Однажды студеной российской зимою работала на севере бригада доблестных

советских геологов. И была у них теплая палатка с печкой-буржуйкой. И
были у них теплые спальные мешки. Но все равно по вечерам было холодно -
север все ж таки. Поэтому наши доблестные геологи согревались по вечерам
не угадаете чем... Согревались они чаем. Т. е. конкретно помногу его
выпивали.

Естественно, ночью им очень хотелось выйти из палатки облегчиться.
Вообразите: ночь, в палатке не то чтоб жарко, но хотя бы плюс - топится
печурка, спальник тоже относительно теплый, а вам нужно из него
вылезать, одеваться, выпрыгивать на мороз, а потом обратно -
раздеваться, залезать в спальник, по новой его согревать.

А геологи наши были изобретательны. Весьма. Достаточно лишь сказать, что
один из них, к примеру, вырезал со стороны ног в спальнике два отверстия
и пришил к ним валенки. Захотел - ноги в валенки, и вместе со
спальником наружу.

Другой, еще более ленивый, решил упростить процедуру еще более. Он
загодя выкопал рядом с палаткой ямку и вывел в нее шланг диаметром как
раз примерно как член. Другим концом шланг он подвел себе в спальник.

Здесь необходимо отметить, что помимо изобретательности нашим геологам
еще была присуща любовь к шуткам. Именно благодаря этой любви они,
заметив приготовления товарища, ближе к ночи вкопали в снег рогатулину и
конец шланга из ямки привесили к ентой рогатулине. И если раньше внешний
конец шланга был ниже внутреннего, то теперь ситуация изменилась
кардинально.

Теперь снова вообразим себе ночь и парня, захотевшего облегчиться. С
умильной улыбкой самого умного на сотни квадратных километров вокруг он
берет шланг, сует в него член (без зазора - я уже упоминал, что диаметр
шланга был равен диаметру члена), с удовольствием справляет нужду, а
затем, кряхтя от восторга, вынимает член... Закон о сообщающихся сосудах
знаете?

Рассказал Михаил Китин

История, рассказанная начальником геологической партии произошла в Якутии в начале 70-ых.

Бригада оленеводов, обслуживающих геологоразведочную партию,

хорошо "подготовилась" перед вылетом на работу в тайгу, кроме того, прихватили с

собой немалое количество спирта. Загрузились в АН-2, добавили и, изнывая
от тесноты замкнутого пространства, стали одолевать пилотов пьяной
критикой с характерным акцентом:

"Что ты за лёссик, мёртвый петля делать не умеес."
Те, естественно, устали от надоедливых пьяных рож, закрыли металлическую
дверь, отделяющую кабину пилотов от салона и "выдали" каскад фигур, о
количестве и сложности которых история умалчивает.
Когда "Аннушка" приземлилась на аэродроме назначения, пилоты
отказались выходить из самолёта. Командир открыл форточку пилотской кабины и сказал:
"Пока не вымоете салон - никуда не полечу"
Дверь салона пришлось открывать снаружи. Обстановка в салоне была
весьма живописной. На полу беспорядочно были разбросаны тела чуть живых
"десантников" лежавших в разных позах в лужах того, что из них выдавили
авиационные перегрузки.

Рассказал А. М. Гончаренко

Сказки Западного Верхоянья

Как Я Нашел Майтайю Беллу

Когда я был на Западном Верхоянье, мы в Партии осуществляли Пятидесятитысяную Съёмку в условиях Нерасчленённой Пермско-Триасовой Терригенной Формации. В таких условиях каждая найденная Фауна имела большое значение, поскольку в Терригенных толщах Фауна сохраняется плохо. На каждой Точке Наблюдения мы искали Фауну, но находили в основном сквозных космополитических Иноцерамус сп. или, изредка, Монотис окотика. А для разделения Дулгалахской и Деленджинской свит, представляющих собой практически неотличимые друг от друга Неритмичные Переслаивания Песчаников, Алевролитов и Аргиллитов, необходимо было найти крайне редкого двустворчатого Майтайя белла.

И вот однажды нас с Геологом Ганеевым, голубчиком и голубкой послали на Крайний Север Территории Съёмки, где как раз получили распространение Деленджинская и Дулгалахская свиты. И на каждой Точке Наблюдения я садился за описание, а голубку отправлял искать Фауну, а особенно Майтайю беллу. Но одна Точка Наблюдения сменяла другую, день следовал за днём, а Майтайю белла не находилась, что не вселяло в нас оптимизма, так как в таком случае Деленджинская и Дулгалахская свиты оставались неразделёнными, или, в крайнем случае, к ним бы было применено крайне ненадежное Литостратиграфичесое Разделение.

