Интервью с Всеволодом Гаккелем

 

С-Петербург 14.11.98

 

Ольга: Что Вы можете рассказать о зарождении панк—рока в Петербурге в конце 1970-х годов? Свинья и компания?

 

Сева: Все это было чрезвычайно симпатично, но мне кажется, что по явление Панк-рока того периода было несколько преждевременным, а именно — это был глубокий застой и весь рок-н-ролл находился в андеграунде, то есть все рок — музыканты были нонконформистами, все сопротивлялись существующему режиму и все выражали какой-то протест.

В 1977 году появился Панк-рок на Западе, и волна его прикатила сюда и оказала влияние на некоторые группы. Это некоторым образом оживило историю современной музыки здесь, но в значительной степени не повлияло, поскольку не существовало адекватной среды. Я считаю, что Панк-рок в концертном зале с мягкими креслами, обтянутыми каким-нибудь красным сафьяном, кулисами… Это немножечко кукольная среда. А когда рок-н-ролл пробил брешь в системе, вышел вовне на гребне волны перестройки, стал тиражироваться… Только к тому времени, когда все те группы, которые были символом рок-музыки до перестроечного периода, заняли прочные позиции, только тогда, когда они распрощались со всеми своими принципами, когда для них играние музыки стало работой, неплохо оплачиваемой работой, когда они все стали частью новой системы, они сами себя уничтожили. К этому времени, то есть уже в 1990-е годы у нас в стране назрела ситуация к появлению Панк-рока. То есть Панк-рока, который отрицает уже не только систему, но и тот пласт рок музыки, который к тому времени вырос и жирным слоем лег… Кроме того, в 1990-х стали появляться клубы, которые позволили адекватно развиться в этом среде.

 

О: А что касается Свиньи?

 

С: Свинья был эстетом, Свинья был артистом. Он был прирожденным артистом, то есть ему нужна была сцена. Но поскольку он был очень добродушным человеком, в нем не было никакой агрессии, кроме того, что он пил также как и все остальное, и пьяный выступал, пьяный играл… Но для той музыки, которую он играл тогда, не было звука. Панк-рок был в то время абсолютно самодеятелен, то есть у него не было адекватной среды, которая позволила бы стать ему Свиньей таким, каким он стал в 1990-е годы уже.

Я считаю, что Панк-рок — это в первую очередь звук, который определяет уже все остальное. Взять того же Егора Летова… Наверное, это Панк-рок. Но он ближе всего к самодеятельной песне, ближе к акустической балладе, чем к панк именно року. И с Панк-роком я соприкоснулся только тогда, когда я услышал в нем музыку.

 

О: А как Вы услышали в нем музыку?

 

С: Опытным путем… Я организовал клуб, который сначала не предполагал быть панк — клубом. То есть меня интересовал музыкальный клуб как форма, как я это видел. К тому времени у меня был свой опыт игры в группе, и пройдя через все тернии и чего-то там достигнув… То, чего я достиг, меня абсолютно перестало устраивать, мне казалось это скучно, неинтересно, и я отошел в сторону. Я тогда вообще не хотел заниматься ни музыкой, ни какими-то около музыкальными делами, но оказавшись на Западе, я больше всего был поражен средой, повседневной жизнью любого города — музыкальными клубами.

Первый раз я поехал в Америку в составе «Аквариума», и мы играли на огромном стадионе в Монреале. И в один из вечеров, придя в маленький блюзовый клуб, я был поражен, я был совершенно ошарашен звуком. Играла самая заштатная, самая затрапезная группа, но меня поразило, что в маленьком клубе люди играли с таким драйвом, который я никогда не слышал ни у одной группы, которая играла в России. У нас все музыканты были доморощенные — могли репетировать дома, а потом выходить сразу же на огромную сцену Дворца Культуры или, упаси Господи, стадиона. При этом не существовало никаких репетиционных точек. Группы не имели звука. Какие бы прекрасные идеи не были музыкальные, не было реального звука. А на Западе группа прежде чем чего-нибудь достичь, приобретает собственный звук, уникальный. И я увидел, что мы находимся в тупике. И через какое-то время я решил сделать клуб здесь.

