Немецкая овчарка в России. История борьбы с породой.

В Россию немецких овчарок впервые завезли в самом начале XX века. Их небольшое поголовье было почти целиком сосредоточено в столичных и губернских питомниках полиции. После революции и гражданской войны сохранилось некоторое количество этих собак, но почти все они не имели документов о происхождении. Потребность в розыскных собаках была очевидной, и в тех же бывших полицейских питомниках по мере сил овчарок разводили для нужд ГПУ-НКВД. Из питомников щенки попадали и в руки собаководов-любителей.

 

Но планомерное и массовое разведение НО началось лишь после того, как в Германии были закуплены несколько партий собак (всего около трех десятков кобелей и десятка сук), которых большей частью привезли в Москву, в питомник НКВД. К тому же небольшое количество овчарок было приобретено за границей в частном порядке.

 

На этом племенном материале строилось разведение породы в кружках и клубах ОСОАвиаХима. Сук, имевшихся в личном владении, даже неизвестного происхождения, но более-менее приемлемого уровня породности, вязали с импортированными производителями. Но использовались и кобели, остававшиеся в бывших полицейских питомниках от прежнего дореволюционного поголовья.

 

Нельзя сказать, что все привезенные собаки отличались высоким качеством. Наряду с интересными производителями, было среди них немало экземпляров неудачного происхождения, с не самым лучшим поведением, чрезмерно высокорослых и конституционально ослабленных. Многие из них, к тому же, являлись потомками Нореса ф.д.Криминальполицай, кобеля с далеко не блестящей наследственностью.

 

“Норес фон-Криминальполицай представлен у нас особенно богато, - большинство импортных производителей, как кобелей, так и сук, имеют его по нескольку раз в своих родословных.

 

Однако рядом авторитетных авторов этот производитель подвергается резкой критике.

 

Дело в том, что Мунко фон-Болл, дед Нореса, имел со стороны матери бабку Лориа фон-Бренцталь, обладавшую природным укороченным хвостом, в котором не хватало нескольких последних позвонков, и ослабленным - светлым окрасом...

 

Указанные дефекты появились в потомстве Нореса, так как были подкреплены инбридингом на его бабку Лориа фон-Бренцталь IV-VI. По имеющимся данным, Норес передавал своему потомству светлый и ослабленный окрас с маленьким серым черпаком, а также черты переразвитости в виде высоконогости, узкогрудости, вытянутой, легкой морды и короткой шерсти. Указанная выше короткохвостость тоже встречалась иногда в ряде поколений” (А.П.Мазовер “Экстерьер и породы служебных собак”, Москва, 1947). А еще высокий рост, квадратный формат, легкий костяк, слабая нервная система, неполнозубость. Все это присуще животным с крипторхической наследственностью, и крипторхизм среди потомства этого кобеля тоже не был редкостью.

 

“Большое количество потомков Нореса в СССР (можно смело сказать, что почти нет таких собак, у которых в шестой-седьмой генерациях Норес не встретился бы несколько раз) и необходимость проведения отдаленного инбридинга на него, способствовавшего накоплению его нежелательных признаков, несколько пугало наших заводчиков” (Мазовер, там же). И не зря пугало. Хотя в общем, несмотря на все трудности, как то: изначально большей частью неважный племенной материал, вынужденное использование собак неизвестного происхождения, автоматическое инбридирование на производителей с плохой наследственностью, постоянную нехватку и, потом, большую потерю кадров квалифицированных специалистов-кинологов (в предвоенные годы многие из них были репрессированы) - усилиями собаководов поголовье НО в целом отвечало требованиям стандарта.

 

Война погубила значительную часть племенных собак. Трофейные овчарки, а их привезено было немало (правда, почти все - неизвестного происхождения), конечно, в какой-то степени могли восполнить утраты и “все обойтись могло с теченьем времени”. но...

 

“В 1946 году в Москве на выставке появился отлично выращенный молодой кобель - Ингул, который на фоне собак, выращенных на недокорме военного времени, сразу обратил на себя внимание. Ингул имел ряд заметных недостатков экстерьера, но был очень породен и наряден, а эти качества в тот период встречались нечасто.