На одной из последних Точек Наблюдения последнего маршрута я оступился и упал вниз по осыпному склону, поранился не сильно, руки-ноги не переломал, но один обломок щебнистой размерности воткнулся мне прямо в глаз. И какова же была моя радость, когда вынув из глаза обломок щебнистой размерности я обнаружил на нём отпечаток древнего двустворчатого, который был идентифицирован как Майтай белла.

Так я помог Партии в осуществлении Пятидесятитысяной Съемки и разделил Деленджинскую и Дулгалахскую свиты. Правда, я утратил возможность к стереоскопическому зрению, зато теперь у меня очень красивая повязка на глазу, делающая меня похожим на пирата. Кроме того, я всерьёз заинтересовался биографиями Кутузова, Нельсона и Сервантеса и теперь хочу быть похожими на сих славных мужей прошлого

Как Радист Усманыч Объяснил, Что Под Землёй Все Течёт В Одну Сторону

Когда я был на Западном Верхоянье, я часто захаживал к Радисту Усманычу, чтобы поговорить и выпить чуть-чуть самодельной браги. Один раз, перед отправкой на Крайний Юго-Восток Территории Съемки, на речку Омчякондя, я зашел к Радисту Усманычу и выпил три кружки браги. Мы поговорили о том, о сём, и наконец я его спросил: "Усманыч, а Омчякондя в бассейне Лены или в бассейне Яны находится?"

Дело в том, что Территория Съёмки находилась почти на водоразделе этих двух великих сибирских рек. Большая часть Территории Съёмки находилась в бассейне великой сибирской реки Яны. Серелендя сливаясь с Мангазейкой образовывала Эндыбал, который у Базы впадал в Аркачан. Аркачан тёк на север и около Осеннинского Разреза впадал в Эчий. Эчий уже за Территорией Съёмки впадал в Дулгалах, который, как известно, сливаясь с Сартангом и давал начало великой сибирской реке Яне. Но Омчякондя находилась за перевалом, на плоскогорье, где вытекала из одноимённого озера и устремлялась за пределы Территории под таким углом, что было непонятно, повернёт ли она далее на север к Яне, или же на юг, к другой великой сибирской реке Лене.

Вот я из-за присущего мне любопытства и спросил: "Усманыч, а Омчякондя в бассейне Лены или в бассейне Яны находится?". "Э-э-э, голубчик" - сказал Усманыч - "какая разница в каком она бассейне, ведь под землёй все течёт в одну сторону!". Он полез под стол, достал какую-то мятую одноцветную карту и положил ее на стол. "Вот видишь" - сказал он. Я уже немного устал от браги и очень плохо всё видел, но понял, что из карты однозначно понятно, что под землёй все течёт в одну сторону.

Так, благодаря Радисту Усманычу, я расширил свои познания в гидрологии Верхоянского хребта

Как Геолог Малов взял в поле Кошку Машку

Когда я был на Западном Верхоянье, я был свидетелем того, как Геолог Малов взял в поле Кошку Машку. Сперва Кошка Машка очень боялась окружающей природы и восточносибирских просторов и поэтому редко вылезала из балка. Но постепенно она освоилась и стала охотиться на якутских сусликов евражек. Она их ловила и приносила Геологу Малову в балок и клала их около его нар. Постепенно Кошка Машка поймала и съела всех якутских сусликов евражек на территории Базы и стала охотится на зайцев. Зайцев в округе было много, но меньше, чем якутских сусликов евражек, поэтому Кошка Машка их всех тоже быстро поймала.

Тогда она поймала и съела собаку Вездеходчика Аркадия, а когда тот стал ругаться - то и самого Вездеходчика Аркадия, а заодно и Вездеходчика Таюрского. Потом она съела Взрывника Михалыча, своего хозяина Геолога Малова, Геолога Некрасова, Радиста Усманыча и даже Начальника Партии Николая Тимофеевича Рабандирова, а также голубчиков и голубок без счета. Когда в Горном обеспокоились молчанием Базы, они прислали Вездеходчика Николая и Главного Геолога Шошина на Вездеходе ГАЗ-71. Но Кошка Машка съела и Вездеходчика Николая и Главного Геолога Шошина, села на Вездеход ГАЗ-71 и поехала на Горный, где тоже всех съела.

Сейчас я сижу в балке, пишу эту историю и слышу как Вездеход ГАЗ-71 возвращается с Горного. Полевые дневники этого сезона я положил в ящик под нарами у стены, образцы этого сезона лежат там же. Что случилось с пробами на Горном я не знаю. Прощайте

Рассказал Михаил Черный

 

 

Хроники геологического отряда