Давид берет власть в свои руки

 

Эта относительно короткая глава рассказывает о трех самых важных достижениях Давида. Во–первых, он объединил весь Израиль и все израильские колена признали его своим царем. Во–вторых, он захватил Иерусалим, который находился на израильской территории, но не контролировался израильтянами. Такие города способствовали разъединению страны, отделяя одно израильское колено от другого. Их жители, хананеи, также представляли собой постоянную угрозу, поскольку всегда были готовы стать союзниками филистимлян в борьбе против Израиля. Таким образом, Давид избавил страну от этой угрозы, взяв контроль над «чужими» городами в свои руки. Третьим достижением Давида было полное поражение старого врага Израиля — филистимлян. Он нанес им такой сокрушительный удар, что они уже больше никогда не представляли опасности для Израиля. В главе 8 перечислены другие достижения Давида.

5:1–5 Царь над всем Израилем. В этих стихах ясно сказано, что Давид не покорил северные израильские племена и не овладел ими против их воли. Инициатива возведения Давида на царство исходила от них самих; представители этих колен проделали долгий путь в Хеврон, чтобы предложить ему стать их царем. Несомненно, смерть Иевосфея произвела смятение в северных коленах, и перед лицом агрессии со стороны филистимлян их руководители стремились обрести сильного и опытного вождя. Теоретически они могли бы избрать кого–нибудь из своей среды, но для их обращения к Давиду имелись три веские причины, о которых говорится в стихах 1—2.

Краткий обзор царствования Давида в стихе 5 позволяет приблизительно установить время захвата Иерусалима (представленного в ст. 6—9). Иевосфей царствовал всего два года (2:10), а Давид продолжал царствовать в Хевроне еще в течение пяти лет. Израильские старейшины, должно быть, признали его царем вскоре после смерти Иевосфея, но прошло еще какое–то время, прежде чем он почувствовал себя готовым к захвату Иерусалима.

5:6–16 Захват Иерусалима. Иерусалим уже тогда был древним городом. Много раньше племена Иуды и Вениамина пытались захватить его (см.: Суд. 1:8, 21), но он по–прежнему находился под полным контролем ханаанского народа, называвшегося Иевусеями. Это был сильно укрепленный город, и иевусеи были уверены, что войска Давида не сумеют захватить его. Некоторые слова и фразы в стихах 6—8 не совсем ясны, но, похоже, иевусеи были высокомерными людьми: тебя отгонят слепые и хромые — было сказано в ответ на угрозу со стороны войска Давида. Но, вместо прямого нападения и штурма крепких городских стен, люди Давида, видимо, через водосточный желоб (8; упоминания о желобе в русской Библии нет. — Прим. пер.) сумели неожиданно проникнуть в город. Вода поступала в Иерусалим в основном из источника вне городских стен, и археологи во время раскопок также обнаружили несколько шахт и тоннелей.

Захватив Иерусалим, Давид вскоре сделал его своей столицей. Иерусалим находился ближе к центру, чем Хеврон, это была территория колена Вениамина, и все вместе способствовало тому, чтобы северные племена восприняли Давида как настоящего царя над всем Израилем. Давид выстроил себе дом и устроил царский гарем. Обратите внимание на появление в стихе 14 имени Соломона.

5:17—25 Поражение филистимлян. Филистимляне не препятствовали Давиду править в Иудее, разделенный Израиль придавал им ощущение силы. Но когда все израильские племена признали Давида своим царем, то филистимляне снова увидели в нем врага (17). Возможно, они уже пытались напасть на него и до захвата Иерусалима. Крепость, куда пошел Давид, это, скорее всего, Адоллам, его прежний штаб (см.: 1 Цар. 22:1–4). Обе атаки филистимляне предприняли в долине Рефаим (18, 22), которая расположена к югу от Иерусалима, из чего Давид должен был сделать вывод о необходимости подчинить себе всю эту территорию.

Обе победы Давида описаны довольно кратко, но автор не пожалел времени, чтобы сообщить, что каждый раз Давид вопрошал Господа, перед тем как идти в сражение. И Бог всегда отвечал Своему избраннику. Примечательно, как контрастируют с этим взаимоотношения Саула с Богом (ср.: 1 Цар. 28:6).

Тот факт, что Хирам, царь Тирский, прислал послов к Давиду, доказывает растущее влияние и авторитет как Давида, так и всего израильского народа, которым он правил. В течение всего десятого века до н. э. Израиль был самой могущественной державой региона. Библейский автор отметил доблесть и успехи Давида, но всю честь и славу за них он воздает Господу Богу Саваофу (10). Все эти достижения Бог осуществил не для прославления Давида, но ради народа Своего, Израиля (12). Несомненно, Давид принес Израилю много пользы, мир и процветание.

