Здоровая и невротическая уверенность в себе.

Для молодого человека, достигшего половой зрелости и обладающего сексуально-энергетической структурой, оргастический контакт с женщиной является приятной связью, которая возвышает партнера и устраняет любое стремление унизить достоинство женщины, разделившей с данным юношей оргастическое переживание. В случае оргастического бессилия в действие могут вступить только защитные психические силы, которые проявляются в форме омерзения и отвращения к генитальной чувственности. Эти защитные силы черпают энергию из нескольких источников. Прежде всего следует отметить, что защитные силы по меньшей мере не уступают генитальному стремлению, которому они оказывают противодействие. В случае неудовлетворенности стремление лишь усиливается, причем бессознательный характер генитального стремления не имеет никакого значения. Кроме того, действительное огрубление сексуальной сферы современной личности отчасти оправдывает проявление чувства отвращения к половым сношениям. Эта огрубленная сексуальность становится прототипом сексуальности вообще. Таким образом, компульсивная мораль формирует структуру, к которой она впоследствии обращается для оправдания своего существования («сексуальность вне-социальна»). Третий эмоциональный источник защитных сил — это садистское представление о сексуальности, которое усваивается детьми патриархально-культурных семей в раннем детстве. Поскольку любое торможение генитального удовлетворения усиливает садистский импульс, вся сексуальная структура приобретает садистский характер. Более того, реакционно-сексуальное утверждение о том, что половое сношение унижает достоинство женщины, находит отклик в психологической структуре подростка, поскольку генитальные притязания замещаются анальными. Эффективность этого утверждения объясняется существующим извращением в психологической структуре подростка, т. е. на основании личного опыта подросток уже составил садистское представление о половом сношении. Таким образом, в этом случае мы также находим подтверждение тому, что защитные силы обязательной морали создают в структуре личности основу для реализации власти политической реакции. Более отчетливо здесь проявляется связь между мистическими чувствами и сексуальной «моралью». В принципе, отрицание существования генитальных стремлений составляет основу мистического переживания независимо от его содержания. Различие между сексуальной и мистической реакцией заключается в том, что мистическая реакция не позволяет воспринимать половое возбуждение и предотвращает оргастическую разрядку даже в случаях так называемого религиозного экстаза.

При этом оргазм и восприятие полового желания в биопсихике постоянно замещается мистическим возбуждением. Сам половой акт воспринимается как нечто унизительное. При этом естественное удовлетворение никогда не реализуется во всей полноте.

Защита оргастического желания побуждает эго формировать компульсивные концепции «чистоты» и «совершенства». Здоровая чувственность и способность удовлетворять свои желания порождают естественное чувство уверенности в себе. Защитные образования в психологической структуре мистика приводят к возникновению патологического чувства уверенности в себе. Как и националист, мистик формирует чувство уверенности в себе на основе защитных установок. Однако самоуверенность мистика даже внешне отличается от самоуверенности, проистекающей из естественного генитального удовлетворения. Самоуверенность мистика отличается акцентированностью. Ему недостает естественности в поведении. Для него характерны чувства сексуальной неполноценности. Это позволяет понять, почему человек, в сознании которого закрепились мистические или националистические «нормы этики», обладает высокой восприимчивостью к таким модным словечкам политических реакционеров, как честь, чистота и др. Он вынужден постоянно напоминать себе о необходимости быть честным и чистым. Генитальный тип личности не нуждается в постоянных напоминаниях, поскольку проявления чистоты и честности имеют у него спонтанный характер.

Глава VIII. Некоторые вопросы сексуально-политической практики.

Теория и практика.

В исследованиях реакционных теоретиков постулируется «разделение между тем, что есть, и тем, что должно быть», между «познанием и исполнением». Поэтому такие исследования считаются «аполитичными», т. е, оторванными от политики. Действительно, логика утверждает, что долженствующее существовать невозможно вывести из существующего. В данном случае мы признаем правомерность ограничения, которое позволяет теоретику посвятить себя исследованиям, не делая сразу выводов, присущих любому серьезному научному открытию. Такие выводы всегда прогрессивны и очень часто имеют революционный характер. Мы полагаем, что развитие теоретических взглядов определяется насущными потребностями, необходимостью решать практические задачи. Наши теоретические взгляды должны приводить к новому, более адекватному, действию и решению практических задач. Наша теория имеет ценность лишь постольку, поскольку подтверждается практикой. Все остальное мы оставляем на усмотрение интеллектуальных жонглеров, блюстителей иерархии «ценностей». Прежде всего необходимо исправить основную ошибку теологии, которая закоснела в оторванных от практики теориях и поэтому не способна указать разумный выход. Мы согласны с многими исследователями, которые полагают, что все формы религиозного мистицизма означают невежество и ограниченность. Известно, что за многие столетия религиозность превратилась в орудие власти. В этом вопросе мы также согласны с мнением некоторых исследователей-теоретиков. Мы отличаемся от них лишь решимостью вести борьбу с мистицизмом и претворить наши знания в жизнь. На вопрос, не исчерпала ли естественная наука все свои возможности в борьбе с мистицизмом, мы должны дать отрицательный ответ. И тем не менее мистицизм держит народные массы в слепом повиновении. Прежде чем продолжить наше исследование, мы вкратце подведем итоги этой борьбы.