Хребет заманг. Год барса. Месяц жатвы.

 

— Он придет? — слова гулко отразились от стен покоев и вернулись назад. Читающий Воду пристально смотрел на Марна. Тот утвердительно наклонил голову.

— Он взял Меч. Не просто указал. Взял в руки. Он помнит язык.

Вагар, кажется, был удовлетворен ответом.

— Марн Кровь Хорахша! Сын Эохайда сына Део и Эйры дочери Тайри! Мой голос — голос Бен Галена! Ты исполнил свое Странствие!

Сказав эти слова, Читающий поднялся с кресла и легкой походкой юноши вышел из зала. Как будто ему не перевалило уже за триста солнц. Народ Недр живет долго. Эохайд проводил его взглядом, а потом посмотрел на Марна, приподняв бровь.

Юноша пожал плечами. Вагар был для него загадкой, как, впрочем, и для всех остальных людей. Откуда Читающий мог знать, что Бессмертный откажется возвращаться? А если мог, то почему не знал с самого начала? Как он здесь появился в тот самый момент, когда Марн вернулся после разговора с Королем? Что он делал, уйдя к реке после первого разговора с Мар‑ном? Зачем взял с собой Говорящего с Духами? Почему похожи их имена? Много вопросов. Ответы же… Вернувшись, вагар изрек новое пророчество:

“Народ Гор вырос, — говорилось в нем, — поэтому Бессмертный ушел. Он больше не может помогать Вам. Дети стали взрослыми. Вы должны найти свой Путь. Движение рождает Равновесие. Четыре Стража будут держать его. Сейчас Меч Короля перейдет к Стражу Заката. Грядет страшное время. Страж придет на Кровавом Копье. Путь укажет Бессмертный. Торопись!”

Вот так и сказал. Ничего не объясняя. Марн снова отправился в Поиск. Бессмертный дал ему направление, а Страж оказался совсем рядом. И Марн уже видел его дважды. Значит, действительно не зря. Не случайно… Осталось только ждать. И подать Знак. А еще выяснить: не может ли действительно Страж быть его умершим братом. Это не трудно. Надо просто спросить…

Юноша подумал, что скоро кто‑то из наследников Вождей Кланов получит в Бен Галене задачу найти остальных Стражей. Но он, Марн, свое уже сделал. Завтра он отправляется в Полуденные Отроги, в По‑граничье. И Найи поедет с ним…

— Сын, — голос отца заставил юношу забыть о своих мыслях, — я должен поговорить с тобой. О Найи. Она ушла.

— Что?!

— Ушла, — отец пристально посмотрел на него, — но прежде мы говорили с ней. Ты должен знать — Найи не человек.

Марну показалось, что каменные своды рухнули ему на голову.

— Как… — только и смог прошептать он. — Как — не человек?

— Она Йиган! — голос Эохайда лязгнул, будто меч ударился о броню. — Оборотень! Мы все посвящены Лунному Волку. Весь Клан. Другие кланы имеют других покровителей. Но никто из нас не становится зверем на самом деле. Йиган — ты знаешь — делают это!

— И что же?! — неожиданно для себя Марн понял, что его это совсем не волнует. — Пусть становится! Со мной она была человеком!

— Конечно! Это была ее задача. Йиган очень сильны. Если научить их управлять своими превращениями, достаточно безопасны… Чтобы не убивать их сразу на месте! Пойми, они не считают себя людьми! Не мы, нет! Они сами! И они считают нас пищей!

— Но она…

— Не такая? Да, — Эохайд тяжело поднялся, — она воспитывалась в Бен Га лене. Ее туда отправил отец, Риг Снежный Вепрь. Когда‑то на охоте он встретил женщину невиданной красоты. Они провели вместе ночь. А через десять месяцев у его шатра нашли девочку. По человеческим меркам ей было уже полгода. Но Риг узнал родимое пятно на запястье. В их семье такое — у всех. Это была она, Найи, дочь Рига и женщины Йиган! В чем дело, жрецы Аргайев разобрались быстро. Через месяц девочка была годовалой. Дети людей так не растут. Но Риг не мог убить свою дочь, и он еще любил ту женщину. Поэтому вождь отвез ее в Бен Гален. Там она могла вырасти, не причиняя никому вреда. Там ее могли воспитать как человека.

— Воспитали, отец! И раз она полукровка… Эохайд прервал сына жестом.

— Это не все! Вспомни, что сказал вагар! Не вздумай полюбить ее, или погибнешь! Риг погиб на охоте, едва вернувшись из урочища. Погиб непонятно, будто в какой‑то миг ему отказали руки. Кугурр убил его. Так бывает со всеми, кто соединяется с Йиган. Они чужды нам и крадут душу. Без души человек умирает.

— Отец! — Марн не мог больше молчать. — Но ведь это все древние легенды! Они…

— И это не все! Знаешь ли ты, что Риг Снежный Вепрь погиб сто восемьдесят солнц назад?

