II. Научная кукла и расистский кукловод

Книга Фишберга так и не была переведена на иврит, впрочем, как и три другие работы, развивавшие его научное наследие. Речь идет об антирасистском исследовании Гарри Л. Шапиро «Еврейский народ — биологическая история», опубликованном в 1960 году, монументальном труде Рафаэля Патая и его дочери Дженнифер Патай «Миф о еврейской расе», изданном в 1975 году, и книге Алана Коркоса «Миф о еврейской расе — взгляд биолога», увидевшей свет в 2005 году[506]. Эти работы и содержащиеся в них тезисы полностью игнорируются израильскими академическими и культурными кругами. Создается впечатление, что «научный» фундамент, заложенный Рупиным и Саламаном в Иерусалиме 30-40-е годы, по сей день успешно препятствует проникновению в Израиль антропологической и генетической литературы, ставящей под сомнение существование еврейского народа-расы и тем самым подрывающей идеологические устои сионизма.

 

Как известно, после Второй мировой войны широкое использование таких терминов, как «раса» и «кровь», стало затруднительным. После того как в 1950 году группа выдающихся ученых опубликовала под эгидой ЮНЕСКО знаменитую декларацию, решительно отрицавшую наличие какой-либо связи между национальной культурой и биологией и утверждавшую, что расовая концепция — социальный миф, а не научный факт, здравомыслящие исследователи исключили понятие «раса» из своего лексикона[507]. Однако общемировая «смена парадигмы» не затронула израильских биологов и не ослабила глубокой сионистский убежденности в едином происхождении «скитающегося народа». Хотя «еврейская расовая проблематика» исчезла из общепринятой научной риторики, ее место заняла дисциплина с солидным названием: «изучение происхождения еврейских общин». В газетах она называлась проще — «поиск еврейских генов».

 

Государство Израиль, собиравшее на своей территории евреев Европы, а затем и евреев из мусульманских стран, столкнулось в первые годы своего существования с острой необходимостью создания нового народа-нации. Как уже говорилось в предыдущих главах, основную роль в этом культурном строительстве сыграли еврейские интеллектуалы, прибывшие в подмандатную Палестину и развернувшие свою деятельность задолго до основания государства. Идеологическая концепция «от Библии к Пальмаху»[508], иными словами, теория непрерывной «органической истории еврейского народа», распространялась и изучалась на всех уровнях государственной системы образования. Сионистская педагогика сформировала целые поколения учеников, искренне веривших, что их нация является отдельным «этносом». Однако в эпоху научного позитивизма национальная идеология нуждается в более «осязаемом» обосновании своих тезисов, нежели туманные «достижения» гуманитарных наук. Задача добыть новые «железные» доказательства была возложена на биологические лаборатории. Поначалу их результаты оказались довольно скромными.

 

Норит Кирш, получившая докторскую степень в Тель-Авивском университете, проследила первые шаги генетических исследований в молодом государстве Израиль[509]. Ее вывод однозначен: генетика, точь-в-точь как и археология того периода, была «подневольной» наукой, обслуживавшей национальную историческую концепцию, стремившуюся любыми средствами доказать биологическую гомогенность всего мирового еврейства. Генетики усвоили сионистский миф и пытались, правда, не вполне осознанно, подогнать под него результаты своих исследований. По мнению Норит Кирш, существенное различие между сионистскими антропологами догосударственного периода и учеными, работавшими уже в государстве Израиль, заключалось в том, что генетика занимала (в свой час) гораздо менее значимое место в общественном сознании. Работы израильских генетиков, несмотря на явно ангажированный характер, публиковавшиеся в крупнейших международных научных журналах, практически не получали освещения в ивритской прессе. Иными словами, их роль в израильской системе образования была третьестепенной.

 

Вероятно, молодая и нерешительная израильская генетика 50-х и начала 60-х годов идеологически обслуживала только профессиональную элиту. Однако попытка доказать еврейскую обособленность, к примеру, исследованием отпечатков пальцев, как и поиск болезней, присущих всем евреям и только им, не принесли впечатляющих результатов. Выяснилось, что у евреев нет сколько-то сходных отпечатков пальцев, по которым можно опознать древних «богоубийц», а болезни, распространенные среди восточноевропейских евреев (Tay-Sachs, например), к великому сожалению сионистов, не имеют ничего общего с недугами, присущими иракским или йеменским евреям (например, фабизм). Однако драгоценный биомедицинский и генетический материал, скопившийся в израильских лабораториях, стал впоследствии основой для гораздо более солидной коллективной публикации.

