Утопия как социальный проект

Внутренний спор с реформаторами был стержневым в знаменитой «Утопии» Томаса Мора.

Томас Мор (1478-1535), лорд-канцлер при английском короле Генрихе VIII, входил в круг оксфордских гуманистов, был другом Эразма Роттердамского. Генрих VIII проводил политику королевской реформации, провозглашая себя главой церкви. Мор, будучи противником реформационного движения в Европе, не согласился с этим и был приговорен к смерти.

В «Утопии» представлена прежде всего морально-социальная философия. В этом труде вскрываются пороки общественно-политического устройства. Причину народных бедствий Мор усматривает в преобладании частного эгоистического интереса. «Утопия» - некий проект, в котором этический идеал всеобщности противостоит индивидуалистическому себялюбию и ведет к восстановлению «естества» - истинной человеческой природы.

Слово «утопия» означает «место, которого нет». Столицей государства Утопия является Амаурото («исчезающий»), река называется Анидрой («лишенная воды»), правителя зовут Адем («не имеющий народа»), что не только предполагает игру реального и ирреального, но словно бы намекает на первозданного Адама.

Философский метод, предложенный Мором в «Утопии», - следование здравому смыслу и законам природы, основанным на разуме, что способствует устроению идеального государства. В основании такого государства лежат некоторые нормы, обеспечивающие его функционирование. В их числе - общность имущества, всеобщее обязательное участие граждан в производительном труде, ликвидация паразитического существования привилегированных сословий, равномерное распределение богатств. Общество утопийцев основано на широкой веротерпимости с признанием, однако, бессмертия души, божественного провидения и загробного воздаяния. Человеческое счастье имеет основанием рационально обусловленное удовольствие: оно должно быть «честным и благородным» и служить на благо и утешение другому.

«Утопия» Мора значительна не только тем, что признала законным протест человека, живущего в несправедливом обществе, но и прежде всего тем, что показала возможности проективных идей для построения государственности. Неслучайно рассказ ведется от имени реального лица - Рафаэля Гитлодея, участника одной из экспедиций Америго Веспуччи, открывшего землю, которой не было ни на одной карте.

Проект нового общества, исходящий не от Бога, а от человека-творца, представляла и книга «Город солнца» Томмазо Кампанеллы (1568-1639). Реально этот проект был взят из программы Калабрийского заговора против испанского владычества на юге Италии. Кампанелла участвовал в заговоре и за участие в нем 27 лет провел в тюрьме. Кампанелла полагал, что познание (соответственно, рожденные им идеи) служит человеческой практике. Магию, значимость которой признавали все гуманисты, он считал практическим искусством, связанным с идеей одушевленности мира. Кампанелла делил магию, связанную с солярными культами, на естественную и искусственную, предполагавшую воздействие на общество изобретений человеческого ума, механизм которых неизвестен окружающим. Магия должна была способствовать переустройству мира. По мнению Кампанеллы, маг, который обязательно должен быть философом, является не только созерцателем, но действователем. Через магию не только натурфилософия, но религиозная деятельность смыкалась с политикой. Не случайно стоящий во главе Города солнца первосвященник был Метафизиком, а священники исполняли обязанности должностных лиц. Религия соляриев представляла собой сложное соединение христианства, натурфилософии, астрономии и астрологии. При храме была коллегия из 12 жрецов, где изучались астрономия и логика. Жестко регламентированная жизнь соляриев строилась на равноправии и общности имущества, поскольку предполагалось, что беды происходят от социального неравенства, частного интереса и тирании.

 

Реформация

Вся гуманистическая мысль была наполнена поисками «новой религии», о чем свидетельствует, например, «Платоновское богословие» Фичино, пантеистические теории Патрици и Бруно. Но собственно Реформация началась в Германии. Ее характерными признаками были: утрата уже не связи разума и веры, а церкви и веры; перенос религиозности в план личностного сознания; формирование новой трудовой этики, которая является путем к спасению. Мирская деятельность принимает сакральную форму.

Реформация прежде всего связана с именем Мартина Лютера.

