной власти и ее к