 

В 1978 году престижное оксфордское издательство выпустило книгу «Еврейская генетика», написанную группой исследователей во главе с Артуром Моурантом[510]. Этот британский ученый заинтересовался еврейской темой, поскольку его любимый учитель принадлежал к секте, верившей, что все британцы являются потомками десяти потерянных колен Израиля. Моурант немалую часть жизни считал себя и всех, кто его окружает, истинными евреями. Когда британская армия захватила Палестину, он решил, что пришло избавление. Позднее он занялся поисками общего для всех «настоящих» евреев биологического происхождения и подстроил свою генетическую антропологию под библейский нарратив. По превосходному выражению израильского генетика Рафаэля Фалька, британский исследователь действовал просто: «он сначала выпускал стрелу, а затем рисовал вокруг нее мишень»[511]. Моурант и его коллеги полагали, что, несмотря на значительные различия между «ашкеназами» и «сефардами», все мировое еврейство должно происходить из одного источника. Анализируя частоты появления аллелей А и В среди членов различных общин, он пытался доказать, что генотипы евреев из различных уголков земного шара схожи друг с другом больше, чем с генотипами их иноплеменных соседей. Тот факт, что результаты исследований не вполне соответствовали его идеологическим предположениям, лишь поощрял продолжение поисков.

 

Хотя выдвинутая Моурантом теория была шаткой и совершенно необоснованной (неуместным было даже введение в генетическую науку таких расплывчатых категорий, как «ашкеназы» и «сефарды», подходящих разве что для религиоведения), она легитимизировала дальнейшие поиски «еврейских генов» и подтолкнула целую волну сходных исследований в израильских университетах. Когда о Второй мировой войне стали «забывать», перед «еврейской генетикой» были сняты последние заслоны. Распространение (в 1967 году) израильского контроля на обширное нееврейское население оккупированных территорий сделало еще более насущной государственную необходимость определить четкие этнобиологические границы «еврейского народа». В 1980 году Бат-Шева Бонне-Тамир с медицинского факультета Тель-Авивского университета опубликовала статью под заголовком «Новый взгляд на еврейскую генетику». Испытывая неподдельную гордость в связи с тем, что именно ей выпала честь возобновить поиски «еврейских генов», она начала статью следующими словами: «В 70-е годы было опубликовано немало новаторских работ в области еврейской генетической антропологии. Их авторы задавались вопросами: "Каково происхождение еврейского народа?", "Действительно ли существует еврейская раса?"»[512]

 

Исследования, проводившиеся до начала 70-х годов, имели, с ее точки зрения, слишком антирасистский характер и намеренно подчеркивали генетические различия между еврейскими общинами. С другой стороны, новые работы, отражающие огромный прогресс в данной области, подчеркивают фундаментальное генетическое сходство между различными еврейскими коллективами, а также крайне незначительный вклад «иноплеменников» в генетический фонд еврейского народа: «Одним из наиболее впечатляющих открытий явилась демонстрация генетической близости между иракскими и североафриканскими евреями с одной стороны и "ашкеназами" — с другой. Большинство сравнительных тестов указывают, что они являются единым генетическим блоком, в то время как неевреи (арапы, самаритяне, армяне и европейцы) весьма далеки от них по своим генетическим характеристикам»[513].

 

Разумеется, исследовательница утверждала, что вовсе не собиралась искать доказательства существования еврейской расы. Ее изначальные намерения были противоположными: она собиралась путем изучения состава крови различных групп продемонстрировать гетерогенность еврейских генетических характеристик. Однако результаты исследования ее буквально «поразили». Они полностью соответствовали теории, рассказывающей о рассеянии евреев и об их скитаниях с древних времен до наших дней. Наконец-то биология удостоверила историю!

 

Сионистская идея о существовании еврейского народа-расы воплотилась в форме надежной, эмпирически обоснованной биологической науки; более того, появилась на свет новая дисциплина: «еврейская генетика». Ведь что может быть весомее публикаций в престижных англосаксонских научных изданиях! Невзирая на постоянное перемешивание исторических мифов и социологических конструкций с чрезвычайно бедными генетическими данными, перед настойчивыми израильтянами открылись двери официальной западной (прежде всего американской) науки. Хотя финансовые возможности Израиля в области университетских исследований весьма незначительны, он стал мировым лидером в области «изучения происхождения различных групп населения». В 1981 году он принимал у себя VI международную конференцию по вопросам человеческой наследственности. Ее израильским секретарем была избрана, разумеется, профессор Бат-Шева Бонне-Тамир. С этого момента израильские исследования щедро финансируются правительственными и частными фондами, что, разумеется, сказывается на их результативности. В ходе следующих двадцати лет интерес к «еврейской генетике» распространился на Иерусалимский университет, институт имени Вейцмана в Реховоте и хайфский Технион. Что не менее важно, после пятидесятилетней робости израильская генетика шумно прорвалась в прессу, и плоды ее исследований стали достоянием широчайшей публики. На исходе XX века средний израильтянин твердо знает о своей принадлежности к монолитной кровной общине, древнее происхождение которой более или менее гомогенно[514].

