Центральное (Mосковское) направление

Части 1-й Западной армии были раскиданы от Балтики до Лиды, штаб находился в Вильно. Командующим 1-й армией был генерал от инфантерииБарклай-де-Толли, начальником его штаба — генерал-майор А. П. Ермолов; генерал-квартирмейстером — полковник квартирмейстерской частиК. Ф. Толь^[61].

Ввиду стремительного наступления Наполеона для разбросанных русских корпусов создалась угроза быть разбитыми по частям. КорпусДохтурова оказался в оперативном окружении, но смог вырваться и прибыть в сборный пункт Свенцяны. Французы отрезали конный отрядДорохова, который присоединился к армии Багратиона^[115]. После того, как 1-я армия соединилась, Барклай-де-Толли начал постепенно отступать к Вильно и далее к Дриссе.

26 июня армия вышла из Вильно и 10 июля прибыла в Дрисский укреплённый лагерь, в котором по плану Пфуля русская армия должна была измотать противника. Генералам удалось убедить царя в абсурдности этого плана, и 17 июля армия отошла через Полоцк на Витебск^[116], оставив для защиты Петербурга 1-й корпус Витгенштейна^[117].

В Полоцке вред от пребывания Александра I при армии стал настолько очевиден, что в начале июля ближайшие доверенные лица царя (А. С. Шишков, А. А. Аракчеев и А. Д. Балашов) убедили его отбыть под предлогом необходимости присутствия в столице для подготовки резервов^[61][118].

2-я Западная армия (до 45 тысяч) в начале вторжения располагалась под Гродно (на западе Белоруссии) около 150 км от 1-й армии. Во главе 2-й Западной армии стоял П. И. Багратион, должность начальника штаба занимал генерал-майор Э. Ф. Сен-При, генерал-адъютант Александра I;генерал-квартирмейстера — генерал-майор М. С. Вистицкий 2-й^[61].

Багратион попытался соединиться с основной 1-й армией, но достигнув Лиды (100 км от Вильно), понял, что французы не позволят этого сделать. 2-я армия отступила на юг. Казаки атамана Платова, прикрывая тылы отступающей армии, успешно задержали французов в боях у Гродно и под Миром. Чтобы отрезать 2-ю армию от основных сил и уничтожить, Наполеон послал маршала Даву с силами до 50 тысяч солдат. Даву двинулся из Вильно на Минск, который занял 8 июля. С запада на Багратиона наступал также Жером Бонапарт с 4 корпусами. Багратион стремительными маршами и успешными арьергардными боями оторвался от войск Жерома и через Новогрудок, Несвиж и Слуцк, обойдя Минск с юга, двинулся на Бобруйск^[119].

19 июля 2-я армия находилась в Бобруйске на реке Березине, в то время как корпус Даву 21 июля расположился передовыми частями вМогилёве. Багратион, подойдя к Днепру 60 км ниже Могилёва, послал 23 июля корпус Раевского с целью отбросить Даву от Могилёва и выйти на прямую дорогу в Витебск, где по планам должны были соединиться русские армии. В результате боя под Салтановкой Раевский задержал продвижение Даву на восток к Смоленску, но путь на Витебск оказался закрыт. Багратион смог без помех 24 — 25 июля форсировать Днепр в местечке Новое Быхово и направился к Смоленску. У Даву не оставалось сил преследовать 2-ю армию, в то время как безнадёжно отставшая от 2-й армии группировка Жерома Бонапарта (смещённого с командования к тому времени), была перенацелена Наполеоном на другие направления^[120].

1-я армия 23 июля пришла в Витебск, где Барклай-де-Толли хотел дождаться 2-ю армию. Чтобы воспрепятствовать продвижению французов, он выслал 4-й корпус Остермана-Толстого навстречу авангарду противника. 25—26 июля в 26 верстах от Витебска произошёлбой под Островно. 27 июля Барклай-де-Толли отступил из Витебска к Смоленску, узнав о приближении Наполеона с основными силами и невозможности для Багратиона прорваться к Витебску^[121].

3 августа 1-я и 2-я русские армии соединились под Смоленском, достигнув таким образом первого стратегического успеха. В войне наступила небольшая передышка, обе стороны приводили в порядок войска, утомлённые беспрерывными маршами^[122].

По достижении Витебска Наполеон сделал остановку, чтобы дать отдых войскам, расстроенным после 400 км наступления. 13 августа, после долгих колебаний^{[П 15]}, Наполеон выступил из Витебска на Смоленск^[123][124].

Южное направление

7-й Саксонский корпус под командованием генерала Ренье (17-22 тысяч) должен был прикрывать правый фланг главных сил Наполеона от 3-й русской армии под командованием генерала Тормасова (46 тысяч человек при 164 орудиях). Ренье занял расположение по линии Брест—Кобрин—Пинск, распылив на протяжении 170 км и так небольшой корпус. 27 июля Тормасов окружил Кобрин, саксонский гарнизон под командованием Кленгеля (до 5 тысяч) был полностью разбит. Также были очищены от французских гарнизонов Брест и Пинск^[125].

