Вход Господень в Иерусалим. Страстная неделя

План восстания против римлян

По древнему еврейскому пророчеству, Из­раиль должен спасти Мессия, который однаж­ды въедет в город Иерусалим на ослице под всеобщее ликование всех иудеев. В Священ­ном Писании говорилось (Захария 9, 9):

«Не бойся, Град Сионский! Вот грядет Царь твой, верхом на осленке».

Мятежники желали в точности осуще­ствить пророчество, решив воспользоваться приходом Иисуса в Иерусалим. Расчет был на то, что сторонники Иисуса, которые уже собрались в Иерусалиме со всей Иудеи, увидев пышное шествие, воодушевят­ся и присоединятся к своему Учителю.

Эта акция поможет повстанцам убедиться в их силе и единстве, укрепит веру колеблю­щихся и сомневающихся. Римляне же воспри­мут все происходящее как часть праздничного торжества и не станут предпринимать каких-либо действий. Восстание должно начаться в пасхальную ночь, когда по иудейским законам все евреи должны находиться в своих домах и вкушать жертвенного ягненка.

Римляне, зная, что в пасхальную ночь по религиозным правилам правоверным иудеям запрещено передвигаться по городу, будут беспечно отдыхать, не заботясь об охране.

Именно в эту ночь иудеи должны были произвести неожиданное нападение на иерусалимский гарнизон и разоружить ни­чего не подозревающих солдат. Внезапность атаки должна была обеспечить успех всей акции.

Вот так выглядел первоначальный план восстания.

До наших дней рассказ о Страстной неде­ле, об аресте и распятии Иисуса дошел в иска­женном до неузнаваемости виде. В нем столько противоречий, загадок и нелогичностей, что многочисленные исследователи и историки до сих пор не могут восстановить истинный ход событий.

И лишь только сейчас с помощью Ангелов-Хранителей удалось узнать правду о том, как был схвачен и распят Спаситель мира.

Вход Господень в Иерусалим

Приближалось время празднования само­го любимого весеннего праздника у иудеев — Пасхи. Иисус с учениками возвращался из Капернаума, побывав при этом в Вифании, где воскресил Лазаря.

Паломники остановились недалеко от Иерусалима. Христос, как всегда, шел босой и сильно растер ноги в кровь и теперь с трудом передвигался, хромая и опираясь на палочку.

К тому же путешественники отравились водой из придорожного источника. Иисус ос­лаб и побледнел.

Дурное предзнаменование!

Повстанцы, сторонники Вараввы, решили обманом осуществить свой план. Проходя под видом паломников мимо учеников Иисуса, они предложили им для Учителя молодого осла.

Наконец наступил долгожданный мо­мент — когда Иисус верхом на осле стал спус­каться с Масличной горы к стенам города со своими учениками, им навстречу вышла боль­шая толпа людей из числа заговорщиков, ко­торые стали громко провозглашать осанну Мессии. Как пишется в Библии, «весь Иерусалим пришел в движение». Остальные иудеи, огля­дываясь то на Иисуса, то друг на друга, то на фарисеев и книжников, не решались в откры­тую присоединиться к шествию. Все выжидали, никто не спешил, боясь со­вершить ошибку, сделать первый шаг, но и в то же время никто не хотел остаться в сторо­не, если вдруг произойдет какое-нибудь чудо. Многие, прекрасно зная, кто такой Иисус, догадываясь, с какой целью он въезжает на осле в город, тем не менее переспрашивали друг у друга: — Кто это? Что происходит?

Ожидаемого единения народа не про­изошло, вместо того чтобы последовать за Иисусом и показать свою готовность к борьбе за свободу, евреи осторожно смотрели на все происходящее со стороны. Никто не хотел рисковать раньше времени.

Фарисеи, которые опасались Иисуса боль­ше римлян, стали возмущаться:

— Запрети кричать ученикам своим! Иисус ответил:

— Если они замолчат, то камни возопиют! Народ, стоявший вокруг, смотрел на все это молча, мысленно про себя поддерживая не Иисуса, а фарисеев. Иисус не был бы Сыном Божьим, если бы сразу не разгадал намерение мятежников, но он не стал никому ничего говорить. Он хотел уберечь евреев от ненужного кровопролития. Заговорщики должны были своими собствен­ными глазами увидеть то, о чем их уже неодно­кратно предостерегал Иисус: иудейский народ еще не готов к восстанию против римлян!!! Мятежники убедились, что Иисус был прав — народ к борьбе не готов. Но на планы повстанцев это обстоятельство никак не по­влияло. Они все равно были готовы пойти на риск и начать войну.