 

В ноябре 2000 года в газете «Ха-Арец» появился поучительный отчет об исследовании, проведенном профессором Ариэлой Оппенхайм и группой ее коллег из Иерусалимского университета. Полученные ими результаты были в том же месяце опубликованы в HumanGenetics,научном журнале, выпускаемом немецким издательством «Шпрингер»[515]. Столь пристальное внимание СМИ было вызвано тем, что исследователи обнаружили удивительное сходство в характере мутаций мужской хромосомы Y между евреями (как «сефардами», так и «ашкеназами») и «израильскими арабами», а также палестинцами. Ученые, согласно «Ха-Арец», пришли к выводу, что у двух третей палестинцев и примерно такого же числа евреев были три древних предка, живших около восьми тысяч лет назад. Справедливости ради следует отметить, что в научной публикации выстроена более сложная и довольно «путаная» картина: анализ мутаций хромосомы Y указывает, например, что «евреи» больше похожи на «ливанских арабов», чем на «чехословаков»; при этом «ашкеназы», в отличие от «сефардов», стоят ближе к «валлийцам», нежели к «арабам».

 

Данное исследование проводилось в период ближневосточного мирного процесса («процесса Осло»), еще до второй интифады. Увы, его результаты были опубликованы уже после начала палестинского восстания. Сообщение о том, что «генетические данные» указывают на наличие у евреев и палестинцев общих праотцев, не привело к тому, что вооруженный конфликт между ними стали называть «братоубийственной войной». Тем не менее, оно косвенным образом подкрепило давно укоренившееся «научное» предположение о ближневосточном происхождении всех без исключения израильских евреев.

 

Последующие научные метания Оппенхайм и ее коллег-биологов четко показывают, насколько аккуратно ведется в Израиле изучение «еврейского» ДНК. Примерно через год после первого впечатляющего сообщения в газете «Ха-Арец» появилась новая сенсационная статья. Гипотеза о генетическом сходстве евреев и палестинцев, блистательно подтвержденная предыдущим исследованием, оказалась полностью ошибочной. Ученые признали, что их анализ был необоснованным и неточным, а выводы — поспешными. На деле евреи (по крайней мере мужчины) по своим генетическим характеристикам оказались ближе всего не к соседям-палестинцам, а к совсем не похожим на них курдам. Из работы, опубликованной вначале в TheAmerican Society ofHumanGenetics,вытекало, что хитрая хромосома Y сбила с толку неискушенных исследователей[516]. Тем не менее, не следует унывать: обновленная генетическая картина все еще указывает на несомненную близость между «ашкеназами» и «сефардами», просто на этот раз они оказались похожими не на местных арабов, а на армян, турок и, как уже было сказано, более всего на курдов. Разумеется, из этого нельзя сделать непосредственный вывод (максимум речь может идти о сумасшедшей гипотезе), что кровопролитное арабское восстание внесло свой вклад в развитие израильской генетической науки. Тем не менее, с этого момента вчерашние «братья по крови» снова стали «чужаками».

 

Тамара Траубман, отвечавшая в «Ха-Арец» за освещение научной проблематики и точно знавшая, что нынешние евреи являются потомками древних иудеев, немедленно обратилась к историкам с просьбой разъяснить новую загадочную версию происхождения еврейского народа. Но уважаемые профессора оказались бессильными — ибо не существует данных о древних миграциях из северо-восточной части Плодородного полумесяца в Ханаан (праотец Авраам, как известно, «поднялся в Эрец-Исраэль» из Южного Ирака). Быть может, новейшие открытия подтверждают (о, ужас!), что евреи происходят от хазар, а не напрямую от Авраама? В телефонной трансатлантической беседе Марк Фельдман, знаменитый профессор из Стэнфорда, утешил обеспокоенную журналистку: нет нужды в столь далеко идущих выводах. Специфическая мутация хромосомы Y, обнаруженная у курдов, турков, армян и евреев, распространена и среди других народов, живущих на севере Плодородного полумесяца, не только среди забытых Богом и историей хазар.