Поняв, что ослабленный Ренье не сможет удержать Тормасова, Наполеон принял решение не привлекать на главное направление Австрийский корпус генерала Шварценберга (30 тысяч) и оставил его на юге против Тормасова. Ренье, собрав свои войска и соединившись со Шварценбергом, атаковал Тормасова 12 августа у Городечны, заставив русских отступить к Луцку. На этом направлении в основном воюют саксонцы, австрийцы стараются ограничиться артиллерийскими обстрелами и манёврами^{[126][127][128]}.

До конца сентября на южном направлении велись вялотекущие боевые действия в малонаселённой болотистой местности в районе Луцка^[129].

Кроме генерала Тормасова на южном направлении находился 2-й русский резервный корпус генерала Эртеля, сформированный в Мозыре и оказывавший поддержку блокированному гарнизону Бобруйска. Для блокады Бобруйска, а также для прикрытия коммуникаций от Эртеля Наполеон оставил польскую дивизию генерала Домбровского (8 тысяч) из 5-го польского корпуса^[130].

От Смоленска до Москвы

После соединения русских армий генералитет стал настойчиво требовать от главнокомандующего Барклая-де-Толли генерального сражения. Воспользовавшись разбросанным положением французских корпусов, Барклай-де-Толли решил разбить их по одиночке и выступил 8 августа на Рудню, где квартировала кавалерия маршала Мюрата^[131].

Однако Наполеон, использовав медленное продвижение русской армии, собрал свои корпуса в кулак и попробовал зайти Барклаю-де-Толли в тыл, обойдя его левый фланг с юга, для чего форсировал реку Днепр западнее Смоленска. На пути авангарда французской армии оказалась 27-я дивизия генерала Неверовского, прикрывающая левый фланг русской армии под Красным. Упорное сопротивление Неверовского дало время перебросить корпус генерала Раевского к Смоленску^[132].

К 16 августа Наполеон подошёл к Смоленску с 180 тысячами. Багратион поручил генералу Раевскому (15 тысяч солдат), в 7-й корпус которого влились остатки дивизии Неверовского, оборонять Смоленск. Барклай-де-Толли был против ненужного на его взгляд сражения, но на тот момент в русской армии царило фактическое двуначалие. В 6 часов утра 16 августа Наполеон начал штурм города с марша. Упорное сражение за Смоленск продолжалось до утра 18 августа, когда Барклай-де-Толли отвёл войска из горевшего города, чтобы избежать большой битвы без шансов на победу^[133]. Барклай располагал 76 тысячами, ещё 34 тысячи (армия Багратиона) прикрывали путь отхода русской армии на Дорогобуж, который Наполеон мог перерезать обходным манёвром (подобным тому, который не удался под Смоленском).

Маршал Ней преследовал отступающую армию. 19 августа в кровопролитном сражении у Валутиной горы русский арьергард задержал маршала Нея, понёсшего значительные потери. Наполеон послал генерала Жюно обходным путём зайти в тыл русских, но тот не сумел выполнить задачу, и русская армия в полном порядке ушла в сторону Москвы кДорогобужу^[134]. Сражение за Смоленск, разрушившее немалый город, ознаменовало развёртывание всенародной войны русского народа с неприятелем, что сразу почувствовали как рядовые французские снабженцы, так и маршалы Наполеона. Населённые пункты на пути следования французской армии сжигались, население по мере возможности уходило. Наполеон сразу после Смоленского сражения сделал замаскированное предложение мира царю Александру I, пока с позиции сильного, но ответа не получил^{[П 16][135]}.

[править]Реорганизация управления русской армией

Оставив армию, император не позаботился назначить общего главнокомандующего. Отношения между Багратионом и Барклаем-де-Толли после отступления из Смоленска с каждым днём становились всё напряжённее. Отсутствие единоначалия могло привести к катастрофическим последствиям. Для решения вопроса был учрежден Чрезвычайный комитет, и 17 августа на его заседании единогласно главнокомандующим был утвержден генерал от инфантерии Кутузов^[136]. 17 (29) августа Кутузов в Царёво-Займище принял армию^[137]. В этот день французы вошли в Вязьму. Кутузов сформировал свой штаб, используя штабы Западных армий. Генерал от кавалерии Беннигсен был определен на должность начальника главного штаба Кутузова, генерал-квартирмейстером всех армий стал Вистицкий, его помощником — Толь, дежурным генералом — полковник П. С. Кайсаров^[61].

Бородино

Продолжая в общем стратегическую линию своего предшественника, Кутузов не мог избежать генерального сражения по политическим и моральным соображениям. К 3 сентябрярусская армия отступила к деревне Бородино. Дальнейшее отступление означало сдачу Москвы. Кутузов решился дать генеральное сражение. Чтобы выиграть время для подготовки укреплений на Бородинском поле, Кутузов приказал генералу Горчакову задержать противника у деревни Шевардино, где был воздвигнут пятиугольный редут. Бой за Шевардинский редут продолжался весь день 5 сентября, только к полуночи дивизия Компана ворвалась на его валы^[138].