Пророчество об Иерусалиме

И тогда Иисус произнес свое знаменитое пророчество о бедствиях, которые ожидают этот цветущий ныне город — Иерусалим:

«Это сокрыто ныне от глаз твоих, но придут дни, когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и ра­зорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего». Иисус знал, что ожидает Иерусалим в бли­жайшем будущем. Через несколько десятков лет иудеи все-таки поднимут восстание про­тив римлян и освободят город, но в их рядах по-прежнему, как и сейчас, не будет единства.

И когда римские легионы подступят к сте­нам города, осажденные в Иерусалиме евреи, вместо того чтобы объединиться в единый от­ряд, будут выяснять отношения между собой. После тяжелых кровопролитных боев враг штурмом захватит Иерусалим, и Иудейское царство прекратит свое существование почти на две тысячи лет. Иерусалим будет разрушен до основания, землю вспашут, в нем действительно не оста­нется камня на камне, и на этом месте римля­не построят новый город. Храм иудеев будет полностью уничтожен, и на его основании возведут храм римским богам.

Пророчество Иисуса сбылось — в 70 году римляне залили весь Иерусалим кровью и раз­рушили храм. А в 135 году столица Иудейско­го царства вновь была разрушена до основа­ния, камня не осталось на камне и даже земля была вся перепахана по приказу римского им­ператора.

Все, что осталось от того Иерусалима до се­годняшних дней — это часть каменной клад­ки из основания храма, известной ныне как Стена Плача.

Разговор Иисуса с Иудой

Иуда Искариот, родной брат Иисуса, был тесно связан с повстанцами. Встретившись с Иисусом, Иуда рассказал ему о планах мятеж­ников. По замыслу, в пасхальную ночь заговор­щики должны были неожиданно напасть на римлян и вызволить из плена своего вождя Варавву. И главную роль в освобождении Вараввы должен был сыграть Иуда Искариот. Именно он должен был возглавить вооруженный отряд, который начнет боевые действия.

Иисус как мог отговаривал своего любимо­го брата не совершать этого, доказывая несос­тоятельность всех их замыслов. Но Иуда был непреклонен, и Иисус понял, что его переубедить не удастся.

Двое молодых людей так увлеклись бесе­дой, что не заметили стоявшего неподалеку апостола Иуду Заакия, который услышал весь их разговор.

Иуда Заакий, узнав о готовящемся восстании, был просто шокирован. После некоторого раздумья он решил, что надо действовать: остановить Иуду Искариота любой ценой. Для этого Иуда Заакий тайно обратился к иудейским священникам и рассказал им о готовящемся мятеже. Первосвященник Каиафа, узнав о восстании, пришел в ужас. Его вполне устраивала спокойная, сытая жизнь при римлянах. Бунт, мятеж должен был разрушить всю эту идиллию. А если вдруг во время волнений римляне разрушат иудейский храм? А если вдруг рим­ский император запретит проводить в храме богослужения и совершать жертвоприноше­ния? Это же конец всему благополучию!

Каиафа получил свою должность из рук Пилата и ежегодно выплачивал ему определенную сумму за это хлебное место. И ему не хотелось терять все это из-за каких-то мятеж­ников. Особые опасения внушал Каиафе тот факт, что в рядах заговорщиков находился родной брат Иисуса Христа Иуда Искариот. А какая роль в готовящемся действии уготована самому Иисусу? А вдруг этот проповедник, воспользовавшись ситуацией, возглавит во­оруженные массы? Как поступит Иисус с фа­рисеями, книжниками и священниками в слу­чае победы? Даже подумать страшно!

Каиафа опасался Иисуса больше, чем рим­лян. Иисус своими действиями и речами подрывал авторитет иудейского духовенства. По­этому Иисуса нужно было убрать любой це­ной.

Именно тогда Каиафа и вынес приговор Сыну Божьему, выступая перед священника­ми (Ин 11, 49-50): «Вы ничего не знаете и не понимаете, что для вас будет лучше, если один человек погибнет во имя людей, чем если погибнет весь народ».

Иуде Заакию за его предательство было заплачено 30 сребреников. Характером этот Иуда был завистлив и корыстолюбив, деньги эти он взял.

Подготовка к Пасхальной вечере

Наконец наступил долгожданный день.

Евреи празднуют Пасху в четырнадцатую ночь месяца ниссана по своему лунному ка­лендарю. В 29 году день Пасхи приходился на 5 апреля по нашему современному календа­рю.

Днем накануне Пасхи все евреи должны были приготовить к праздничному столу жерт­венного ягненка, которого полагалось съесть после наступления ночи. В четверг, 4 апреля, когда закололи пас­хального ягненка, Иисус послал двух учени­ков — Петра и Иоанна — и сказал им:

— Пойдите в город, и встретится вам чело­век, несущий кувшин воды, последуйте за ним.

