Борьба с соблазном тщеславия

 

 

 

 

В первое время своей жизни, в детстве, человек живет больше для тела: есть, пить, играть, веселиться. Это первая ступень. Чем больше подрастает человек, то все больше и больше начинает заботиться о суждении людей, среди которых живет, и ради этого суждения забывает о требованиях тела: об еде, питье, играх, увеселениях. Это вторая ступень. Третья ступень, и последняя, это та, когда человек подчиняется больше всего требованиям души и для души пренебрегает и телесными удовольствиями и славой людской.

 

 

 

Тщеславие есть первое, самое грубое средство против животной похоти. Но потом надо лечиться от лекарства. Лечение одно: жить для души.

 

 

 

Трудно бывает одному отступить от принятых обычаев, а между тем при всяком шаге к тому, чтобы становиться лучше, приходится сталкиваться с принятым обычаем и подвергаться осуждению людей. Человеку, полагающему свою жизнь в самосовершенствовании, надо быть готовым к этому.

 

 

 

Дурно раздражать людей, отступая от принятых ими обычаев, но еще хуже отступать от требований совести и разума, потворствуя людским обычаям.

 

 

 

И теперь и прежде высмеивают того, кто сидит в молчании, высмеивают и того, кто много говорит, и того, кто говорит мало, — нет никого на земле, кого бы не осуждали. Никогда не было, никогда не будет и нет никого, кого бы всегда и во всем осуждали, как нет и того, кого бы всегда и во всем хвалили. И потому не стоит заботиться ни о похвалах, ни об осуждении людей.

 

 

 

Самое важное для тебя то, как ты сам себя понимаешь, потому что от этого ты будешь или счастлив, или несчастлив, а никак не от того, как другие будут понимать тебя. И потому не думай о суждении людском, а только о том, как тебе не ослабить, а усилить свою духовную жизнь.

 

 

 

Ты боишься, что тебя будут презирать за твою кротость, но люди справедливые не могут презирать тебя за это, а до других людей тебе дела нет, — не обращай внимания на их суждения. Не станет же хороший столяр огорчаться тем, что человек, ничего не понимающий в столярном деле, не одобряет его работы.

 

 

 

Люди, презирающие тебя за твою кротость, ничего не понимают в том, что добро для человека. Так что же тебе за дело до их суждений?

По Эпиктету

 

 

 

Пора человеку узнать себе цену. Что же, в самом деле, он какое-нибудь незаконно рожденное существо? Пора ему перестать робко озираться по сторонам — угодил ли или не угодил он людям? Нет, пусть голова моя твердо и прямо держится на плечах. Жизнь дана мне не на показ, а для того, чтобы я жил ею. Я сознаю свою обязанность жить для своей души. И заботиться хочу и буду не о мнении обо мне людей, а о своей жизни, о том, исполняю я или не исполняю я свое назначение перед Тем, Кто послал меня в жизнь.

Эмерсон

 

 

 

Каждый человек, отдававшийся смолоду грубым животным побуждениям, не перестает предаваться им, несмотря на то, что совесть его требует другого. Делает он так потому, что другие делают то же, что и он. Другие же делают то же, что он, по той же самой причине, по которой и он делает то, что делает. Выход из этого только один: освобождение себя каждым человеком от заботы о людском мнении.

 

 

 

Было старцу видение. Видит он, что спускается ангел божий с неба и держит в руке светлый венок, и оглядывается, и ищет того, на кого бы возложить его. И возгорелось сердце старца. И говорит он ангелу Божию: «Чем заслужить светлый венок? Все сделаю, чтобы получить эту награду».

И говорит ангел: «Гляди сюда». И, повернувшись, указал ангел перстами на северную страну. И оглянулся старец и увидал великую черную тучу. Туча застилала половину неба и спустилась на землю. И вот раздвинулась туча, и стало видно великое полчище черных эфиопов, надвигавшихся на старца; позади же их всех стоял столь великий и страшный один эфиоп, что огромными ногами своими он стоял на земле, а косматой головой с страшными глазами и красными губами он упирался в небо.

«Поборись с ними, победи их, — и на тебя возложу венок».

И ужаснулся старец и сказал:

«Могу и буду бороться со всеми, но великий эфиоп, стоящий ногами на земле и упирающийся головой в небо, не по силам человеку. Не могу бороться с ним».

«Безумный, — сказал ангел Божий. — Все мелкие эфиопы, с которыми ты не хочешь бороться из-за страха перед великим эфиопом, все эти мелкие эфиопы это все грешные желания людей, — и их можно побороть, великий же эфиоп — это слава людская, ради которой живут грешные люди. Бороться с большим эфиопом нет надобности — он весь пустой. Побори грехи. и он сам собою исчезнет из мира».