Разведчик, не знавший провалов 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Разведчик, не знавший провалов



 

В начале октября 2003 года в Израиле на 79-м году жизни скончался Якуба (Яаков) Коэн — один из самых блестящих израильских разведчиков. Специалисты сравнивают его с однофамильцем, разведчиком-нелегалом Эли Коэном, казненным в 1965 году в Сирии.

Он долгие годы работал за пределами Израиля, меняя имена, документы, легенды, адреса. Десятки раз находился на волосок от гибели, успешно избегал сложных ловушек. Он выжил во всех передрягах и остаток отмеренных ему дней прожил тихо и мирно в киббуце Элоним, что в Езреэльской долине.

О том, чем занимался Коэн, в чем состояла его миссия, знают единицы. Несколько человек в курсе того, что он в разное время работал во всех враждебных Израилю арабских странах, перенес несколько пластических операций, изменивших его лицо до неузнаваемости.

К великому сожалению, информация о выполненных им заданиях все еще засекречена.

Это нормально: о разведчике становится известно только тогда, когда он потерпел провал.

Якуба не знал провалов…

 

* * *

 

Он родился в 1924 году в иерусалимском квартале Нахлат-Цион в семье убежденных сионистов, прибывших в Эрец-Исраэль (Земля Израиля) из Ирана. Его отец был преподавателем ТАНАХа и иврита, страстным сторонником создания еврейского государства на всей территории Эрец-Исраэль и не менее страстным ненавистником арабов.

В доме Коэнов говорили только на иврите и детям постоянно рассказывали об арабских зверствах 1921 и 1929 годов, чтобы они знали, что от арабов ничего хорошего ждать не приходится. И потому с ранних лет Якуба усвоил истину о том, что арабы — враги.

Тем не менее, товарищами его детских лет были арабские ребятишки из соседнего квартала Шейх-Бадер, на территории которого сегодня расположен кнессет, комплекс правительственных зданий, Верховный суд. Еще он любил играть с мальчишками из соседней арабской деревни, часто пропадал в ней целыми днями. Общаясь с ними, он выучил язык, ознакомился с основами ислама, у них же перенял арабские традиции и культуру. Он разговаривал на арабском лучше своих сверстников-арабов, еще не зная, что это и определит его дальнейшую судьбу.

В 1936 году шейх из этой деревни пришел к своим еврейским соседям, чтобы предупредить их, что группа озверевших, совершенно ополоумевших арабских юнцов собирается ночью напасть на еврейский квартал и устроить в нем резню. И евреи начали вооружаться всем, что попадалось под руку. 12-летний Якуба достал для себя полуметровый кусок железной трубы и стал ждать на улице появления погромщиков. В конце концов, он сам не заметил, как заснул, а проснулся от истерических криков на арабском. Спросонок он решил, что вот оно, началось, бросился вперед и через несколько шагов рухнул, потеряв сознание.

Наутро выяснилось, что Якуба является единственно раненным в квартале. Никакого погрома не было, а крики, которые он услышал, доносились из арабского дома, где бурно ссорились супруги. Он же в темноте наткнулся на столб и в кровь разбил себе лоб…

В 16 лет Якуба, как и многие еврейские юноши и девушки в те годы, становится бойцом так называемого отряда «мистарвим», действовавших в арабском обличье в ПАЛЬМАХе, базировавшегося в киббуце Элоним. Кстати, он был одним из создателей этого подразделения, которое в еврейских силах самообороны носило название «Рассвет». В задачу личного состава этого подразделения входило под видом простых арабов проникать в арабские села, бродить по рынкам и кофейням, ловя слухи и разговоры, добывая ценную информацию о планах террористов.

В свободное время члены этого отряда совершенствовались в арабском языке, изучали арабские традиции, Коран и религиозные обряды мусульман под руководством своего командира, который в юности притворился, что хочет принять ислам. Он несколько лет проучился в медресе и стал едва ли не любимым учеником самого муфтия Иерусалима. Руководитель подразделения лучше, чем кто-либо другой знал, что любая ошибка, малейшее невежество его бойцов в религиозных вопросах может стать причиной их провала, а значит — и мучительной смерти.

Якуба досконально изучил Коран и исламские религиозные каноны.

В 1946 году он отправился в обличье палестинца в столицу Иордании Амман, чтобы наблюдать за церемонией коронации короля Абдаллы. Он был первым, кто сообщил руководству еврейского «ишува»[15]в Эрец-Исраэль о душевной болезни иорданского наследника престола.