 

Как производитель он оказался невероятно препотентным, и, если можно так выразиться, буквально штамповал всех щенков по образу и подобию своему, со всеми присущими ему как положительными, так и отрицательными качествами. Под Ингула ставились все лучшие суки не только Московского. но и многих других клубов....Таким образом, фактически генеалогическая структура породы была сведена к кровной линии Ингула” (Е.Н.Орловская “О состоянии породы собак немецкая овчарка в клубах ДОСААФ УССР”, доклад на совещании в Федерации служебного собаководства ДОСААФ УССР, май 1974 г.). А этот Ингул (вл. Голованов), выведенный в многократном инбридинге на Нореса ф.д.Криминальполицай, был односторонним крипторхом...

 

Чем опасен крипторхизм? Хотя этот порок иногда может быть вызван даже вовсе не генетическим, в чисто внешними причинами (например, механическим повреждением), он в любом случае не может не отразиться негативным образом на наследственности животного. Семенник, помимо, выполнения функции сперматогенеза, функционирует как железа внутренней секреции. Если он остается в брюшной полости, то под воздействием более высокой, чем в мошонке, температуры перерождается и приводит в дезорганизации, дисбалансу деятельности всей эндокринной системы. Эти нарушения определенным образом влияют на генетический аппарат данной особи, а стало быть на его потомство, как и должно влиять всякое серьезное отклонение от нормы гормональной регуляции родительского организма. Современные исследователи утверждают: эндокринная система есть составная часть единой иммунонейроэндокринной системы. Отсюда крипторхизм предка, помимо влияния на конституцию, экстерьер и интерьер потомка, оказывает соответствующее негативное воздействие на его нервную систему, прежде всего психику, и на его здоровье. При этом вовсе не обязательно, чтобы данный потомок крипторха также оказался крипторхом: наследуются нарушения эндокринной регуляции, а крипторхизм - лишь свидетельство ее серьезного расстройства (так же, как он может быть и причиной этого расстройства).

 

Приведу выдержки из “Сообщения о новейших данных зарубежной науки и крипторхизме у собак”, сделанном Н.Н.Ролле на Комиссии племенного разведения Федерации служебного собаководства ЦК ДОСААФ СССР 19 декабря 1968 г.

 

“Американские ученые Хэмфри и Уорнер (1956) тщательно изучали в течение 20 лет наследование и проявление крипторхизма, наблюдая все особенности собак-крипторхов у специально разводимых “в себе” для этих целей немецких овчарок. Вот результаты их исследований: проведено длительное наблюдение и обследование 37 овчарок-крипторхов. Среди них было 11 двусторонних крипторхов, из этих последних у 9 вообще не было сперматогенеза, у остальных двух наблюдались тяжелые половые расстройства. С точки зрения половых функций из 26 монокрипторхов у 11 наблюдались тяжелые расстройства, 1 был стерильным, у 5 были расстройства легкие и средней тяжести. С точки зрения экстерьера из 37 крипторхов 29 значительно превышали стандарт роста, 23 были физически недоразвиты, имея ослабленную конституцию. С точки зрения рабочих качеств из 37 крипторхов 2 были полными кретинами, абсолютно непригодными к дрессировке, у 5 наблюдалось замедленное образование и быстрое угасание условных рефлексов, у большинства остальных наблюдалось понижение тормозных реакций и повышенная возбудимость.

 

Установлено, что крипторхизм несет с собой целый комплекс паталогических изменений в организме. Исследователь Кох, работавший с различными породами собак (спаниели, овчарки и др.), в труде “Наследственные пороки у домашних животных” утверждает, что с крипторхизмом связаны такие врожденные дефекты, как укорочение шерстного покрова, периодические экземы, винтообразная закрученность хвоста, незаращение неба, нарушение цикла пустовок, выпадение слизистой оболочки влагалища у сук в период пустовки, ненормальность поведения при щенении (пожирание щенков), эпилепсия, гидроцефалия, эпи- гипоспадия и др. А английские ученые Хилберт и Хэмильтон (“А.Б.А.”, 1960) прямо заявляют, что результатом гипофизарной гипофункции у крипторхов является проявление последними признаков евнухоидизма с характерной диспропорцией скелета - чрезмерным ростом, высоконогостью, часто связанных с искривлением предплечий, косолапостью и разметом, - недоразвития половых органов, отставания в общем физическом развитии и ослабления конституциональной крепости...

