Важнейшие запреты у биовидов

Все запреты возникают под жестким давлением отбора ради выполнения задачи сохранения вида. К важнейшим из таких зап­ретов относятся следующие:

1. «Не убей своего» — первый и основополагающий запрет у очень многих видов. Чтобы выполнить его, необходимо без­ошибочно узнавать своих, безошибочно отличать их от чужих.

2. Второй запрет непосредственно вытекает из первого — чтобы не убить своего и не быть убитым им, нельзя нападать неожиданно и сзади, без предупреждения и без проверки, нельзя ли разре­шить возникший конфликт без схватки. Потребность в признании — это первая потребность, с которой начинается взаимодействие лю­дей; без ее насыщения невозможно удовлетворить другие потребно­сти. Ведь если потребность в признании не реализуется, то начинает развиваться агрессивное поведение по отношению к «нерас-познающему» человеку, который становится «чужим». Ритуал (и, в ча­стности, ритуал знакомства или принятия в число своих) и призван снять «агрессию» и удовлетворить эту необходимость в признании хотя бы на минимальном уровне.

3. У хорошо вооруженных природой животных есть запреты при­менять смертоносное оружие или убийственный прием в драке со своими.

Этот механизм торможения, препятствующий асоциальному пове­дению животных, является врожденным, поэтому животное, у которого сломали данный механизм, лишь в известном смысле можно назвать «аморальным» по отношению к своим сородичам.

4. Следующий запрет, опять-таки более характерный для сильно вооруженных животных (в основном хищников), не позволяет бить того, кто принял позу покорности.-Любопытно, что когда побеж­денная собака принимает позу покорности, то победитель сразу оста­новиться не может и проделывает движения смертельной встряски «вхолостую», т.е. возле самой шеи поверженного противника, но без укуса и с закрытой пастью.

Почему же у человека нет врожденных ограничений на приемы драки? К. Лоренц пишет, что «можно лишь пожалеть о том, что чело­век как раз не имеет "натуры хищника"». Большая часть опасностей, которые ему угрожают, происходит оттого, что по натуре он сравни­тельно безобидное всеядное существо, у него нет естественного ору­жия, принадлежащего его телу, которым он мог бы убить крупное

 

животное. Именно поэтому у него нет и тех механизмов безопаснос­ти, возникших в процессе эволюции, которые удерживают всех «про­фессиональных» хищников от применения оружия против сородичей.

5. И еще один очень важный принцип поведения, характерный для многих животных: победа с тем, кто прав. Животное, защищаю­щее свою территорию, свою нору, свою самку, своих детенышей, почти всегда выигрывает в конфликте, даже у более сильного и агрессивно­го соперника.

Какой же вывод можно сделать из этих любопытных фактов и закономерностей? Этологи и их сторонники (К. Лоренц, Р. Ардри, Дж. Скотт и др.) считают, что человек произошел от животного мира и должен обладать всеми теми свойствами, которые присущи живот­ным, включая и биологическую основу мотивации его агрессивного поведения, что человек бессилен против инстинктов собственной при­роды, которые неотвратимо приводят его к социальным конфликтам и борьбе. Ученые, стоящие на марксистских позициях (В. Холличер), утверждают, что человек далеко ушел от животного мира и обладает характерными, специфическими только для него чертами. Очевидно, что диалектический подход к изучению поведения человека, исходя из двойственности его природы, должен включать изучение как пре­емственности, так и проявлений нарушения преемственности.

Сравнительный анализ социальных структур и социального поведения животных и человека

Исследование целостного феномена власти показывает, что госу­дарственная власть своими корнями уходит в биосоциальную эволю­цию предков человека, если следовать тезису «ничто не рождается из ничего». Необходимо понять, что социальное поведение людей дик­туется не только разумом и культурной традицией, но по-прежнему подчиняется еще и тем закономерностям, которые присущи любому филогенетически возникшему поведению, а эти закономерности мож­но хорошо узнать, только изучая поведение животных.