В 1947 году по прямому заданию командира ПАЛЬМАХа Ицхака Садэ он устраивается грузчиком в Яффский порт, где в те годы работали, в основном, арабы. Якуба сумел органично вписаться в их среду, жил вместе с ними в грязном и душном бараке, вкалывал наравне с ними, делил с ними скудную еду, молился и зачарованно слушал муэдзина. При этом он добывал сведения об активистах арабских террористических организаций, о том, где находятся их тайники с оружием, как именно они собираются ответить на признание миром еврейского государства.

Спустя три месяца, грязный и оборванный он предстал перед Ицхаком Садэ и сказал, что просит освободить его от этого задания. Причем, не потому, что он три месяца не мылся, и его волосы постоянно шевелятся от вшей, а потому, что ему тяжело терпеть ненавистные взгляды, которые бросают на него евреи. Садэ обнял его и произнес:

«Хорошо. Ты и так славно поработал…»

Сведения, добытые Якубой, оказались поистине бесценными и пригодились в 1948 году, когда яффские арабы попытались в ответ на решение ООН поднять кровавый мятеж в городе. Сам он к тому времени был уже в Хайфе, а оттуда его перебросили на «крайний север».

Никто лучше, чем Якуба, не мог незаметно проходить через сирийскую границу под видом простого крестьянина и доставлять оттуда сведения обо всем, что делается на территории противника. Эти сведения и были теми самыми «оперативными данными», на которых основывается Армия обороны Израиля в своих действиях, поражая врагов своей удивительной проницательностью.

Затем Якуба перемещается в Шхем и другие населенные пункты, находившиеся тогда под контролем Иордании, оттуда — в Египет. Он умудряется попасть накануне Войны на истощение в египетскую армию, получить в ней чин сержанта и регулярно передавать в Израиль данные обо всех передвижениях египтян. В конце концов, те начинают подозревать Коэна в шпионаже, в его комнате устраивается обыск, но когда египетская контрразведка окончательно прозревает, он умудряется уйти буквально из-под носа ее сотрудников.

Из страны на Ниле он вскоре перебрался в Сирию, позже работал в Ираке и Иордании. Информация, которую он поставлял Израилю, особенно в первые годы его существования, была поистине неоценимой с точки зрения обеспечения безопасности.

Больше всего Коэн проработал в Сирии, где провел много лет под маской мелкого коммерсанта. Разведывательные технологии тех лет были не такими, как ныне. Трудно было добыть нужную информацию, но еще труднее — передать ее в центр.

Выполнение этой миссии было сопряжено с колоссальным риском, но Якуба справлялся. Его коллега по «Моссаду» рассказывает, как однажды Коэна, который направлялся из Ливана в Сирию, задержали сирийские пограничники, которым он показался подозрительным. По счастливой случайности его узнал водитель такси — араб, с которым Якуба работал в яффском порту и который в 1948 году бежал в Ливан. Таксист объяснил офицерам, что они ошибаются, заподозрив столь ревностного служителя Аллаха. Якуба отпустили с миром.

Этот инцидент — лишь один из многих. Провидение не раз выручало Коэна, но и оно бы не помогло, не будь у него железной выдержки, трезвого ума, умения мгновенно ориентироваться в обстановке и быстро принимать решения. В беседах с детьми Коэн любил вспоминать о тех ощущениях, которые он испытывал, находясь за сотни, а то и тысячи километров от родной земли, живя среди арабов как самый что ни на есть типичный араб.

— Ты чувствуешь себя волком-одиночкой, который не может ни на что полагаться, кроме своей интуиции, — говорил он. — Но нет ничего острее и надежнее, чем интуиция волка— одиночки, постоянно преследуемого охотниками.

Но вот о самих странах, где ему приходилось бывать, и операциях, в которых доводилось участвовать, он даже самым близким людям рассказывал немного. Да и только то, что было официально разрешено к рассекречиванию.

Семья Якубы Коэна точно также осведомлена о его деятельности, как и большинство израильтян. Он никогда никому не рассказывал, где был и что перенес. Когда-нибудь его внуки узнают всю правду об этом поистине великом разведчике.

— Пройдет, наверное, не менее полувека, прежде чем можно будет приоткрыть завесу тайны над тем, что сделал Коэн для государства Израиль, — сказал бывший руководитель «Моссада» и близкий друг разведчика Меир Амит.

Коллеги Якубы убеждены, что израильский народ находится в неоплатном долгу перед ним. Его знали и ценили не только друзья, но и враги. К охоте за Якубой Коэном арабские спецслужбы, в конце концов, вынуждены были подключить специалистов из «Штази». Но волк-одиночка вновь и вновь уходил из расставленных на него капканов, умело «ложился на дно», чтобы через несколько месяцев снова вынырнуть с другими документами, в другой арабской стране и вновь передавать в Израиль сведения, помогавшие евреям всегда, как минимум, на один ход опережать своих противников.