 

Из всего этого следует вывод, что крипторхизм не является изолированным пороком развития, а является результатом врожденной дисфункции желез внутренней секреции...

 

Наследственное ли явление крипторхизм?

 

Исследователи разных стран: Хартли (1948), Кох (1955), Распер (1960), Уитней (1949-1958), Штаубер (1965), Кохер (1963), Тайер (1956) - единодушно утверждают, что крипторхизм наследуется, причем наследуется он не изолированно, а в комплексе со всеми другими паталогическими явлениями, вызываемыми нарушениями гормональной корреляции в организме”.

 

Доктор Марка Бернс в книге “Генетика собаки и успешные системы разведения” (Эдинбург-Лондон, 1966) пишет: “Для нас теперь несомненно, что крипторхизм у собак сопровождается также общим снижением конституциональной крепости и ослаблением иммунобиологических свойств, поэтому следует только поощрять дискриминацию крипторхов в выставочных рингах, даже если бы они могли и не передавать этот порок своим потомкам”.

Что Ингул крипторх, случайно обнаружили только на третьем году его блестящей племенной карьеры (в то время не практиковалась обязательная проверка кобелей на крипторхизм, хотя крипторхов, если таковых выявляли, в разведение не допускали). И тогда для спасения Ингула, а главное, во имя спасения “чести мундира”, выставочный комитет Московской городской выставки 1950 г. “принял беспрецедентное решение - не считать крипторхизм пороком! Несмотря на протесты отдельных судей, решение это осталось в силе, а затем при составлении сборника Положений и Инструкций по служебному собаководству ЦК ДОСААФ СССР (1956 г.) вопрос о крипторхизме вообще был обойден молчанием, что дало возможность узаконить этот порок в служебном собаководстве. Потомки Ингула - крипторхи, а одновременно с ними и другие крипторхи широко вошли в породу.

 

Племенной комиссией Федерации служебного собаководства СССР был составлен далеко не полный список крипторхов, которые использовались в разведении д 1968 г. В этом списке 35 кобелей-крипторхов” (Е.Н.Орловская, там же).

 

Пятнадцать лет крипторхи использовались в разведении немецких овчарок. За это время почти все, за самым малым исключением, поголовье, находившееся в руках любителей, оказалось породненным на крипторхов, а многие собаки были выведены в многократном инбридинге на них, прежде всего на Ингула и его внука, крипторха же, Тайшета (вл. Свешников). И потомки крипторхов разительно изменились. В их конституции, экстерьере и поведении проявились все признаки нарушения эндокринной регуляции, характерные для данной патологии.

 

Е.Н.Орловская далее пишет: “Сильно увеличился рост за счет удлинения костей конечностей, появилось огромное количество светлоокрашенных короткошерстных собак. Часты стали хронические экзематозные заболевания, которые диагносцируются как авитаминозы.

 

Совершенно естественно, что вслед за ростом увеличилась и вся масса тела собаки, что повлекло за собой более выпрямленные углы конечностей, т.к. они в данном случае обеспечивали телу большую устойчивость. Вслед за укороченной лопаткой стала более отвесной пясть и шея получила более высокий выход. Все это привело к тому, что собака такого размера и такой конфигурации потеряла характерные только для немецкой овчарки плавный и широкий шаг и продуктивную стелющуюся рысь. Сюда же надо отнести и довольно большой процент неполнозубых собак....Совершенно не характерна для немецкой овчарки узкая, удлиненная голова со сглаженным переходом от лба к морде, опущенная и легкая морда, что помимо последовательных корреляционных изменений, является типичным недостатком Ингула. Я бы сказала, что в Ингуле были заложены и определены все перечисленные недостатки экстерьера, которые благодаря родственному разведению на этого крипторха, переросли в пороки и увели породу не только от немецкого стандарта, принятого как международный, но и от нашего стандарта тоже...

 

Увеличение роста и массы тела повлекло за собой потерю подвижности. Появилось много собак незлобных, медленно и вяло работающих, а также собак с ослабленными тормозными реакциями, которые для работы в естественных условиях не пригодны”. Кстати, сам Ингул, хотя его обучал лично один из лучших московских дрессировщиков того времени, на задержание работать не мог из-за отсутствия злобы.