Клуб в моем представлении должен был быть просто клубом современной музыки, где могли бы сочетаться любые музыкальные направления. Как оказалось, я знал почти всех музыкантов в этом городе моего поколения, но не имел ни малейшего представления о том, что происходило в среде 20-летних ребят. Когда мы открыли клуб, точнее просто обозначили, мне хотелось, чтобы он стал повседневным, чтобы музыканты просто спокойно приняли эту форму, и развить ее до того, до чего она сама не стала бы развиваться. К счастью, нам с партнерами удалось к этому времени обеспечить клуб адекватной аппаратурой, мы нашли подходящее помещение в Молодежном центре…

Через некоторое время сами проявились первые группы. Для меня это был уникальный опыт обнаружения того, что молодые музыканты 1990-х годов, начав играть в таких условиях, стали отталкиваться уже от звука. И уже звук рождал все остальное. «ТаМtАm» открылся в 1991 году. По-моему, это был первый рок-клуб в нашей стране, который стал действовать не как рок-клуб, который занимался организацией концертов, фестивалей, и все группы были обязаны пройти обязательную регистрацию в этом клубе — там были литовки, фиговки и прочая цензура. Понятно, что это были годы застоя, и рок-клуб был отлаженной бюрократической машиной. То есть клуб не существовал как клуб — как концертная площадка, как место, куда ходили бы люди и пообщаться, послушать музыку, попить пивка. Мы создали прецедент такого клуба. Через какое-то время в этом городе все узнали о существовании такого места. Даже если ты не знал, кто играет сегодня, всегда можно было приехать, и там играло 2–3 группы. Вход был самый дешевый. И люди потянулись туда. Получилось так, что первые группы, которые играли в этом клубе, были панки, которые произвели на меня совершенно неизгладимое впечатление. И я через некоторое время предпочел эту музыку всему тому, с чем мне приходилось соприкасаться, живя в этом городе.

 

О: А почему у нас в стране в тот период именно Панк-рок получил наибольшее развитие?

 

С: Во-первых, это неприятие русского рока, который к тому времени сложился. К тому же это был не просто Панк-рок, а современная музыкальная форма. Ребята слушали своих западных современников… Я увидел, что наши группы играют музыку, которая абсолютно современна и сопоставима со всем тем что существует и развивается во всем мире. И в этом была основная притягательная сила Панк-рока для меня.

Но я, соприкоснувшись с панком в его позитивном виде, соприкоснулся также с его отвратительной стороной — с панком в бытовом проявлении — мордобоем драками, насильем, жестокостью. Я понимал, что без этого быть не может. Но с другой стороны, меня восхищала эта бесшабашность, эта беззаботность, а иногда очень сильно пугала. Потому что к нам при ходило по 300–400 человек и когда они начинали драться между собой… Драться-то еще ладно — подерутся и разойдутся, а когда они начинали кого-то бить…

 

О: Какие были основные принципы функционирования клуба?

 

С: Это был клуб для музыкантов, во имя музыки и ради того, чтобы дать музыкантам возможность нормально играть. Клуб как модель, которая позволила дать толчок, пример, что такие клубы могут существовать, что они жизнеспособны, что они современны, они адекватны всему. И для музыканта — это просто рай. Через какое-то время стали открываться новые клубы. И сейчас все те группы, которые прошли школу «ТаМtАта», которые поиграли уже лет 5–6 по клубам, дадут 100 очков вперед группам моего поколения — по звуку, по драйву, который рождается не зависимо от степени владения инструментом, и освобождается энергия, живительная энергия, позитивная очень, которая дает музыканту ощущение выбранности правильного пути. Раз вступив на такой путь, с него очень трудно соскочить.

Сначала, первые пару месяцев, я, не знал куда все это покатит, но когда отыграли у нас первые панк — группы — "Нож для фрау Мюллер", «Пупсы», «Meantraitors», они хоть и сайкобилы, но все равно они панки — своей принадлежности социальной. В группе «Пупсы» играл Дусер, который сей час в «Текиледжаззз» на барабанах играет, и Рибсон, который позже играл в группе «Дельфины», и многие другие. Я стал прослушивать демо — записи. Выбрав эту ориентацию, мы категорически отмели все группы, которые играли металл и даже хард-рок, и принципе никому не были нужны. В основном, это убого, скучно, бессмысленно и прочее, прочее, прочее… В чем еще была для меня притягательность панков — это были люди с колоссальным чувством юмора и способностью с иронией относиться к тому, что они делают. Они могут иронизировать по поводу своего умения играть на гитаре и других музыкальных инструментах. Они отдают себе отчет в том, что они не виртуозы. Но они умеют правильно играть на гитаре. Как сказал Джо Рамоун из группы «Ramones»: "Мы играем 3 аккорда, но это правильные аккорды" — что-то в этом роде.

Сначала клуб работал… ну, не работал — я не люблю слова «работа» — был открыт один раз в неделю, потом все больше и больше. Группы просто становились в очередь. Группы, которые были нам интересны, отыграв концерт, записывались на очередной где-то через месяц. Появлялись какие-то новые группы. Была чрезвычайно насыщенная, энергичная среда, которая тут же привлекала внимание общественности. Мы вызывали протест у всего народонаселения в округе, во всем микрорайоне. И еще по нелепому стечению обстоятельств над нами было милицейское общежитие, прямо над концертным залом «ТаМtАта». Причем менты реально во время концертов не могли спать, но им некуда было деваться…

"TaMtAm"

 

О: Что приводит к разрушению Панк-рока?

