Глава 14 независимая Женщина

Французское законодательство не вменяет послушание мужу в число обязанностей супруги: каждая французская гражданка имеет право голоса. Однако эти гражданские свободы остаются абстрактными понятиями, если они не сопровождаются экономической самостоятельностью. Женщина, которую содержит мужчина, будь то жена или куртизанка, не может быть независимой только оттого, что держит в руках бюллетень для голосования. Хотя современные нравы отменили многие запреты, существовавшие ранее, их отмена не внесла глубоких изменений в ситуацию женщины, она по-прежнему остается подчиненной мужчине. Только благодаря труду женщине удалось в значительной мере преодолеть ту дистанцию, что отделяла ее от мужчины. Один только труд может гарантировать ей реальную свободу. Как только женщина перестает вести паразитический образ жизни, система, основанная на ее зависимости, рушится, исчезает необходимость в посреднике-мужчине, который связывает ее с внешним миром. Проклятие, тяготеющее над зависимой женщиной, заключается в том, что ей не дозволено делать что-либо самой. Поэтому она упорствует в невероятном стремлении состояться, будь то в самолюбовании, любви или религии. Но только в активной, производительной деятельности женщина обретает свою трансцендентность. Только реализуя свои собственные проекты, она самоутверждается как реальный субъект, соотнося свою деятельность с достижением поставленных целей; добиваясь денег и прав, она обретает себя и испытывает чувство ответственности. Эти преимущества осознаются многими женщинами, даже теми, которые выполняют самую непритязательную работу. Я слышала, как поденщица, мывшая пол в гостинице, говорила: «Я никогда ничего ни у кого не просила, я всего добилась сама». И оттого, что она сама была в силах себя прокормить, она гордилась собой, как какой-нибудь Рокфеллер. Однако не следует думать, что простого обретения права голоса и ремесла достаточно для полного освобождения женщины, — в современном обществе труд не равнозначен свободе. Лишь в социалистическом обществе женщина, получая доступ к труду, обретает и свободу. Сегодня большинство трудящихся подвергаются эксплуатации. Кроме того, несмотря на изменения в положении женщины, социальная структура не претерпела глубоких перемен. Мир, хозяевами в котором всегда были мужчины, по-прежнему сохраняет тот облик, который они ему придали. Эти факты не следует упускать из виду, так как они определяют всю сложность вопроса о женском труде. Недавно одна важная и благомыслящая дама провела опрос среди работниц завода «Рено». Она утверждает, что работницы скорее предпочли бы не работать на заводе, а заниматься домом. Но ведь степень их экономической независимости обусловлена тем, что они являются представительницами экономически угнетенного класса. Кроме этого, работа на заводе не избавляет их от домашнего труда¹. Если бы им предложили выбирать между сорокачасовой рабочей неделей на заводе или дома, они, по всей вероятности, дали бы другие ответы. Возможно даже, что они с легкой душой согласились бы делать и то и другое, если бы они сами, будучи работницами, были бы хозяевами и составной частью этого мира и участие в его переустройстве приносило бы им радость и гордость. Но в настоящее время, даже если не принимать в расчет крестьянок^, большинство работающих женщин остаются пленницами традиционного женского мира. Ни общество, ни мужья не оказывают им ту помощь, которая необходима для достижения реального равенства с мужчинами. Только женщины, имеющие политические убеждения, активно работающие в профсоюзах, с верой глядящие в будущее, могут находить этический смысл в неблагодарных и утомительных повседневных занятиях. Но поскольку у женщин никогда не бывало свободного времени, поскольку в наследство им досталось традиционное послушание, то нет ничего удивительного в том, что лишь сейчас у них начинает развиваться политическое и социальное чутье. Работа не приносит им моральных и социальных преимуществ, на которые они могли бы надеяться, и естественно, что они без энтузиазма воспринимают связанные с ней неудобства. Естественно также и то, что мидинетки, служащие, секретарши не хотят терять те выгоды, которые приносит им поддержка мужчин. Я уже говорила о том, что возможность очень простым способом, принеся в жертву свое тело, приобщиться к привилегированной касте непреодолимо влечет молодую женщину. Она обречена вступать в любовные интрижки потому только, что ее зарплата мини-

¹Я уже говорила в т. 1 (с. 174—175) о том, насколько обременительны эти заботы для работающей женщины.

