Общегерманские черты морфологической системы

Многие черты германского морфологического строя были унаследованы от общеиндоевропейского единства. Общеиндоевропейский язык был языком флективного строя. Он обладал развитой системой склонения и спряжения. Имена существительные (и прилагательные) состояли из трех морфологических элементов: корень + основообразующий суффикс + + окончание. Корень был носителем лексического значения и в чистом виде не функционировал. За корнем следовал суффикс, который оформлял основу и определял подкласс имени. Окончание присоединялось к основе и было показателем грамматических категорий рода, числа и падежа.

Одним из главных процессов в морфологической системе древнегерманских языков была перестройка структуры слова. Индоевропейская трехморфемная структура — корень + основообразующий суффикс + + окончание — заменяется двухморфемной: основа + окончание. Основообразующий суффикс претерпевает следующие изменения: либо он сливается с падежной флексией в единое падежное окончание, либо сам становится окончанием, либо сливается с корнем. Таким образом происходит перестройка морфемного состава слова — выделяется основа (в германских языках часто совпадающая с корнем) как носитель лексического значения и окончание как показатель грамматической формы, например: и.-е. *sun(u)s > герм. sun-u, например да. sun-u (им. п. ед. ч.) 'сын' (ср. ст.-сл. сын-ъ).

В зависимости от падежных окончаний в индоевропейском было три типа склонения: 1) склонение существительного и прилагательного, 2) склонение местоименного типа (система окончаний указательных, вопросительных местоимений, личных местоимений 3-го л., отчасти прилагательных (полных, или местоименных), 3) склонение личных местоимений 1-го и 2-го л., а также возвратного местоимения. Прилагательные первоначально не имели особого склонения, отличного от склонения существительных, что объясняется общностью происхождения существительных и прилагательных из единой категории — категории имени. Те же типы склонений сохранились и в древнегерманских языках.

Предполагают, что в общеиндоевропейском было восемь падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, отложительный, местный, инструментальный и звательный. Древнегерманские языки унаследовали достаточно развитую падежную систему, представленную четырьмя падежами: именительным, родительным, дательным, винительным (с остатками инструментального и звательного в некоторых языках).

Большинство падежных окончаний перешло в общегерманский из общеиндоевропейского.

Существительное

Имя существительное в древнегерманских языках обладало морфологическими категориями рода, числа и падежа. Имена существительные распределялись по трем родам: мужскому, женскому и среднему. Категория числа, состоявшая из единственного и множественного числа, не имела в древнегерманских языках своего показателя, отличного от категории падежа: падежная флексия была одновременно и показателем числа (см. примеры ниже). Восстановление парадигмы германских существительных производится методом реконструкции с использованием фактов отдельных древнегерманских языков, среди которых особое значение имеют именные парадигмы готского языка и падежные формы в языке древнейших скандинавских рунических надписей, а также на основании сопоставимых данных других индоевропейских языков.

Прилагательное

В германских языках существовало два типа склонения прилагательных: сильное и слабое. Сильное склонение прилагательных — старое, общеиндоевропейское явление, а слабое склонение — германская инновация, одна из наиболее характерных особенностей германских языков. Первоначально имя существительное и имя прилагательное составляли единую категорию имени, парадигма склонения также первоначально была единой. По-видимому, одно имя, поставленное перед другим, обозначало признак так же, как и препозитивный элемент в сложных словах: гот. baurgs-waddjus 'город + стена' — 'городская стена' (ср. рус. бой-баба, душа-девица и под.). Позднее, возможно еще в общегерманском, в сильное склонение прилагательных проникают окончания указательных местоимений. Изменившееся таким образом сильное склонение прилагательных называют также «местоименным». Возникновение слабого склонения прилагательных объясняют первоначальной семантической дифференциацией: прилагательные с основами на -n- с самого начала обозначали более постоянный и устойчивый признак, чем сильные формы, и поэтому употреблялись как приложение.

Формы слабого склонения, выражая устойчивый признак, сопровождались указательным местоимением. Указательное местоимение, из которого развивается определенный артикль, и прилагательное очень широко употреблялись в препозиции: да. юа ʓelж redestan men 'те самые ученые мужи', двн. der mahtigo khuninc 'тот могущественный король'. В результате в системе склонения древнегерманских прилагательных устанавливается противопоставление двух рядов форм, слабых и сильных, дифференцированных признаками определенности и неопределенности.

Указательные местоимения, а в дальнейшем определенный артикль, подкрепляли значение определенности: да. юа ʓeonʓan ceorlas 'те (определенные) молодые парни' — ʓeonʓe ceorlas 'молодые парни' (вообще); ср. нем.: der junge Mann 'молодой человек' (определенный) (сильная форма — нем. stark) и ein junger Mann 'некий молодой человек' (слабая форма — нем. schwach).