Автор никак не комментирует наличие у Давида гарема. Гарем был признаком и символом политического могущества на древнем Ближнем Востоке, но позже мы увидим, сколько бед принесло дому Давида соперничество между его сыновьями от разных жен и наложниц. Второзаконие 17:17 предостерегает от многоженства, и к этому предостережению стоило бы прислушаться как Давиду, так и Соломону.

Примечание. 7 Сион часто служит библейским символом Иерусалима. Возможно, прежде так называлась крепость, входившая в состав города. Теперь Иерусалим становится известен как город Давидов, и это название употребляется и в новозаветные времена (см.: Лк. 2:11).

 

Давид, ковчег и дом Божий

 

Саул никогда не проявлял особого интереса к ковчегу завета и причинил много обид и горя священникам и пророкам. Давид, напротив, всегда действовал в согласии со священниками и пророками и относился к ковчегу с величайшим благоговением. Ковчег был установлен в Иерусалиме навсегда (гл. 6). В главе 7 представлены Божьи планы на будущее и по отношению к ковчегу, и по отношению к дому Давида.

6:1—19 Ковчег перевезен в Иерусалим. В этой главе рассказывается история ковчега (1 Цар. 4:4 — 7:2). В течение долгих лет ковчег оставался в Ваале, городе, который также назывался Кириафиаримом (1 Цар. 7:2; см.: Нав. 15:9). Перенесение Давидом ковчега в Иерусалим — это попытка сделать Иерусалим самым святым местом в царстве. Город становился религиозной и политической столицей. Сам акт перенесения ковчега был важным политическим событием, он придавал Иерусалиму особое значение в глазах всех израильтян и, таким образом, помогал объединению страны. Однако библейский автор основное внимание уделяет религиозному аспекту в действиях Давида. Он сделал все возможное, чтобы окружить ковчег почтением. Смерть Озы (6–8), которую забыть невозможно, послужила напоминанием о силе и власти Бога, Которого символизировал ковчег. (Израильтяне из Вефсамиса также пострадали от неблагоговейного отношения к ковчегу, см.: 1 Цар. 6:19.) Давид понял, что он не волен поступать с ковчегом по своему желанию и еще менее может манипулировать Богом, Которого этот ковчег представлял. Хотя это событие было печальным само по себе, оно послужило большим утешением многим поколениям израильтян, ибо напоминало им, что их Господь Бог могущественнее любых агрессоров и захватчиков. Этот случай также научил их относиться с должным почтением и благоговением к Божьей святости, что было самым важным условием для благополучия всего общества.

Итак, ковчег был установлен в Иерусалиме посреди скинии (17). Но Храм был построен только в царствование Соломона (З Цар.6).

6:20–23 Бесплодие Мелхолы. Этот эпизод с Мелхолой возникает в повествовании неожиданно. Не совсем понятно, почему она с такой неприязнью восприняла действия Давида. Несмотря на свои осуждающие слова, она не могла не понимать, что люди не стали презирать Давида за его пляски, но напротив, разделяли с ним его радость и торжество. Его резкий ответ был оправдан в тех обстоятельствах. Возможно, автор хотел показать, что эта ссора между Давидом и Мелхолой привела к разрыву всяких отношений между ними. Во всяком случае у нее не было детей до дня смерти ее.

Стих 23 очень важен. Многие последующие главы повествуют о сыновьях Давида и их стремлении овладеть престолом. Если бы у Мелхолы был сын, он имел бы много больше прав на то еще и как внук Саула. Но такого сына не было, и автор хочет показать нам, что Бог проявил Свою волю и в этом вопросе.

7:1–17 Пророчество Нафана. Эта глава продолжает историю Давида и святилища в Иерусалиме. События, представленные в ней, относятся к более позднему периоду царствования Давида, как сказано в стихе 1.

Этот отрывок — самый важный в книгах Царств и один из ключевых во всем Ветхом Завете. В нем говорится о будущем, которое ожидает монархию Давида и святилище Иерусалима, то есть о самом насущном для израильского народа на много веков вперед. Через пророка Нафана Бог произнес твердые обетования Давиду об этих двух важнейших вещах. Эти торжественные Божьи обетования выросли до «завета вечного», положенного с Давидом (см.: 23:5).