Марн онемел. Это… Найи… Как ей может быть столько лет? Она вела себя как девчонка! Только иногда…

Отец словно прочитал его мысли.

— Йиган никогда не становятся взрослыми. По крайней мере, внешне. А может, их срок взросления столь велик, что люди просто не в состоянии охватить его разумом. Они быстро растут, а потом будто замирают в своем развитии. Ты знаешь историю нашего рода. Эохайд Черный Клинок, чье имя я ношу, первым из гилгереев столкнулся с Йиган полтысячи солнц назад. До этого они были просто страшной легендой! Тьмой за порогом! Тенью в глубине тени!.. Марн! Я хочу, чтобы ты прожил долго. От тебя зависит благополучие Кланов Гор. Ты Наследник. Ты совершил Странствие. Я не хочу думать, что уже поздно. Надеюсь, что Найи не успела понести от тебя. Иначе…

Он замолчал. Марн почувствовал, что его сердце сейчас выскочит из груди. “Зачем? Зачем ты поступила так?” — он мысленно обращался к Найи, как будто она могла слышать… И получил ответ! Три холодных слова: “Ты не поймешь!”

 

Глава 9

 

 

Санкт‑Петербург. Наше время. Июль

 

Вот вроде и стало все на свои места. Значит, я — перевоплощение какого‑то там воителя. Оч‑чень здорово. Пресно, глупо и пошло. Дурной роман. Дурацкий фильм. Осталось только спасти какой‑нибудь мир и в последнем кадре слиться в экстазе с прекрасной марсианкой.

Здрачуйтя! Это я, Щамен, великан гярой! “Одним махом семерых побивахом!”

Такие мысли бродили в моей голове все время, паслись стадами, размягчая копытцами кору и подкорку. Пока Сенсэй не прогнал их, поселив, правда, на их место другие.

— Брось, — сказал он. — Брось и забудь. Это говорит лишь твой страх выглядеть глупо. Перед кем? Ты не о том думаешь! Это не пикник, не компьютерный мир! Там война, понимаешь? Там, как и здесь, люди погибают каждый день. Только живет людей значительно меньше. Все население гор — около десяти миллионов, — он извлек откуда‑то карту, нарисованную на листе ватмана. — Вот, смотри! Империя — самое большое государство на планете — пятьдесят миллионов человек, в степях — если считать Аргайев, Ховрар, и Отран до кучи — миллиона три самое большее! Лоскутные владения Юго‑Востока все вместе дадут еще десяток миллионов. И это почти все! Большая часть планеты — океан, большая часть суши — пустыни и горы. Может, там и живут Люди, но о них ничего не известно. Зато кроме Людей есть Вагары, Йиган, Трорги! Последних больше всех. Они почти не уступают в размерах популяции людям. Мир огромен, но заселена лишь малая его часть. Гибель большого числа Людей может вообще подорвать основы их существования как вида. А они повадились воевать! Причем не просто за территорию, власть или богатство, престиж, наконец! Нет, они воевали на истребление. Поэтому мы вмешались. Неважно, что я имею в виду под этим “мы”. Скажу только, что это не обычная муть про сверхцивилизацию. Мы люди. Если протянешь там достаточно долго — узнаешь. Но учти, твоя задача непомерна, боюсь, я не успел тебя как следует подготовить.

— Почему? — встрял я с вопросом.

— Потому что ты у меня не один такой, — отрезал Сенсэй. Задать напрашивающееся: “А кто еще?” — я не решился.

Сенсэй строго посмотрел на меня, будто ждал, смогу ли я удержаться от этой глупости. Хмыкнул и продолжил:

— Твоя задача — удержать горы. Поднялся весь Ховрар. Отранцы ломятся в границы Империи, Ка‑риквэди захотят под шумок вышибить из вас дух. Твои единственные союзники — Аргайи. Ну, может, еще Атаят. Трорги пока не вмешиваются, но будь уверен, если вы достаточно ослабите друг друга, они вмешаются обязательно. И это будет похуже фашизма. Фашисты, по крайней мере внешне, были людьми. Трорги — не люди.

— А кто?

— Нелюди! Большие чешуйчатые синекожие твари. Не рептилии, но и не млекопитающие. Что‑то среднее… Вот такая обстановка. Держи горы, постарайся предотвратить междоусобицу. Крепостей там настроено множество. Если не передеретесь — устоите. Почва для твоего появления там готова. Молва уже идет.

— Валентин Юрьевич, вы так говорите, будто в командировку меня отправляете.

— Можно сказать и так.

— А если я не хочу?

Сенсэй молча посмотрел на меня. Чуть наклонил голову в одну сторону, потом в другую. Будто примеривался — с какого боку мне лучше врезать.