Они действительно встретили человека, несшего кувшин, это был отец мальчика, ко­торого Иисус когда-то исцелил от недуга. Мальчика звали Марком. Это тот самый Марк, который впоследствии напишет одно из Евангелий.

Пасхальная вечеря должна была пройти в доме его отца.

Собравшись на вечерю, Учитель и учени­ки первым делом вымыли себе ноги. Они это делали ежедневно, так как постоянно ходили босиком. Иисус говорил, что земля-приро­да — это мать, которая питает своих детей жи­вительной силой, и поэтому человек, который ходит босиком, получает силу от земли через ступни ног. Иисус всегда соблюдал правила чистоты и приучил к этому своих сподвижников. В Библии описывается, что Иисус, желая преподать ученикам урок смирения и послушания, свои­ми руками омыл каждому из них ноги. На самом деле ничего этого не было, каж­дый мыл свои ноги самостоятельно. При этом ученики, обливая друг друга водой, весело подшучивали друг над другом. Они не сидели с благочестивыми, постными лицами, как это иногда изображается на картинах и фресках. Все апостолы были молодыми, здоровыми ребятами, из которых энергия била ключом, собираясь вместе за одним столом, они вели интересные разговоры и обменивались остро­тами. Эти вечерние застолья вовсе не походи­ли на тоскливые заседания скучных святош. Пасхальная вечеря не стала исключением.

Пасхальная вечеря

В этот вечер за столом сидели не трина­дцать человек, как считается обычно, а пят­надцать. Иисус, двенадцать апостолов и хозя­ин дома со своим сыном. На правах хозяев двое последних сидели на почетных местах возле Иисуса — по левую сторону Марк Еван­гелист, по правую — его отец.

Ученики часто спорили между собой, кто будет сидеть возле Учителя. Сам Иисус особо никого не выделял из общей массы, и каждый из апостолов в равной мере мог претендовать на место возле него. Чтобы ученики не спорили из-за мест за столом, Иисус придумал круглый стол. Теперь никто из апостолов не сидел на углах, и все были довольны.

Несколько столетий спустя идея с круглым столом была повторена легендарным королем Артуром, который подобным образом усажи­вал своих верных рыцарей. Они так и называ­лись — рыцари Круглого стола. На самом деле круглый стол был придуман не королем Артуром, как это всегда считалось, а самим Иисусом Христом.

В Библии встречается такое загадочное выражение (Ин 13, 23): «Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса».

Как только не пытались трактовать слова «возлежал у груди», какие только версии не выдвигались! В действительности эта фраза означает: «лежал рядом, наклоня голову в сторону Иисуса».

Иногда, когда ученики усаживались в круг возле костра, лежа на боку, кто-нибудь своей головой обязательно оказывался ближе других к груди Иисуса.

На Пасхальной вечере все сидели именно за круглым столом. Согласно обычаю, на сто­ле находились маца — пресный хлеб, припра­ва из горьких трав и вареный ягненок, кото­рого нужно было съесть, не сломав ни одной косточки. На стол также были поданы и другие куша­нья — красное виноградное вино, домашний сыр, луковицы, вареные яйца и даже пироги с яблоками. Иисус не соблюдал строгие иудейские правила, которые подробно предписывали, как именно должна проходить пасхальная трапе­за — седер. Он считал, что не стоит обращать внимание на разные мелочи — главное, чтобы человек в душе был верен Богу, и этого будет достаточно. За столом прислуживали две женщины — жена Марка и его мать. Готовить пищу помо­гала служанка, но она к гостям не выходила.

Иуда уходит из-за стола

Если верить Библии, то вся Пасхальная ве­черя была пронизана тягостным ожиданием грядущей трагедии. Иисус постоянно говорит о своем скором конце, о предательстве, предлага­ет ученикам выпить вино — кровь Христову.

На самом деле все было иначе.

Иисус никому не говорил знаменитых слов: «Один из вас предаст меня».

Эта история была придумана позже для того, чтобы очернить Иуду, любимого брата Иисуса.

Иуда Искариот внимательно следил за тем, как ведут себя апостолы, что они говорят, о чем думают. К тому времени между ученика­ми уже начались распри, ссоры. Многие были недовольны ходом событий, некоторые вооб­ще жалели, что пошли за Иисусом. Иуда рассказывал Иисусу о том, какие пораженческие настроения царят среди апо­столов, что многие упали духом, спорят о гла­венстве, завидуют друг другу. Многие ученики Иуду не любили, постоян­но пытались его очернить. Завидовали ему, считая, что он пользуется особым расположе­нием со стороны Иисуса.