Вернувшись в Израиль, Коэн обосновался с семьей в том самом киббуце Элоним, где когда-то начиналась его карьера разведчика. И вскоре благодаря своей неуемной энергии и недюжинному уму, был избран секретарем этого киббуца.

В конце октября 2003 года Якуба собирался участвовать в конкурсе рассказчиков. Рассказчиком он, кстати, был великолепным и, естественно, ему было что рассказать. Увы! Смерть, с которой он всю жизнь играл в рулетку, настигла его пусть и на склоне лет, но совершенно неожиданно, расставив свою последнюю страшную ловушку, против которой оказалась бессильна интуиция волка— одиночки.

…В отличие от Эли Коэна, он никогда не достигал высот власти в арабском государстве. Он был обычным маленьким человеком — рабочим и торговцем. Однако это не мешало ему проникать туда, куда проникнуть невозможно.

 

 

КОГДА СОПУТСТВУЕТ УДАЧА

 

ОПЕРАЦИЯ «КРАЖА»

 

Операция «Кража» стала первой операцией профессиональной разведки только что провозглашенного государства Израиль. Тогда еще не было ныне всем известного «Моссада». Тогда существовала секретная организация, ставшая впоследствии ядром израильских спецслужб, которая называлась «Моссад ле-алия бет».

Она была создана в 1937 году, а возглавлял ее Шауль Авигур, которого в Израиле считают «отцом израильской разведки». Организация занималась нелегальной репатриацией евреев из Европы в еще остававшуюся под британским мандатом Палестину, а после окончания Второй мировой войны — тайными закупками оружия для «Хаганы». Именно с этими закупками и была связана нашумевшая операция «Кража», в которой важнейшую роль сыграла «Моссад ле-алия бет».

 

* * *

 

…29-го ноября 1947 года. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию № 181 о разделе Палестины на два государства — арабское и еврейское. Из всех арабов, оказавшихся в ночь на 30-е ноября свидетелями еврейского торжества, никто не наблюдал его в таких необычных обстоятельствах, как молодой капитан сирийской армии, пробиравшийся в гражданском костюме сквозь толпы ликующего народа на улицах Тель— Авива.

Когда город озарился первыми лучами солнца, капитан Абдул Азиз Керин стоял у окна своего номера в маленькой гостинице и с волнением смотрел вниз, на улицу, где счастливые юноши и девушки плясали хору. Капитану Керину было отчего волноваться — через несколько часов ему предстояло вылететь из аэропорта Лод в Прагу. Там он собирался закупить 10 тысяч винтовок и тысячу пулеметов — первую партию оружия, с помощью которого арабы надеялись развеять мечты танцоров, веселившихся под окнами отеля, где остановился молодой капитан.

Самолет компании «Свиссэйр» оторвался от взлетной дорожки, пронесся над темно— зелеными волнами апельсиновых плантаций и взял курс на Средиземное море. Капитан Керин взглянул вниз на прямоугольники городских кварталов Тель-Авива, где еще несколько часов назад он наблюдал, как евреи пляшут и веселятся. Капитан отстегнул привязной ремень и закурил. Через семь часов он будет в Париже, а там пересядет на другой самолет, который доставит его до места назначения — в Прагу.

Сирия, недавно добившаяся независимости, получила возможность, которой, кроме нее да еще Ливана, не обладала ни одна арабская страна. Она имела право открыто закупать вооружение на международных рынках. Поэтому сирийское Министерство обороны осаждали многочисленные агенты оружейных фирм, посредники и контрабандисты, наперебой предлагавшие свои услуги.

Однако сирийский министр обороны Ахмед Шерабати по здравом размышлении рассудил, что не стоит связываться с этой не внушавшей доверия публикой. Вместо этого он решил сделать большой заказ одному из самых солидных предприятий по производству оружия — Збройовскому заводу в чехословацком городе Брно.

И вот сейчас капитан Керин летел в Чехословакию, чтобы подтвердить сирийский заказ и организовать доставку оружия в Дамаск. В масштабах Второй мировой войны те 10 тысяч винтовок, за которыми он ехал, показались бы мелочью. Но в масштабах, которыми мыслили евреи Палестины, — а именно против них предназначались эти винтовки, — такая партия оружия была огромной. Во всех арсеналах «Хаганы» не набралось бы и половины этого количества.