Мартин Лютер (1483-1546) - автор «Комментариев к Посланию к римлянам», «95 тезисов об индульгенциях», с которых и началась собственно Реформация, «28 тезисов к диспуту в Гейдельберге», «К христианскому дворянству немецкой нации», «О реформе христианского образования», «О вавилонском пленении церкви», «О свободе христианина», «О рабстве воли».

Идеи религиозного обновления связаны у Лютера с признанием возможности человеческого спасения главным образом на основании веры и Божественного промысла. Он провозглашает тезис «возвращения к истокам» евангельской жизни, отвергая всю традицию, со времени начала христианства, как испортившую и омертвившую его. В связи с этим он возвращается к идее непогрешимости Писания - единственного источника истины. Поскольку церковь как институт погрязла в грехе, то объявляется свобода самостоятельного толкования библейских текстов. Лютер начал новый перевод Библии, так как к тому времени в этом возникла необходимость (перевод Евангелия осуществил и Эразм Роттердамский). В Германии этого времени циркулировали десятки тысяч экземпляров разных библейских книг. Издание Лютером Библии имело огромный успех, поскольку обеспечивало прямой доступ к ней множества людей. Лютер возродил старую (идущую от Петра Абеляра) идею о непосредственном общении человека с Богом без посредства священников. Выдвигая на первый план идею Божественного предопределения, Лютер отстаивал тезис о рабстве воли. Концепция предопределения предполагала строго определенную - сельскохозяйственную и ремесленную - деятельность человека, понятую как призвание и профессия, призывающую к совершенствованию и требующую рационального подхода для достижения успехов и выявления тем самым Божьего замысла.

Одним из выдающихся деятелей Реформации был Жан Кальвин (1509-1564). Как и Лютер, он полагает Священное писание непогрешимым источником истины. Человеческое рациональное представление о Боге есть фикция. Более того, разум искажает Божественные истины и склоняет волю ко злу. По мнению Кальвина, первородный грех Адама, выразившийся в своеволии, ослабил естественные дары человека и уничтожил сверхъестественные. Поэтому спасение зависит только от степени веры в Бога, а свобода воли исключается Божественным промыслом. Кальвин строго различает идеи предопределения и провидения, которые являются центральными идеями его учения. Предопределение - это вечный совет Бога, руководящий человеческими намерениями. Статусы людей различны и строго закреплены, потому и их интенции различны. Провидение - это продолжение акта творения, распространяемое на все сотворенное в его малейших проявлениях. Первородный грех Адама совершился именно на основании провидения и предопределения. Как полагал немецкий социолог Макс Вебер, в этом положении протестантизма заключен дух капитализма. Кальвин распространил лютеровскую идею профессионального призвания не только на сельское хозяйство и ремесло, но и на все виды производства, усматривая в возможности приобретения богатства, связанной с правильно исполняемым делом, знак предопределения.

К числу критиков Лютера из среды гуманистов безусловно относится его старший современник Эразм Роттердамский (1466/69-1536), не сразу согласившийся с идеями Лютера. Эразм Роттердамский не порвал с католицизмом, но всерьез поставил идеи гуманизма на службу Реформации. Его трактат «О свободе воли» есть прямая полемика с Лютером. В числе его работ - «Пословицы», принесшие ему шумный успех, критическое издание Нового завета, знаменитая «Похвала глупости» и др.

Для Эразма философия (в отличие от Лютера) есть знание и мудрость, но она не базируется на категориальной системе и силлогистике. В «Похвале глупости» осмеивается понятийный аппарат древних философов, равно как и церковная схоластика. Сама идея «глупца» есть призыв возвратиться к истинному естеству, снять покровы напускной учености, личины. «Глупец» Эразма - не «профан» Петрарки, исполняющий своеобразную роль, чтобы выявить пределы знания. Он представляет не тот естественный язык, которым обладает, как считал Лоренцо Валла, человек образованный. Его естество - голое, чистое, лишенное наслоений и уровней безумное, беспамятное, расточительное, необманчивое благочестие, его способом существования является счастье.