 

С: Появляется комфорт. Это самая разрушительная сила. Как меняется мировоззрение группы, когда они чуть-чуть ощущают вкус денег. Люди начинают одеваться в более дорогие вещи, по-другому выглядеть… И через какое-то время, это все становится чистым шоу-бизнесом, происходит постепенное стирание матрицы, стирание того, ради чего ты все это делаешь. Если ты изначально все это делаешь, чтобы стать артистом и получать хорошие деньги, это хорошо. Но Панк-рок предполагает некоторый нонконформизм все-таки, когда группа не идет на сделку с системой. То, что я нарисовал на примере нашего поколения. В принципе, все раньше Панк-роком было. Но постепенно люди забыли для чего и почему они все это начали. И все стало развиваться по законам шоубизнеса.

Панк-рок — это камерная музыка. Когда она выходит на стадионы и гигантские залы, это уже перестает быть Панк-роком. Это становится уже чем-то другим — это музыка с элементами Панк-рока, и сами люди становятся артистами и играют в Панк-рок. Это становится какой-то искусственной формой.

Но сейчас Панк-рок не существует в чистом виде, как он появился в 1977-м, а трансформируется, приобретает элементы других музыкальных стилей. Не знаю, как сейчас это называется. Есть ли сейчас вообще Панк-рок как Панк-рок? По-моему, сейчас Панк-рок — чисто возрастная музыка: каждый молодой человек в какой-то период времени бунтарь, и свой протест против культуры другого поколения он выражает в такой форме. Это Панк-рок. А когда молодом человек взрослеет, он перешагивает через этот Панк-рок, и, наверное, отсюда появился пост — панк — люди делают какие-то более осмысленные вещи, но менее интуитивно. В юности люди делают все, руководствуясь больше чувствами, интуицией, каким-то групповыми, тусовочными вещами. Делают что-то за компанию: "Все так стригутся, все так группируются, все так одеваются, дерутся — мне нравится такой образ жизни, я буду таким, я буду делать так, как делают все" Потом, к 25 годам, люди остепеняются и могут идти работать в банки, куда угодно. Но те же люди, которые соприкоснулись с Панк-роком как с музыкой, я думаю, через какое-то время, как это и произошло на Западе, научатся играть. Ведь невозможно 15 лет играть грязно и нестройно. Люди все-таки приобретают какой-то опыт и начинают интересоваться музыкой как таковой. Музыка приобретает какие-то другие формы. Люди смешивают их, совершенствуются в своем владении музыкальными инструментами. И здесь важен момент переоценки сделанного тобою уже, и способность от этого отказаться. Если человек способен такие вещи сделать, перешагнуть, пойти дальше, начать играть музыку в другом ключе — я думаю, такие вещи характерны для панка. Он ни на чем не зацикливается — ни на трех аккордах, ни на грязной игре. Он постоянно находится в состоянии поиска, но при этом сохраняя какие-то позиции, свое достоинство. Он ни с кем ни заигрывает, не опускается до уровня ширпотреба. Это умные, независимые люди. Вот для меня в чем идея идеального панка — независимость и достоинство. Не на уровне мордобоя, булавок-татуировок, а когда это просто нонконформизм.

 

 

Интервью с Витусом. Группа "ХИМЕРА"

 

С-Петербург 03.02.99

 

Ольга: Когда и при каких обстоятельствах образовалась группа "Химера"?

 

Витус: Группа «Химера» — это реформированная группа "Депутат Балтики". Первый концерт группы «Химера» состоялся в 1992 году в клубе «ТаМtАm» — из группы "Депутат Балтики" ушел гитарист, и образовалась группа «Химера». Осталось 4 человека:

Эдуард «Retd» Старков — вокал, гитара

Паша Лабутин — виолончель

Юра Лебедев — бас

я (Витус) — барабаны.

В 1992 году образовалась и просуществовала до 23 февраля 1998 года. Выпущено два альбома студийных: в 1993 году и в 1996 году.

Группа прекратила существование, потому что с Рэтдом произошла трагедия — он покончил жизнь самоубийством, и группа завершила свое существование. Шесть лет просуществовала.

 

О: Можешь назвать какие-нибудь знаменательные события в истории группы — поездки, концерты?

 

В: Группа два раза ездила за границу. В 1993 со Швейцарской группой (см. фото). Летом мы месяц катались по Европе — Германия, Чехословакия, Швейцария, Польша. Еще где-то были. И второй раз — по-моему, в 1995 ездили просто в Германию. Маленький тур был.