В том же самолете, на несколько рядов позади сирийского офицера, сидел другой пассажир — коренастый, плотный человек, в костюме, который был ему явно тесен. Пассажир уткнулся в номер еврейской ежедневной газы «Давар». Весь его багаж состоял из этой газеты да еще зубной щетки и двух книг: Библии и «Фауста» Гете.

Согласно палестинскому паспорту этого пассажира звали Джордж Александр Иберал и он был коммерческим директором еврейской строительной фирмы «Солель Боне». Однако только одна запись у него в паспорте соответствовала действительности — его возраст, 31 год, и, разумеется, фотография, с которой смотрело круглое хмурое лицо с большими спокойными и решительными глазами.

На самом деле его звали Эхуд Авриэль. Он вовсе не был коммерческим директором «Солель Боне» да и вообще не был никаким директором. Однако в Европу он летел по коммерческому делу. Притом по тому же самому, что и капитан Керин. Он тоже собирался купить в Европе 10 тысяч винтовок.

Несколько часов назад в киббуц, где жил Авриэль, въехал потрепанный «Форд», и водитель сказал ему:

— Поехали. Нас ждут в Иерусалиме.

Авриэль не удивился. За те десять лет, которые этот тихий интеллигент из Австрии посвятил сионистскому делу, он много раз блестяще справлялся с самыми, казалось бы, невыполнимыми заданиями. Сначала в Вене, потом в Стамбуле, Афинах и, наконец, в Париже, где он руководил одной из самых необычайных операций — нелегальной иммиграцией европейских евреев в Палестину.

В разгар Второй мировой войны он даже сумел внедрить несколько своих людей в администрацию гитлеровских лагерей смерти. Более ста тысяч евреев из разных стран Европы были лично обязаны жизнью Авриэлю и его организации «Моссад ле-алия бет». И вот теперь, через два месяца после возвращения домой, его снова отрывали от семьи и от киббуца.

— Вот что, мой молодой друг, — сказал ему будущий первый премьер-министр еврейского государства Давид Бен-Гурион, когда Авриэль вошел в кабинет «Старика». — Война разразится очень скоро. Арабы готовятся вовсю. Рано или поздно в Палестину вторгнутся пять арабских армий.

И Бен-Гурион поручил Авриэлю отправиться в Европу и использовать свой опыт руководства нелегальной иммиграцией для закупки оружия.

— Мы меняем тактику, — продолжал «Старик». — Сейчас у меня нет времени на то, чтобы засунуть полдюжины винтовок в мотор трактора и ждать, пока этот трактор морем доставят в Хайфу. Теперь мы должны действовать быстро и решительно. В твоем распоряжении миллион долларов. Эти деньги положены на твой текущий счет в «Юнион де Банк Сюисс» в Женеве. Вот список того, что нам нужно.

Бен-Гурион вытащил из кармана тщательно сложенный лист бумаги, на котором было всего лишь шесть строк, напечатанных на машинке. Авриэль прочел список: 10 тысяч винтовок, миллион патронов, тысяча ручных пулеметов, тысяча пятьсот станковых пулеметов.

Когда Авриэль оторвал глаза от списка, Бен-Гурион взял с письменного стола еще один лист бумаги. Это было письмо.

— В Париже живет еврей-бизнесмен по имени Клингер, — сказал «Старик». — Он обещает помочь нам достать это. Тебе нужно немедленно лететь во Францию.

Затем, встав, Бен-Гурион вышел из-за стола и положил на плечо Авриэлю свою тяжелую руку:

— Эхуд, ты должен добыть эти десять тысяч винтовок.

 

* * *

 

В одном из номеров парижского отеля «Калифорния» на улице Берри было сизо от клубов сигарного дыма. На краю кровати сидел Авриэль, в отчаянии сжав руками свой лысый череп. Оказалось, что парижский еврей-бизнесмен, который должен был распахнуть перед ним двери европейских арсеналов, знает о торговле оружием не больше, чем он, Авриэль, о торговле розами. В отчаянной попытке найти «агенту» какую-нибудь стоящую замену Ариэль провел весь день в переговорах, казалось, со всеми европейскими самозванцами, выдававшими себя за торговцев оружием.

Сейчас, на исходе дня, перед Авриэлем сидел его последний собеседник — румынский еврей, владелец небольшой импортно-экспортной конторы, Роберт Адам Абрамович. Несколько смущенно он объяснил Авриэлю, что в 1943 году на борту небольшой парусной лодки нелегально пробрался в Палестину, но не остался там: Земля Обетованная оказалась для него слишком тесной и слишком спартанской.

