Восточный вопрос. Россия на кавказе

 

Проблема черноморских проливов. Опираясь на Петербургский протокол 1826 г., российская дипломатия вынудила османские власти подписать в октябре того же года Аккерман-скую конвенцию, согласно которой все государства получали право свободного прохода торговых кораблей через Босфор и Дарданеллы, что было исключительно важно для экономического развития Новороссии. Кроме того, Турция обязалась соблюдать установленные прежде привилегии Дунайских княжеств и не вмешиваться во внутренние дела Сербии. Однако греческий вопрос не был решен.

Николай I и его окружение не имели ясной программы ни в отношении Османской империи, ни в Восточном вопросе. Для экономики Юга России большую важность имел благоприятный режим проливов Босфор и Дарданеллы. В эти годы многократно увеличился вывоз товаров, прежде всего зерна, за границу из Одессы, Николаева, Херсона и Таганрога. Экономические интересы дворянства черноземных и новороссийских губерний диктовали необходимость контроля над морскими коммуникациями, но у правительства отсутствовало представление о путях достижения этой цели. Обретенная «свобода рук» на Балканах и в отношении Османской империи в целом, где Россия традиционно покровительствовала христианским народам, входила в противоречие с верностью принципам легитимизма и с неприятием панславистской агитации.

Русско-турецкая война 1828–1829 гг. Закрытие Турцией черноморских проливов для русских торговых судов побудило Николая Iк активным действиям. Русско-турецкая война, которая началась весной 1828 г., была прежде всего вызвана противоречиями в греческих делах. Однако царь не мог не обращать внимания на доклады Бенкендорфа, что землевладельцы жалуются на трудности «сбыта продуктов земледелия», а «застой торговли в Одессе лишает соседние губернии всяких доходов». Николай Iпризнавал, что дело заключается не только «в умиротворении Греции», но и в том, что, не имея возможности свободно сбывать свою продукцию через черноморские портовые города, помещики потеряли на этом уже несколько миллионов рублей.

Вступая в войну, царь с осторожностью думал о ее последствиях. В день обнародования манифеста о начале войны Нессельроде разослал в европейские столицы декларацию, где подчеркивалось, что Россия «с прискорбием» прибегает к войне и «не умышляет разрушения» Османской империи. Декларация не успокоила недавних союзников, и Веллингтон заявил, что «отныне не может быть речи об общих действиях Англии и Франции с Россиею».

Основные военные действия шли на территории Европейской Турции. Русская армия испытывала недостаток в продовольствии и обмундировании, страдала от эпидемических заболеваний. Форсировав Дунай, войска под командованием П. X. Витгенштейна осадили крепости Шумла и Силистрия, осенью 1828 г. была взята Варна. Летом следующего года русская армия перешла Балканы и в августе заняла Адрианополь. Путь на Константинополь был открыт, но войска были остановлены, и начались переговоры о мире. Вопрос о занятии Константинополя обсуждался на заседании Секретного комитета под председательством Кочубея, который пришел к выводу, что «выгоды сохранения Оттоманской империи в Европе превышают ее невыгоды». К этому времени на Кавказском театре военных действий русская армия под командованием Паскевича, опираясь на поддержку местного христианского населения, взяла мощные крепости Каре, Баязет и Эрзерум, заняла портовые города Анапу и Поти. Турки повсюду терпели поражение.

Адрианопольский мирный договор был подписан в сентябре 1829 г. Россия получала дельту Дуная, за ней закреплялось Черноморское побережье Кавказа от Анапы до Поти. Османская империя признавала присоединение Грузии и Восточной Армении к России, что служило основой для решения пограничных вопросов. Договор провозглашал свободу торговой навигации в проливах, подтверждал автономию Сербии и Дунайских княжеств, давал автономию Греции. Он закреплял политическое присутствие России на Балканах и одновременно служил основой стабилизации отношений с Портой. По Адрианополь-скому миру Турции были возвращены Каре, Баязет, Эрзерум и часть Ахалцихского пашалыка. Стабилизировалась граница между двумя странами, что дало возможность русскому правительству приступить к планомерной организации внутреннего управления Закавказья. Однако оставалось неурегулированным международно-правовое положение горных районов Северо-Западного Кавказа, которые по Адрианопольскому договору переходили к России, что оспаривалось Великобританией, находившей поддержку в Константинополе. Сложным было положение в горном Дагестане и Чечне. Все это превращало Северный Кавказ в объект постоянных разногласий между Россией и Османской империей.