Играли в Питере — в основном в клубе «ТаМtАm», в клубе «Гора», раза 3–4 в Москву приезжали.

 

О: А тур по Европе кто вам устраивал?

 

В: Это швейцарская группа. Они пролетарии по убеждениям и прутся от нашей страны, вернее от нашего уклада, который был когда-то. То есть они панки по сути, но убеждения у них пролетарские. Они пригласили нас, а потом мы их привезли в Москву и Питер, сделали несколько концертов.

 

О: И как вас в Европе принимали?

 

В: Очень хорошо. Там как раз вот такая музыка нравится. Даже нет никакого языкового барьера. Просто мы играли хардкор, это нравилось, и все большая часть концертов была либо в клубах, либо в сквотах, где живут панки — занимаются дома, которые под ремонт, они еще не ремонтируются, но там уже все выселены, и эти дома занимаются группами молодежи — это называется сквоп. Там они живут, там мы концерты играли. Это что-то вроде коммун. Они сам там занимаются хозяйством, сами все делают. Там всегда очень весело.

Понравилось в Гамбурге. Хороший был концерт. Безумные панки — какой-то безумный образ жизни. Они спят на матрасах, собаки тут же живут. Ирокезы иногда ставят, все разрисованные, с цветными татуировками еще. А второй раз мы ездили в ту часть Германии, где раньше была ГДР. Там клубы больше похожи на наши ДК — молодежные центры, но все внешне прилично, приглажено

 

О: А название «Химера» откуда появилось?

 

В: Название «Химера» придумал Эдик. Он просто пришел и сказал, что ему нравится название «Химера». Всем понравилось сразу, и мы его оставили. А до «Химеры» было название "Депутат Балтики" — немножко с политическим уклоном, оно мне меньше нравилось.

 

О: Зачем вы всем этим занимались, Панк-роком, музыкой?

 

В: Трудно сказать. Получали удовольствие, моральное и эстетическое (смеется) Нравилось. Сначала это просто интерес какой-то, когда в школе начинали этим заниматься. А когда это не перерастает во что-то большее…

 

О: Как вы познакомились? Откуда вы друг друга знаешь?

 

В: Когда еще был "Депутат Балтики все музыканты (кроме Рэтда — он из Выборга сам) из ЛЭТИ (Электромеханический Институт имени Ленина). Мы учились на разных факультетах, но все друг друга знали, и на каком-то этапе стали вместе играть. А Эдика привез из Выборга гитарист Гена Бачинский (который потом ушел). Эдик поиграл ему свои песни. Гене очень понравилось, он сказал: "С этим нужно ехать в Питер — играть, репетировать". На тот момент, кроме "Депутата Балтики" было еще две группы — «Крокоплюх» (тоже Эдик был вокалист и все те же музыканты, которые потом в «Химере» играли) «Крокоплюх» потом перерос в «SS-20», а "Депутат Балтики" в «Химеру». Репетировали в общаге ЛЭТИ — гитарист был не местный, басист был из Выборга. Только Паша (виолончелист) из Питера. Тексты Эдик писал все, и музыку он, в принципе, писал. Единственное, мы делали аранжировку все вместе. И даже если мы придумывали какую-то музыку, текст все равно он дописывал. То есть в принципе, это «Химера» — Рэтд Старков. Это его проект, личный.

Потом был проект "Маша и медведь". Когда Эдик заболел в 1993 году, он где-то месяц провалялся в больнице — желтуха, или что-то в этом роде. А у нас было назначено несколько концертов, деваться некуда было, и мы просто отыграли без вокалиста — тот же Панк-рок, только были скрэтчи на пластинках и всякие сэмплы и Паша, наш виолончелист, рассказывал сказочки под это. Просто книжку открывал и читал. Этот проект существует и до сих пор, нас иногда приглашают, но мы специально не репетируем.

У Эдика существовали такие проекты, как «Егозеба» и «Автогеза», где он играл на всяких пластмассовых детских трубочках, на гитаре, просто брал будильник — заводил, чтобы звенел — это было такое шоу. Он один просто выходил или вдвоем с парнем, и они… Они играли с Тимой Земляникой из "Нож для фрау Мюллер" — это называлось «Егозеба». В 1993-94 он стал играть на трубе, и потом стал ее использовать в "Химере".

 

О: Я вот концерты видела разные — у вас там второй гитарист, саксофон. Это какие составы?

 

В: На некоторые концерты просто спонтанно кто-то приходил, и в каких-то проектах Эдик постоянно участвовал. В «ТамtАте» постоянно тусовалось очень много музыкантов — какие-то идеи возникали спонтанно, люди выходили и играли.