Как противостояние лютеранству в конце XV - начале XVI в. наметился поворот в сторону согласования веры и разума, природы и благодати, приведший к возникновению направления, названного «вторая схоластика». Представителями Контрреформации были кардинал Каэтана (1468-1534) и Франсиско Суарес (1548-1617). Суарес предложил свое решение проблемы свободы воли. Бог не обусловливает свободы воли, но предвидит ее и приводит избранных к спасению. Идею предопределения Суарес заместил идеей предвидения пути, по которому душа придет к Богу.

Мистический аспект протестантизма представлен учением Якоба Беме.

Якоб Беме (1575-1624) был выходцем из крестьянской семьи и работал сапожником в саксонском Герлице. Наиболее известным его трудом стала «Аврора, или утренняя звезда» (1612).

В проблеме соотношения Бога и природы Якоба Беме интересовала сама структура Божества, раскрываемая в мире. Бог есть высочайшее единство, но это единство непознано, недоступно, и сам Бог не может Себя ни познать, ни осуществить. Потому великое таинство заключается в том, каким образом Бог «вводит себя в натуру». Одним из способов, полагает Беме, является спор, который есть следствие «изведения» себя Богом «из вечного ведения в различность воли» и введения этой «различности» в понятие естественной и тварной жизни. Само разделение Бога осуществляется ради познания. Это движение есть основание всего бытия. Бог распространяется в каждой вещи, будучи ее причиной. Теологи ищут Его вне мира, в то время как Он - в звездах, стихиях, земле, камнях, людях, животных, гадах, в зелени, листве и траве. Беме поэтически отождествлял Бога и мир. При этом, согласно Беме, злое начало неразрывно существует рядом с благим, являясь результатом разделения, т.е. самораскрытия Божественной сущности. Вывод, который можно сделать из такого созерцания Беме, таков: именно разделение-самораскрытие понуждает человека делать выбор между «да» и «нет», поскольку это коренится в природе единого бытия, предмета и явления. Они суть один предмет, но делятся на два начала и два центра. Не выбрав, нельзя увидеть вещь. Вне этих двух начал все предметы были бы ничем, остановились бы, перестали двигаться. Это внутреннее мучение Природы, порождающей вещи из своего лона.

 

Для дополнительного чтения

Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в XXI век. М., 1991.

Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. СПб., 1905.

Глазман Н.С. Мышление Джордано Бруно: единство воли и интеллекта //Философия и социология науки и техники. М., 1987.

Горфункель А.X. Философия эпохи Возрождения. М., 1980.

Итальянский гуманизм эпохи Возрождения. Саратов, 1984.

Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978.

Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 2. Средневековье. СПб., 1994.

Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век). М., 1985.

Глава 3. Философия нового времени (от Декарта до Канта)

XVI-XVII вв. - время, крупных перемен в жизни Европы. Сдвиги в образе жизни, системе ценностей, духовном мироощущении нашли свое отражение в новой проблематике и стиле философии. Важным событием, определившим характер и направленность философской мысли, стала научная революция. Ее начало было положено открытиями Н. Коперника, И. Кеплера, Тихо де Браге, Г. Галилея, а завершение выпало И. Ньютону. Философия должна была осознать смысл и масштаб происходящих перемен и, отвечая ходу событий, ввести современников в новый мир, мир с иным местоположением самого человека в его отношении к природе, обществу, самому себе и Богу.

Новый духовный мир выстраивался и обживался людьми с трудом, в конфликтах и столкновениях. Освобождение от власти прежних традиций требовало мужества, усилий и значительного времени. Прошлое властно сказывалось и на тех, кто прокладывал пути в этот новый мир.

Мы ознакомимся в самых общих чертах с ходом развития философской мысли, занимающим во времени около двух веков (с конца XVI в. по конец 70-х гг. XVIII в.), остановившись на характеристике основных философских концепций этого периода.