Россия и Персия. Исход русско-турецкой войны окончательно определил западную часть границы Российской империи в Закавказье. Ее восточная часть стабилизировалась после войны, которую летом 1826 г. Персия объявила России. Власти Персии находились под сильным влиянием британских агентов, которые целенаправленно стремились к ослаблению российского влияния в Закавказье. Характеризуя их деятельность, А. П. Ермолов писал: «Англичан прикрепляют к персиянам деньги, кои они большими суммами расточают между корыстолюбивыми министрами и вельможами, а сии, во зло употребляя слабость шаха, наклоняют его в их пользу».

Наследник персидского престола Аббас-мирза возглавил армию, которая перешла Араке, захватила Елизаветполь и угрожала Тифлису Главнокомандующий русскими войсками Ермолов переоценил мощь персов и проявил нерешительность. С воцарением Николая I прочность его позиций на Кавказе оказалась под сомнением. Известна была взаимная нелюбовь нового императора и кавказского повелителя, который, кроме того, оставался под подозрением в причастности к движению декабристов. Повелением царя он был смещен, и на его пост назначен Паскевич, который перешел к наступательным действиям. Он разбил во много раз превосходящую персидскую армию под Елизаветполем, перенес военные действия на территории, которые находились под контролем Персии.

В 1827 г. русские войска взяли Эривань и Тавриз, после чего начались мирные переговоры. В феврале 1828 г. был подписан Туркманчайский мирный договор, по которому к России отходили Эриванское и Нахичеванское ханства, определялась русско-персидская граница по Араксу и подтверждалось исключительное право России иметь военный флот на Каспийском море. Выдающуюся роль в выработке условий Туркман-чайского трактата сыграл А. С. Грибоедов, вскоре затем назначенный министром-посланником в Персию. В январе 1829 г. толпы мусульманских фанатиков разгромили российское посольство в Тегеране, погибли Грибоедов и сотрудники посольства.

Туркманчайский мир, за который была заплачена столь высокая цена, способствовал освобождению армянского народа, юридически закрепил за Российской империей стратегически важные территории Закавказья, а в исторической перспективе способствовал стабилизации отношений с Персией. После его заключения и подписания Адрианопольского трактата началось административное переустройство грузинских, армянских и азербайджанских земель, которое продолжалось несколько десятилетий.

Имперская политика социальной ассимиляции. Это переустройство шло в рамках обычной имперской политики, когда ограничение прав отдельных властителей сочеталось с социальной ассимиляцией верхних слоев закавказских народов. Повсеместно правительство подтверждало права знати на владение землей и крестьянами, привилегии духовенства, включая мусульманское, сохранение местных обычаев и правовых норм. Суть имперской политики хорошо сформулировал кавказский наместник М. С. Воронцов: «Не только не посягать на права высшего сословия, но всеми мерами стараться об ограждении и укреплении оного». При Воронцове процедура признания княжеского и дворянского достоинства в Грузии была облегчена настолько, что в этих званиях было утверждено около 30 тыс. человек. По его инициативе и вопреки первоначальному намерению Николая I в 1846 г. все земли, находившиеся в распоряжении азербайджанской знати к моменту присоединения ханств к России, были признаны ее безусловным и наследственным владением.

Успех политики социальной ассимиляции в Закавказье был очевиден. Армянская, грузинская и азербайджанская знать вошла в состав российского дворянства, сделалась незаменимой частью правительственной системы и без долгих колебаний отдала свои знания, опыт и авторитет укреплению российской государственности. К середине XIX в. в административно-территориальном отношении Закавказье, будучи разделено на губернии, немногим отличалось от Центральной России. Уже при Александре II была ликвидирована автономия Сванетии, Мег-релии и Абхазии.