Глагол

Индоевропейские глагольные основы выражали действие в определенном видовом протекании. В индоевропейском противопоставление по линии вида — длительности (презенс) и недлительности (аорист) выражалось основами глагола, противопоставление во временном плане — окончаниями. Основы презенса и аориста не имели общего, постоянного при-знака, а были различными у разных глаголов и поэтому многообразными. От этих основ образовывались формы наклонений. Система наклонений представлена в общеиндоевропейском изъявительным (индикатив), повелительным (императив), желательным (оптатив) и сослагательным (конъюнктив) наклонениями, залоги — действительным и средним (медиальным). Категория числа имела архаичную трехчастную систему, состоящую из единственного, двойственного и множественного числа.

Индоевропейская система глагола подвергается в общегерманском существенным преобразованиям. Нерегулярные индивидуальные парадигмы постепенно уступают место регулярным образованиям, группирующимся вокруг основы презенса (настоящего времени). Многочисленные типы первичных, непроизводных глаголов, образовывавшие свои формы с помощью изменения корневого гласного — чередования по аблауту, выстраиваются в стройную систему классов так называемых сильных глаголов. Индоевропейские видовые основы были переосмыслены в общегерманском как временные. Функциональное различие между аористом и перфектом исчезло. В прошедшем времени (претерите) сильных глаголов обе формы образуют одну смешанную парадигму, в которой единственное число основывается, как правило, на перфекте, а множественное — на аористе.

Система личных окончаний также была унаследована от общеиндоевропейского единства, но подверглась в общегерманском и в отдельных германских языках значительному упрощению. Из наклонений, выражающих нереальное действие, сохранилось одно, своими формами восходящее главным образом к индоевропейскому оптативу. В результате установилась система из трех наклонений — изъявительного, повелительного и сослагательного. В спряжении глагола повсеместно, за исключением готского, исчезло двойственное число.

Во всех древнегерманских языках глаголы делятся на две основные группы — на сильные и слабые глаголы в зависимости от способа образования прошедшего времени. Сильные глаголы образуют прошедшее время (претерит) с помощью изменения корневого гласного по аблауту: англ. to begin 'начинать' — began, нем. backen 'печь' — buk. Слабые глаголы являются преимущественно вторичными образованиями от имен и других глаголов. Способ образования прошедшего времени слабых глаголов посредством дентального суффикса, представленного вариантами -d-/-t-, был единственно продуктивным в германских языках и с самого начала был связан с категорией времени: англ. to exist 'существовать' — existed, нем. lieben 'любить' — liebte.

В древнегерманских языках существовала небольшая группа высоко-частотных глаголов, получивших в исторической грамматике название «неправильных». Германские неправильные глаголы восходят к индоевропейским атематическим глаголам. Они характеризуются особыми индивидуальными парадигмами спряжения. Во всех германских языках представлены неправильные глаголы со значениями 'быть' (супплетивный) и 'хотеть'. Глагол 'хотеть' во всех германских языках имеет парадигму, отличающуюся от спряжения других глаголов: да. willan, двн. wellen. В современном немецком языке это сохраняется, в современном английском языке семантику 'хотеть' передают другие глаголы, а will участвует в образовании будущего времени (ср. аналогичные славянские яв ления: будущее II в старославянском языке, которое образовывалось при помощи модальных глаголов, в том числе и хотети, а также болг. ще (от хоще 'хочет') — ще пиша 'будет писать').

В западногерманских языках представлены неправильные глаголы со значениями 'делать' и 'идти': да. dōn, двн. tuon 'делать'; да. gan, двн. gān 'идти', ср. на. to do — done — done, to go — gone — gone.

Общегерманская лексика

В словарном составе германских языков выделяется древнейший слой, восходящий к общеиндоевропейской эпохе. Сравнительно-исторический метод определяет генетическое тождество этой древнейшей лексики, различая словарные изоглоссы, характерные как для всего индоевропейского ареала, так и для более ограниченных ареалов и свидетельствующие о связях германских языков с соседними языковыми группами. Например, названия родственников этимологически связаны между собой во всем индоевропейском ареале, в то время как германское слово, обозначающее 'народ', засвидетельствовано, кроме германского ареала, также в кельтском, балтийском, италийском, но не встречается в славянском, индоиранском, латинском, армянском и греческом: гот. юiuda 'народ', дирл. tūoth, дпрус. tauto 'страна', длит. tаuta 'народ', 'население'.