 

Рост овчарок увеличивался спонтанно и вместе с тем утрачивались нормальные пропорции сложения. Остановить этот процесс какой-то корректирующей селекцией или подбором было совершенно невозможно. Популяция вышла из границ стандарта без всякого на то желания “кинологов” ДОСААФ. Тем оставалось лишь поднимать и поднимать верхний предел роста в стандарте, достигнув в итоге 72 см. Фактически же отдельные экземпляры забирались и за 80-сантиметровый рубеж. Не замечать неординарности происходящего более было невозможно. И некоторые деятели от собаководства поспешили заявить, что, мол, все так и было задумано, и что, оказывается целеустремленными усилиями советских селекционеров создана новая порода - восточноевропейская овчарка, хорошо приспособленная к нашим климатическим условиям и прочая, и прочая, что до сих пор можно услышать из уст любого апологета ВЕО.

 

Интересно, что появление этого названия (оно родилось гораздо раньше, примерно в 1950 г.) было всего лишь незначительным эпизодом во всеобщей кампании “борьбы с космополитизмом”. Никакого официального решения о переименовании породы в нашей стране не было. Одни называли ее по-прежнему немецкой, а другие, наиболее рьяные “патриоты” - восточноевропейской овчаркой. Но когда облик собак настолько сильно изменился, новое название стало палочкой-выручалочкой, позволило состроить хорошую мину при плохой игре.

 

Таким образом, восточноевропейскую овчарку никто специально не выводил как новую породу или новый тип породы. Она была получена лишь в результате безответственности, безграмотности и глупости функционеров ДОСААФ из Московского городского и Центрального клубов, из Федерации служебного собаководства. Не выдумывая задним числом никаких мифов, сегодняшним сторонникам ВЕО надо осознать простое: восточноевропейская овчарка - популяция наследственно больных немецких овчарок. Утверждающие иное либо заблуждаются по незнанию, либо осознанно лгут.

 

Могло ли не произойти появление “водосточной овчарки”, даже если бы крипторхи какое-то время использовались в разведении? Вполне возможно. Если бы постоянно присутствовал отбор собак по рабочим качествам, свойственным породе немецкая овчарка, если бы производители обязательно и поголовно тестировались на испытаниях по следовым, защитным и общекомандным навыкам и эти тесты были бы сложными, тогда крипторхи и их потомки в первые же годы селекции с высокой степенью вероятности были бы отсеяны и не имели бы практических шансов “заразить” все поголовье своей дурной наследственностью. Ведь они в абсолютном большинстве своем так или иначе малопригодны для сложной и напряженной работы, отчасти из-за отклонений в психике, отчасти из-за утраты физических качеств. Но, увы, нормативы ОКД и ЗКС, что были приняты в ДОСААФ как обязательные для служебных собак, не отличались особой изощренностью и не требовали от овчарки наличия хоть каких-нибудь талантов. А в дальнейшем даже эти “инвалидные нормы” все более упрощались и формализировались, и однозначно увязать этот процесс только и можно было, что с неуклонным ростом дебильности ВЕО. Именно тогда, с “восточниками”, нашим дрессировщикам впервые пришлось осваивать игровую методику дрессировки. Иным способом заставить бесхарактерных собак кусать дресскостюм было невозможно, а других среди ВЕО было немного.

 

Однако же, когда на каждое “если бы” находится свое “к сожалению”, логичным будет предположение, что появление ВЕО не результат случайного стечения обстоятельств, а закономерное следствие, происходящее из самой сути порочной системы собаководства в ДОСААФ. И это значит, что пока существует такая система, появление “восточников” в том или другом варианте, в той или другой породе неизбежно и представляется лишь делом времени.

 

И все-таки, что могло бы статься с отечественным поголовьем НО, будь к нему судьба благосклоннее? А вдруг в какой-то степени правы те, кто подобно Марианне Чекаловой (“О двух типах немецкой овчарки”, журнал “Друг” №1, 1992) считает, что якобы проводился специальный отбор по служебным качествам и приспособленности овчарок к суровому климату, или, как утверждает Евгений Розенберг (“Еще раз об овчарках...”, там же), что армия и, главным образом, НКВД стремились получить очень крупных собак, производящих “фундаментально-государственое впечатление на окружающих”, и, выполняя этот заказ, в ДОСААФе вывели “восточников”?