На Северном Кавказе имперская политика социальной ассимиляции долгое время не приносила успеха главным образом потому, что в «вольных обществах» имущественная дифференциация была невелика и не выработалось четкого иерархического представления о знатности. Ситуация стала меняться по мере распространения мюридизма. Первые проповедники мюридизма объявляли себя шейхами и пророками, их проповедь не выходила за пределы нескольких аулов, и российские власти не воспринимали ее серьезно. Но уже в 1828 г. Мухаммед Ярагский провозгласил своего последователя Гази-Магомеда имамом, чья духовная и светская власть должна была распространяться на Дагестан и Чечню. Первый имам начал активные военные действия против неверных, напав на крепость Внезапная. России и ее многочисленным сторонникам среди горских народов был объявлен газават, что можно расценивать как призыв к широкомасштабной кавказской войне.

Мюридизм на Северном Кавказе. Ответом Паскевича стало обращение к населению Дагестана, где Гази-Магомед обвинялся в возмущении спокойствия. Имаму объявлялась война, в которой кавказские генералы рассчитывали на скорый успех. Паскевич отказался от ермоловского плана покорения Кавказа и считал достаточным проведение отдельных военных экспедиций и строительство опорных пунктов. Войска Паскевича блокировали Гимры, один из центров мюридизма. После набега Гази-Магомеда на Кизляр, который был жестоко разграблен, Гимры в 1832 г. были взяты штурмом, имам погиб в сражении. К этому времени Паскевича уже не было на Кавказе, а действия его преемников не отличались ни военной предприимчивостью, ни стратегической дальновидностью. Кавказский корпус пополнялся медленно, его численности не хватало для контроля над большими горными территориями. Набеговая система, которую практиковали горцы, не встречала серьезного сопротивления, приводила к деморализации населения, жившего на равнине. Успешные набеги создавали преувеличенное представление о военных силах последователей мюридизма.

Второй имам Гамзат-Бек предпринял поход против Аварского ханства, земли которого он рассчитывал включить в состав своего государственного образования. Он предательски расправился с семьей аварских ханов и, в свою очередь, был убит. В 1834 г. третьим имамом стал Шамиль, чье долгое правление привело к созданию в горной части Чечни и в северных районах Дагестана имамата — теократического государства, где вся верховная власть, светская и духовная, была сосредоточена в руках имама. Шамиль был удачливый военный, умелый администратор, он пользовался огромным авторитетом как истинный правоверный. Он разделил имамат на округа, которыми управляли наибы. Его резиденцией был аул Ахульго. Основной силой Шамиля были мюриды, на чью верность и храбрость он полагался. Их число не превышало трех-четырех сотен. Но всего под свои знамена Шамиль мог собрать до 20–30 тыс. человек. Он получал поддержку деньгами и оружием от Османской империи, власти которой заверял в верности султану. Ему покровительствовал лондонский кабинет, и на английских судах нередко доставлялось оружие.

Внутренняя жизнь имамата определялась законами шариата и распоряжениями имама. Шамиль искоренял адат, беспощадно карал ослушников, широко использовал заложничество и постепенно разрушалстарые «вольные общества» и традиционную горскую систему ценностей. Его наибы и мюриды обогащались за счет военных набегов и благодаря поборам, тяжесть которых ложилась на простой народ. Придворный историограф Шамиля признавал: «Наибы его оказались наибами порока. Подлинно были они бедствием для народа. Имам называл их верными управителями и поэтому делал вид, что не слышит жалоб тех, кому были причинены обиды».

Ведя газават, Шамиль до времени сдерживал недовольство своих подданных, переключая его на неверных. Но в конечном итоге ни его личная популярность, ни его безмерная жестокость не могли предотвратить процесс внутреннего разложения имамата, основным фактором которого стало социально-имущественное расслоение.

Николай I придавал большое значение делам на Северном Кавказе. Поздравляя Паскевича с завершением русско-турецкой войны, он писал: «Кончив, таким образом, одно славное дело, предстоит вам другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнейшее — усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных».

Военные действия на Северном Кавказе не были активными и шли с переменным успехом. Не последнюю роль в этом играли постоянные перемещения в командовании Кавказского корпуса, некомпетентное вмешательство чинов Военного министерства и то обстоятельство, что для части старших офицеров война была средством материального обогащения. Отдельные командиры действовали самостоятельно, стремясь к частным победам и военным отличиям. В 1834 г. отряд генерала Ф. К. Клю-ге-фон-Клюгенау предпринял наступление против Шамиля и вытеснил того из Аварии в Северный Дагестан. Командование решило, что движение горцев в основном подавлено.