² Мы описали их положение в т. 1 (с. 172—173).

мальна, а тот жизненный стандарт, поддержания которого требует от нее общество, очень высок. Если она довольствуется тем, что зарабатывает сама, она неизбежно превращается в парию, из-за бедного жилища и плохой одежды она лишается всяких развлечений и даже любви. Добродетельные люди учат ее аскетизму, и она подчас питается так же скудно, как монахиня. Но не все способны возлюбить одного лишь Бога, и, если женщина хочет, чтобы ее жизнь удалась, ей нужно нравиться мужчинам. Итак, она соглашается принимать помощь. На это и рассчитывает циничный работодатель, который платит ей нищенскую зарплату. Иногда эта поддержка помогает ей улучшить свою ситуацию и завоевать настоящую независимость, иногда, напротив, она бросает свое ремесло и переходит на содержание. Бывает, что, живя на содержании, она продолжает работать. Работа помогает ей сохранять независимость от любовника, а любовник — забыть о работе. Но в этом случае ей приходится испытывать двойную зависимость; от своей профессиональной деятельности и от мужского покровительства. Для замужней женщины зарплата обычно представляет собой не основной, а дополнительный доход; для женщины, «которой помогает мужчина», именно эта помощь является чем-то второстепенным. Но ни та ни другая не могут своими силами достичь полной независимости.

Однако в настоящее время существует довольно много привилегированных женщин, которые обретают в своей профессии экономическую и социальную автономию. Именно их имеют в виду, когда говорят о возможностях женщины и о ее будущем. Поэтому, несмотря на то что они все еще составляют меньшинство, изучение их ситуации представляет большой интерес. Именно о них постоянно спорят феминисты и антифеминисты. Антифеминисты утверждают, что современные эмансипированные женщины не достигают в жизни никаких заметных успехов и при этом утрачивают внутреннее равновесие. Феминисты преувеличивают достигаемые ими результаты и не желают замечать шаткости их положения. На деле ничто не позволяет утверждать, что эмансипированные женщины избрали неправильный путь. В то же время совершенно очевидно, что в новых условиях они не освоились. Но ведь они прошли пока лишь половину пути. Становясь экономически независимой от мужчины, женщина не обретает тем самым ни морального, ни социального и психологического положения, идентичного положению мужчины. Ее подход к профессиональной деятельности, как и сама ее профессиональная деятельность, находится в зависимости от условий ее жизни в целом. Но ведь когда девушка вступает во взрослую жизнь, она не имеет за собой того багажа, которым располагает юноша, да и общество глядит за нее другими глазами. И мир она воспринимает в иной перспективе. Быть женщиной — значит сегодня для автономного человеческого существа сталкиваться с особыми проблемами.