 

О: Можешь рассказать что-нибудь про Рэтда? Какой он был человек?

 

В: Абсолютно безумный человек — во всех смыслах — в музыкальном и просто как человек. Он сам себе наколки делал, где он мог достать рукой правой — там у него все в наколках. А где не мог достать, просил, чтобы сделали. Как-то пришел мужик какой-то, говорит: "Ты вот весь расписанный, а лет 60 тебе будет, что ты будешь делать с этими наколками?" А Эдик говорит: "Я до шестидесяти не собираюсь жить". То есть жил человек одним днем. Абсолютно веселый, жизнерадостны. Излучал энергию, просто на нем вся группа держалась. Абсолютно прозрачный человек, и абсолютно непонятный. Нельзя уловить логику его действий. Он был, с одной стороны, нормальный, но с логической стороны, это объяснить невозможно. Он мог вообще… Вот есть у него деньги, 40 рублей на сегодняшний день, он пошел купил трубу — вот у него радость жизни, и то, что ему жить еще месяц, а у него вообще ничего нет, он вообще над этим не задумывался. То есть человек вообще нерациональный, абсолютно творческий.

 

О: Ты не знаешь, с чем связан его уход из жизни?

 

В: Не знаю. На самом деле, не знаю.

 

О: Для вас это шоком было?

 

В: Когда он уже был на том свете, мы в это время просто репетировали. Его куртка висела… Он просто жил на точке, где мы репетировали… Мы даже не знали, что он это сделал с собой. Он пропал. Его не было неделю. А у нас же намечены репетиции. Мы просто приходили, репетировали дальше. Прошли репетиции, одна или две. Мы даже не могли подумать, что он… А на самом деле, когда мы репетировали, он выше этажом висел.

Для меня это шоком было. У нас все шло хорошо в плане музыки. Мы запили альбом… Я не знаю, с чем связано…

 

О: А как бы ты охарактеризовал стиль "Химеры"?

 

В: Сначала мы играли Панк-рок. К концу это было ближе к хардкору. Эдик иногда называл "джаз — хардкор". Просто мы позже играть стали немножко лучше. Сначала это был больше noise, просто шумы, а потом мы уже начали понимать, что хотели, мы уже знали, что получается и могли пользоваться теми звуками, которых добивались. А песни оставались одни и те же.

В «Химере» в музыке, особенно на концертах, немаловажно было передача какой-то энергетики. Когда мы вчетвером играли, пусть местами плохо, что-то происходило внутри нас. Эдика подача, он как-то все по-другому делал. Именно от него что-то изнутри шло, и охватывало и нас, и людей в зале. Какое-то такое шаманство.

 

О: То есть импульсы шли на подсознательном уровне?

 

В: Да, да. Все вводились в какой-то транс.

 

О: Что ты считаешь в Панк-роке более важным — тест, музыку или вот эту энергетику? И что в «Химере» было преобладающим моментом?

 

В: Сложно что-то выделить. Они все очень важны. Особенно энергетика в панк роке, потому что если все будет дохло, то играть не имеет смысла. Но если музыка будем никакая — тоже плохо. И слова, выражение протеста, своих мыслей. Все очень важно. Но энергетика все же, наверное, в первую очередь. Должно как-то задевать того, кто слушает. То есть ему это нравится либо должно не нравиться. Чтоб не просто чело век полуспал у сцены. Если ему не нравится, он выходит из зала, если ему нравится, он прыгает, танцует. По-другому нельзя. В случае с «Химерой» это именно так. То есть люди либо ее вообще не любят — считают это просто нойзом.

 

О: Сумбуром вместо музыки…

 

В: Да. Да. Сумбуром. Непонятной какофонией. Либо людям очень нравится.

 

О: Как ты понимаешь Панк-рок?

 

В: Образ жизни. Образ жизни и мышление (мило улыбается). Я так думаю.

 

О: А как это выражается?

 

В: Некоторые внешне выражают, некоторые так живут (смеется).

Естественно, это и в музыке есть. В музыке просто все по фиг. Музыка обязательно должна быть веселая. Панк-рок ни с чем грустным, наверно, не ассоциируется. Поэтому то, что «Химера» играла, это не совсем Панк-рок, это что то более психоделическое. А Панк-рок должен быть веселый, задористый, мелодичный. Я так думаю.

 

О: А если брать Панк-рок с идеологической точки зрения, какое значение здесь имеет протест?

 

В: Немаловажное. Это чуть ли не на первом плане. Это прежде всего неприятие каких-то сложившихся традиций — в одежде, в образе жизни.

 

О: То есть, Панк-рок основан на отрицании? Здесь нет никакой положительной программы?