26 августа (7 сентября) у деревни Бородино (в 125 км западнее Москвы) произошло крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года между русской и французской армиями. Численности армий были сравнимы — 130—135 тысяч у Наполеона против 110—130 тысяч у Кутузова^[139][140]. Русской армии не хватало вооружения — не было ружей, чтобы вооружить 31 тысячу ополченцев из Москвы и Смоленска^[141]. Ратникам раздали пики, но использовать людей в качестве «пушечного мяса» Кутузов не стал (ратники выполняли вспомогательные функции, например, выносили раненых).

Фактически сражение представляло собой штурм французскими войсками линии русских укреплений (флешей, редутов и люнетов^[142]). С обеих сторон, и при защите, и при атаке укреплений широко применялась артиллерия. Около полудня при восьмой атаке Багратионовых флешей Наполеон двинул 45 тысяч своих солдат и 400 орудий против 18 тысяч солдат и 300 орудий Багратиона — на фронте 1,5 км^[143], что в сумме с обеих сторон дает 470 орудий на 1 км фронта. Как замечает М. Адамс, «Бородино ознаменовало собой начало эпохи артиллерии»^[144].

После кровопролитнейшей 12-часовой битвы, французы ценой 30 — 34 тысяч убитыми и ранеными потеснили левый фланг и центр русских позиций, но развить наступление не смогли. Русская армия также понесла тяжёлые потери (40 — 45 тысяч убитыми и ранеными). Пленных почти не было ни с той, ни с другой стороны^[145]. 8 сентября Кутузов приказал отступить на Можайск с твёрдым намерением сохранить армию.

 

Военный совет в Филях

1 (13) сентября русская армия расположилась лагерем перед Москвой: правый фланг армии был у деревни Фили, центр между селениями Троицким и Волынским, левый фланг перед селом Воробьёвым. Арьергард армии располагался на реке Сетунь^[146]. Протяженность линии фронта составляла около четырех километров. Сообщение между частями армии сильно затруднялось труднопроходимыми оврагами и речкой Карповкой. Осмотрев эту позицию с Поклонной горы, главнокомандующий и другие военачальники признали ее неприемлемой для сражения.

В 5 часов того же дня в доме филёвского крестьянина А. Фролова собрался Военный совет, точное количество участников которого неизвестно. По воспоминаниям участников войны, на совет были приглашены генералы: М. Б. Барклай-де-Толли, Л. Л. Беннигсен, Д. С. Дохтуров, А. П. Ермолов, П. П. Коновницын, А. И. Остерман-Толстой, Н. Н. Раевский, Ф. П. Уваров и полковник К. Ф. Толь. Присутствовал на совете также дежурный генерал П. С. Кайсаров ^[147]. Обсуждался один вопрос — дать сражение под Москвой, или оставить город без боя.

М. Б. Барклай-де-Толли указывал на вынужденность оставления Москвы для спасения армии: «Сохранив Москву, Россия не сохранится от войны, жестокой, разорительной. Но сберегши армию, еще не уничтожаются надежды отечества»^[148] Л. Л. Беннигсен настаивал на сражении, и большинство участников совещания склонялись на его сторону. Окончательное решение принял М. И. Кутузов: «Доколе будет существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, до тех пор сохраним надежду благополучно довершить войну, но когда уничтожится армия, погибнут Москва и Россия. Приказываю отступать»^[149]. Кутузов прервал заседание и приказал отступать через Москву по Рязанской дороге^[150][151].

После совета Кутузов, по воспоминаниям приближенных, плохо спал, долго ходил и произнес знаменитое: «Ну, доведу же я проклятых французов… они будут есть лошадиное мясо»^[152] Ближе к вечеру 14 сентября в опустевшую Москву вступил Наполеон^[153].

Сдача Москвы

14 сентября Наполеон занял Москву без боя. Военным губернатором был назначен маршал Мортье, комендантом крепости и города — Дюронель, «интендантом города Москвы и Московской провинции» (гражданская власть) — Лессепс. Лессепс «выбрал», а Наполеон утвердил 22 человека из русского населения, которые и получили название муниципалитета, не имевшего никакой власти^[154].

Уже в ночь с 14 на 15 сентября город был охвачен пожаром^[155], который к ночи с 15 на 16 сентября усилился настолько, что Наполеон был вынужден покинуть Кремль.

До 400 горожан из низших сословий были расстреляны французским военно-полевым судом по подозрению в поджогах^[156].

Существуют несколько версий возникновения пожара^[157]:

· организованный поджог при оставлении города (обычно связываемый с именем генерал-губернатора Москвы Ростопчина);

· поджог русскими лазутчиками (несколько русских было расстреляно французами по такому обвинению) и уголовниками, намеренно выпущенными из московских тюрем Ростопчиным^[158];

· неконтролируемые действия оккупантов, случайно возникший пожар, распространению которого способствовал общий хаос в оставленном городе.

Очагов у пожара было несколько, так что возможно, что в той или иной мере верны все версии.

Пожар бушевал до 18 сентября и уничтожил большую часть Москвы. Из 30 тысяч домов, бывших в Москве перед нашествием, после выхода Наполеона из города оставалось «навряд ли 5 тысяч»^[159][160].