— Я люблю хорошо пожить, — признался он. — Я люблю лошадей, люблю женщин. Поэтому, когда война кончилась, я переехал во Францию. Не будь я столь требователен и останься в Палестине, Бен-Гурион наверняка послал бы закупать оружие меня, а не вас.

До войны он служил румынским представителем одной из крупнейших в Европе фирм по производству оружия, и руководители фирмы до сих пор оставались его близкими друзьями.

— Они продадут нам все, что нужно, — заверил он ошеломленного Авриэля.

Он вытащил из портфеля два объемистых каталога. Авриэль в изумлении листал страницы, на которых красовались фотографии столь разнообразных средств истребления, что даже богатая фантазия Бен-Гуриона не могла бы такого вообразить.

Однако Абрамович предупредил, что нужно преодолеть одно затруднение. Фирма, о которой шла речь, не имела права заключать торговые сделки с частными лицами. Она могла иметь дело только с официальным представителем суверенного государства. Поскольку еврейскому государству формально предстояло появиться на свет через несколько месяцев, Авриэлю необходимо было запастись верительными грамотами какой-нибудь другой страны.

Он с минуту подумал, а потом послал своего помощника в контору за углом, на улицу Понтье, 53, откуда он не так давно руководил подпольными операциями Еврейского агентства по осуществлению нелегальной иммиграции в Палестину. Там, в нижнем ящике его старого письменного стола, лежала папка с бумагами. Эти бумаги могли помочь найти выход из положения.

На обложке папки было написано название страны, которая если и имела когда-нибудь сношения с евреями, то разве только в библейскую эпоху во времена царя Соломона и царицы Савской. Год тому назад Авриэль за тысячу долларов приобрел у бывшего русского князя, ныне служившего у эфиопского императора Хайле Селассие, сотню самых, что ни на есть, подлинных (за подписью и печатью) бланков дипломатического представительства Эфиопии в Париже. Тогда он печатал на этих бланках фальшивые визы для еврейских иммигрантов, направлявшихся через территорию Франции к портам, в которых они тайно грузились на суда, отплывавшие в Палестину.

Помощник принес папку. Там оставалось восемь бланков. Абрамович взглянул на них и понимающе улыбнулся. Это были как раз такие бумаги, какие требовались.

Абрамович вынул из кармана два конверта. Один оставил себе, другой протянул Авриэлю. Румынский эпикуреец все предусмотрел. В конвертах были билеты на самолет в столицу той страны, где находилось правление его оружейной фирмы.

В тот момент, когда Авриэль радовался неожиданной удаче, за тысячу километров от Парижа капитан сирийской армии тоже радовался успеху своей европейской миссии. Пока Авриэль беседовал с Абрамовичем, Керин, сидя в красивом современном здании правления чехословацкой оружейной фирмы на проспекте Бельхридо, 20, в Праге, договаривался о покупке оружия. Уже сегодня, меньше чем через сутки после своего прибытия в столицу Чехословакии, капитан мог поздравить себя с тем, что он приобрел для своей страны 10 тысяч маузеров модели «Э-18», сто автоматов «МГ-34» и приступил к организации их доставки в Дамаск.

Молодой сириец радовался бы куда меньше, если бы знал, какой следующий клиент войдет в красивое современное здание оружейной фирмы, где он провел сегодня весь день. Ибо в тот момент, когда капитан садился обедать, этот другой клиент укладывал в чемоданчик свою зубную щетку, свою Библию и своего «Фауста», собираясь выехать в Прагу, где у него на следующий день была назначена встреча с директором Збройовского завода.

С появлением Авриэля в Праге началась новая фаза в борьбе, которая для палестинского «ишува» была не менее важной, чем борьба за воду для полива. До 1936 года оружие для защиты еврейских поселений покупалось в основном у тех же арабов, от чьих нападений евреям приходилось обороняться. После 1936 года оружие начало поступать из Европы. Его прятали в тракторах, дорожных катках, паровых котлах и сельскохозяйственных машинах, доставлявшихся морем в Хайфу.

После Второй мировой войны тель-авивскому химику и инженеру-механику Хаиму Славину удалось закупить в США почти новые станки по производству оружия, предназначавшиеся к ликвидации. Закупленные станки он разобрал на мельчайшие детали, развинтив их до последнего шурупа и последней гайки. Все это он разложил и квалифицировал по одному ему известному принципу и переправил в Палестину под видом текстильного оборудования. Догадаться об истинном предназначении этого «железного хлама» мог бы только инженерный гений, но среди таможенников такого не оказалось.