Эти две темы явно связаны использованием слова «дом», которое в еврейском языке означало не только обычный дом, но также и храм, и династию (как и в других языках, напр.: «дом Романовых»). Эта глава начинается с обсуждения планов Давида построить храм Господу, дом Богу (5). Затем в стихе 11 возникает тема дома Давидова, не дворца, но династии, т. е. его сыновей и потомков, которые наследуют царский престол в Иерусалиме.

Божьи обетования сведены воедино в стихе 13: сын Давида построит Храм и престол царства его будет утвержден на веки. Вдохновляющие обетования. Но в этой главе есть и отрицательные моменты. Во–первых, Давиду отказано в его желании построить храм Божий. Во–вторых, Бог не находит удовольствия обитать в храмах. (Эти два утверждения основаны на ст. 5—7.) В–третьих, из стиха 14 становится очевидным, что некоторые из потомков Давида будут недостойными царями и понесут заслуженное Божье наказание. Эти утверждения, как позитивные, так и негативные, представляют и объясняют события со времен Давида (начало десятого века) и до 587 г. до н. э. За этот период был построен храм, но не Давидом, а его сыном Соломоном. Многие из потомков Давида были слабыми и грешными, но династия неизменно продолжала царствовать в течение четырех веков.

В 587 г. до н. э. храм был разрушен вавилонянами и Иудея прекратила свое существование как царство. Семья Давида сохранилась, но уже больше не наследовала царский престол. Что же говорится об этом в данной главе? Во–первых, Бог не обитает в рукотворных храмах, а потому Его народ также не нуждается в храмах. Стефан особо подчеркнул этот аспект в своей речи уже в новозаветное время (см.: Деян. 7:44—50). Во–вторых, Божье обетование о потомках Давида было вечным и оно стало основанием для ожидания Мессии, «Величайшего Сына великого Давида». Это обетование придавало уверенность многим поколениям Божьих людей, живших в последние века ветхозаветного времени, и исполнилось в рождении Иисуса Христа, о чем свидетельствует весь НЗ и христианская Церковь.

Все эти обетования, по мере исполнения их Богом, сделали имя Давида великим (9). Без сомнения, Давид был величайшим израильским царем и прославлен во всех веках как один из величайших людей в истории человечества. Однако величие было дано ему Богом не для его собственной славы, но ради блага того народа, которым он руководил. Именно так стих 10 говорит о Божьих планах и обетованиях для Израиля через Давида. Эти обетования исполнились в царствование самого Давида и остались в Божьих планах для Его народа несмотря на то, что позже Израиль и Иуда часто враждовали между собой и прегрешали против Бога. Эти планы зависели от исполнения Божьего обетования послать в мир Мессию, Сына Давидова, Который приведет наконец Божьих людей к безопасности и миру, в котором они всегда так нуждались.

7:18—29 Молитва Давида. Ответом на обетования, полученные Давидом через пророка Нафана, стала его сердечная благодарственная молитва. Она была вознесена к Богу в той скинии, которую Давид только что построил (18). В этой книге уже больше ничего не говорится о построении храма. Единственный дом, о котором упоминает Давид, это его собственная будущая династия (19, 25). Он был благодарен за сами обетования Божьи и за то, что Бог дал ему знать об этих обетованиях. Как сам Давид справедливо заметил, очень немногим дано знать будущее своих потомков (19).

В молитве Давида видно: он осознает, что Божьи благословения для его семьи означают благословения для всего Израиля. В стихах 23—24 вспоминается благость и милость Божья по отношению к Израилю, проявленные в прошлом. Продолжение рода Давида будет означать продолжение Божьих благословений на единственный народ, который Бог избрал и сделал собственным народом на веки. Благодарные слова Давида в этой молитве помогут впоследствии обрести радость и уверенность многим израильтянам, оказавшимся в бедствии.

 

Дальнейшие победы Давида

 

Многие из тех побед, что описаны в этой главе, произошли до событий главы 7. Поместив их именно здесь, автор стремился показать, как Бог начал исполнять Свои обетования Давиду, о которых говорилось в главе 7.

О новом поражении Филистимлян кратко рассказано в стихе 1. Что такое МефегГаама непонятно, возможно, это даже и не название места; некоторые комментаторы переводят это слово как «верховенство». В параллельном стихе в книге Паралипоменон имеется в виду знаменитый город Геф (1 Пар. 18:1). Филистимляне находились на юго–западной границе Израиля.