 

Философия Фрэнсиса Бэкона

Фрэнсис Бэкон (1561-1626) родился в Лондоне в семье лорда-хранителя печати при королеве Елизавете. С 12 лет обучался в Кембрижском университете (колледж св. Троицы). Избрав политическую карьеру в качестве жизненного поприща, Бэкон получил юридическое образование. В 1584 г. избирается в палату общин, где остается до восшествия на трон Иакова I (1603 г.) и разгона парламента. Начиная с этого времени, он быстро поднимается по политической лестнице, достигнув в 1618 г. должности лорда-канцлера. Весной 1621 г. Бэкон был обвинен палатой лордов в коррупции, предан суду и от сурового наказания был освобожден лишь по милости короля. На этом политическая деятельность Бэкона завершилась, и он всецело отдался научным занятиям, и прежде занимавшим значительное место в его деятельности.

Наиболее известный труд Ф. Бэкона «Новый Органон» вышел в свет в 1620 г. Бэкон написал за свою жизнь много книг, из которых следует упомянуть также «Опровержение философий» (1608), «О достоинстве и приумножении наук» (1623) и вышедшую посмертно «Новую Атлантиду».

В истории философии и науки Бэкон выступил как провозвестник опытного естествознания и научного метода. Ему удалось дать образ новой науки, отправляясь от твердо принятых и последовательно продуманных представлений о значении знания в обществе и человеческой жизни. Уже в Кембридже юный Бэкон остро пережил неудовлетворенность традиционной (схоластической) наукой, полезной, по его словам, лишь для побед на университетских диспутах, но не в решении жизненных задач человека и общества. Старая философия бесплодна и многословна - таков краткий вердикт Ф. Бэкона. Главным делом философа становится критика традиционного познания и обоснование нового метода постижения природы вещей. Он упрекает мыслителей прошлого за то, что в их трудах не слышно голоса самой природы, созданной Творцом.

Методы и приемы науки должны отвечать подлинным ее целям - обеспечению благополучия и достоинства человека. Это и свидетельство выхода человечества на дорогу истины после долгого и бесплодного плутания в поисках мудрости. Обладание истиной обнаруживает себя именно в росте практического могущества человека. «Знание - сила» - вот путеводная нить в прояснении задач и целей самой философии.

«Человек, слуга и истолкователь Природы, ровно столько совершает и понимает, сколько он охватывает в порядке Природы; свыше этого он не знает и не может ничего» - этим афоризмом Бэкона открывается его «Новый Органон». Возможности человеческого разумения и науки совпадают, поэтому так важно ответить на вопрос: какой должна быть наука, чтобы исчерпать эти возможности?

Учение Бэкона разрешает двуединую задачу - критически проясняет источники заблуждения традиционной, не оправдавшей себя мудрости, и указывает на правильные методы овладения истиной. Критическая часть программы Бэкона ответственна за формирование методической дисциплины научного разума. Впечатляет и позитивная ее часть, но она написана, по замечанию великого Гарвея, личного врача Бэкона, «по лорд-канцлерски».

Итак, что же препятствует успешному познанию природы? Приверженность к негодным методам познания мира обусловлена, по мнению Бэкона, господством над сознанием людей так называемых «идолов». Он выделяет четыре их основных вида: идолы рода, пещеры, рынка и театра. Так образно представлены философом типичные источники человеческих заблуждений.

«Идолы рода» - это предрассудки нашего ума, проистекающие из смешения нашей собственной природы с природой вещей. Последняя отражается в ней как в кривом зеркале. Если в человеческом мире целевые (телеологические) отношения оправдывают законность наших вопросов: зачем? для чего? - то те же вопросы, обращенные к природе лишены смысла и ничего не объясняют. В природе все подчинено только действию причин и здесь законен лишь вопрос: почему? Наш ум следует очистить от того, что проникает в него не из природы вещей. Он должен быть открыт Природе и только Природе.

«Идолы пещеры» - это предрассудки, заполняющие ум из такого источника, как наше индивидуальное (и случайное) положение в мире. Чтобы освободиться от их власти необходимо достигать согласия в восприятии природы из разных позиций и при различных условиях. В противном случае иллюзии и обманы восприятия затруднят познание.