 

В: Нет. Позитивная программа — это то, что это объединяет людей. Люди в этом движении раскрепощаются, получают удовольствие от общения. Даже в музыке Панк-рок несет положительные эмоции — это веселая музыка. Но это, естественно, протест. А зарубежные панки — все добрые. У нас все это более экстремально — с кровью, еще с чем-то.

 

О: Ты считаешь, Панк-рок не должен нести опасность для общества?

 

В: Нет, конечно. Это скинхэды что-то организовываются.

 

О: А эпатаж какое значение имеет в Панк-роке?

 

В: Главенствующее. Там просто смысл пропадает. Тут и внешний вид вызывающий, и по стилю жизни. Панк должен шокировать.

Но я думаю, что это возрастное. Я не думаю, что кто-то за 60 лет будет ходить с гребнем, он в душе, может, и останется Панк-рокером, но внешне…

 

О: Анархия, какое значение имеет в Панк-роке, и как ты к ней относишься?

 

В: Лозунг из песни. Не более того.

 

О: Как ты считаешь, у нас был Панк-рок с Запада скопирован, или у нас были самобытные условия для его появления?

 

В: Естественно, Панк-рок пришел с Запада, но у нас Панк-рок немножко иной. А протест — он везде протест. Там какие-то вещи не устраивают, у них свои проблемы, у нас — свои.

 

О: В чем отличие их панка от нашего?

 

В: Мы жили в панк — коммуне, где люди перлись от нашего устройства, которое было 70 лет — пролетарского. Они живут в этом сквоте. Я общался с девушкой — она работает три месяца летом — на корабле отрывает контроль билетам. И за 3 месяца она зарабатывает себе за год жизни. То есть они не платят за дом — просто там живут. Им даже хватает на собственный автобус — они нас приглашали, провезли по всей Европе. Нашим панкам это и не снилось. И они протестуют, как они объяснили, "против обыденной жизни" — вот эта обыденность — что все хорошо, благополучно, их бесит… Разные проблемы.

 

О: А внешнее выражение одинаково?

 

В: Да. Но у наших панков больше экстремизма. Обязательно надо по башке дать, иначе не понятно, что протест.

А на Западе все как-то спокойнее. Они с животными живут. Помогают бездомным.

 

О: Как ты считаешь, панк — это скорее какой-то раздолбай, которому все по фигу, или это человек скорее интеллектуальный, который понимает, что все плохо и не может равнодушно к этому относится?

 

В: Каждый человек — кто на что горазд, в меру своего ума. Если он идиот по сути, он может называться панком, но идиотом и останется.

Но вот по общению с швейцарцами — люди вроде не тупые, просто они не знают нашего уклада, они не жили у нас в стране, поэтому они и прутся без оглядки на наш строй. Они не едят мяса там — вегетарианцы. Они приехали сюда и были шокированы, что у нас на обед не купить овощи, потому что их нет в магазине просто. Они там едят орехи капусту цветную.

 

О: А алкоголь они употребляют?

 

В: Да. Пиво в большом количестве. Это же швейцарцы. А водку они вообще не могут пить. Мы им предложили водку, но это все окончилось очень трагически — все окрестности были заблеваны. Но даже когда они очень пьяны — нет никакой агрессии

 

О: А мяса они не едят принципиально, потому что они за то, что бы животных не убивали? Меха не носят?

 

В: Да. Да. У них еще пришлю, что в семье, если что-то выбрасывают, то не отвозят на свалку, а выставляют за дверь, и кто хочет, тот может брать. А на диване, допустим, пятно от кетчупа, то есть его не отчистить. Панки берут его к себе в сквот, и за счет таких штук, у них приличная обстановка. Точно также с одеждой. Тюки со старой одеждой также ставятся у двери, и такие панки берут ее, чистят, моют и носят. И живут они в чистоте. Естественно, там все разрисовано всякими штуками, но такого нет, чтобы свинарник. Все очень аккуратно.

И по убеждениям они против насилия, и против опытов над животными. И об этом поют в песнях. У них просто такие проблемы… При выступлениях у них крутят слайды с соответствующими сюжетами. Естественно, антифашистские песни всякие.

В принципе, мы были в швейцарском курортном городе (я названия не по мню) — там ходит жирная, респектабельная публика — приезжают отдыхал. И эти все богачи, престарелые бабушки-дедушки смотрят на этих панков, проходящих, и просто улыбаются. У нас бы бабушка ответила пару ласковых: "Подонок, лучше бы мотыгу взял в руки". Или что-то типа того.

Они своих собак выгуливают, все аккуратно убирают. Вот тебе и панки.

 

О: Что бы ты мог пожелать панкам и людям, которые будут читать эту книжку, если она у меня выйдет когда-нибудь?