Привилегия, которой мужчина обладает с самого детства, заключается в том, что его предназначение в качестве человеческого существа не вступает в противоречие с его судьбой как представителя мужского пола. Фаллос для него равнозначен трансцендентности, поэтому он находит, что все его социальные или духовные достижения наделяют его еще большей мужественностью. Он не раздвоен. В то же время для того, чтобы женщина состоялась в своей женственности, от нее требуют превратиться в объект, в жертву, то есть отречься от своих потребностей в качестве полноценного субъекта. Именно это противоречие определяет ситуацию женщины, избравшей свободу. Не желая калечить себя, она не хочет ограничиваться ролью самки, но ведь отказ от особенностей своего пола — тоже увечье. Мужчина — это человеческое существо, обладающее полом, и женщина будет таким же полноценным индивидом, как мужчина, лишь при условии, что и она также будет обладать полом. Отказ от женственности — это отказ от определенной части своей личности. Женоненавистники часто упрекают умных женщин в том, что они «не следят за собой», в то же время они поучают их: если вы хотите быть равными нам, вы не должны красить лицо и ногти. Этот совет просто нелеп. Именно потому, что представление о женственности формируется искусственным образом с помощью обычаев и моды, оно навязывается женщине извне. Это представление может изменяться, каноны, правила поведения для женщин и мужчин могут сближаться. На пляжах, например, принадлежностью женского купального костюма стали трусы. Но это ничего не меняет в сути дела: ведь индивид не может формировать представление о женственности по своему усмотрению. Женщина, которая не отвечает этому представлению, теряет свою сексуальную привлекательность, а вслед за тем — и социальную значимость, поскольку сексуальные ценности являются социально значимыми. Отрекаясь от женских свойств, женщина не приобретает мужских. Даже переодевшись в мужской костюм, женщина не может превратиться в мужчину, она остается только травести. Как мы видели, тот же гомосексуализм имеет особые формы проявления, нейтральность и в нем невозможна. Любая негативная позиция всегда имеет свою положительную противоположность. Нередко совсем юной девушке кажется, что она может просто презирать условности, и вследствие этого ее поведение становится демонстративным. Она создает новую ситуацию, порождающую последствия, за которые ей придется расплачиваться. На человека, который не желает подчиняться установленному порядку, смотрят как на бунтовщика. Экстравагантно одевающаяся женщина лжет, говоря, что она это делает лишь потому, что ей так нравится. Она прекрасно знает, что делать то, что нравится, — значит вести себя экстравагантно. И напротив, женщина, не желающая выглядеть эксцентрично, следует общепринятым правилам. Вызывающее поведение, если только за ним не скрывается хороший расчет, неразумно, оно не столько экономит, сколько поглощает время и силы. Женщина, которая не хочет шокировать окружающих или терять свое место в обществе, должна жить так, как положено жить женщине, нередко от этого зависит и ее профессиональный успех. Но если для мужчины конформизм представляет собой нечто совершенно естественное, поскольку обычаи отражают потребности мужчины как автономного и активного индивида, то женщине, стремящейся также стать активным субъектом, необходимо завоевывать свое место в мире, обрекшем ее на пассивность. Эта задача усложняется еще и тем, что замкнутые в своем мире женщины придают преувеличенное значение своим женским занятиям. Так, искусство одеваться или вести хозяйство превратилось в настоящие головоломки. Мужчине почти не приходится заботиться о своей одежде. Она удобна, приспособлена к его активной жизни и вовсе не должна быть изысканной: она не воспринимается как неотъемлемая часть его личности. Кроме того, никто не считает, что он обязан сам содержать свою одежду в порядке, какая-нибудь женщина за плату или по доброй воле освобождает его от этой заботы. Женщине же известно, что люди, которые смотрят на нее, не делают различия между ней самой и ее внешностью. Суждение о ней, уважение к ней, внимание мужчин во многом зависят от того, как она одета. Первоначально ее одежда была рассчитана на ничегонеделание, и она по-прежнему остается непрочной: чулки рвутся, каблуки стаптываются, светлые платья и блузки пачкаются, плиссировка расходится. А ведь чаще всего ей приходится самой приводить в порядок одежду. Никто не возьмется помогать ей по собственной инициативе, а сама она не решается тратить деньги на работу, которую может сделать собственными руками, И без того завивка, укладка волос, косметика и новые платья стоят дорого. У секретарши или студентки, когда она возвращается домой вечером, всегда есть какое-нибудь дело: починить чулок, постирать блузку, погладить юбку. Хорошо зарабатывающая женщина освобождена от этих неприятных занятий, но она должна быть одета с изысканной элегантностью, что вынуждает ее тратить много времени на покупки, примерки и т.д. Традиции вменяют также в обязанность женщине, даже незамужней, заботу о своем жилище. Мужчине, присланному на работу в какой-либо город, ничто не мешает поселиться в гостинице. Женщине же лучше найти себе квартиру, которую она должна содержать в безупречном порядке. Ведь ей не простят беспорядка, который у мужчины сочтут совершенно естественным. Но не только общественное мнение побуждает женщину тратить время на уход за собой и на хозяйственные дела. Ради собственного удовлетворения она хочет быть настоящей женщиной. Она бывает довольна собой лишь тогда, когда ей удается создать себе новую жизнь, не отказываясь в то же время от того, к чему ее подготовили мать, детские игры и девичьи грезы. Выросшая в атмосфере нарциссизма, она по-прежнему противопоставляет мужской фаллической гордости свой собственный культ: она хочет быть центром внимания, очаровывать. Мать и другие старшие женщины привили ей любовь к своему гнезду. Первоначально ее мечты о независимости воплощались именно в желании иметь собственное жилье, и они остаются ей дороги даже в том случае, когда она обрела свободу иным путем. Поскольку она не чувствует себя уверенной в мужском мире, ей необходима ниша, где она могла бы укрыться, символ того мира, который она привыкла искать внутри себя самой. Следуя женской традиции, она сама натирает полы и готовит пищу вместо того, чтобы, как ее коллега-мужчина, питаться в ресторане. Она хочет жить и как мужчина, и как женщина, поэтому она перегружена и переутомлена.