Ункяр-Искелесийский договор. Окончательное утверждение на Северном Кавказе Николай I связывал с успехами в Восточном вопросе, долгосрочную политику в котором определили военные и дипломатические победы России. После 1829 г. петербургский кабинет поверил в слабость Османской империи и стал рассматривать ее как удобного соседа, чье существование не вредит интересам России. Демонстрируя добрые намерения, правительство досрочновывело войска из Дунайских княжеств, сократило размеры турецкой контрибуции. Вскоре появилась новая возможность показать изменившееся отношение к Порте, целостность которой поставил под сомнение мятеж египетского паши. Египетские войска в 1832 г. разгромили султанскую армию, что заставило турецкие власти просить европейские кабинеты о помощи. Великие державы выступали за сохранение Османской империи, но только Россия оказала ей прямую действенную помощь. На восточном берегу Босфора был высажен тридцатитысячный русский десант, а генерал Н. Н. Муравьев был послан в Александрию, чтобы вручить ультиматум египетскому паше. Николай I наставлял Муравьева: «Помни же как можно более вселять турецкому султану доверенности, а египетскому паше страху». Демонстрация силы принесла успех, и движение египетских войск на Константинополь было остановлено.

Со специальной миссией в турецкую столицу был послан А. Ф. Орлов, который в июне 1833 г. подписал в местечке Ун-кяр-Искелеси союзный договор о российской военной помощи султану в случае нового конфликта с египетским пашой. Россия выступала гарантом целостности Османской империи. Взамен она получала выгодный режим черноморских проливов, султан обязался закрыть Дарданеллы для военных кораблей европейских держав. Для флота России проливы оставались открыты. Закрытие Дарданелл обеспечивало безопасность Черноморского побережья России, а провозглашенный принцип совместной обороны проливов позволял контролировать их в случае военных действий. Это была блестящая победа российской дипломатии, немалый вклад в которую внес лично Николай I. Он проявил уместную твердость, отвергнув попытки Англии, Франции и Австрии пересмотреть Ункяр-Искелесийский договор.

Соотношение сил на Востоке изменилось. В 1833 г. была подписана секретная Мюнхенгрецкая конвенция (первая), по которой Россия и Австрия обязались поддерживать неприкосновенность Османской империи и действовать совместно в случае возникающих угроз на Востоке. Это соглашение давало возможность использовать противоречия между великими державами, противопоставляя Австрию ее недавним партнерам. Одновременно оно показало, что России трудно обходиться без союзников. Нессельроде был доволен тем, что в случае обострения Восточного вопроса «мы будем видеть Австрию с нами, а не против нас».

Главным противником России в Восточном вопросе была Англия, чьи экономические позиции на Ближнем Востоке постоянно укреплялись. В 1839 г. новый турецко-египетский конфликт вовлек все великие державы в дела Османской империи. Англия и Австрия поддержали султана, Франция — египетского пашу. Локальный конфликт превратился благодаря участию в нем великих держав в европейский кризис, который лишил Россию «свободы рук». Понимая, что режим проливов больше не зависит от двусторонних русско-турецких соглашений, Николай I встал на сторону султана, тем самым примкнув к лондонскому и венскому кабинетам. Это был противоречивый союз, продиктованный как данным ранее обещанием сохранить целостность Османской империи, так и идеологическим неприятием «короля баррикад» и его политики.

Лондонские конвенции. В 1840 г, в Лондоне была подписана конвенция, где Россия, Англия, Австрия и Пруссия гарантировали нерушимость турецких границ и выступали против египетской независимости. Великие европейские державы провозгласили международный принцип закрытия в мирное время проливов для военных кораблей как России, так и других государств. Это был отход от соглашений 1833 г., но Николай I наиболее важным считал достигнутую дипломатическую изоляцию Франции. Он полагал, что закрытие проливов, «доколе Порта будет находиться в мире», выгодно России, хотя к этому времени ее действительное влияние на политику Константинопольского кабинета ослабло.