«Идолы рынка» - это заблуждения, проистекающие из необходимости пользоваться словами с уже готовыми значениями, принимаемыми нами некритически. Слова способны подменить обозначаемую ими вещь и взять ум в свой плен. Ученый должен быть свободен от власти слов и открыт самим вещам для того, чтобы успешно их познать.

И, наконец, «идолы театра» - заблуждения, проистекающие из безусловного подчинения авторитету. Но ученый должен искать истину в вещах, а не в изречениях великих людей.

«Итак, об отдельных видах идолов и об их проявлениях мы уже сказали. Все они должны быть отвергнуты и отброшены твердым и торжественным решением, и разум должен быть совершенно освобожден и очищен от них. Пусть вход в царство человека, основанное на науках, будет таким же, как вход в царство небесное, куда никому не дано войти не уподобившись детям».

Борьба с авторитарным мышлением - одна из основных забот Бэкона. Следует безоговорочно признать лишь один авторитет, авторитет Священного Писания в делах веры, но в познании Природы ум должен опираться только на опыт, в котором ему открывается Природа. Разведение двух истин - божественной и человеческой - позволило Бэкону примирить существенно различные ориентации познания, вырастающие на почве религиозного и научного опыта, укрепить автономность и самозаконность науки и научной деятельности. «Апофеоз заблуждений есть злейшее дело и поклонение суетному равносильно чуме разума. Однако, погрузившись в эту суету, некоторые из новых философов с величайшим легкомыслием дошли до того, что попытались основать естественную философию на первой главе книги Бытия, на книге Иова и на других священных писаниях. Эту суетность надо тем более сдерживать и подавлять, что из безрассудного смешения божественного и человеческого выводится не только фантастическая философия, но и еретическая религия. Поэтому спасительнее будет, если трезвый ум отдаст вере лишь то, что ей принадлежит».

Беспристрастный ум, освобожденный от всякого рода предрассудков, открытый Природе и внимающий опыту - таково исходное положение бэконовской философии. Для овладения истиной вещей остается прибегнуть к правильному методу работы с опытом. Бэкон указывает на две возможные дороги поисков и обнаружения истины, из которых мы должны выбрать наилучшую и гарантирующую нам успех. Первая переносит нас от чувства и частных случаев «сразу к аксиомам самого общего характера, и затем дает дорогу суждениям на основании этих принципов, уже закрепленных в их незыблемости, с тем, чтобы вывести на их основании промежуточные аксиомы; это наиболее распространенный путь. Другая - от чувства и частного приводит к аксиомам, постепенно и непрерывно поднимаясь по ступеням лестницы обобщения до тех пор, пока не подведет к аксиомам самого общего характера; это самая верная дорога, хотя она еще не пройдена людьми». Второй путь - это путь методически продуманной и усовершенствованной индукции. Дополнив ее целым рядом специальных приемов, Бэкон стремится превратить индукцию в искусство вопрошания природы, ведущее к верному успеху на пути познания. На этом методически выверенном пути роль чистого случая и удачи в отыскании истины, также как и различий в интеллектуальной проницательности, существующих между людьми, преодолевается. «Как говорится, хромой идущий по дороге, опережает того, кто бежит без дороги. Очевидно и то, что, чем более ловок и быстр бегущий по бездорожью, тем больше будут его блуждания.

Наш же путь открытия наук таков, что он немного оставляет и силе дарований, но почти уравнивает их. Подобно тому как для проведения прямой линии или описания совершенного круга много значит твердость, умелость и испытанность руки, если действовать только рукой, - мало или совсем ничего не значит, если пользоваться циркулем и линейкой. Так обстоит и с нашим методом».

Основав свою философию на понятии опыт, истолковав чувственность как единственный источник всех наших знаний, Бэкон тем самым заложил основы эмпиризма - одной из ведущих философских традиций новоевропейской философии.