 

В: Нашим панкам — больше доброты.

 

АРХИВ ЗАПИСЕЙ:

 

"Депутат Балтики":

08.12.90 "Концерт в Гаудеамусе" (ЛЭТИ)

1991 "Полупетроградская акустика" (двойной альбом)

20.03.91 "Концерт в ДК Пищевиков

 

Егозеба records:

1991 "Сны кочегара"

1991 "Комиссар дымовой жандармерии"

1991 Maxisingle "Сны"

 

ТаМtAm/Егозеба:

20.10.92 "Фантазеры"

1993 "Химера"

1992–1994 Сборник с концертов

 

"Alternative Lives" ("Химера"/ "Markscheider Kunst")

1993 "Маша и медведь"

30.12.94 Live in TaMtAm

27.07.95 Live in TaMtAm

17.11.95 Live in TaMtAm

12.01.96 Live in TaMtAm

1995 "Ну и хули"

25.05.96 Live in Молодежный Театр на Фонтанке

1996 "Zudwa"

 

 

Интервью с группой "Король и Шут"

 

С-Петербург июль 1997, февраль 1999

 

Состав:

Горшенев Михаил ("Горшок") — вокал, музыка

Князев Андрей ("Князь") — вокал, тексты

Валунов Александр ("Балу") — бас-гитара

Щиголев Александр ("Поручик") — барабаны

Цвиркунов Яков — гитара

Маша Нефедова — скрипка

 

Легендарная история группы

Горшок был зайцем, и как то раз ему на голову упал горшок с волшебной жидкость Он выпил ее и стал Горшком

Замученный дорогой, Князь вышел из леса и зашел в одну деревушку. Все люди упали на колени и сказали: "Ты — наш Князь". А вообще он живет уже много лет на этой земле.

Балунов метался между небом и землей и чуть не стал приматом. Но изначально все были зайцами.

Была фабрика по выпуску игрушек — черномазых карапузиков. Один из них ожил и стал Поручиком (в кепочке с буквой "Р") — со Ржевки.

Когда Яшу привели на репетиционную точку, у него были заточенные ноги. Но ребята их подпилили, и они стали нормальными слоновьими ногами.

 

Ольга: Когда и при каких обстоятельствах образовалась ваша группа

 

Балу: Горшок, Поручик и я учились в 6 классе и решили играть музыку (году в 1989). И переехали в новый район, встретились, и с тех пор играем музыку.

 

Поручик: Сначала это был школьный ВИА. Первая наша группа называлась «Контора». После школы Горшок поступил в реставрационное училище, где познакомился с Князем. Играть на гитаре Князь почти не умел, но зато классно рисовал комиксы и придумывал страшные истории-песни. Это было ни на что не похоже. Это не был привычный всем и уже набивший оскомину пафосный питерский рок. Мы, не слышавшие раньше ничего подобного, сначала не врубились, но потом… Идея написать рассказ, историю (не сказочку для детей, а страшный, мистические истории в духе Гоголя) и поместить ее в песню обрела воплощение, и таким образом родилась первая песня — "Лесник".

 

О: А почему вы решили музыку играть?

 

Б: А чем плохое занятие? Что лучше водку пить? Музыка — это самое хорошее дело, чем можно заниматься. Мы его и выбрали.

 

О: В 6 классе решили вы играть музыку. И как ваша идея начала воплощаться в жизнь?

 

Б: Постепенно. Сначала научились играть, потом стихи писать, потом музыку.

 

О: А где вы научились играть?

 

Б: Сами собой. Если долго играть, научишься в конце концов. Тут важно настойчивость.

 

О: А где вы репетировали первоначально

 

Б: Репетировали по всяким углам — по подвалам каким-то нелегким закуткам. В "Эрмитаже"

 

О: В каком "Эрмитаже"?

 

Б: Одно время после реставрационного училища Горшок с Князем и Рябчик (на басу у нас тогда играл) работали в «Эрмитаже». И им «Эрмитаж» дал квартиру огромную прямо в «Эрмитаже». Там 7 комнат было.

 

О: А в честь чего он им дал?

 

Б: Как художникам. В одной комнате стояли всякие мольберты — они там рисовали, в другой — комбики, колонки, аппаратура. Мы там музыку играли.

 

О: И как дирекция «Эрмитажа» относилась к тому, что…

 

Б: Это же не в самих залах. Там до фига же пустого места.

 

Яша: Пришлось Рубенса убрать из экспозиции (загадочно улыбаясь).

 

О: То есть после окончания школы Горшок поступил в реставрационное училище, где и познакомился с Князем?

 

Б: Да Горшок с Князем в реставрационном училище учились, я там просто жил — в Эрмитаже. Переехал к ним в квартиру и жил там год целый.