Спустя год была подписана вторая Лондонская конвенция с участием французов. Она выявила одиночество российской дипломатии, чьи успехи ревниво воспринимались другими странами. Судоходство в проливах ставилось под международный контроль, их режим Россия не могла определять путем двусторонних соглашений с Турцией. Проход военных кораблей через проливы в мирное время запрещался, и, таким образом, Черноморский флот лишался оперативного простора.

Конвенция 1841 г. означала отказ от принципов Ункяр-Ис-келесийского договора, она не обеспечивала безопасности южных рубежей Российской империи и была серьезной неудачей николаевской дипломатии. Ее следствием стало ослабление русского влияния на Балканах, особенно в Сербии и Греции. Попытки пересмотреть условия Лондонской конвенции 1841 г., оказав давление на английское правительство, успеха не имели и лишь привели к сближению позиций Англии и Франции, обеспокоенных демаршами России. Одновременно в этих странах крепли антирусские настроения. Быстро ухудшались отношения с Османской империей, власти которой умело использовали русско-британские и русско-французские противоречия. В короткое время Россия утратила свое громадное влияние на политику Порты, ее первенствующая роль в Восточном вопросе перестала быть бесспорной.

В 1844 г. Николай I посетил Лондон, где пытался добиться англо-русского соглашения по Восточному вопросу. Он убеждал своих собеседников, что Османская империя — «умирающий человек», что близится новый восточный кризис и Россия и Англия должны договориться о разделе сфер влияния, чтобы не допустить преобладания Франции. Он заявлял, что не хочет «ни единого вершка турецкой территории». Это звучало неубедительно. Лондонские переговоры не привели к успеху.

Военные действия на Северном Кавказе. Обострение англо-российских противоречий отразилось на ходе кавказских дел, которые рассматривались противоборствующими великими державами в контексте Восточного вопроса. К началу 1840-х гг. Шамиль, умело используя предоставленнуюему военными властями передышку, сумел восстановить свои позиции. Далось это не без труда. В 1837 г. имам потерпел поражение от генерала К. К. Фези. Он должен был заключить перемирие, принял российское подданство и выдал заложников, однако через год вновь поднял восстание. В 1839 г. отрядом генерала П. X. Граб-бе штурмом был взят аул Ахульго, но раненому Шамилю удалось скрыться. Благодаря бездействию кавказского командования он вновь подчинил своей власти Аварию и некоторые районы Дагестана, увеличив территорию имамата почти вдвое. Попытка Шамиля перенести военные действия на равнину Северного Дагестана была пресечена, но общее положение вызывало беспокойство Николая I. По его личному указанию новый кавказский наместник М. С. Воронцов в 1845 г. предпринял Даргинскую экспедицию с целью овладеть резиденцией имама — аулом Дарго. Отряд в составе 11 пехотных батальонов занял аул, но затем попал в засаду и вышел из окружения после жестокого боя, потеряв свыше полутора тысяч человек. Следствием Даргинской экспедиция стала перемена тактики: Воронцов вернулся к цициановской политике сочетания военных угроз, лести и прямого подкупа. Одновременно в лесах предгорий рубились просеки, что резко уменьшало возможность внезапных набегов. Шамиль был оттеснен в горы Дагестана и фактически оказался в осаде. Участились измены среди наибов, открытые формы приняло недовольство простых горцев.

КРЫМСКАЯ ВОЙНА

 

Дипломатическая изоляция. Крымская, или Восточная, война стала следствием противоречий между великими державами, которые выявились в 1840-е гг. Тогда определилась и основная расстановка сил, где на одной стороне были Османская империя, Англия и Франция, на другой — Россия. Действия николаевской дипломатии не отличались последовательностью. Она то шла на уступки, которые не были вынужденными, то не умела использовать выгодную для себя ситуацию. Со времен Лондонской конвенции 1841 г. Россия все чаще оказывалась в изоляции, что особенно наглядно проявилось после 1848 г. Иллюзорными оказались надежды Николая I на «австрийскую благодарность» и на внешнеполитическую слабость республиканской Франции. Когда в 1851 г. Луи-Наполеон Бонапарт совершил государственный переворот, а затем и провозгласил себя императором, стало ясно, что избежать столкновения с Францией не удастся: Наполеон III готовился взять реванш за поражение своего дяди, Наполеона I.