Она не хочет терять ни малейшей крупицы женственности потому, что стремится добиться как можно большего успеха в отношениях с другим полом. И именно в области сексуальных отношений перед ней встают самые трудные проблемы. Для того чтобы стать полноценным, равным мужчине индивидом, женщине должен быть доступен мир мужчин так же, как мужчине доступен мир женщин, ей должен быть доступен другой человек. Однако потребности в другом в каждом из этих случаев не симметричны. Положение, состояние, известность, которых добилась женщина, могут восприниматься как ее имманентные достоинства и увеличивать ее сексуальную привлекательность. Но сам факт автономной деятельности делает сомнительной ее женственность, и женщина это знает. Поэтому независимая женщина, особенно женщина интеллигентная, которая осознает свою ситуацию, страдает от комплекса неполноценности. Она не может посвящать своей внешности столько времени, сколько посвящает ей кокетка, для которой единственная цель в жизни — это успех у мужчин. Как она ни старается следовать советам специалистов, она все равно остается.дилетанткой в мире элегантности. Женское очарование предполагает, что трансцендентность сходит до уровня имманентности и выражается лишь в едва заметном трепете плоти; следует превратиться в добычу, не осознавая себя таковой. Но интеллигентная женщина знает, что она предлагает себя, знает, что она — сознание, субъект, да и невозможно, как по мановению волшебной палочки, изменить свой взгляд и превратить глаза в пустые небесные или водяные блики; невозможно сдержать порыв тела, устремленного к преобразованию мира, и превратиться в статую, оживляемую лишь смутным трепетом. Интеллигентная женщина, преодолевая страх перед неудачей, старательно пытается сыграть эту роль. Но сознательные усилия — это тоже активная деятельность, поэтому в этой роли она проваливается. Интеллигентная женщина совершает те же ошибки, которые совершает стареющая женщина: первая пытается скрыть свои мозги, так же как вторая — свой возраст; она одевается как девочка, без всякой меры украшает свою одежду цветами, оборками, выбирая для нее яркую материю. Она постоянно разыгрывает детское изумление, резвится, скачет, лепечет, изображает развязность, легкомыслие, непосредственность. Она похожа на тех актеров, которые, будучи не в состоянии вызвать в себе чувства, приводящие к расслаблению определенных мускулов, усилием воли напрягают другие мускулы, например тянут вниз веки или уголки рта, вместо того чтобы расслабить их и дать им свободно опуститься. Точно так же женщина с головой тужится изобразить непосредственность. Тщетность усилий раздражает ее; за абсолютно наивным выражением лица внезапно проскальзывают проблески слишком острого ума, в доверчиво приоткрытых губах появляется что-то фальшивое. Ей трудно овладеть искусством нравиться оттого, что в отличие от своих сестер-рабынь она не одержима одним лишь стремлением пленять; как бы сильно ни было ее желание соблазнить мужчину, она не пропитана им до мозга костей. Чувствуя свою несостоятельность, она приходит в ярость и стремится взять реванш, используя приемы, к которым обычно прибегают мужчины; вместо того чтобы слушать, она говорит, высказывает тонкие мысли, описывает оригинальные чувства. Вместо того чтобы соглашаться с собеседником, она ему противоречит, стремится одержать над ним верх. Г-жа де Сталь ловко пользовалась и мужской и женской тактикой и одерживала таким образом поразительные победы, редкий мужчина мог устоять перед ней. Однако вызывающее поведение, которое, кстати говоря, часто встречается у американских женщин, как правило, не покоряет, а раздражает мужчин. Причиной же такого поведения является скептическое отношение мужчин к женщинам. Если бы они были готовы любить не рабыню, а равное им существо — а ведь мужчины, лишенные высокомерия и комплекса неполноценности, так и поступают, — то женщин перестала бы мучить постоянная мысль о собственной женственности и они стали бы естественней, проще и без стольких усилий вели бы себя так, как это свойственно женщинам, каковыми они, в конце концов, и являются.