Общеиндоевропейская лексика

При рассмотрении общеиндоевропейской лексики целесообразно расположить ее по лексико-грамматическим классам. Имена существительные общеиндоевропейского происхождения делятся на несколько тематических групп:

1) термины родства: 'отец': лат. pater, гот. fadar; 'мать': лат. māter, да. mōdor; 'брат': лат. frāter, ст.-сл. братръ, гот. brōюar и др.;

2) названия животных и растений: 'волк': лат. lupus, гот. wolfs (на. wolf, ннем. der Wolf); 'дерево' (растение и материал): ст.-сл. др во, гот. triu, да. trēo(w) 'дерево' (на. tree) и др. Общеиндоевропейскими являются также обозначения березы, ольхи, ивы, дуба, вяза, тиса, названия ряда злаковых растений;

3) названия частей тела: 'сердце': rp. kardia, лат. cord-, ст.-сл. срьдьце, гот. haнrto (на. heart, ннем. das Herz); 'зуб': скр. dбn, лат. dēns, лит. dantмs, да. tōю, двн. zand (на. tooth, ннем. der Zahn); 'нога', 'ступня': скр. pāt, лат. pēs, гот. fōtus, да. fōt (на. foot, ннем. der FuЯ). Слова этой тематической группы включают названия таких понятий, как 'колено', 'ухо', 'печень', 'кровь', 'глаза', 'уши', 'голова', 'бровь', 'нос', 'кость', 'ноготь', 'локоть', 'бедро', 'ладонь' и др. и далеко не всегда охватывают все индо-европейские языки;

4) названия географических понятий и явлений природы: 'море': лат. mare, латыш. mare 'залив', ст.-сл. мор, да. mere, двн. meri (ннем. das Meer); 'снег': ст.-сл. сн гъ, дпрус. snaygis, лит. sniegas, гот. snaiws, да. snāw, двн. snēo (на. snow, ннем. der Schnee);

5) названия других предметов: 'колесо': лат. rota, двн. rad.

Большинство корней глаголов свидетельствует о том, что в индо-европейском ареале были общие обозначения для таких понятий, как 'жить', 'умирать', 'пить', 'есть', 'спать', 'бодрствовать', 'лизать', 'кусать', 'брать', 'оставлять', 'видеть', 'слышать', 'думать', 'знать', 'идти', 'бежать' и др.; одинаково обозначались также некоторые виды работ и занятий, см., например, 'знать': лат. cognōscō, ст.-сл. знати, гот. kunnan (на. know, ннем. kennen); 'спать': ст.-сл. съпати, да., двн. swefan; ср. гр. hъpnos 'сон'; и др.

Древнейшие индоевропейские прилагательные обозначают такие понятия, как 'новый', 'старый', 'молодой', 'древний', некоторые цвета; см., например, 'новый': гр. ne(w)os, лат. novus, рус. новый, да. nīwe, двн. niuwi (на. new, ннем. neue).

Германские числительные составляют древнейший по своему происхождению класс слов и все имеют индоевропейские параллели, например: 'восемь': лат. octō, ст.-сл. осмь, гот. ahtau (на. eight, ннем. acht); 'десять': гр. dйka, лат. decem, ст.-сл. дес т, гот. taнhun (на. ten, ннем. zein); 'сто': лат. centum, ст.-сл. съто, гот. hund (на. hundred, ннем. das Hundert).

Большинство основ германских личных, указательных, вопросительно-относительных и возвратного местоимений имеют общеиндоевропейскую этимологию. Сравнительно-историческое изучение местоименных изоглосс позволяет установить относительную хронологию местоименных основ в индоевропейском. Показательно, что и формы, образованные супплетивно и, по-видимому, восходящие к самостоятельным местоимениям, также генетически связаны. Например, 'кто':, лат. quis, лит. kаs, ст.-сл. къто, да. > на. who; 'меня' (вин. п.): скр. mām, лат. mē, ст.-сл., хет. amuk, гот. mik (на. me, ннем. mich).

Большую устойчивость в процессе исторического развития германских языков проявили служебные слова, предлоги и союзы, многие из которых относятся к общеиндоевропейскому фонду, например: 'для': скр. рrа-, лат. pro, рус. про, лит. pro, гот. faъr, да. for, двн. fora, дисл. fyr (на., ннем. for). Естественно, что далеко не все важнейшие понятия сохранили во всех германских языках свои древние названия. Так, понятие «есть (принимать пищу)» (ср. нем. essen, англ. eat, шв. дta и т. д.) в современном норвежском обозначается словом spise, восходящим к позднедр.-норв. spiza 'кормить, угощать', которое, в свою очередь, черезсннем. spнsen возводится к лат. expendere 'отвешивать, выделять' (слово ete в данном значении устарело; оно употребляется либо в значении 'жрать', либо о животных, либо метафорически — о ржавчине и т. п.). В идише слово tate 'отец' является славянским заимствованием. В языке африкаанс высокочастотное слово baie 'очень' заимствовано из креольского малайско-португальского.