 

Нет-нет, НКВД своих грехов хватает, зачем на них еще собак вешать! Пустые враки, будто энкаведешникам нужны были устрашающе-огромные овчарки. Уж чего-чего, а прагматизма в таких делах печальной славы ведомству было не занимать: для караульной службы ГУЛаг обладал отменным (если вообще не лучшим в стране) поголовьем овчарок отечественных пород. Немецкими же овчаркам для конвоя и розыска внутренние войска (так же как и армия и пограничники) комплектовались почти исключительно путем закупки у населения через клубы, причем в службу продавались собаки, как правило, для племенного использования негодные или ненужные. Закупочные цены были так низки, что выгоднее было, приобретая с десяток собак, выбраковывать семь-восемь из них, чем разводить и выращивать щенков в питомниках. Торжествовал принцип “числом поболее, ценою подешевле”, характерный для всей советской затратной экстенсивной экономики: если выполнялись валовые показатели поставки собак, то за счет выбраковки худо-бедно обеспечивалось и качество ремонта поголовья. Поэтому обратная связь между потребителем и поставщиком направлена была не на повышение качества “товара”, а на выполнение и перевыполнение плана по количеству. Вот так отсутствие здоровых рыночных механизмов способствовало искажению истинной картины состояния поголовья породы. Это во-первых.

 

Во-вторых, свое разведение НО в этой системе тоже было - на Дальнем Востоке и Северо-Востоке, на территории Дальстроя, где клубов собаководства не существовало, а привозить собак издалека обходилось слишком дорого и трудно. Так вот, когда весь Союз уже привык к “восточникам”, там все еще разводили вполне соответствующих немецкому стандарту овчарок, ярко окрашенных, крепко сложенных, с прекрасными рабочими качествами. Жесткая требовательность к пользовательной ценности производителей, дрессируемости, следовым способностям, неприхотливости и т.д., в сочетании с “холодным” содержанием в условиях сурового климата, однозначно могли дать - и дали - только такой результат. У Георгия Владимова, кстати, в “Верном Руслане” очень точно описаны эти овчарки. Такими вот уже в 60-х годах, вероятно, могли быть все наши “немцы”, если б из них не сделали “восточников”.

 

И в-третьих, о служебных качествах ВЕО. Да если бы эти выродки могли в работе не то чтобы превзойти нормальных немецких овчарок, но пусть приблизительно равняться с ними, разве поборники разведения последних нашли бы столь широкую поддержку в армии, погранвойсках и МВД? В том-то и дело, что если из немецких овчарок того времени едва ли одна из десяти не годилась для службы, то среди “восточников” лишь одного из десяти можно было хоть к какой-нибудь работе приспособить. И то “со скрипом”.

 

Также невозможно глупы утверждения и о специфической приспособленности ВЕО к работе в тяжелых климатических условиях. Ведь подавляющее большинство племенных собак этой популяции обитало в условиях квартирных и при этом никакой специальной служебной нагрузки не испытывало. В питомниках же содержание “восточников”, сравнительно с “немцами”, доставляло гору проблем: в холод они мерзли, в жару задыхались, корм усваивали плохо, зато регулярно собирали на себя всевозможные болезни...

 

Хотя группа специалистов во главе с известными судьями Евгением Яковлевичем Степановым (ныне покойным) и Еленой Николаевной Орловской, привлекая аргументы ученых селекционеров и ветеринаров, пыталась прервать порочную практику разведения крипторхических животных, их усилия долго не приносили успеха. “Крипторхов продолжали использовать в племенном разведении с завидной интенсивностью, а такие клубы как Харьковский, Воронежский, Саратовский, Тульский, стоявшие в те годы на правильных, научно обоснованных позициях недопущения крипторхов в породу и всемерно избегавшие необоснованных родственных спариваний, получили от Центрального клуба служебного собаководства прямое официальное указание резко сократить использование в плане разведения иноклубных, чужекровных кобелей и вести линию крипторха Ингула” (Е.Я.Степанов “О перспективах дальнейшей работы с породой”, доклад на совещании в Федерации служебного собаководства ДОСААФ УССР, май 1974). “Восточники” превращались в породу крипторхов. “На Кировской областной выставке в 1964 году было 24%, на Пермской областной в 1965 году - 26%, на Горьковской областной выставке в 1966 году было 33,3% крипторхов среди кобелей младшей возрастной группы. Цифры астрономические, но реальные. Взяты они из официальных судейских отчетов об экспертизе собак на этих выставках” (Е.Я.Степанов, там же). Процветала неполнозубость: то и дело попадались ВЕО с отсутствием сразу четырех-пяти, а то и более премоляров. Широкой популярностью пользовалась шутка насчет фразы в описании собаки: “Зубы изредка встречаются”.