В начале 1850-х гг. разгорелся спор о Святых местах, суть которого заключалась в определении права православного или католического духовенства контролировать христианские святыни в Палестине. Поскольку решение зависело от султана, во владениях которого находились палестинские святыни, то спор вскоре приобрел характер международного конфликта, где противостояли Россия и Франция. В 1851 г., уступая настоянию французского посла, султан отдал предпочтение католикам. Для Николая I защита прав православной церкви была важна сама по себе как свидетельство его покровительства христианскому населению Османской империи. Одновременно он не мог допустить дальнейшего роста французского влияния в Константинополе. В начале 1853 г. в беседе с английским посланником он повторил свои прежние предложения о разделе части османских владений между Россией и Англией без участия Франции: «Я повторяю вам, что «больной человек» умирает, и мы ни в коем случае не должны позволить, чтобы такое событие застало нас врасплох. Мы должны прийти к какому-нибудь соглашению». Он говорил, что не претендует на занятие Константинополя, который «никогда не попадет в руки ни англичан, ни французов, ни какой-либо другой великой нации». Одновременно он вел речь о том, что Сербия, Болгария, Молдавия и Валахия должны стать самостоятельными, но «под моим протекторатом». Император не понимал глубины англо-русских противоречий, преувеличивал англо-французские разногласия. Прийти к соглашению с Англией ему не удалось, и он занял в Восточном вопросе непримиримую позицию. Взяв курс на развязывание войны, царь полагал, что речь идет о противостоянии со слабой, как ему казалось, в военном отношении Францией, которая не решится воевать против России. Еще менее его беспокоили военные силы Турции.

Стратегические просчеты. Цели войны определялись николаевским правительством достаточно расплывчато. Исходя из того, что Турция будет действовать в одиночестве, полагали возможным разбить ее военные силы на Балканах и в Закавказье, «наказать» султана и вынудить его к подписанию выгодного для России мира. Важное место занимали соображения повышения престижа Николая 1среди христианского и славянского населения Османской империи, грядущее освобождение которого от мусульманского рабства воспевалось официальными публицистами. Вместе с тем вопрос о расчленении Османской империи не ставился.

В оценке ситуации император и его окружение допустили два главных просчета: преувеличение военной и в особенности военно-морской мощи России и непонимание масштабов международной изоляции страны. Если неверная картина мира основывалась на принципах идеократии, то ошибки в оценке военного потенциала имели иное происхождение. Милитаризм, положенный в основу государственной политики, создавал иллюзию силы, которую поддерживали парады и маневры. Русская армия была вымуштрована и обладала отличным офицерским корпусом. Однако этого было недостаточно в условиях, когда под влиянием промышленной революции западноевропейские армии переходили на принципиально новые образцы вооружения — нарезное стрелковое оружие, которое, уступая гладкоствольному в скорострельности, превосходило его в дальности и прицельной точности стрельбы, полевые пушки, заряжавшиеся с казенной части. Военный флот Англии и Франции оснащался паровыми судами с винтовыми двигателями, что резко повышало их скорость и маневренность,...........

Связи возможностей вести успешные боевые действия с экономическим положением страны Николай I и его генералитет не видели. Россия не обладала развитой системой внутренних коммуникаций, не вела серьезного железнодорожного строительства, техническое оснащение военной промышленности было недостаточным, не было стратегических запасов сырья и военного снаряжения, армия и флот не имели подготовленных резервов. Большая доля вины лежала на А. И. Чернышеве, который занимал пост военного министра до 1852 г. Молодым офицером он блестяще показал себя, будучи военным агентом в Париже, где добывал ценнейшую информацию о подготовке Наполеоном нападения на Россию, в кампанию 1812 г. был храбрым кавалерийским начальником. Однако двадцатилетие его министерства стали временем рутины и застоя, он готовил армию не к войне, но к высочайшим смотрам.

Начало войны. Неуступчивость Франции в споре о Святых местах побудила Николая I спровоцировать конфликт. В 1853 г. была объявлена частичная мобилизация, а в Константинополь направлен со специальной миссией Меншиков. Ему было поручено в ультимативной форме требовать от султанского правительства признания привилегий православной церкви. Меншиков должен был предложить султану заключить оборонительный союз против Франции. В Константинополе царский посланец вел себя дерзко и, когда турецкое правительство, опираясь на закулисную поддержку лондонского и парижского кабинетов, отвергло его ультимативные требования, демонстративно прервал переговоры.