 

* * *

 

С отрадной регулярностью коридорный доставлял обитателю номера 121 пражского отеля «Алькорн» небольшие листки бумаги. Это были квитанции Живностенского банка, подтверждавшие получение переводов из нью-йоркского банка «Чейз Манхеттен», пересылавшего деньги через один из швейцарских банков на текущий счет Эхуда Авриэля. Сюда из Америки лился непрерывный поток долларового урожая, собранного Голдой Меир во время ее американской поездки.

Авриэль за какие-нибудь полтора месяца закупил 25 тысяч винтовок, 5 тысяч автоматов, 300 пулеметов и 50 миллионов патронов. Однако человек, который в поисках оружия прилетел в Европу с зубной щеткой и томиком «Фауста», теперь мыслил уже не в масштабах нескольких тысяч винтовок. Сейчас следовало подумать о закупке танков, самолетов и пушек.

Прилетев ненадолго из Европы в Тель-Авив, чтобы познакомить Бен-Гуриона с возможностями приобретения оружия в Чехословакии, Авриэль узнал, что финансовое положение «Хаганы» изменилось к лучшему.

— Вам больше не надо беспокоиться о деньгах, — сказал Бен-Гурион. — Только скажите, сколько вам потребуется.

В закупках оружия наступил новый этап. Отныне задача заключалась в том, чтобы, где только возможно, добывать тяжелое вооружение.

Авриэлю потребовалось три месяца, чтобы найти судовладельца, который согласился бы доставить в Палестину большую часть закупленного оружия. Наконец, в одном югославском порту он обнаружил небольшое судно под названием «Нора». Чтобы переправить чешские винтовки через британскую таможню, Авриэль скрыл их под таким товаром, который отбивал всякую охоту копаться в нем, — поверх оружия судно загрузили шестьюстами тоннами итальянского лука.

Однако ветхое суденышко, зафрахтованное Авриэлем, сослужило ему еще одну службу. Когда он однажды пришел в контору югославского пароходного агентства, нашедшего для него «Нору», один из служащих шепнул ему:

— Поздравляю! Вы, я вижу, нашли еще одно судно. Мы уже дали указание погрузить на «Лино» следующую партию вашего товара.

Кустистые брови Авриэля лишь на мгновение приподнялись. Никакой другой партии товара он через Югославию не отправлял. Однако он сразу же сообразил, кто побывал здесь.

Наверное, никто иной, как капитан Керин. Никакой британский патруль не станет мешать судну сирийского капитана достигнуть порта назначения. Значит, эту задачу должен взять на себя кто-то другой. Теперь, помимо заботы о том, как прорвать чужую блокаду, Авриэлю предстояло ломать голову еще над тем, как бы установить свою собственную.

Он проинформировал Шауля Авигура, а тот — Бен-Гуриона. Решение последовало мгновенно: сделать все, чтобы сирийская армия не получила оружия, закупленного в Чехословакии.

 

* * *

 

…Трое суток пилот «Хаганы» Фредди Фредкенс рыскал на своем «кукурузнике» над Средиземным морем с грузом самодельных бомб на борту, разыскивая судно «Лино». На четвертые сутки он обнаружил пропавший корабль там же, где и вся Италия, — на страницах итальянской прессы.

Оказалось, что шторм загнал «Лино» в порт Мальфетта, расположенный севернее Бари.

Одна из сотрудниц Авигура — Ада Серени сообщила корреспонденту местной газеты, что в порту стоит судно, которое загрузили оружием… итальянские коммунисты.

Был период предвыборной кампании, соперничали христианские демократы и коммунисты. На следующий день газеты вышли с аршинными заголовками, кричащими о прибытии в итальянский порт таинственного груза оружия. Правительство немедленно отдало приказ арестовать команду судна, а само судно отбуксировать в порт Бари и поставить — до окончательного расследования — под вооруженную команду.

Это предоставило отличную возможность потопить судно. Задача была возложена на Моню Мардора, одного из самых отважных агентов в Европе. Он немедленно помчался в Бари на грузовике, замаскированном под грузовик американской армии. В запасном бензобаке машины была спрятана взрывчатка.

Подобраться к «Лино» по суше не было никакой возможности. Оставалось подплыть к нему с моря. Первая попытка не удалась. Бдительные итальянские охранники обнаружили лодку Мардора. Вторая попытка была предпринята 9-го апреля 1948 года.

В одиннадцать часов вечера надувной плот с двумя водолазами и подрывником отошел от берега в глухом уголке гавани. Порт проник в военный порт и подошел к борту «Лино». Водолазы прыгнули в воду и приладили к корпусу судна мощную самодельную мину, которая должна была взорваться через несколько часов.