 

Не прошло и года, как газета «Ха-Арец» выступила с очередным сообщением. «Общеизвестно», что еврейские мужчины происходят из ближневосточного региона; однако при изучении женского еврейского «генома» ученые столкнулись с крайне обескураживающим фактом[517]. Новое исследование, изучавшее митохондриальную ДНК представительниц девяти еврейских общин (входящие эту ДНК гены, как известно, передаются только по женской линии), показало, что у женщин, считающихся чистокровными еврейками, отнюдь не ближневосточные корни. Полученные «угрожающие» данные указывали, что каждая община имела небольшое число прародительниц, между которыми не было найдено никакой связи. Довольно натянутое объяснение гласило, что ближневосточные еврейские мужчины, приезжавшие в далекие страны в гордом одиночестве, вынуждены были брать в жены местных дам (разумеется, лишь после того, как те по всем правилам переходили в иудаизм).

 

Судя по всему, шаткость этого объяснения беспокоила апологетов «еврейского гена». Вероятно, именно поэтому в хайфскомТехнионе была написана докторская диссертация, итоговый тезис которой утверждал, что, несмотря на вопиющее игнорирование женщинами древности концепции еврейской обособленности, приблизительно 40% нынешних «ашкеназов» все же являются потомками четырех (в точности как в Библии) прародительниц. Газета «Ха-Арец», как обычно, не замедлила подробно осведомить об этом читателей. Менее серьезное, но более популярное ежедневное издание, газета «Маарив», сообщило также, что эти четыре прапрабабушки «родились в Эрец-Исраэль примерно 1500 лет тому назад; их семьи покинули Святую землю и перебрались в Италию, а оттуда — в Рейнскую область и в Шампань»[518].

 

Резюме успокоительной докторской диссертации Дорона Бехара о «ашкеназской митохондрии» (Mitochondrial DNA) также было опубликовано в AmericanJournalofHumanGenetics[519]. Научным руководителем Бехара был Карл Скорецкий, имевший значительный опыт в области «еврейской генетики». Этот религиозный профессор, перешедший на медицинский факультет Техниона из Торонтского университета, прославился тем, что «открыл» фантастическую «печать коэнов» (священнослужителей). Скорецкий, разумеется, сам принадлежал к клану «коэнов»; в 90-х годах, после некоего инцидента, происшедшего в канадской синагоге, он заинтересовался своим «аристократическим» происхождением. Скорецкому повезло: рабби Яков Клайман, не просто «коэн», но еще и глава «Центра коэнов» («Мерказ Ха-Коаним») в Иерусалиме, заказал ему исследование происхождения всех тех, кто носит сегодня фамилию Коэн[520]. «Центр коэнов» — это организация, занятая подготовкой к строительству Третьего храма; она взяла на себя подготовку людей, которым предстоит стать его служителями после того, как мечеть Эль-Акса исчезнет с лица земли, а иудейская святыня будет восстановлена. По-видимому, центр располагал обильными источниками финансирования, позволявшими оплатить исследование Скорецкого.

 

Вся эта история справедливо может показаться безумной, однако в условиях «этнической» действительности конца XX века она разрослась до масштабов «серьезного» научного поиска, вызывающего бурный отклик в средствах массовой информации и имеющего множество убежденных сторонников в Израиле и во всем еврейском мире. «Коэны». древняя аристократия крови, ведущая свое происхождение от мифологического Аарона, брата Моисея, неожиданно возродились в эпох) молекулярной генетики. Исследователи утверждали, что, по их данным, участки ДНК, именуемые «гаплотипами» (haplotypes) и представляющие собой комбинацию аллелей на определенном участке хромосомы, имеют особую структуру у более чем 50% людей, носящих фамилию «Коэн». В работе Скорецкого принимали участие ученые из Англии, Италии и Израиля, а ее результаты были опубликованы в престижном британском журнале Nature[521].Их исследование «однозначно» доказывало, что все еврейское «жречество» происходит от древнего прародителя, жившего три тысячи триста лет тому назад (опять-таки, точь-в-точь как сказано в Библии). Израильские газеты, разумеется, немедленно поделились радостной новостью с общественностью.