Поэтому в Евангелиях, написанных учени­ками, образ Иуды нарисован самыми черны­ми красками, некоторые действия Иуды не так были поняты.

По обычаю в Пасхальную вечерю полага­лось поститься до определенного часа. Иисус, заметив, что ученики, сильно проголодав­шись, с нетерпением смотрят на накрытый стол, решил не томить собравшихся и начать трапезу раньше времени. Уже неоднократно говорилось ранее, что Иисус сквозь пальцы смотрел на все тонкости религиозных обрядов и не соблюдал постов, поэтому он сам разломил хлеб, подал им вино и сказал:

— Хлеб — это тело, вино — это кровь, без тела и без крови человек не может обойтись, так же человек не может обойтись без еды. Ешьте и пейте. Иисус обмакнул хлеб в вино и подал Иуде Искариоту. По обычаю этот жест был знаком большой любви и особого благоволения. Иисус с сожалением видел, что Иуда настро­ен более чем решительно и никто и ничто не сможет его остановить. И тогда Иисус обратился к Иуде со слова­ми:

— Делай скорее то, что должен сделать. Этим он дал понять, что больше не будет удерживать брата от его поспешных действий и если он все решил окончательно, то пусть приведет в исполнение свой секретный план. Присутствующие ученики даже не поня­ли, о чем именно идет речь и что на самом деле означают слова Иисуса. На самом деле Иуда должен был встретить отряд повстанцев в условленном месте. Мятежники хотели освободить Варавву и поднять всеобщее восстание.

«Ты трижды отречешься от меня»

Когда Иуда вышел, Иисус, томимый пло­хим предчувствием, внимательно оглядел сво­их учеников и неожиданно для всех промол­вил:

— Все вы отречетесь от меня в эту ночь, как было написано: поражу пастыря, и рассе­ются овцы стада. После воскресения моего я встречу вас в Галилее.

Петр сказал ему в ответ:

— Если и все отрекутся от тебя, я никогда не предам.

Иисус ответил ему:

— Истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отре­чешься от меня.

Говорит ему Петр:

— Даже если мне придется умереть вмес­те с тобою, не отрекусь от тебя.

Подобное говорили и все ученики. Они ис­кренне не понимали, что происходит с их Учи­телем и к чему он завел такие странные речи.

Моление о чаше

Когда стемнело окончательно, Иисус со своими учениками незаметно прибыл в Гефсиманский сад на Масличной горе. На душе у Иисуса было тяжело — Иуда так долго не возвращался. Иисус предчувствовал беду. Взяв с собой Петра и обоих сыновей Зеведеевых, Иисус отошел с ними в сторону. Отой­дя немного от них и оставшись в полном оди­ночестве, стал молиться:

— Отче мой! Если возможно, пусть минует меня чаша сия. Впрочем, если нельзя ничего изменить, то пусть будет все как будет. Вернувшись, он обнаружил Петра и Иоан­на с Иаковом спящими.

Иисус разбудил их и с упреком сказал:

— Вы что, не могли один час бодрствовать со мною? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть немощна. Вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников. Встаньте, пойдем.

Пятница. Взятие Иуды под стражу

В это время уже стали сбываться самые мрачные предчувствия Иисуса. Когда Иуда прибыл в условленное место, то вместо отрядов повстанцев его встретила храмовая стража.

Арестовав Иуду, стражники двинулись в Гефсиманский сад. Они уже знали все детали предстоящего восстания, поэтому спешили захватить Иисуса.

Иисус, увидев Иуду в окружении воору­женных стражников храма, понял, что план восстания повстанцев провалился. Иисус все знал о своем будущем и был го­тов к любому исходу событий, хорошо пони­мая, что его ждет.

Взятие под стражу Иисуса

Все Евангелия единодушно сходятся в од­ном — Иуда предал Иисуса и привел к нему стражников, вооруженных мечами и кольями. На самом деле Иуда никого не предавал. Он не приводил вооруженную толпу к Иису­су, а сам был доставлен под арестом. Апосто­лы, не знавшие толком, куда и зачем удалялся Иуда Искариот, естественно, решили, что это он всех и предал.

Иуда никогда не произносил знаменитых слов: «Кого я поцелую, тот и есть он, возьмите его».

Иисуса, который несколько лет читал про­поведи перед многочисленными аудиториями по всей стране, и так все прекрасно знали в лицо. Трудно было найти в то время человека, известнее и популярнее Иисуса. Так что услу­ги Иуды для опознания Учителя просто не были нужны.

И Иисус также не говорил слов: «Вот идет предающий меня».