Справедливости ради нужно отметить, что мужчины начинают привыкать к новому положению женщины, а женщины, не чувствуя к себе предвзятого отношения, стали значительно более естественны. Теперь работающая женщина не пренебрегает женственностью и не теряет сексуальной привлекательности. Но это завоевание, которое знаменует собой прогресс на пути к равенству, все еще остается неустойчивым. Дело в том, что женщине значительно труднее, чем мужчине, вступать с противоположным полом в те отношения, к которым она стремится. Ее эротическая и сентиментальная жизнь наталкивается на многочисленные препятствия. Но в этом отношении и зависимая женщина не имеет никаких привилегий: в том, что касается секса и чувств, большинство замужних женщин и куртизанок глубоко ущемлены. Проблемы, с которыми сталкивается в этой области независимая женщина, бросаются в глаза просто потому, что она идет по пути борьбы, а не смирения. Ведь все житейские проблемы можно разрешить, тихо похоронив их. Поэтому женщине, которая убивает свои стремления и желания, жить проще, чем той, которая старается жить полной жизнью. Однако эта последняя не желает, чтобы ей ставили в пример первую. Она чувствует себя обойденной судьбой, лишь сравнивая свою жизнь с жизнью мужчины.

Женщина, которая занимается активной, ответственной деятельностью, которая упорно преодолевает возникающие перед ней препятствия, нуждается так же, как мужчина, не только в удовлетворении своих физических потребностей, но и в отдыхе и развлечении, которые она может испытать благодаря удачным сексуальным похождениям. Однако до сих пор еще существуют общественные круги, где за ней не признают права на свободу подобного рода. Пользуясь ею, женщина рискует погубить свою репутацию и карьеру. В любом случае от нее требуют лицемерия, которое тяготит ее. Чем более высокого общественного положения она достигла, тем вероятнее, что на ее поведение закроют глаза. Но в провинции за ней, как правило, пристально следят. Даже при самых благоприятных обстоятельствах — то есть когда женщине не угрожает общественное мнение — ее положение в этом вопросе отличается от положения мужчины. Различия объясняются как традициями, так и теми проблемами, которые возникают у женщины в связи с особой природой ее эротики.

Мужчине ничто не мешает вступать в мимолетную половую связь, которая, на худой конец, может успокоить его плоть и принести ему моральную разрядку. Нашлись женщины, правда в небольшом количестве, которые потребовали, чтобы для женщин также были открыты публичные дома. В романе под названием «Номер 17» одна женщина предлагала открыть дома, где мужчины за плату удовлетворяли бы «сексуальные потребности» женщин¹. Я слышала, что когда-то в Сан-Франциско существовало подобного рода заведение. В него ходили только девочки из публичных домов, которых забавляло, что там они не получают плату, а платят сами. Однако их сутенеры добились того, что его закрыли. Такой выход из положения и утопичен и нежелателен. Да и, скорее всего, он не будет иметь успеха, поскольку, как нам известно, у женщин «сексуальное удовлетворение» не наступает так же механически, как у мужчин, и большинство из них не смогли бы отдаваться сладострастию на таких условиях. Во всяком случае, на сегодняшний день такой возможности для них не существует. Что касается поисков на улице случайного партнера на ночь или на какое-то время, то, если даже предположить, что обладающая сильным темпераментом и преодолевшая все сдерживающие факторы женщина относится к ним без отвращения, они представляют для нее значительно большую опасность, чем для мужчины. Она больше, чем мужчина, рискует заразиться венерическим заболеванием, поскольку предпринимать предосторожности для того, чтобы не передать такое забо-

Автор (я забыла его имя и не считаю это большой потерей) многословно объясняет, каким образом можно обучить этих мужчин удовлетворять любую клиентку, какую жизнь они должны вести и т.д.