Вначале Моавитяне были настроены дружелюбно по отношению к Давиду (1 Цар. 22:3–4), и мы не знаем, что послужило поводом к войне между ними. Его жесткое к ним отношение позволяет предположить, что они поступили вероломно (2). Моавитяне находились на юго–восточной границе Израиля.

Кампания, описанная в стихах 3–10, была направлена против арамейских царств к северу от Израиля. В результате своих побед Давид начал брать дань с ряда небольших государств, и его охранные войска стояли вплоть до северного Евфрата. (См. карту на с. 458.) Стихи 12–14 возвращают нас к юго–восточной области и рассказывают, что Давид поразил Аммонитян и Идумеян, как и моавитян.

Таким образом, Давид добился успеха везде, где это было необходимо. Он также организовал разумное управление делами в самом Израиле (15). Глава завершается перечислением его главных чиновников. Иоав и Авиафар — имена, уже знакомые читателю. Ванея командовал царскими телохранителями и играл важную роль во вступлении Соломона на престол (3 Цар. 1). Сыновья Давида были первыми при дворе, это несомненно, но еврейское слово переводится как «священники», возможно, они выполняли какие–то священнические обязанности, хотя об этом не говорится прямо.

Самое значительное имя в этом списке — Садок. Каким бы ни было его прошлое, позже он стал первосвященником в Иерусалиме, а его семья продолжала поставлять Израилю первосвященников в течение многих столетий.

 

 

Царь Давид и его двор

 

Эта глава начинает новый раздел в книгах Царств. Глава 8 подытожила достижения Давида в основном за пределами границ Израиля. Глава 9 обращается к внутренним проблемам и, главным образом, к делам царского двора. А царский двор и его дела определяли жизнь людей всего царства.

Главы 9—20 часто называют «повествованием о наследниках», поскольку главная тема в них — вопрос о престолонаследии. Каждый читатель знает, что после Давида в Израиле воцарился Соломон. В 12:24, где речь идет о самом начале борьбы наследников, сказано, что Сам Бог возлюбил Соломона с момента его рождения. Но в тот момент еще не было ясно, кто станет следующим царем, и, вероятно, сам Давид не решался отдать престол Соломону вплоть до конца своего правления. Поэтому другие сыновья Давида, особенно Авессалом, пытались захватить престол силой. Главы 9–20 и 3 книга Царств 1–2 представляют всю цепочку этих событий.

Эти главы рассказывают о том, как уже во время царствования Давида Бог исполнил два обетования, данные через Нафана в 7:12–15. С одной стороны, Божья любовь к Давиду и его избранному (но не названному!) потомку будет постоянной. С другой — Бог будет наказывать грешное поведение «ударами сынов человеческих», другими словами, используя в качестве наказания действия других людей. Так в главах 9–20 мы видим, как грехи Давида принесли ему много несчастий и бед, но все же Бог не отвернулся от него.

 

Давид и Мемфивосфей

 

Мемфивосфей уже упоминался в 4:4. Он был одним из тех немногих членов семьи Саула, которые остались в живых после убийства Иевосфея. Его дом, Лодевар, находился недалеко от столицы Иевосфея — Маханаима. Теперь Давид перевез Мемфивосфея в Иерусалим. Некоторые исследователи полагают, что Давид рассматривал его как возможную угрозу и переселил в Иерусалим, чтобы тот был постоянно у него на глазах. В таком случае библейский автор даже намеком не выдает истинных намерений Давида. Напротив, подчеркивает милость Давида и говорит о тех почестях, которых удостоился Мемфивосфей в Иерусалиме. Давид выполнял обещание, данное отцу Мемфивосфея Ионафану (1 Цар. 20:42), и проявил заботу не только о самом Мемфивосфее, но и о его сыне Михе (12). Дважды проскальзывает упоминание о том, что Мемфивосфей был хромой ногами, что подчеркивает его полную беспомощность. Сомнительно, чтобы он когда–нибудь представлял реальную угрозу для Давида как соперник, несмотря на обвинения Сивы, которые прозвучат чуть позже (16:3).

10:1 — 12:31 Война с Аммоном и ее последствия

Вся глава 10 представляет собой повествование об успешной военной кампании израильтян против аммонитян. Она продолжает обзор побед Давида, начатый в главе 8, и дополняет ее, поскольку эта конкретная военная кампания имела большие последствия для Иерусалима. Одним из израильтян, воевавших в Трансиордании, был Урия, чью жену, Вирсавию, Давид взял силой в отсутствие ее мужа. Впоследствии Давид воспользовался военной обстановкой, чтобы избавиться от Урии. Так главы 10—12 связывают тему войны с делами царского двора.