 

О: То есть вы вместе там жили, репетировали, веселились?

 

Б: И все такое. Под "все такое" было еще три комнаты отдельные.

 

О: Ну, и какие воспоминания бурные?

 

В: Много было веселого. Например, в Эрмитаже мы питались следующим образом: для работников «Эрмитажа» была столовая навороченная и там расплачивались не деньгами, а по карточкам. То есть если ты там работаешь, тебе выдавали карточку, и ты в кредит питался. И совершенно плевать, сколько человек есть на эту карточку — хоть 4, хоть 5. На что я и ел, собственно говоря. И там очень приличная столовая была, типа ресторана. Все туда приходили в пиджаках — буржуи конкретные. А Горшок с Князем ходили туда, надев колпаки метра в полтора приходили — ели.

 

О: Как у вас первые концерты замутились?

 

Б: Пришли в «ТаМtАm», договорились.

 

О: У вас первые концерты в «ТаМtАm» е были?

 

Б: Не, были еще всякие концерты в рок-клубе небольшие. Пришли сыграли — не в большом зале, а в маленьком — в Красном Уголке. Мы тогда играть совсем не умели, инструменты были хреновые.

 

О: Какие воспоминания у вас о «ТаМtАm» е?

 

Б: В «ТаМtАm» е у нас были очень веселые концерты. «ТаМtАm» был вообще очень веселый клуб. И звук там был всегда приличный.

 

Поручик: Приходили, играли, напивались и все такое. Мы просто приходили, жили в «ТаМtАm» е — жизнью, которая там и была. Репетировали на одной точке с группой «Вибратор». Прямо там жилил и бухали, веселились и отдыхали. И вообще у нас в тот период была с скандальная репутация. Горшок на концертах редко держался на ногах, блевал прямо со сцены. Соответственно рать нас никуда не пускали. Тогда же у нас выработался стиль, панковский по музыке (простая, веселая) и имидж (отвязное поведение). Но что отличало нас от классического панка, так это присутствие некоторой романтики.

"ТаМtАm" был самым нашим клубом. Там продавались наркотики, и туда часто забегали омоновцы и всех пиздили гасили. Но он закрылся теперь все. В городе нормальных клубов нет.

 

О: Что ты можешь сказать о «дотамтамовском» существовании группы?

 

П: Мы собрались у Горшка дома, и записывали песни на шурин магнитофон "Астра"

Играли просто на гитарах акустических, записывали и пели. Когда еще в школе учились — в конце 80-х. Потом стали репетировать в клубе "Березка".

 

О: Как далее развивалась история группы?

 

Б: Постепенно из «ТаМtАm» а мы стали перебираться в другие клубы потом нас стали приглашать на фестивали — исключительно из симпатии к группе. Никому мы ни копейки не платили, потому что у нас их не было.

 

О: Ваше представление о Панк-роке?

 

Горшок: Основная идея — уйти от постоянства, убрать ярлыки. С помощью Панк-рока появилась большая свобода в рок — музыке. Ведь он и появился как бунт против рока, который первоначально, будучи бунтарской музыкой, заканчивает тем же буржуйством. Музыка закомплектовалась. И тут появился Панк-рок, разрушив уже сложившиеся рамки. Например, петь страшные истории… В конце 1980-х основные темы ленинградского рока сводились в одну линию

— или полный мрачный бред

— или призывы на баррикады

— или вызов обществу.

А что в этом толку. Это никому не нужно. Главное что-то нести, быть полезными слушателям. И еще, нужно быть честными всегда.

 

Б: Любую музыку делают личности. В Панк-роке было много личностей. Условия панка таковы, что талантливые люди, которые умели играть, имели возможность самовыражаться.

 

ДИСКОГРАФИЯ:

1996 "Камнем по голове"

1998 "Король и шут"

1999 "Акустический альбом"

 

Интервью с Ильей. Группа "Маррадёры"

 

С-Петербург 09.05.98

 

Ольга: Когда и при каких условиях образовалась ваша группа?

 

Илья: Группа образовалась в 1992 году осенью. Мы просто сидели на скамейке и играли под акустические гитары песенки какие-то. Потом я сказал "Давайте, ребята, поиграем". Пошли, поиграли взяли в руки инструменты. Вначале мы играли «свиньевский» панк, «АУ», 3 аккорда, а потом я прочитал книжку "Панк-рок от А до Я" и там было описан что такое hardcore. Я подумал, что это круче, чем-то, что я делаю. Придумал песню, и это получилось как ранние "D.R.I." Причем просто по книге. Я никогда не слышал ничего hardcore'овского, вообще ничего и никого не слышал. Придумал песню только по описанию.