В 5-00 в порту Бари раздался чудовищный взрыв, проделавший в борту «Лино» огромную пробоину. Шесть тысяч винтовок и восемь миллионов патронов, закупленных капитаном Керином в Праге, погрузились на дно.

Видимо, сирийцы очень дорожили оружием, закупленным в Чехословакии. Во всяком случае, через две недели после описанных событий из Сирии в Италию был спешно командирован полковник Фуад Мардам. Он предъявил итальянским властям доказательства того, что груз оружия на «Лино» предназначался для Сирии. Ему удалось поднять из воды большинство ящиков с винтовками. Но восемь миллионов патронов погибли безвозвратно.

Эта катастрофа только подстегнула арабов. Они принялись лихорадочно скупать оружие. Торговцы наперебой предлагали свой товар. Некий чех продал шесть тысяч винтовок и пять миллионов патронов в обмен на оливковое масло. Какой-то испанец обязался поставить двадцать тысяч маузеров и двадцать миллионов патронов. Итальянцы предложили четыреста минометов и сто восемьдесят тысяч мин. Какой-то швейцарский гражданин — противотанковые ружья. Один пронырливый гамбургский делец предложил личную яхту Гитлера и целый флот потрепанных подводных лодок.

Хотя евреи не имели права закупать оружие открыто, как арабские страны, но и люди Бен— Гуриона тоже могли похвастаться немалыми достижениями. В римских отелях и ангарах Панамы ожидали указаний сто пилотов, готовых ринуться в бой, — идеалистов, сионистов, наемников, авантюристов, евреев и не евреев, выходцев из США, Европы, Южной Африки, из азиатских стран.

Посланцы Бен-Гуриона закупали во всех странах света бронированные автомобили и артиллерию, легкое стрелковое оружие и боеприпасы. Однако все это могло иметь ценность, только будучи доставленным в Палестину. А англичане, несмотря на близкое окончание срока мандата, надзирали за палестинским побережьем также зорко, как и прежде…

 

* * *

 

Арабы возлагали большие надежды на успешное завершение миссии полковника Мардама в итальянском порту Бари. После долгих трудов он привел в порядок часть винтовок, поднятых со дна. Вычищенные и смазанные, они лежали на складе, но Мардаму не удавалось найти судно для отправки груза на Ближний Восток.

Наконец, ему посчастливилось связаться с судовым агентством «Менара» в Риме, которое за миллион лир зафрахтовало судно для сирийского полковника — 250-тонный корвет «Аргиро». Мардам погрузил свои винтовки на это судно и протелеграфировал в Дамаск, что груз отправлен.

Груз действительно был отправлен… Но не в Александрию… Агентство «Менара», куда обратился Мардам, действительно занималось фрахтом судов. Но оно, кроме того, сотрудничало с «Моссад ле-алия бет».

В результате, когда корвет «Аргиро» вышел в море, на его борту находились два новых члена команды, принятых перед самым отплытием взамен якобы заболевших. Это были агенты Авигура. В море корабль догнали быстроходные катера, команда была захвачена, а груз доставлен в Хайфу. Операция «Кража» была успешно завершена. Причем агенты «Моссад ле-алия бет» нигде не оставили никаких следов.

 

* * *

 

В Сирии полковника Мардама приговорили к расстрелу — за сотрудничество с врагом. Вот тут израильтяне проявили то, что можно определить как своеобразное щегольство. Через французское посольство они передали сирийцам послание, в котором содержались все (!) подробности операции «Кража», которые доказывали невиновность сирийского офицера.

Но тот уже был расстрелян…

 

ЗАХВАТ НА УЛИЦЕ ГАРИБАЛЬДИ

 

В один из осенних дней 1957 года начальник израильской разведки Исер Харэль засиделся допоздна в своем кабинете. Он изучал одно из тех досье, материалы для которого начал собирать сразу после второй мировой войны. Это было досье Адольфа Эйхмана, одного из главных нацистских преступников, который, наряду с руководителями фашистской Германии, несет ответственность за уничтожение 6 миллионов евреев в Европе. Назначенный в 1934 году экспертом по вопросам сионизма в Главное имперское управление безопасности, он сыграл ключевую роль в осуществлении так называемого плана «окончательного решения еврейского вопроса».

Эйхману удалось избежать скамьи подсудимых и скрыться в Южной Америке. О его местонахождении не было известно до осени 1957 года, когда Харел получил от прокурора земли Гессен (Германия) Фрица Бауэра, еврея по национальности, чудом спасшимся в мясорубке Холокоста, информацию о том, что бывший начальник Четвертого подразделения 6-го отдела РСХА — главного отдела безопасности нацистского режима, проживает в Аргентине.