10:1—19 Война против аммонитян. Аммон был маленьким царством в Трансиордании. Во времена Саула Аммон враждовал с Израилем, и Саул нанес поражение Наасу, о смерти которого здесь говорится (см.: 1 Цар. 11). Давид же, напротив, до сих пор поддерживал с аммонитянами союзнические отношения. Нет сомнений, что князья Аммонитские (3) боялись, что теперь, став царем всего Израиля, Давид изменит свое к ним отношение. Но если у них и были основания для этого страха, они поступили безрассудно, нанеся оскорбление Давиду и спровоцировав войну с ним. Аммонитское царство было слишком маленьким, чтобы выиграть войну с Израилем, а потому они просили помощи у Сирийцев на севере.

В главе 8 уже рассказывалось о победах Давида над сирийцами, поэтому не совсем понятно, когда были одержаны победы, о которых повествуется в главе 10. Поскольку здесь описаны события, имевшие место до рождения Соломона, война, должно быть, произошла в ранний период царствования Давида. Поэтому решение сирийцев заключить мир с Давидом (19) могло привести лишь к временному затишью. Важным последствием всех этих событий стал разрыв их отношений с Аммонитянами, которые продолжали воевать, но без надежды на успех. О конце этой войны говорится в 12:29—31.

11:1—13 Давид, Вирсавия и Урия. Прекращение военных действий в зимнее время было делом обычным, поэтому Давид возобновил войну против Аммона весной, когда выходят цари в походы. Стих 1 сообщает, что Давид не стал сопровождать свою армию. Он мог лично и не присутствовать, когда победа израильтян была совершенно очевидной. Войска Давида поразили Аммонитян и осадили Равву, их столицу. К этому времени израильская армия была мощной силой и положение Давида совершенно упрочилось. Как часто бывает в таких случаях, ощущение успеха и безопасности становится прелюдией к духовному и моральному падению.

Давид имел полное право оставаться в Иерусалиме, но его дальнейшие действия не имеют оправданий. Вирсавия была замужней женщиной, и Давид знал это. Замечание в стихе 4 о ее нечистоте означает, что у нее недавно была менструация, а потому ее беременность вне всяких сомнений возникла в результате прелюбодеяния с Давидом. Возможно, нравственность Вирсавии тоже можно поставить под сомнение, но библейский автор всю вину за происшедшее возлагает на Давида. Давид был царем и действовал надменно, злоупотребив своей властью и силой.

Бесплодные попытки Давида заставить Урию вернуться домой и пойти на близость со своей женой также выставляют Давида в самом неприглядном свете (6—13). Автор даже не пытается оправдать Давида. Поведение Урии объясняется тем, что в начале войны воины клятвенно обещали воздерживаться от интимных отношений со своими женами (ср.: 1 Цар. 21:4—5). Вполне возможно, что предложение Давида омыть ноги (8) означало, что Урия таким образом мог освободиться от этой клятвы. Однако Урия считал, что он находится в действующей армии, и показал своим поведением образец высочайшей нравственности.

11:14—27 Смерть Урии. До этого момента Давид надеялся, что его прелюбодеяние останется в тайне и ребенок, которому предстояло явиться на свет, будет принят как ребенок Урии. Однако Урия лишил его этой надежды, и Давид решает избавиться от него. Естественно, он опасался публичного скандала, тем более что в Израиле наказанием за прелюбодеяние была смерть. Но Давид как верховный судья Израиля не мог вынести себе смертный приговор! Таким образом, его необдуманный аморальный поступок создал ему серьезную проблему. Смерть Урии разрешила все проблемы — Давид женился на его вдове и никто не узнал, чей это ребенок (27). Иоав, конечно же, догадывался об истине, но он никогда бы не выдал Давида. Однако стих 27 напоминает нам, что Бог знал все.

Давид не колебался, посылая Урию на верную смерть, но надеялся, что другие его воины не пострадают. Когда Иоав прочитал распоряжение Давида, он слегка изменил его, в результате чего вместе с Урией погибло еще несколько воинов (17). Он сразу понял, что план Давида был слишком очевидным, и попытался скрыть, что Урия обрекался на верную смерть. В этом инциденте преданность Иоава Давиду проявилась особенно ярко, как, впрочем, и его жестокость. Но настоящим убийцей был Давид.

В стихе 21 дается ссылка на книгу Судей 9:50—53. Смерть Авимелеха показала израильтянам, как опасно подходить близко к стене осажденного города.