— Ты еще не понял, — сказал он наконец. — Это, — он чуть прихлопнул ладонью по столу, — не твой мир. Твой — там! — он показал на карту. — Да, ты здесь вырос. Здесь хорошо и с крыши не течет, но настанет день, и Тот мир потребует тебя к себе. Ты не сможешь остаться, как ни упирайся. Пока не сможешь. Для этого нужны другие Знания. Их у тебя нет. Опять же пока. И будут не скоро. Так вот, если тебя позовет оттуда, а ты станешь здесь цепляться за все, что ни попадя, — вырвет с мясом! Судьбы окружающих полетят кувырком. Многие могут погибнуть. Ты этого хочешь?

— Нет… Но все это значит, что у меня нет выбора.

Сенсэй покачал головой.

— Ты прекрасно знаешь — выбор есть всегда. В данном случае ты можешь выбрать положение жертвы. Позицию человека, которого несет река Судьбы, а он ноет и жалуется, цепляясь за камни на перекатах. И он считает, что во всем виновата эта проклятая река, которая колотит его о те самые камни. А можешь выбрать позицию Воина, который, зная, что в данный момент от него ничего не зависит, выбирает Безупречность. Он отдается течению, и река выносит его. А куда, кто знает? Перефразируя твоего любимого Кастанеду, можно сказать: “Не имеет значения, в каком из Миров умереть! Важно — как и в каком жить!” А напоследок запомни: ты пока никакой не Страж Заката. Им ты еще только должен будешь стать…

 

* * *

 

Я задавал Сенсэю дурацкие вопросы не потому, что действительно не хотел уходить. Наоборот! Не мог же этот мир являться мне в снах с бухты‑ба‑рахты! Я чувствовал… Нет! Знал точно, что все — правда. Тот мир — мой! Зеленое небо, Изумрудные горы и люди, которых я видел в снах, — родные мне. Раньше я это смутно чувствовал. Теперь — уверен. Но как найти то решение, о котором говорил Колька?

Придя домой, я долго рассматривал карту, которую Сенсэй отдал мне. Так вот ты какой, Мир Зеленого Неба! Кровавый ты, оказывается, недобрый… Как и этот, впрочем.

Материк на карте присутствовал один. Здоровенный, он занимал всю северную полярную область, а в центре карты широким, изъязвленным заливами языком спускался на юг. Несколько крупных горных цепей, на одной из которых по‑русски написано “Заманг”, а еще на одной — “Изумрудный Туман”. Рядом какие‑то полупонятные закорючки. Тамошнее письмо? Умел ли я читать в той жизни? Если да, то пока не могу вспомнить.

Кроме материка на карте присутствовало несколько крупных, судя по масштабной линейке, с Новую Гвинею размером островов. А один приближался величиной к Австралии. Везде было множество пометок на двух языках. Нашел я и знакомые, те, что Сенсэй называл сегодня. Но большинство названий мне ни о чем не говорили. Империя занимала всю южную оконечность материка, забираясь аппендиксом на большой, напоминающий коровье вымя полуостров. Правда, большую часть полуострова заштриховали зеленым. И рука Сенсэя надписала: “Джунгли Юга. Мертвые города”. Надо думать, черные точки, разбросанные в джунглях здесь и там, и есть эти самые города.

Над северными границами Империи, за изогнутой линией гор раскинулись степи. Они простирались далеко к северу. Ага, знакомое звучание: Ар‑гайские Равнины. К западу от них — Изумрудный Туман, к востоку — Заманг. Хорошо, значит, союзники недалеко. Зато к северу от Аргайев — Дальний Ховрар. Это он поднялся, значит…

На карте было очень много всего. Лоскутное одеяло маленьких государств на восток от Империи и на юг от Заманга. Зловещая клякса Королевства Трор‑гов на самом востоке материка. Какой‑то Эст, про который я ничего не слышал. Урочище Бен Гален. Кто скажет — что это такое? Ладно, разберемся.

Пока знакомился с картой, думал: как объяснить все это Татьяне. Как сделать так, чтобы поверила? Это притом, что она ведь тоже видела эти сны. Вроде легче, но поверит ли? Хотя Меч — вот же он! Покажу, когда придет время для разговора.

А кроме этого, самого важного, есть еще множество мелочей — например, собрать все необходимое, как‑то: оружие, одежду, провизию на первое время, хотя неизвестно — понадобится ли она. Что еще? Сделать дубликат ключей для Кольки. Эти‑то останутся в квартире…

Не то чтобы я принялся за дело с жаром. Вовсе нет. Мне все еще не хотелось никуда уходить. Кто‑то мелкий и запредельно скучный внутри меня не уставал твердить, что, может, все обойдется. И никуда будет не надо. Что я просто болен, и необходимо, наконец, показаться врачу. И что меня вылечат, и что мы с Танюхой поженимся, назовем дочку Васей и будем мирно стариться вместе. Я этого “мелюзгового” не слушал. Пусть болтает. А врачу надо показать Меч и спросить: бывают ли материальные галлюцинации. И может ли такая галлюцинация резать железо, как масло.

За всеми этими перипетиями подошла к концу неделя. Я так и не собрался поговорить с Танюшкой. Решил — после третьего боя скажу. Но сначала — второй. И его еще надо выиграть.