Сведения о месте жительства Эйхмана Бауэр получил от немецкого еврея Лотара Хермана, проживавшего в Буэнос-Айресе. Его дочь встречалась с молодым человеком по имени Николас, который оказался одним из сыновей Эйхмана. С ее помощью был установлен адрес, по которому проживала семья Эйхмана — Буэнос-Айрес, район Оливос, улица Чакабуко, 4261.

Изучив досье, Харэль пришел к выводу, что Эйхман должен предстать перед судом. К утру он тщательно продумал все детали операции по захвату нацистского преступника и, убедившись в ее успехе, пошел с докладом к премьер-министру Давиду Бен-Гуриону. Они никогда не обсуждали деловые вопросы по телефону.

Войдя в кабинет премьера, Харэль сообщил, что располагает данными о местонахождении Эйхмана.

— Прошу разрешения привести его в Израиль.

— Действуй! — ответил Бен-Гурион.

 

* * *

 

В начале 1958 года «Моссад» отправил двух агентов выяснить, что представлял собой дом на улице Чакабуко. Чтобы не вспугнуть Эйхмана, израильтяне наблюдали издали. Однако они пришли к выводу, что он вряд ли может жить здесь.

Дальнейшее расследование показало, что никакой Эйхман в доме не живет, так как все электросчетчики были записаны на имена Дагосто и Клемент. Тем не менее, сотрудники «Моссада» поняли, что существовала очевидная связь между улицей Чакабуко, Адольфом Эйхманом и Рикардо Клементом. Но какая?

Некоторое время спустя Фриц Бауэр прислал новую информацию: после войны Эйхман некоторое время скрывался в одном австрийском монастыре, принадлежащем хорватским монахам. Он носил там имя Клемент, на это же имя и получил все документы по приезде в Аргентину.

За домом Эйхмана было установлено наблюдение. Но вскоре он, вероятно, почувствовав за собой слежку, скрылся.

После этого в марте 1958 года в Аргентину прибыл один из самых опытных сотрудников «Моссада» Эфраим Элром, который возглавил группу по поиску Эйхмана. Агентов, занимавшихся розыском, снабдили информацией, содержащей мельчайшие детали, по которой можно было его опознать.

В декабре 1959 года поиски завершились успехом. Оказалось, что он действительно скрывался под именем Рикардо Клемента, разорившегося владельца прачечной. Вскоре был установлен и новый адрес, по которому он проживал вместе с женой и четырьмя сыновьями, — Буэнос-Айрес, квартал Сан Фернандо, улица Гарибальди.

Вскоре сотрудники «Моссада» установили, что дом был куплен некоей Вероникой Катариной Либл де Фихман. То ли по ошибке, то ли преднамеренно буква «E» в фамилии Eichmann стала «F» (Fichmann). Однако первая часть фамилии (девичья, по испанской традиции) совпадала с фамилией супруги бывшего эсэсовца.

Оставалось установить, был ли тот человек, который жил с Вероникой Либл и которого агентам «Моссада», наконец, удалось заметить, когда тот развешивал белье перед домом, Адольфом Эйхманом или ее новым мужем, носящим фамилию Клемент?

Только месяц спустя после начала операции одному из агентов (это был Германн Арндт, выступавший в качестве местного жителя) удалось сфотографировать скрытой камерой Рикардо Клемента. Анализ фотографий показали, что этот лысоватый человек в очках действительно Эйхман. Но окончательно это стало ясно 21-го марта 1960 года, когда в доме Клемента справляли какой-то праздник. Проштудировав досье бывшего гестаповца, сотрудники «Моссада» установили, что в этот день супруги Эйхманы должны были праздновать свою серебряную свадьбу. Первый этап опознания был завершен.

Для подготовки операции по похищению Эйхмана в Буэнос-Айрес прибыл сам Харэль.

Перед этим он лично отобрал оперативников для участия в операции. Всего их было более 30 человек: 12 составляли группу захвата, а остальные — группу поддержки.

Для того, чтобы избежать возможных осложнений при въезде и выезде из Аргентины, в одной европейской стране было создано небольшое туристическое бюро. А в Буэнос— Айресе было снято более десятка конспиративных квартир и арендованы автомобили для бригады наружного наблюдения. Все члены оперативной группы получили фальшивые паспорта, которые изготовил один из лучших специалистов «Моссада» по подделке документов.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-09; просмотров: 297; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.225.1.66 (0.117 с.)