Он прекрасно знал, что именно делает Иуда, более того, он сам послал его за этим, сказав ранее: «Делай то, что ты должен сде­лать».

Увидев перед собой храмовую стражу, Иисус с горечью произнес:

— Что же вы вышли против меня, как на разбойника, с мечами и кольями.

Самое обидное заключалось в том, что Иисуса пришли арестовывать не римляне, против которых готовили восстание, а свои же соотечественники — евреи. Когда стражники схватили Иисуса и он не стал сопротивляться, это привело в недоуме­ние всех его соратников. Они были изумлены его покорностью, ведь обычно в таких случаях Иисус гипноти­зировал нападающих и быстро уходил куда-нибудь в сторону. Сейчас же Иисус почему-то спокойно дал себя арестовать.

Вокруг Иисуса в ту ночь находились не только апостолы, но и множество других по­следователей, пришедших в Гефсиманский сад. Один из учеников, по имени Макарий, мо­лодой 21-летний парень, безумно преданный Иисусу, не выдержал и, выхватив меч из но­жен стоявшего рядом апостола Петра, ударил одного стражника, по имени Малх, по уху.

Иисус, который не хотел допустить крово­пролития между евреями, остановил Макария со словами:

— Не надо этого, убери оружие, ибо взяв­ший меч от меча и погибнет. Затем Иисус остановил кровотечение у ра­неного и исцелил ему ухо. Стражники окружили Иисуса и повели его в Иерусалим. Тогда все ученики, оставив Учи­теля, бежали. Солдаты не стали никого пре­следовать, потому что, кроме Иисуса, никто из них опасности не представлял.

 

 

Глава 3

СУД И РАСПЯТИЕ

Допрос Иисуса Христа у Анны

Первым делом Иисуса отвели к Анне, тес­тю Каиафы, который был на тот год первосвя­щенником.

Первосвященник Анна стал расспраши­вать Иисуса о его учении, выяснять, почему за ним ходят толпы народа, что он проповедует, почему ему все так верят беспрекословно и приветствуют везде как царя. Анна слышал о многих чудесах, творимых его пленником, поэтому поначалу разговари­вал с Иисусом мягко и вкрадчиво, надеясь, что тот сейчас поведает ему о своих колдовских секретах и магических заговорах.

Вместо этого Иисус кротко ответил ему:

— Я всегда учил открыто в синагоге и в храме, где всегда иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что именно спрашиваешь у меня? Спроси слышавших, что я говорил им. Вот они знают все, что я говорил. Я не могу знать, почему они ко мне так относятся. Это у них надо спросить, а я ничего плохого не гово­рю. Говорю, что Бог един, что они Бога долж­ны любить, почитать. Я никаких новых истин не открыл.

Когда он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав:

— Так отвечаешь ты первосвященнику? Иисус ответил ему:

— Если я сказал худо, покажи, что худо. А если хорошо, то что ты бьешь меня?

Анна сильно разгневался, увидев упорство Иисуса, и тогда отправил пленника к своему зятю Каиафе.

Суд над Иисусом

Взявшие Иисуса отвели его к первосвящен­нику Каиафе, у которого уже собрались ранним

утром книжники и старейшины. Важное дело не требовало отлагательств, все прекрасно по­нимали, какую опасность для них всех несет этот человек, поэтому члены суда собрались бе­зотлагательно в такую рань, несмотря на все ре­лигиозные запреты, связанные с Пасхой.

Петр следовал за Иисусом, стараясь дер­жаться вдали. Он даже вошел во двор перво­священника и незаметно сел среди слуг у кост­ра, чтобы увидеть, что же произойдет дальше.

Первосвященник, старейшины и весь си­недрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать его смерти, и не нахо­дили. Суд над Иисусом длился не так быстро, как это описывается в Библии — в ночь на пят­ницу схватили, ночью же осудили и в эту же пятницу распяли.

Суд над Иисусом длился четыре дня — на­чался в пятницу утром 5 апреля и закончился только в понедельник поздно вечером 8 апре­ля. За это время было выслушано 112 свидете­лей, которые дали ложные показания против Иисуса.

Каиафа был настроен решительно против Иисуса. Иисус нес людям новую религию, угро­жая тем самым владычеству первосвященника.

Перед Каиафой стояла трудная пробле­ма — надо было найти в действиях Иисуса со­став преступления. Ведь Иисуса нельзя было осудить за то, что он призывал народ к восста­нию против римлян, — это вызвало бы возму­щение среди евреев, недовольных римской властью.

И нельзя было наказывать только за то, что он назвал себя царем иудейским, — авторитет Иисуса был бесспорным, и трудно предуга­дать, каким образом могут обернуться послед­ствия этого шага.