Родоначальник эмпиризма вместе с тем ни в коей мере не был склонен недооценивать значение разума. Сила разума как раз и проявляет себя в способности такой организации наблюдения и эксперимента, которая и позволяет услышать голос самой природы и истолковать сказанное ею правильным образом. Отличая себя от тех, кого сам Бэкон называл эмпириками и догматиками, он поясняет существо своей позиции следующим образом: «Эмпирики, подобно муравью, только собирают и довольствуются собранным. Рационалисты, подобно пауку, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ: она извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению. Не отличается от этого и подлинное дело философии. Ибо она не основывается только или преимущественно на силах ума и не откладывает в сознание нетронутым материал, извлекаемый из естественной истории и механических опытов, но изменяет его и перерабатывает в разуме. Итак, следует возложить добрую надежду на более тесный и нерушимый (чего до сих пор не было) союз двух этих способностей - опыта и рассудка». Почему же он тем не менее остается философом эмпиризма? Ценность разума - в его искусстве извлечения истины из опыта, в котором она заключена. Разум как таковой не содержит в себе истин бытия и, будучи отрешен от опыта, неспособен к их открытию. Опыт, таким образом, имеет основополагающее значение. Разум можно определить через опыт (например, как искусство извлечения истины из опыта), но опыт в своем определении и пояснении в указании на разум не нуждается, а потому может рассматриваться как инстанция самостоятельная и от разума независимая.

Основы альтернативной эмпиризму рационалистической традиции были заложены французским философом Рене Декартом. Но прежде чем перейти к ее характеристике остановимся вкратце на той картине мира, которую предложил Бэкон, основываясь на систематическом применении своего метода познания.

Бэконовское учение о бытии складывается в контексте неустанно подчеркиваемого активного контакта исследователя с природой. Ученый в первую очередь не наблюдатель и созерцатель, а экспериментатор. «Дело и цель человеческого могущества в том, чтобы производить и сообщать данному телу новую природу или новые природы». И Бэкон строит такую концепцию бытия, которая как бы гарантирует исследователю самую возможность достижения успеха в деле практического овладения миром, ибо «пути к человеческому могуществу и знанию ближайшим образом сплетены один с другим и едва ли не одни и те же». Он выделяет в окружающем нас мире, образованном бесчисленным многообразием конкретных вещей и явлений, простые природы и их формы, знание которых и позволяет нам овладеть ходом процессов и уметь их контролировать. Формы - это то, что характеризуется качественной неразложимостью, что обладает постоянством и дает ключ к пониманию источников изменений вещей. Это и то, что можно интерпретировать как скрытые от глаз структуру и закон протекания явления, наделенные качественным своеобразием. В этом понятии как бы сплетены между собой и слиты качественные субстанции и типологически отличные друг от друга структурированные процессы (законы порождения и превращения). Так, тепло как природа обладает формой, которая представляет собой и закон тепла. «Ибо форма какой-либо природы такова, что когда она установлена, то и данная природа неизменно за ней следует. Итак, форма постоянно пребывает, когда пребывает и эта природа, она ее вполне утверждает и во всем присуща ей. Но эта же форма такова, что когда она удалена, то и данная природа неизменно исчезает. Итак, она постоянно отсутствует, когда отсутствует эта природа, постоянно удерживает ее и только ей присуща». Бэконовские формы в качестве базисных структур бытия сочетают в себе трудно отделимые друг от друга представления, с одной стороны, о качественно простых природах, а с другой, - о чём-то более близком будущим объяснительным моделям механистического естествознания. Так, к примеру, трактовка формы теплоты как рода внутреннего движения в телах вполне согласуется с будущей ее физической интерпретацией.

Мир Бэкона - яркий предвестник мира новоевропейской науки, ее духа и метода, но в нем еще отчетливо различимы приметы и приемы средневекового миросозерцания.