левание, должен он. Кроме того, как бы осторожна она ни была, ей всегда грозит опасность забеременеть. Но главное заключается в том, что в отношениях между незнакомыми людьми, в которых верх берут животные инстинкты, значительную роль играет физическая сила. Незнакомая женщина, которую мужчина приводит к себе домой, не представляет для него большой угрозы, ему достаточно лишь не терять бдительности. Для женщины, которая приводит в свой дом незнакомого мужчину, дело обстоит совершенно иначе. Мне рассказывали о двух молодых женщинах, только что приехавших в Париж с целью «повидать жизнь». Пройдясь по ресторанам, они пригласили на ужин двух недурных собой сутенеров, с которыми познакомились на Монмартре. В результате сутенеры, применив силу и угрожая шантажом, ограбили их. Еще более знаменателен другой случай; речь идет о разведенной женщине сорока лет, которая целыми днями не покладая рук работала для того, чтобы прокормить троих детей-подростков и стариков родителей. Она была еще хороша собой и привлекательна, но у нее совершенно не было времени на светскую жизнь или кокетство, как не было и желания по всем правилам соблазнять какого-либо мужчину. Однако она была чувственна и полагала, что так же, как и мужчина, имеет право удовлетворять потребности своего тела. Иногда по вечерам она бродила по улицам и находила мужчину. Но однажды ее очередной любовник после того, как они провели несколько часов в Булонском лесу, не захотел просто так отпустить ее. Он хотел узнать, как ее зовут, где она живет, хотел видеться с ней и даже поселиться вместе. За то, что она не приняла его предложения, он жестоко избил ее, и она убежала от него перепуганная, в синяках, Привязать к себе любовника, как нередко мужчина привязывает любовницу, содержа его или помогая ему, могут лишь богатые женщины. Среди них встречаются такие, которых устраивает подобная сделка: платя мужчине, они превращают его в орудие и обращаются с ним презрительно-небрежно. Однако, как правило, лишь пожилые женщины способны так резко отделять чувства от эротики; у молодых же, как мы видели, эти две сферы тесно связаны. Даже многие мужчины не могут представить себе, как можно отделять плоть от сознания. Большинство женщин и подавно не хотят об этом и думать. Впрочем, такие отношения таят в себе обман, который женщины ощущают более остро, чем мужчины: ведь тот, кто платит, сам превращается в орудие, поскольку его партнер пользуется им для того, чтобы добывать себе средства к существованию. Благодаря своей гордости мужчина не замечает двусмысленности эротической драмы, ему не требуется делать усилий для того, чтобы обмануть себя. Женщина же более уязвима, более чувствительна, но при этом она более здраво рассуждает, она может обмануть себя, только прибегая к изощренной лжи. Поэтому чаще всего мужчина, которому она платит деньги, а для этого надо еще их иметь, не приносит ей удовлетворения.

Большинство женщин, так же как большинство мужчин, хотят не только утолить свои желания, но при этом еще и сохранить чувство собственного достоинства. Когда мужчина наслаждается женщиной и дарит ей наслаждение, он утверждает себя в качестве единственного в своем роде субъекта, он властный завоеватель, щедрый даритель или и тот и другой вместе. Женщине со своей стороны хочется думать, что с помощью удовольствия она подчиняет себе мужчину, что она щедро осыпает его дарами. Поэтому женщина, стремясь внушить мужчине, что она ему необходима, и прибегая при этом к обещаниям возвышенного счастья, к игре на его галантности или к уловкам, возбуждающим в нем совершенно обезличенное желание, легко принимает это стремление за высокий дар. Благодаря такому выгодному для себя убеждению она может домогаться мужчины, не чувствуя унижения, поскольку считает, что ею движет великодушие. Так, в романе «Невыколосившиеся хлеба» «дама в белом», страстно ждущая ласки от Фила, высокомерно говорит ему; «Я люблю лишь умоляющих и изголодавшихся». На деле она сама ловко заставляет его стать в позу умоляющего, И тогда, говорит Колетт, «она устремилась в тесный и темный мирок, в котором в своей гордыне могла считать мольбу признанием в отчаянии и где подобные ей попрошайки упиваются собственной иллюзорной щедростью». Г-жа де Варане относится к тому типу женщин, которые выбирают себе любовников среди молодых или несчастливых мужчин, а также тех, которые стоят ниже их на общественной лестнице, для того чтобы выдать свои желания за великодушие. Но есть и бесстрашные женщины, атакующие самых неприступных мужчин и приходящие в восхищение от мысли, что они их осчастливили, хотя на самом деле те уступают лишь из вежливости или страха.