Поэтому Каиафа, хорошо знавший, чему именно учил народ Иисус, задал ему ковар­ный вопрос:

 

— Говорят, ты Сын Божий? Иисус подтвердил:

— Мы все Дети Божьи.

По иудейским законам называть себя Сы­ном Бога считалось богохульством. Вот за это можно было приговорить и к смерти. Сами евреи не имели права привести в ис­полнение смертный приговор. Только наме­стник Иудеи Понтий Пилат обладал правом жизни и смерти.

Поэтому первосвященник с судьями си­недриона посовещались и, связав Иисуса, от­вели и предали его Пилату. Во вторник утром, 9 апреля, Иисус оказал­ся в руках римского правосудия.

Отречение Петра

Петр трижды отрекался от Иисуса, но не так, как это описано в Библии.

Первый раз Петр предал Иисуса, когда во время ареста последнего в Гефсиманском саду он растерялся и не стал его выручать. Не Петр напал с мечом на стражника, а ученик Макарий выхватил меч из ножен у застывше­го Петра и нанес удар по нападавшим.

Второе отречение Петра описывается в Биб­лии. Петр вместе с Иоанном Заведеевым пошли вслед за арестованным Иисусом к дому перво­священника. Там Петра узнали и спросили:

— Ты не из учеников этого человека? Не тебя ли видели вместе с ним в саду?

Петр ответил:

— Нет, я не знаю этого человека. Третье отречение Петра состоялось в тот момент, когда Иисуса повели на казнь. Петр и другие апостолы прятались в толпе, и когда был задан вопрос: «Выйдите все, кто с ним хо­дил!» — то все они промолчали, отрекаясь от своего Учителя.

Иисус Христос у Пилата

От Каиафы Иисуса повели в преторию, в которой находился римский наместник. Пи­лат вышел к нежданным гостям и с любопытством стал разглядывать Иисуса— человека, о котором он слышал столько необычного и удивительного. Пилат в жизни был справедливым челове­ком. Обладал сильным даром предчувствия и интуиции, как говорится, видел людей на­сквозь. Поэтому при первом же взгляде Иисус ему сразу понравился.

Пилат спросил:

— В чем вы обвиняете этого человека? Священники сказали ему в ответ:

— Если бы он не был злодей, мы не приве­ли бы его к тебе.

Пилат сказал им:

— Тогда возьмите его сами и судите его по вашему закону.

Иудеи ответили ему:

— Нам не позволено никого предавать смерти. Мы выяснили, что он развращает народ наш и запрещает платить налоги кесарю, называя себя Христом Царем. Священники не стали говорить Пилату, какой именно приговор Иисусу вынес сине­дрион. Пилат был римлянином, к иудейской вере относился с пренебрежением и, есте­ственно, не стал бы осуждать Иисуса за нару­шение иудейских законов. Тогда Пилат опять вошел в преторию и, призвав Иисуса, сказал ему:

— Ты царь иудейский? Иисус отвечал ему:

— От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе обо мне?

Пилат сказал:

— Разве я иудей? Твой народ и первосвя­щенники предали тебя мне. Что же ты им та­кого сделал? Что ты проповедуешь? Чему учишь? Пилат, живущий по принципу «Враг моего врага— мой друг», как только увидел иска­женные злобой лица священников, тут же проникся симпатией к самому Иисусу. Прокуратор недолюбливал иудейское ду­ховенство, будь его воля — он давно бы раз­рушил их храм и перебил бы всех его служи­телей. Но римский император Тиберий осуждал чрезмерную жестокость по отношению к покоренным народам империи, говоря: «Ум­ный пастух только стрижет своих овец, но не убивает их».

Пилат, поразившись в душе спокойствию осужденного, отвел его в сторону и имел с ним

продолжительную беседу с глазу на глаз без свидетелей. Прокуратора интересовало, чем Иисус мог вызвать столь ярую ненависть у священнослужителей. Иисус стал рассказывать о новой вере, ко­торую он проповедовал, о едином для всех на­родов Боге, о своих путешествиях по миру, о мирном будущем всего человечества. Пилат, внимательно выслушав собеседника, пришел к выводу, что ничего опасного в его речах нет — Иисус не походил на бунтовщика и возмутителя покоя, он был абсолютно мирным и невоинственным человеком, и все его проповеди были наполнены любовью к ближнему. Пилат был очень неглупым человеком и хорошо разбирался в людях (а иначе он не сделал бы столь блестящую карьеру). Сейчас умудренный опытом государствен­ный муж видел, что ему привели на суд пра­ведного человека и теперь пытаются выдать невинного ягненка за свирепого матерого волка. Пилат, естественно, понял, что главной причиной ареста Иисуса стали его проповеди о новой вере, которые так возмутили иудейское духовенство. Для самих римлян эти речи никакой опасности не несли. Иисус со своим дружелюбием и открыто­стью никак не походил на организатора вооруженного восстания, а Пилат за свою жизнь повидал немало бунтовщиков и возмутителей порядка и видел, что Христос никоим образом не походил ни на одного из них — не мог та­кой человек подстрекать евреев к кровопро­литию.