12:1–14 Пророчество Нафана. Нафан был пророком (7:2) и достойным преемником Самуила, устами которого Бог говорил к царю. Он имел власть и смелость действовать как обвинитель и судья царя. Прежде чем перейти к прямым обвинениям в стихе 9, он рассказывает свою знаменитую притчу. Некоторые библейские притчи действительно могут вызвать недоумение, но не эта. Давид решил, что Нафан рассказал о реальном происшествии и произнес свой приговор еще до того, как осознал, кого именно имеет в виду Нафан. Давид знал, что наказанием за кражу овечки была компенсация в четырехкратном размере (Исх. 22:1), но, по его мнению, вор действовал так бессердечно, что вполне заслуживал смерти. Таким образом, он сам осудил себя.

Эта притча не только вынуждает Давида осудить себя, но и ярко высвечивает все реалии ситуации. Цари, если они были жадными, могли забирать все, что хотели, и простые люди были бессильны против этого. Далее Нафан показал, какую ненасытность проявил Давид. В дополнение к своим женам он взял себе еще и наложниц Саула (8) как знак того, что является его преемником.

В стихах 11 — 14 Нафан изрекает Божий приговор Давиду. Сам Давид доживет до глубокой старости, но кровопролитие в его семье станет злом на его голову. В последующих главах мы увидим, как осуществилось это пророчество. Авессалом исполнил пророчество стиха 11 буквально (16:22). Очень важно отметить, что наказание Божье сопровождалось Его помилованием, поскольку Давид покаялся (13). Искреннее покаяние Давида значительно отличается от попыток Саула ввести Самуила в заблуждение (1 Цар. 13 и 15). 50 покаянный псалом, связанный с данным эпизодом, показывает глубину раскаяния Давида.

12:15–31 Рождение Соломона. Последнее пророчество Нафана о том, что незаконнорожденный ребенок умрет, исполнилось первым. Давид не воспринял это как фатальный приговор. В этом отрывке показано, как самозабвенно молился Давид, как сильно страдал он во время болезни младенца. Его страдания были настолько глубокими, что он совершенно забывал о себе, и его слуги даже боялись за него. Искреннее горе Давида и его заботливое отношение к Вирсавии вызывают у читателя симпатии. Однако автор стремился подчеркнуть непреложность Божьего приговора: наказание Давида стало исполняться.

Последующие главы продолжают рассказ о несчастьях Давида. Однако два стиха в этой главе (24—25) показывают, что, наказывая Давида, Бог не забывал об Израиле. Рождение Соломона вело к исполнению Его обещаний и планов, о которых говорилось в 7:12—13. Слова «Господь возлюбил Соломона» подтверждают, что это был ребенок, избранный Богом в качестве следующего царя Израиля. Так стал осуществляться Божий план. (Соломон больше не появляется в повествовании до 3 Цар. 1.)

Стихи 26–31 подводят итог победоносной войны с аммонитянами. На этот раз Давид сам отправился в сражение вместе со своими воинами. И здесь опять Иоав демонстрирует свою преданность царю.

Примечание. 30 Вполне вероятно, что очень тяжелый венец принадлежал не аммонитскому царю, но идолу Милхому, главному богу, которому поклонялись в Аммоне. (См.: прим. НМВ, REB и NRSV.)

 

Давид и его старшие сыновья

 

Центральной фигурой в этих главах становится Авессалом, третий сын Давида (см.: 3:2–3). Старший сын, Амнон, был убит Авессаломом, второй сын, по всей видимости, умер совсем молодым, поскольку о нем никогда больше не упоминается. Во всяком случае, после убийства Амнона Авессалом мог предъявить свои права на престол.

13:1–22 Насилие над Фамарью. Фамарь — сводная сестра Амнона (по отцу). Ее матерью была Мааха (см.: 3:2—3). Брак со сводной сестрой был строго запрещен согласно Левиту 18:11 и Второзаконию 27:22. Может быть, царь имел власть проигнорировать этот закон, как полагала Фамарь (13), но, видимо, Амнон на это не рассчитывал (2). Его похоть, обман и жестокость отвратительны. Он был первенцем Давида, но человеком явно не пригодным к тому, чтобы царствовать в Израиле. Однако цель истории — не обсуждение моральных качеств Амнона, но демонстрация того, как собственный дом Давида начинает обрушивать несчастья на его голову во исполнение пророчеств в 12:11. Давид сильно разгневался (21), но явно ничего не сделал, чтобы наказать виновника. Это было серьезной ошибкой, потому что вполне понятный гнев Авессалома возрос до ярой ненависти к обидчику сестры.