 

Самое забавное в этой истории, видимо, то, что генетическая «печать коэнов», если она существует, широко распространена и среди неевреев - ведь, как известно, принадлежность к еврейству устанавливается не по отцу, а по матери. По крайней мере, с XIX века и по сей день немалое число неверующих «коэнов» женятся на «гойках», несмотря на то, что Галаха им это строго запрещает; вероятно, в этих браках рождаются «нееврейские» дети, также являющиеся, согласно Скорецкому, носителями «генетической печати». Впрочем, еврейским ученым не пристало обращать внимание на такие мелочи, тем более что религия как таковая к ним отношения уже не имеет[522] — в век просвещенного рационализма чистая еврейская «наука» успешно заменяет собой древнюю, набитую предрассудками иудейскую веру.

 

Точно так же как ликующая пресса не обратила внимания на «противоречия», порождаемые жреческо-еврейской «печатью коэнов», никто даже не задался вопросом, ради чего было проведено дорогостоящее биологическое исследование, единственная цель которого — доказательство «чистоты» происхождения религиозной аристократии. Сходным образом, ни один журналист не опубликовал выводы, к которым пришел профессор Узи Ритте (Ritte), генетик из Иерусалимского университета, использовавший иной способ анализа тех же самых «жреческих гаплотипов» хромосомы Y и не обнаруживший в них ничего специфического[523].

 

Благоговение общества перед «высокой» наукой сработало и на этот раз. Профану очень нелегко подвернуть сомнению информацию, поступающую из считающихся «точными» на учных областей. На исходе XIX и в начале XX века физическая антропология исправно снабжала сомнительными открытиями тогдашнее общество, жаждавшее подтверждения своей расовой исключительности. Сходным образом молекулярная генетика конца XX - начала XXI века выбрасывает в алчущее коллективной идентичности информационное пространство смесь куцых обрывков фактов и явных полуправд. Следует помнить, что по сей день ни одно исследование не смогло выявить какие-либо специфические наследственные характеристики, присущие всем без исключения еврейским коллективам (и только им), на базе случайно выбранного генетического материала, «этническое» происхождение которого не было известно заранее. Вообще говоря, сведения о способах отбора испытуемых для проведения упомянутых и сходных с ними генетических исследований являются чрезвычайно скудными и наводят на серьезные сомнения. Кроме того, поспешные и необоснованные выводы зачастую опираются на псевдоисторическую риторику, не имеющую никакого отношения к сути эксперимента. Подводя итог, можно с уверенностью сказать: несмотря на многолетние дорогостоящие «научные» усилия, так и не удалось научно характеризовать еврея на биологическом уровне.

 

Все сказанное выше вовсе не означает, что генетическая антропология не может внести значительный вклад в дело осмысления определенных элементов человеческой истории и (в особенности) в отыскание способов лечения различных болезней. Скорее всего, такую относительно молодую научную дисциплину, как изучение генома, ожидает великое будущее. Тем не менее, в государстве, где, согласно закону, «еврейка» или «еврей» не могут вступить в брак с «неевреем», не следует воспринимать исследования, посвященные поиску генетических характеристик «избранного народа», как подлинную науку. Такая израильско-еврейская «наука» - точь-в-точь как исследования, проводимые под эгидой македонских расистов, ливанских фалангистов или саамских националистов на севере Скандинавии, - не может быть совершенно свободна от призраков расизма, даже если сама она этого не сознает[524].

 

В 1940 году философ Вальтер Беньямин пересказал известную историю об автоматической кукле (названной «турком»), игравшей в шахматы и неизменно потрясавшей зрителей своими блестящими ходами. На самом деле под шахматным столиком был спрятан горбатый карлик, выдающийся шахматист, который с удивительным талантом вел партию. В фантазиях Беньямина кукла олицетворяла материалистическое мышление, а спрятанный карлик — теологию. В эпоху модернистского рационализма религиозная вера вынуждена прятаться[525].

 

Эту метафору можно перенести на культурные аспекты израильской биологической науки и на общественную арену, непрестанно бушующую вокруг нее, — ибо, только поддавшись оптическому обману, можно решить, что генетическая кукла сама ведет свою шахматную партию. На деле всем заправляет маленький горбун, традиционная расовая идея, вынужденная скрываться в эпоху политкорректности. Именно она дирижирует захватывающим спектаклем, разыгрываемым хромосомами на глазах у завороженной израильской публики.

 

В государстве, определяющем себя как еврейское в отсутствие даже намека на наличие общееврейской секулярной культуры (кроме, быть может, секуляризированных отголосков религиозного фольклора), коллективная идентичность все еще нуждается в туманном, но многообещающем представлении о едином древнем биологическом происхождении. Поэтому за всеми государственными шагами, направленными на формирование идентичности в Израиле, по-прежнему стоит как длинная черная тень вечная расовая идея.