Если женщина, расставляющая мужчине ловушки, хочет убедить себя в том, что она его одаривает, то та, которая действительно одаривает, напротив, хочет думать, что она овладевает им. «Я из тех женщин, которые овладевают», — говорила мне как-то одна молодая журналистка. В действительности в подобных отношениях, не считая случаев насилия, никто никем не овладевает, и женщины, придерживающиеся такого взгляда, обманывают себя вдвойне. Дело в том, что мужчина нередко соблазняет женщину своей страстью и агрессивностью, он активно завоевывает согласие партнерши. О женщинах же, за редкими исключениями, среди которых можно назвать уже упоминавшуюся мною г-жу де Сталь, этого сказать нельзя. Чаще всего они могут лишь предлагать себя. Ведь большинство мужчин весьма ревностно относятся к своей роли, мужчине хочется пробудить в женщине неповторимое чувство, а не просто быть избранным ею для удовлетворения ее потребностей. Этот последний случай он рассматривает как эксплуатацию¹. «Женщина, которая не боится мужчин, внушает им страх», — говорил мне один юноша. Нередко и от зрелых мужчин я слышала: «Терпеть не могу женщин, которые берут на себя инициативу». Стоит женщине слишком смело предложить себя, как мужчина отступает; он хочет побеждать. Итак, женщина может овладеть мужчиной, только превратившись в добычу. Она должна стать неодушевленным предметом, показать свою готовность к покорности. Добиваясь успеха, она думает, что приворожила мужчину по собственной воле, и ощущает себя субъектом. Но если мужчина выказывает ей пренебрежение, она рискует навсегда остаться ненужным предметом. Именно поэтому она чувствует себя глубоко униженной, если мужчина отвергает ее авансы. Мужчина, полагающий, что его обманули, также впадает в бешенство, но для него это не более чем неудача в одном из начинаний. Что касается женщины, то она добровольно превращается в плоть, погружается в смутные ощущения, ожидания и обещания. Она может победить, лишь теряя себя, следовательно, она теряет все. Нужно быть грубо бесчувственным или исключительно трезвомыслящим существом для того, чтобы смириться с подобным поражением. И даже в том случае, когда женщине удается соблазнить мужчину, ее победа вызывает сомнения; ведь, согласно общественному мнению, побеждает мужчина, именно он овладевает женщиной. Общество не допускает мысли о том, что женщина, как и мужчина, способна управлять своими желаниями; по распространенному мнению, она находится в их власти. Считается само собой разумеющимся, что мужчина наделен особой силой именно как индивид, в то время как женщина остается рабыней рода². Ее либо представляют как абсолютную пассивность — и тогда она — просто «подстилка, с ней спит любой, кто захочет». Она всегда под рукой, никогда не отказывает, ее используют как домашнюю утварь, она покорно отдается во власть смутных ощущений, мужчина зачаровывает ее и подбирает, как фрукт. Либо в ней видят отчужденную активность: в нее вселился дьявол, в ней притаилась змея, жадно поглощающая мужскую сперму. Как бы то ни было, никто не допускает даже мысли о том, что она попросту свободна. Во Франции особенно часто и с особым упорством путают свободную и легкодоступную женщину, причем доступность обозначает нежелание сопротивляться, отсутствие самоконтроля, недостаточность или даже отрицание свободы. Жен-

Это чувство похоже на то, которое, как мы уже говорили, испытывает девушка. Но она в конце концов примиряется со своей судьбой.