 

В 1965 г. под напором группы Степанова и Орловской президиум Всесоюзной Федерации служебного собаководства принял решение считать крипторхизм дисквалифицирующим пороком. С 1968 г. было запрещено инбридировать на крипторхов в пределах родословной. Но эти полумеры уже не могли спасти вырождающуюся популяцию.

 

В 1969 г. Центральный Комитет ДОСААФ был вынужден запросить ученых ряда крупных научных учреждений и те прислали свои отзывы, в которых содержались самые нелицеприятные оценки качеству работы с породой и настоятельные рекомендации создать новые линии со здоровой наследственностью, используя для этого импортных собак. Деятели досаафовского собаководства поняли, что их положению и карьере грозят серьезные неприятности и не на шутку перепугались. Защитная мера была предельно простой: спрятать выводы ученых “под сукно” и сделать вид, будто ничего не случилось.

 

Но борьба за породу уже приняла новый характер. Осенью 1973 г. Днепропетровский клуб, а весной 1974 г. президиум Федерации служебного собаководства Украины приняли решение о восстановлении поголовья полноценных немецких овчарок. На Украине стараниями Днепропетровского клуба и много лет тесно с ним сотрудничавшего Е.Я.Степанова имелось некоторое количество собак, которые, хотя и разводились по стандарту ВЕО, не имели крипторхов в своем происхождении. Они и овчарки, завезенные из ГДР, стали основой нового разведения. В централизованный план племенной работы на 1975 г. были включены 86 сук и 16 кобелей (из, соответственно, 100 и 33 имевшихся). Для обозначения этих собак впоследствии использовалась аббревиатура УПГ - украинская породная группа.

 

Разведение немецких овчарок на Украине возглавили судьи Всесоюзной категории Е.Я.Степанов и Е.Н.Орловская. Все украинское поголовье было разделено ими на две группы - не имеющих крипторхов в происхождении (группа А, включившая в себя УПГ и собак иностранного происхождения) и собак - потомков крипторхов (группа Б). Обе группы подлежали разведению “в себе”: А - централизованному племенному, Б - децентрализованному пользовательному (исключительно для нужд армии и народного хозяйства). Постепенно собаки группы А должны были вытеснить все поголовье группы Б.

 

Результат разведения овчарок со здоровой наследственностью не замедлил сказаться. Уже второе поколение потомков собак группы А соответствовало международному стандарту. Конечно, на собаководов, привыкших к трамваеподобным белесым “восточникам” с гусиной осанкой и медлительными движениями, вид сравнительно небольших и головастых, широкотелых, ярко окрашенных и темпераментных овчарок производил в первый раз даже шокирующее впечатление. В “немцах” не находили ни аристократического благородства форм, ни величавости и внушительности. “Фи, какие-то кошки, а не овчарки!”, - такой приходилось слышать регулярно. Но кто знал толк в рабочих задатках собак, тот принимал “немцев” сразу. Именно благодаря рабочим качествам немецкие овчарки уверенно и быстро завоевывали уважение и симпатии, где только ни оказывались (см., например, статью М.Рудашевского в журнале “Canis” №1-1990).

 

Как раз в те годы в ГДР произошел упоминавшийся выше ошибочно форсированный поворот в разведении. В Россию оттуда продавались, в основном, овчарки из медленно прогрессировавших, по части прочности верха и дисплазии тазобедренных суставов, линий. Но зато они отличались великолепным здоровьем, силой, темпераментом, изумительным поведением. Эти линии в самой ГДР в скором времени были вытеснены более “выставочными” потомками Экса ф.Ридштерн и Пушкасса ф.Хаус Химпель. На Украине же они переживали свой второй расцвет. И если бы централизованное разведение продержалось хотя бы лет десять-пятнадцать, то весьма вероятно, что сейчас мы могли бы гордиться своими овчарками перед кем угодно.