При этом к 60-м гг. представления о жесткой генетической обус­ловленности неравенства сменяются концепцией группы как сис­темного целого, где, с одной стороны, имеют место поведен­ческие реакции индивидуального эгоизма, с другой — прото-

 

социальные альтруистические формы поведения. Там, где су­ществует возможность сохранения и передачи индивидуальных генов, преобладают эгоистические формы поведения, а в об­стоятельствах, где попытка каждой особи сохранить индивиду­альные гены ставит под угрозу физическое существование всей группы, срабатывают альтруистические поведенческие реак­ции. Р. Эфроимсон в своей работе «Родословная альтруизма» упо­минает случай самопожертвования взрослым самцом шимпанзе, на­павшим на тигра для того, чтобы дать возможность скрыться остав­шимся членам группы.

Наши соотечественники М. Бутовская и Л. Файнберг пришли к следующему выводу о существовании у приматов социальной орга­низации различной модификации: «Анализ социальных структур и социального поведения в сравнительном ряду приматов позволяет выявить несколько универсальных типов социальном организа­ции, присутствующих на всех основных уровнях филогенетического развития. Здесь видны те отношения (связанные с целостностью орга­низации, иерархией и распределением ресурсов, порядком), которые в человеческом обществе с его спецификой станут параметрами го­сударственной власти и приобретут свои качества. Вот почему правомерно говорить об аналогиях между биологическими и соци­альными свойствами, в частности, об определенном параллелизме между биологически обусловленным неравенством и иерархией в сообществах высших животных и государственной властью. Базовым функ­циональным назначением как индивида, так и группы является сохра­нение видового генотипа вообще и генотипа данной популяции в частности. И групповые, и индивидуальные поведенческие реакции варьируются в пределах от ярко выраженного эгоизма до альтруиз­ма (разумеется, термины «эгоизм» и «альтруизм» применяются в дан­ном случае весьма условно и не содержат всего набора смыслов, обусловленных развитием человеческой культуры). Кроме того, на эти две полюсные типовые реакции в сообществах животных накладыва­ются коммуникативные ритуалы, в которых и обнаруживается соб­ственно иерархия особей и прежде всего отношения господства и подчинения.

Наиболее показательными в этом плане являются сообщества крыс и человекообразных обезьян. В них подгруппу (или страту) бесспор­ных лидеров Альфа образуют взрослые особи — самцы, отличаю­щиеся не только физической силой и свирепостью, но и быстротой поведенческих реакций, прежде всего реакцией «принятия решения». Данная страта, к которой причисляют особей Альфа, является наибо­лее устойчивым источником доминирования, его можно условно обо-

 

значить как «полюс силы». Вторую подгруппу, или страту, образуют особи Бета, уступающие первым в физической силе, быстроте приня­тия решений и бесстрашии. Особи Бета отличаются развитыми «мыс­лительными способностями», например умением ориентироваться в нестандартной ситуации.

Страта Бета образует второй устойчивый источник доминирова­ния в группе — своеобразный «полюс разума».

Далее идет подгруппа молодых и менее опытных или взрослых, но не имеющих отличий самцов, которые составляют страты «подвласт­ных», но «полноправных» (т.е. имеющих потомство) членов сооб­щества; их обычно обозначают как Гамма, Дельта и т.д.

Замыкают иерархию «неполноправные» члены группы — Омега, своего рода «изгои», те, для которых в обычных условиях не допуска­ется спаривание, а следовательно, и сама возможность иметь потом­ство. Так в общих чертах выглядит тип организации господства и подчинения в сообществах высших животных, своего рода «ранго­вая иерархия».

Следует учитывать и одно из универсальных правил биологии — для множества элементов системы характерны асимметрия взаимо­действий и вытекающая из этого асимметрия взаимоотношений. В то же время исследования синхронизации поведения животных и человека показали, что на самых разных уровнях интеграции — от биохимических систем организма до сложных социальных взаимодей­ствий — обнаруживается взаимная синхронизация поведения. Следовательно, во имя целостности системы возникает необходимость регулятивных механизмов, использующих «нормы» поведения и иерар­хию организации.