13:23–39 Убийство Амнона. До сих пор наши симпатии принадлежали Авессалому, но в этой главе мы видим, что его характер не многим лучше, чем у Амнона. Он был таким же безжалостным и лживым. Видимо, он ждал два года (23), прежде чем решился действовать. Мы видим, что даже царские сыновья не могли свободно приходить и уходить, когда им вздумается, но просили царского позволения покинуть двор. Поэтому Авессалому пришлось тщательно продумать свои планы, в которые входило его бегство в Гессур, на родину его матери (37).

Подробный рассказ о ложных слухах, что Авессалом убил всех своих братьев, подчеркивает, как Бог заботился о сохранении Соломона. Авессалом действительно мог убить всех братьев, если бы захотел, но тогда Соломон погиб бы вместе с ними. Однако честолюбивое желание стать израильским царем возникнет у Авессалома несколько позже, а на данный момент он стремился лишь отомстить Амнону.

Стих 39 указывает на то, что обычно для человеческих чувств: через три года горе от утраты Амнона утихло и Давид стал спокойнее смотреть на преступление Авессалома, который обрел теперь статус старшего сына. Такая перемена настроений Давида подготавливает нас к событиям главы 14.

14:1–20 План Иоава. Мы можем предположить, что Иоав пытался убедить Давида простить Авессалома и вернуть его на царский двор (19). Если так, то его попытки оказались безуспешными. Иоав, видимо, стремился обеспечить спокойный ход престолонаследования и явно видел в Авессаломе преемника и наследника Давида. Он принял близко к сердцу интересы царства, но дважды оказывал содействие не тому, кому уготовано было царство по воле Божьей (см.: 3 Цар. 1:7).

Не сумев переубедить Давида, он решился на хитрость и обратился за помощью к умной женщине. Как и Нафан в главе 13, она притворилась, что пришла к Давиду как к верховному судье с просьбой рассудить дело. «Мораль» ее истории заключалась в том, что благополучие всей семьи намного важнее, чем заслуженное наказание отдельного лица, и Давид согласился с нею. Применив этот же принцип к случаю с Давидом, она утверждала, что благополучие народа важнее, чем наказание наследника (13), а потому Авессалома следует возвратить из изгнания.

Иоав опасался, что Давид может умереть в отсутствие Авессалома, оставив Израиль в политическом хаосе, весьма вероятном в такой ситуации. Слова женщины в стихе 14 могут означать, что Бог продлил дни Давида для того, чтобы он мог вернуть Авессалома.

14:21—33 Возвращение Авессалома в Иерусалим. Хотя женщина из Фекои польстила Давиду, высоко отозвавшись о его мудрости, его действия по отношению к Авессалому не были правильными. Он позволил Авессалому вернуться в Израиль, но не восстановил его в правах при царском дворе. Авессалом не причинил бы вреда Давиду, если бы остался в изгнании, и, возможно, не желал бы зла отцу, если бы тот принял его, простив окончательно. Однако отношение Давида глубоко оскорбило его и в то же время дало повод устроить против отца заговор. Автор отмечает внешнюю привлекательность Авессалома, но наряду с этим указывает на его высокомерие.

15:1—12 Заговор Авессалома. Нет сомнения, Авессалом был прирожденным лидером, одаренным многими способностями и талантами. Если бы не скверные черты его характера, он мог бы стать отличным царем. Примечательно, что он сумел убедить столь многих людей поддержать его и восстать против Давида. В стихах 1–6 рассказывается, как он обольщал людей, недовольных состоянием дел в судебной практике, и, конечно же, ловко использовал все другие виды недовольства. Но даже в этом случае многие заслуги Давида, казалось бы, должны были обеспечить ему верность большинства жителей Израиля. Однако способности и обаяние Авессалома помогли ему приобрести множество сторонников. Даже дедушка Вирсавии Ахитофел ушел от Давида (12). Ловкость Авессалома проявилась и в том, что ему удалось составить заговор в такой тайне, что на царском дворе ничего не подозревали. Мы можем заключить из обрывочных сведений, что Авессалом приобрел много сторонников в Иудее (где находился Хеврон) и в северных коленах, но в Иерусалиме он склонил на свою сторону немногих. Возможно, он просто не посмел более активно собирать себе сторонников в Иерусалиме, чтобы не нарушить секретности предстоящей операции.

Примечание. 6 Под всяким Израильтянином автор может подразумевать северные племена в отличие от жителей Иудеи, но, скорее всего, и тех и других в противоположность жителям Иерусалима.