 

Использовавшиеся производители и их потомство нередко отличались такими качествами, которые сегодня могут показаться фантастическими. Начиная с того, что дрессировать этих собак было сплошным наслаждением (они с юного возраста, от молочных зубов, отличались выраженным прилежанием, жаждой к работе, “ели глазами” дрессировщиков и с редкой сообразительностью понимали и делали все, что от них требовалось), и заканчивая страшной физической силой (были собаки, играючи отрывавшие куски резины от “мазовской” шины), они превосходили буквально во всем собак любой другой породы. Владельцы задиристых псов (безразлично, кавказских овчарок или догов) быстро поняли, что когда на пустырь выводят погулять “немца”, лучше отвести своего забияку в сторонку. Прохожие, еще вчера без стеснения отпихивавшие коленкой “восточников” на тротуарах, даже самой воспитанной и спокойной немецкой овчарке старались предупредительно уступить дорогу: слухи о мгновенных расправах над хулиганами распространялись удивительно быстро.

 

Честно говоря, не все было совершенно в тех немецких овчарках. Так, среди кобелей часто встречались “однолюбы”, годами не привыкавшие к новым хозяевам. Или, например, суки в кобелином типе, с проблемами течек и щенности - обратная сторона экстремальной мужественности - были не такой уж редкостью. Но значительная большая часть поголовья обладала исключительно здоровой конституцией. Многим ли сейчас будет понятно, каких овчарок тогда с пиететом называли “саблезубыми”? У которых при закрытой пасти из-под губы торчали кончики верхних клыков. Восхищенный вздох сопровождал на “Днепровском” семинаре демонстрацию слайда, запечатлевшего показ зубов Гундо ф.Хаус Крюгер: его клык, толщиной и длиной не уступавший двум фалангам большого пальца хозяйки, своим видом производил ошеломляющее впечатление.

 

Тем собакам часто не хватало прочности верха и длины голени. Однако и при таких конструктивных недостатках они могли бежать без устали часами, уже только за счет одной отличной выносливости организма. Но отдельные особи обладали просто превосходным телосложением.

 

Впоследствии этот богатейший потенциал с уже оформлявшимися линиями и семействами остался невостребованным, его отвергли ради новой моды.

 

Позиция, занимаемая Степановым и Орловской, была проста и открыта. С украинским поголовьем они работали официально: по приглашению ЦК ДОСААФ УССР и разрешению Всесоюзной Федерации служебного собаководства, выполняли поручение украинской федерации по воссозданию популяции наследственно здоровых немецких овчарок. При этом они соблюдали положения и инструкции, общие для всей системы служебного собаководства ДОСААФ СССР. Первоочередной задачей считали численное увеличение наследственно полноценного и генеалогически разнородного поголовья НО, планомерное распределение получаемого потомства по клубам Украины и, вместе с этим, постепенный охват централизованным планированием племенной работы всех украинских клубов. Далее намечалось ввести специальное тестирование собак на предмет пригодности для разведения по качествам характера, статистический учет данных по наследственности производителей и т.п.

 

Федерация служебного собаководства Украины подчинялась республиканскому ЦК ДОСААФ и потому могла проводить до известной степени независимую политику в отношении разведения. И можно было надеяться, что центральные органы собаководства ДОСААФ СССР отнесутся к “эксперименту” в масштабах одной республики достаточно лояльно. Более того, вполне вероятным представлялось, что при благоприятном стечении обстоятельств ЦК ДОСААФ СССР мог дать прямые директивные указания по проведению аналогичной работы с породой в клубах всего Советского Союза.

 

Будучи приверженцами централизации по-досаафовски, то есть административно-командной системы управления собаководством, Степанов и Орловская работали внутри и по правилам этой системы, но против ее ошибок. Однако же, если ошибки являются следствием органических пороков системы, не наивно ли надеяться, что система сама поддержит борьбу против себя. Наверняка она, рано или поздно, ополчится против нарушителей своего спокойствия. Известно, что никакая успешная реформа не может затронуть лишь один уровень сложившейся структуры или системы, но требует, пусть незначительного, но общего ее реформирования, значит, грозит положению каждого из ее “винтиков”. И естественная защитная реакция системы, направленная на поддержание стабильности существования системы, подразумевает отражение всяких попыток внести даже частичные перемены.

 

Стало быть, противник был определен неверно. Степанов и Орловская боролись против ошибок системы, а им противостояла сама система. Но об этом чуть позже.