Скорее всего кто-то пытается использо­вать Иисуса, его авторитет у простого народа в своих политических целях, но сам Христос с его учением о Царстве Божием настолько да­лек от земной суеты, что подозревать этого праведника в желании захватить власть про­сто грешно.

Более того, в душу Пилата закралось со­мнение — в какой-то момент ему показалось, что Иисус действительно является тем, за кого себя выдает, — Сыном Божиим. Искушенный в дворцовых интригах про­куратор, большой специалист по людским по­рокам, он совершенно растерялся при виде этого праведника — настолько тот отличался от обычных людей, что казался каким-то не­земным существом. Пилат решил про себя, что лучше всего бу­дет не брать грех на душу и отпустить осуж­денного на волю. Кто его знает, а вдруг это действительно Сын Божий и потом прокура­тору придется принять страдания за то, что пролил невинную кровь.

Пилат вышел к иудеям и объявил им:

— Я никакой вины не нахожу в нем.

Возмущенные священники и старейшины начали громко роптать и требовать наказания. Прокуратор, еле сдерживаясь, хмуро смотрел на негодующую толпу и думал про себя, с ка­ким удовольствием он отдал бы сейчас приказ солдатам разогнать все это сборище. К сожалению, именно сейчас это было сде­лать невозможно — на днях в Иудею приехал высокий сановник из Рима, проверяющий, как обстоят дела в дальних провинциях импе­рии — нет ли каких злоупотреблений власти, в точности ли соблюдаются законы римского права, исправно ли платятся налоги, какие на­строения бродят среди простого народа и т.д. Злой, жестокий, алчный ревизор недолюб­ливал Пилата и с удовольствием выслушивал все доносы с критикой прокуратора. Понтий Пилат с тревогой ожидал оконча­тельных выводов проверки — такие визиты из Рима нередко оборачивались снятием с должности провинившихся наместников — и не находил себе места. А тут еще эти иудеи со своим праведни­ком — будь оно все неладно! Что делать, как достойно поступить в этой ситуации — непо­нятно.

И тут ухо прокуратора среди всеобщего гама и шума выхватило обрывок фразы: «...он возмущает народ, начиная с Галилеи до Иеру­салима».

А что, этот проповедник родом из Галилеи? Пилат просиял — вот он выход: Галилея — это соседняя с Иудеей область, находящаяся под управлением иудейского царя Ирода Антипы. Пусть он и судит своего подданного! Царь Ирод, приехавший в Иерусалим на праздник Пасхи, остановился в собственном дворце. Между Иродом и Пилатом в то время отношения были несколько натянуты — неза­долго до этого римские солдаты убили не­скольких галилеян во время волнений в Иеру­салиме.

Отправляя Иисуса к Ироду, Понтий Пилат убивал сразу двух зайцев — во-первых, он сваливал со своих плеч всю ответственность за жизнь этого праведника, а во-вторых, ока­зывал знак уважения к галилейскому прави­телю, отдавая ему на суд его же подданного.

Как и рассчитывал Пилат, Ирод был польщен этим знаком внимания со стороны римского наместника, и с этого дня они поми­рились друг с другом. Ирод, увидев арестованного Иисуса, сто­ящего перед ним, развеселился. И этот чело­век считает себя Богом! Ирод со своими придворными, вдоволь по­издевавшись над Христом, отправил его об­ратно к Пилату. Ирод, зная об огромной популярности Иисуса среди простого народа, не решился взять на себя ответственность за его смерть, предоставив возможность римлянам своими руками совершить это грязное дело.

Пилат, получив обратно Иисуса, созвал священников и старейшин, чтобы сказать им: «Вы привели ко мне человека этого, как раз­вращающего народ. И вот я при вас исследо­вал и не нашел человека этого виновным в том, в чем вы обвиняете его. И Ирод также, ибо я посылал его к нему. И ничего не найдено в нем достойного смерти. Итак, наказав его, я его отпущу».

Пилат не хотел строго наказывать неви­новного человека, ему стало жалко этого про­поведника, которого возненавидели свои же соотечественники. Тем более жене Пилата приснился сон и она сказала мужу: «Не делай ничего этому праведнику, потому что я ныне пострадала за него во сне».