15:13–37 Бегство Давида. У Давида было два выхода: либо оставаться в Иерусалиме и выдержать осаду города, либо бежать в безопасное место. Он выбрал последнее, что спасло Иерусалим от разрушения и самому Давиду дало время и возможность маневрировать и собрать против Авессалома войско. Итак, Давид ушел в восточном направлении, добрался до Маханаима в Трансиордании, бывшей столицы Иевосфея(17:24). В главах 15 и 16 представлен подробный рассказ о взаимоотношениях влиятельных лиц, принимавших участие в выработке решений в данной ситуации.

У слуг Давида (14) выбора не было, поскольку Авессалом изгнал бы их со службы или просто убил. Наложницам царя ни Давид, ни Авессалом также не дали возможности выбирать (16; см.: 16:22). Слуги Давида (18), вместе с телохранителями из чужеземцев, составляли его личный отряд. Регулярное же войско, похоже, оказало поддержку Авессалому (см.: 17:1). Преданность личного войска Давида, выраженная словами их начальника Еффея, в конце концов обеспечила Давиду победу.

Хорошим предзнаменованием было то, что оба первосвященника остались верными Давиду (24—29). Интересно, что Давид отправил ковчег Божий обратно в Иерусалим, полный решимости принять волю Божью. В отличие от израильтян в дни Илии (1 Цар. 4:3–4), Давид не верил, что ковчег магическим образом обеспечит ему победу. Он также воспользовался услугами верных людей в Иерусалиме, а его обращение к Садоку — «Разве ты не провидец?» (в русской версии — видишь ли) — скорее всего, означает «Разве ты не наблюдательный человек?».

Другим верным человеком, отправленным в Иерусалим, стал Хусий (30—37), который, должно быть, был хорошо известным человеком из приближенных царского советника. Вся история в целом показывает, что выдающимся царским советником был Ахитофел (см.: 16:23), и его поддержка Авессалома причиняла Давиду много беспокойства. Поэтому Давид отправил Хусия в Иерусалим в надежде, что тот сумеет разрушить советы Ахитофела, чтобы ими не воспользовался Авессалом. Эта мысль оказалась весьма удачной (17:1–14).

16:1–14 Сива и Семей. Это была борьба за власть между отцом и сыном, Давидом и Авессаломом. Кому из них окажет поддержку семья Саула? Давид быстро понял, что потомки Саула встали на сторону Авессалома. Семей открыто выступил против Давида, обличая его в смерти членов дома Саулова. Он обвинял Давида по крайней мере в смерти Авенира и Иевосфея (главы 3—4). В ответ Давид еще раз проявил себя менее жестоким, чем Иоав, к тому же он стремился во всем искать и выполнять волю Божью (10–12).

Что касается внука Саула Мемфивосфея, то Сива в разговоре с Давидом утверждал, что тот предал царя. Настоящие чувства Мемфивосфея по отношению к Давиду мы так никогда и не узнаем, и обвинение Сивы (3), возможно, было ложным. Очень трудно понять, каким образом борьба за престол между Давидом и Авессаломом могла вернуть Мемфивосфею царство отца его. С другой стороны, понятно, почему Сива сделал это заявление — тут же последовала награда.

16:15—23 Хусий и Ахитофел. Войдя в Иерусалим и не встретив сопротивления со стороны войска, Авессалом тут же собрал советников, где среди прочих находились Хусий и Ахитофел. Хусий, как мы знаем из 15:34, преследовал цель ввести Авессалома в заблуждение и разрушить совет Ахитофела. Он сумел обмануть Авессалома, намекнув, что верит в то, что Авессалома избрал Господь. На самом же деле он верил в избрание Богом Давида.

Хусий не стал вмешиваться в первый совет Ахитофела. Ахитофел правильно заметил, что публичное присвоение наложниц Давида приведет к полному и окончательному разрыву между отцом и сыном. Вполне вероятно, что многие израильтяне не решались принять сторону Авессалома, потому что предполагали скорое окончание его ссоры с отцом. В таком случае их враждебное к царю отношение привело бы к серьезным для них последствиям. Хусий же, вероятно, считал, что захват наложниц самозванцем Авессаломом может оттолкнуть многих людей от нового царя и привлечь их на сторону Давида, и промолчал.

17:1—14 Успех Хусия. Следующий совет Ахитофела относился к военной стороне мятежа. Его план действительно имел смысл. Стремительность и внезапность могли привести к победе с малыми потерями. И если бы Давид погиб, сопротивление Авессалому стало бы бессмысленным.