 

Вслед за Украиной немецкая овчарка начала свое победоносное шествие по всему Союзу. Сначала отдельные любители, а за ними один за другим российские клубы служебного собаководства старались раздобыть щенков этой породы и отказывались подчиняться директивным указаниям Центрального клуба Всесоюзной Федерации. Днепропетровск и Казань, средоточия разведения НО, стали центрами притяжения для всех пылких ее поклонников. Незабываемым ореолом романтики окутаны слова “Днепр” и “Волго-Донской регион” в памяти тех, кто в те годы выступил против, казалось, всесильного в служебном собаководстве клана функционеров ДОСААФ. В России разведение немецкой овчарки развернулось в эпопею борьбы с чиновным устройством служебного собаководства, с засильем косности и невежества, в нем царивших. Это было для нас не просто собаководством, а образом жизни, потребностью души, символом личной свободы от диктата авторитарной системы.

 

Иерархическая клубная структура распадалась, мощь ДОСААФ постепенно таяла. Но эти процессы, одновременно, косвенно ударили по работе Орловской и Степанова, послужили существеннейшей причиной для атаки на них, последовавшей со стороны Всесоюзной Федерации.

 

Хотя многие российские клубы, занявшиеся разведением НО, поддерживали деловые контакты с клубами Украины, пользовались помощью Степанова и Орловской в организации племенной работы, то есть в некоторой степени были причастны к решению общей задачи по созданию генеалогически структурированной популяции немецких овчарок, еще большее их число не стремилось к скорейшей централизации и отнюдь не желало жертвовать завоеванной самостоятельностью даже во благо породы. К тому же Орловская и Степанов вовсе не спешили расширить свою украинскую “епархию” за счет российских клубов; они, повторюсь, строго придерживались правил, принятых в ДОСААФ, которыми им отводились определенные рамки деятельности - границы Украины.

 

Мощным дезорганизующим фактором для российских клубов на тот момент оказалась нарождающаяся коммерциализация разведения - стремление к быстрой наживе (хотя чаще - к быстрой окупаемости недешево обошедшихся собак) все большего числа владельцев племенных овчарок, обычно - импортных кобелей. Когда из-за ограниченности в стоимости щенков и вязок, традиционно налагавшихся местными клубами, когда по причине отсутствия, по мнению владельцев кобелей, подходящего маточного поголовья, а когда из-за плохих личных отношений, нередко владельцы отказывались использовать собственных производителей в разведении “своего” территориального клуба. Другие клубы, заинтересованные в скорейшем приобретении щенков или приоритетном использовании кобеля, охотно предоставляли свою “крышу” для оформления “левых” вязок. По различным мотивам включались в разведение и собаки, отвергнутые от племенной деятельности Степановым и Орловской. При этом “разведенцы” порой пренебрегали не только перспективами развития поголовья, но и, что особенно опасно, существенными недостатками поведения. В частности, далеко идущие отрицательные последствия имело широко практиковавшееся использование в разведении недрессированных собак, а равно собак с “липовыми” дипломами.

При таких обстоятельствах не могло быть и речи о целенаправленном создании генеалогических структур популяции. Стихийное начало брало верх над организованным процессом. Обуздать коммерциализацию, канализировать другие опасные тенденции можно было только изменив саму систему регулирования разведения. Реальным был один вариант: заимствовать организационные принципы собаководства в ГДР. Брать там не только собак, но и методы работы с ними. Когда бы центральной фигурой в собаководстве стал квалифицированный заводчик, клубная система разведения отжила бы свое, ее можно было бы реорганизовать и создать новый, работоспособный центр. Следовало изменить правила допуска в разведение, ввести испытания пригодности и отбора, аналогичные ЦТП и “Керунгу”. Такие мероприятия вполне возможно проводить централизованно, наравне с главными выставками. С их помощью можно безоговорочно отсеивать собак, фенотипически непригодных, а это стало бы лучшей агитацией за разведение только абсолютно хороших, “пригодных” и “отборных” овчарок. И централизованный план разведения в итоге можно было бы заменить дающими право выбора рекомендациями по подбору и запретом опасных сочетаний.

 

Но на Украине реорганизовывать существовавшую систему никто бы не стал, она абсолютно устраивала Степанова с Орловской, а в России если кто и мог, то не решался.