Но священники, не слушая объяснений Пилата, стали требовать:

— Распни его.

Прокуратор отказывался как мог:

— Возьмите его вы и распните, ибо я не нахожу в нем вины.

Иудеи отвечали ему:

— По закону нашему он должен умереть, потому что он сделал себя Сыном Божиим. Если отпустишь его, ты не друг кесарю. Вся­кий, делающий себя царем, противник кеса­рю.

Сложилась парадоксальная ситуация — иудеи обвиняли римского наместника в том, что он укрывает врага римского императора. Это было серьезное обвинение, от которо­го нельзя было просто так отмахнуться. Про­веряющий из Рима, несомненно, заинтересу­ется этой историей, получив соответствую­щий донос. И не важно — повинен Иисус в приписываемых ему преступлениях или не виновен, римский сановник вряд ли упустит шанс выставить Пилата перед властями в не­выгодном свете.

Толпа решает судьбу Иисуса

Прокула видела сон: Иисус, в золоченых одеждах с нимбом над головой, стоял колено­преклоненный перед человеком, который из­лучал свечение. Он был в несколько раз выше Иисуса и благословлял Христа, говоря при этом: «Сын Мой Возлюбленный, благослов­ляю тебя и наделяю Верой и Силой Небес­ной». Наутро Прокула встала встревоженной и слезно просила Пилата пощадить Иисуса. Ни­когда еще не видел Понтий такой свою жену, но сделать уже было ничего нельзя. К сожалению, Иисус попал в жернова власти, и ждать откуда-то пощады было просто невозможно.

Пилат очень любил и уважал свою жену, прислушивался к ее мнению. Прокула была сильно верующей женщиной, мягкой по ха­рактеру. Старший сын Пилата был такой же добрый и милосердный, как мать. Всего у Пи­лата и Прокулы было двое сыновей и одна дочь.

И тогда Пилат решил использовать послед­ний шанс для спасения Иисуса — отпустить по иудейскому обычаю в честь празднования Пасхи одного заключенного на свободу по воле народа.

На выбор толпе было решено предложить две кандидатуры — убийца Варавва или про­поведник Иисус. Пилат даже не сомневался в том, что люди предпочтут Иисуса.

Каиафа, узнав о готовящемся действии, отдал приказ собрать на площади перед Пре­торией толпу народа, состоящую только из тех людей, которые ненавидят Иисуса и будут требовать его смерти.

Было бы хорошо, если бы Иисус принял смерть от рук римлян. Народ перед Преторией собрался доста­точно быстро. В этой толпе почти не было сто­ронников Иисуса, их просто не допустили к месту действия. Чтобы заполнить площадь, священники и старейшины привели множе­ство пленных рабов, которые даже не были евреями, — эти люди получили приказ кри­чать: «Свободу Варавве!»

В толпе было много завистников Иисуса, которые, так же как и он, пытались ходить среди людей, лечить, читать проповеди, но они не получили такого признания, как Иисус.

И естественно, перед Преторией собралось множество священнослужителей, которые пришли к месту суда в первую очередь.

Здесь же собрались и сторонники Вараввы.

Пилат встал на возвышение перед бушую­щей толпой и провозгласил:

— Выберите того, кто достоин свободы, — Варавва или Иисус. — И добавил, указывая на Иисуса: — Я вины в этом человеке не вижу. Пилат был абсолютно уверен, что иудеи не предадут Иисуса смерти, потому что он знал, сколько хорошего сделал тот людям, скольких он вылечил или просто утешил. Поэтому Пилат и сказал всем: «Я считаю его невиновным» — чтобы люди потом не бо­ялись расправы. Людей это успокоит, они ска­жут правду и не будут лжесвидетельствовать.

Но тут неожиданно раздался громовой рев толпы:

— Смерть ему! Отпусти нам Варавву. Пилат снова возвысил голос, желая отпус­тить Иисуса. Но они кричали:

— Распни, распни его!

Он в третий раз сказал им:

— Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Какое же зло сделал он?

Но они еще сильнее кричали:

— Да будет распят.

Пилат, видя, что ничто не помогает, возму­щение народа лишь усиливается, омыл руки в чаше с водой и поднял их вверх:

— Я умываю руки, не виновен я в крови этого праведника, смотрите сами.

И, отвечая, весь народ сказал:

— Кровь его на нас и на детях наших. Пилату пришлось отпустить Варавву, а Иисуса осудить на казнь.

Подготовка к казни

В четверг 11 апреля 29 года (по новому сти­лю), в последний день иудейской Пасхи, кото­рая праздновалась ровно семь дней, В