Россия ввела войска в Дунайские княжества, началась подготовка к форсированию Дуная. Стремясь предотвратить войну, великие державы — Англия, Франция, Австрия и Пруссия — подготовили так называемую Венскую ноту, призывая Порту соблюдать все прошлые русско-турецкие договоренности. Султан отверг Венскую ноту и потребовал вывести войска из Дунайских княжеств. В октябре Османская империя объявила войну России. В ответ Николай I обнародовал Манифест о войне с Оттоманскою Портою.

В ноябре 1853 г. Черноморский флот под командованием П. С. Нахимова наголову разбил турецкую эскадру в Синопской бухте. Это было последнее в военно-морской истории крупное сражение двух парусных флотов. Офицеры и матросы показали прекрасную боевую выучку, однако господство русского флота на Черном море было недолгим. В начале 1854 г. туда вошла англо-французская эскадра, что стало прологом войны России с европейской коалицией. Николай I разорвал дипломатические отношения с Англией и Францией и одновременно не сумел получить подтверждение нейтралитета Пруссии и Австрии. Изоляция России стала очевидным фактом.

Весной 1854 г. русская армия под командованием Паскевича перешла Дунай и осадила Силистрию. В ответ Франция и Англия объявили России войну. Союзная эскадра блокировала Балтийское побережье и крейсировала в Финском заливе. В апреле союзная эскадра подвергла бомбардировке Одессу. В болгарском портовом городе Варна сосредотачивался десант союзников, что побудило царя вывести войска из Дунайских княжеств, куда немедленно вступили австрийские части. Венский кабинет разработал «четыре пункта», которые предлагали России признать протекторат великих держав над Дунайскими княжествами, согласиться на международный контроль над устьем Дуная и на пересмотр Лондонской конвенции 1841 г., а также отказаться от исключительного права на покровительство христианским подданным султана. Все это должно было служить интересам европейского равновесия, о поддержании которого долгие годы заботилась российская дипломатия.

«Четыре пункта» могли стать основой для переговоров, на которые Николай I дал согласие. В ответ союзники потребовали ликвидации Севастополя как военно-морской базы и сокращения численности Черноморского флота до четырех военных кораблей. Русский флот — 14 линейных кораблей, 6 фрегатов и 4 пароходофрегата — был блокирован в Севастополе. Англичане провели вызывающе бессмысленные бомбардировки Петропавловска-Камчатского и Соловецкого монастыря. Переговоры между воюющими сторонами, которые при посредничестве Австрии велись в Вене с июля 1854 г., в апреле следующего года были прерваны. Россия вынуждена была продолжать войну, утратив инициативу на суше и на море и при неблагоприятной дипломатической обстановке.

Оборона Севастополя. В сентябре 1854 г. началась высадка союзного десанта, основу которого составляли английские и французские части, в Крыму, в районе Евпатории. Первоначально общая численность армии вторжения составляла более 60 тыс. человек, что почти вдвое превосходило русские силы, находившиеся в Крыму. Назначенный главнокомандующим Меншиков недооценивал решимость и технические возможности союзников и за два дня до начала операции утверждал: «Неприятель никогда не мог осмелиться сделать высадку, а по настоящему позднему времени высадка невозможна». Высадившись, союзники начали движение на Севастополь. Меншиков пытался остановить их на реке Альма, но потерпел поражение. Русская армия отступила в глубь Крыма, к Бахчисараю, что Меншиков объяснял необходимостью сохранить связи с внутренними губерниями России.

Севастополь был оставлен под защитой частей гарнизона и военных моряков. По приказу Нахимова Черноморский флот был затоплен в Севастопольской бухте, что должно было осложнить действия кораблей противника. В конце сентября союзные войска приступили к осаде города. Защитники города в короткий срок создали на подступах к нему мощную систему укреплений, разработанную под наблюдением военного инженера Э. И. Тотлебена. После гибели фактического руководителя обороны адмирала В. А. Корнилова в начале октября во время первого штурма крепости общее командование принял на себя Нахимов. Стремясь помочь осажденным, полевая армия подошла к городу, однако октябрьские бои под Балаклавой, где была почти полностью уничтожена бригада английской легкой кавалерии, и Инкерманом не принесли удачи.