 

Философия Рене Декарта

Рене Декарт (1596-1650) родился в семье, принадлежавшей к знатному роду Турени, что предопределяло его будущее на стезе воинской службы. В школе иезуитов, которую закончил Декарт, у него обнаружилась сильная склонность к занятиям математикой и безусловное неприятие схоластической традиции. Ратная жизнь (а Декарту пришлось участвовать в Тридцатилетней войне) не привлекала мыслителя и в 1629 г. он оставляет службу, удаляется от света, избирает местом своего пребывания самую свободную тогда страну Европы - Голландию - и в течении 20 лет занят исключительно научными трудами. В 1649 г. он принимает приглашение шведской королевы Христины помочь ей основать Академию Наук. Непривычный для философа режим дня (встречи с «царственной ученицей» в 5 часов утра), суровый климат Швеции и напряженная работа стали причиной его преждевременной кончины.

Декарт по праву считается одним из основателей философии нового времени. Ему принадлежит заслуга ясной и глубокой формулировки основных интуиций и допущений рассматриваемого нами классического периода новоевропейской философии.

Отправной точкой философствования Декарта становится общая им с Бэконом проблема достоверности знания. Но в отличие от Бэкона, который ставил на первый план практическую основательность знания и акцентировал значение предметной истинности знания, Декарт искал признаки достоверности познания в сфере самого знания, его внутренних характеристик. Отклоняя, подобно Бэкону, авторитет как свидетельство истины, Декарт стремился к разгадке тайны высочайшей надежности и неотразимой привлекательности математических доказательств. Их ясность и отчетливость он справедливо связывает с радикально глубокой работой анализа. В результате сложные проблемы удается разложить на предельно простые и дойти до уровня, на котором истинность или ложность утверждения может быть усмотрена непосредственно, как в случае математических аксиом. Располагая такими очевидными истинами, можно уверенно проводить доказательства, относящиеся к сложным и заведомо неясным случаям.

Декарт развивает специальное учение о методе, которое он сам резюмирует в следующих четырех правилах:

1) Не принимать ничего на веру, в чем с очевидностью не уверен. Избегать всякой поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению;

2) разделять каждую проблему, избранную для изучения, на столько частей, сколько возможно и необходимо для наилучшего ее разрешения;

3) располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легкопознаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу;

4) делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено.

Эти правила можно обозначить соответственно как правила очевидности (достижение должного качества знания), анализа (идущего до последних оснований), синтеза (осуществляемого во всей своей полноте) и контроля (позволяющего избежать ошибок в осуществлении как анализа, так и синтеза). Продуманный так метод следовало применить теперь к собственно философскому познанию.

Первая проблема состояла в том, чтобы обнаружить очевидные истины, лежащие в основе всего нашего знания.

Декарт предлагает с этой целью прибегнуть к методическому сомнению. Только с его помощью можно отыскать истины, усомниться в которых невозможно. Следует заметить, что испытанию на несомненность предъявляются исключительно высокие требования, заведомо превосходящие те, что вполне удовлетворяют нас, скажем, даже при рассмотрении математических аксиом. Ведь и в справедливости последних можно усомниться. Нам же необходимо найти такие истины, в которых усомниться невозможно.

Можно ли сомневаться в своем собственном существовании, в существовании мира, Бога? В том, что у человека две руки и два глаза? Подобные сомнения могут быть нелепы и странны, но они возможны. В чем же нельзя усомниться? Заключение Декарта лишь на первый взгляд может представиться наивным, когда он такую безусловную и неоспоримую очевидность обнаруживает в следующем: я мыслю, следовательно, существую (лат., cogito, ergo sum). Справедливость несомненности мышления подтверждается здесь самим актом сомнения как актом мысли. Мышлению отвечает (для самого мыслящего «Я») особая, неустранимая достоверность, заключающаяся в непосредственной данности и открытости мысли самой себе.

Декарт получил лишь одно несомненное утверждение - о самом существовании познающего мышления. Но в последнем заключено много идей, некоторые из которых (например, математические) обладают высокой очевидностью как идеи разума. Так, в разуме заложено убеждение, что кроме меня существует мир. Как доказать, что все это не только идеи разума, не самообман, но и существующее на самом деле? Это вопрос об оправдании самого разума, о доверии к нему.