В феврале 1855 г. Меншикова сменил генерал М. Д. Горчаков, под чьим командованием русские войска в августе потерпели тяжелое поражение на Черной речке. Судьба Севастополя была предрешена. К началу лета против 40 тыс. севастопольского гарнизона действовала насчитывавшая 140 тыс. армия союзников. В июне, в день годовщины битвы при Ватерлоо, союзники предприняли решительный штурм севастопольских укреплений, который был отбит с большими для них потерями. Душой обороны был Нахимов, который несколько дней спустя был смертельно ранен. 27 августа союзники предприняли очередной штурм Севастополя, в ходе которого был взят господствовавший над городом Малахов курган. По приказу Горчакова гарнизон оставил Севастополь, затопив последние корабли и взорвав укрепления. С падением Севастополя военные действия в Крыму прекратились.

Героическая оборона Севастополя показала стойкость солдат, матросов и офицеров и одновременно выявила военно-техническую отсталость армии и флота, неготовность России к современной войне. Не только севастопольский гарнизон, но и полевая армия были фактически отрезаны от источников пополнения, испытывали острый недостаток вооружения, боеприпасов и продовольствия: снабжение велось с использованием фур, в которые были запряжены волы, в распутицу оно прекращалось. Неслыханных размеров достигли интендантские злоупотребления. В войсках была велика эпидемическая смертность.

В определенной мере тяжесть военного поражения смягчали успешные действия русской армии на Кавказском театре, где еще в ноябре 1853 г. генерал В. О. Бебутов разгромил втрое превосходящие турецкие части при Башкадыкларе. Это означало предотвращение угрозы турецкого вторжения в Закавказье. На следующий год попытки турок перейти в наступление были отбиты. Русские войска взяли крепость Баязет и нанесли в октябре сокрушительное поражение главным объединениям противника при Кюрюк-Даре, после чего турецкая армия на Кавказе как боевая сила перестала существовать. Весной 1855 г. войска Н. Н. Муравьева блокировали Каре, гарнизон которого, руководимый английским генералом, в ноябре капитулировал. Современники сопоставляли взятие мощной крепости Карса с обороной Севастополя. Победы Кавказской армии создавали благоприятный фон для того, чтобы Россия дала официальное согласие на возобновление мирных переговоров.

Парижский мир. В разгар войны, 18 февраля 1855 г. умер Николай I, сказав перед смертью: «Сдаю тебе мою команду, но, к сожалению, не в том порядке, как желал». На престол взошел его сын Александр II, который постепенно осознал бесперспективность ведения войны. После получения известия о взятии Карса он принял новые австрийские предложения и пошел на уступки. В феврале 1856 г. в Париже началась работа конгресса, в которой участвовали Россия, Австрия, Англия, Франция, Турция и воевавшая на стороне союзников Сардиния. Вскоре к ним присоединилась Пруссия. Русскую делегацию возглавлял А. Ф. Орлов, верный друг покойного императора, на долю которого выпало подвести итог николаевскому правлению. Во многом благодаря твердости и дипломатическому искусству Орлова условия Парижского мира, подписанного в марте, не отражали всей глубины военного и дипломатического поражения России.

Парижский трактат объявлял о нейтрализации Черного моря, что для России означало запрет иметь там военный флот и необходимость ликвидации крепостных сооружений и арсеналов. Фактически это вело к тому, что над ее южными границами повисла опасность нового вторжения, поскольку Османская империя и ее союзники могли провести через проливы свои военные эскадры, находившиеся в Средиземном море. Орлову удалось отстоять нерушимость российской границы в Закавказье, но южная часть Бессарабии и устье Дуная от нее отходили. Каре возвращался под власть Турции, но полностью восстанавливалась довоенная граница на Западном Кавказе. Турция признавала все Кавказское побережье Черного моря российским владением. Россия была лишена права единоличного покровительства Сербии, что подорвало ее позиции на Балканах. Дунайские княжества — Молдавия и Валахия, оставаясь под верховной властью Порты, сохр