Декарт разрешает эту проблему следующим образом. Среди идей нашего мышления находится идея Бога, как Совершенного Существа. А весь опыт самого человека свидетельствует о том, что мы, люди, существа ограниченные и несовершенные. Каким же образом эта идея оказалась присуща нашему уму? Декарт склоняется к единственно оправданной на его взгляд мысли, что сама эта идея вложена в нас извне, а ее творец и есть Бог, создавший нас и вложивший в наш ум понятие о себе как о Совершеннейшем Существе. Но из этого утверждения вытекает необходимость существования внешнего мира как предмета нашего познания. Бог не может обманывать нас, он создал мир, подчиняющийся неизменным законам и постижимый нашим разумом, созданным им же. Так, Бог становится у Декарта гарантом постижимости мира и объективности человеческого познания. Благоговение перед Богом оборачивается глубоким доверием к разуму.

Вся система аргументации Декарта делает вполне понятной его мысль о существовании врожденных идей в качестве одного из основоположений рационалистической теории познания. Именно врожденным характером идей объясняется сам эффект ясности и отчетливости, действенности интеллектуальной интуиции, присущей нашему уму. Углубляясь в него, мы оказываемся способными познавать сотворенные Богом вещи. Ясность и отчетливость представлений являются поэтому и критериями истинности (достоверности) наших знаний.

Декарт полагает, что все возможные вещи составляют две самостоятельных и независимых друг от друга (но не от создавших их Бога) субстанции - духовную и телесную. Эти субстанции познаются нами в их основных атрибутах; для тел таким атрибутом является протяжение, для душ - мышление. Телесная природа последовательно представлена у Декарта концепцией механицизма. Вечно движущийся мир, подчиненный законам механики, исчислимый математико-геометрическим образом, заготовлен для триумфального шествия математического естествознания. Природа - чисто материальное образование, ее содержание исчерпывается исключительно протяжением и движением. Основными ее законами являются принципы сохранения количества движения, инерции и первоначальности прямолинейного движения. На основе этих принципов и методически контролируемого построения механических моделей, разрешимы все познавательные задачи, обращенные к природе. Так, животные и человеческие тела подчинены действию тех же механических принципов и представляют собой «самодвижущиеся автоматы», никаких «живых начал» в органических телах (как растительных, так и животных) не имеется.

Наиболее трудная проблема философии Декарта отношение души и тела у человека. Если у животных нет души, и они представляют собой бездушные автоматы, то в случае человека это очевидным образом не так. Человек способен управлять своим телом с помощью ума, а ум - испытывать на себе влияние тела. Сложность проблемы заключалась в объяснении воздействия двух совершенно разных по своей природе субстанций. Душа едина, непротяженна и неделима. Тело протяженно, делимо и сложно. Декарт, проявлявший большой интерес к успехам тогдашней медицины, отнесся с особым вниманием к шишковидной железе, расположенной в центральной части головного мозга, и связал с ней место, в котором душевная субстанция взаимодействует с телесной. Хотя душа как начало непротяженное и не занимает места, но она «пребывает» в указанной железе, она - «седалище души». Именно здесь материальные жизненные духи и вступают в контакт с душой. Раздражение из внешнего мира передается по нервам в головной мозг и возбуждает пребывающую там душу. Соответственно, самостоятельное возбуждение души приводит в движение жизненные духи, и нервный импульс завершается мышечным движением. Связь души и тела в целом укладывается в схемы, по существу, механического взаимодействия.

Основные моральные установки картезианства легко извлекаются из общей направленности его философии. Укрепление господства разума над чувствами и страстями тела - исходный принцип для поиска формул нравственного поведения в самых разнообразных жизненных ситуациях. Декарта отличает своего рода растворение феномена воли в чистом интеллектуализме. Свобода воли определяется им посредством указания на следование «логике порядка». Одно из жизненных правил Декарта звучит так: «Побеждать скорее себя самого, нежели судьбу, и менять скорее свои желания, чем мировой порядок; верить, что нет ничего, что было бы целиком в нашей власти, за исключением наших мыслей».

Начиная с Декарта, новые ориентации философской мысли, в которых центральное место занимает мысль и сам человек, обретают классически ясный характер.