² Как мы видели (т. 1, гл. 1), в этой точке зрения есть доля истины. Но такое неравенство проявляется не в сексуальном желании, а в продолжении рода. В желании же и мужчина и женщина в одинаковой степени выполняют свою природную функцию.

екая литература стремится разрушить этот предрассудок; например, в романе «Гризельда» Клара Мальро подчеркивает тот факт, что ее героиня не просто следует влечению, а совершает акт, за который берет на себя ответственность. В Америке сексуальная свобода женщины общепризнана, и это значительно улучшает ее положение. Но то явное пренебрежение, с которым во. Франции относятся к «легкодоступным женщинам» даже мужчины, пользующиеся их услугами, парализует многих женщин. Они боятся того, что о них подумают и что о них скажут.

Даже если женщина презирает анонимные сплетни, у нее возникают реальные трудности с партнером, поскольку он олицетворяет общественное мнение. Очень часто он считает, что половые отношения — это та область, в которой должно утверждаться его агрессивное превосходство. Он хочет не получать, а брать, не обмениваться, а овладевать силой. Он хочет взять от женщины больше, чем она готова дать, требует, чтобы ее согласие превратилось в поражение, а слова, которые она ему шепчет, — в насильно вырываемые признания. Если она испытывает наслаждение, то, по его мнению, она признает себя рабыней. Так, Клодина идет навстречу Рено и без всяких промедлений подчиняется ему, но он все-таки опережает ее; он спешит совершить над ней насилие, несмотря на то что она готова отдаться ему, и не разрешает ей закрывать глаза, чтобы, наблюдая за их выражением, наслаждаться своим триумфом. В «Условиях человеческого существования» властный Ферраль упрямо зажигает лампу, которую Валери хочет потушить. Гордая, требовательная женщина воспринимает мужчину как противника, но в этой борьбе она вооружена много хуже, чем он. Во-первых, на его стороне физическая сила, и поэтому ему легче навязывать свою волю. Кроме того, напряжение и активность соответствуют его типу эротики, тогда как женщина, отказывающаяся от пассивности, разрушает ту основу, на которой покоится ее наслаждение. И хотя она старательно изображает покорность, удовольствия она не испытывает. Вот почему большинство женщин, не желающих пожертвовать своей гордостью, становятся фригидными. Нечасто встречаются любовники, которые позволяют своим любовницам удовлетворять деспотические или садистские наклонности, но еще реже встречаются женщины, которые получают полное эротическое удовлетворение благодаря своей покорности.

Существует путь, который представляется женщине значительно менее тернистым, это — мазохизм. Если днем ей приходится работать, бороться, брать на себя ответственность, рисковать, то с какой радостью ночью она покоряется капризам сильного мужчины. Влюбленной и неопытной женщине и в самом деле нередко нравится отречься от себя и полностью отдаться во власть деспотической воле. Но для этого ей нужно чувствовать себя действительно покоренной. Женщине же, которая в жизни постоянно имеет дело с мужчинами, нелегко поверить в их безусловное превосходство. Мне рассказывали о женщине, которая, не будучи настоящей мазохисткой, была очень «женственна», то есть ощущала глубокое удовольствие, забываясь в объятиях мужчины. После того как в семнадцатилетнем возрасте она впервые вышла замуж, она поменяла нескольких мужей и многочисленных любовников, которые принесли ей немало радости. Позже, когда она справилась с трудным делом, во время которого ей пришлось распоряжаться мужчинами, она стала жаловаться на фригидность, Прежнее безмятежное самозабвение стало для нее невозможным, потому что она привыкла считать себя выше мужчин, в ее глазах они утратили авторитет. Когда женщина начинает сомневаться в превосходстве мужчин, их притязания лишь уменьшают то уважение, которое она могла бы к ним испытывать. Мужчина, который в постели хочет предстать самым что ни на есть свирепым самцом, из-за своей наигранной мужественности кажется опытной женщине инфантильным, она видит в его поведении лишь желание отделаться от старого комплекса кастрации, от прежней отцовской власти или еще от какого-либо наваждения. Не только из гордости любовница отказывается уступать капризам любовника. Дело в том, что она хочет иметь дело со взрослым мужчиной, который живет в реальном, а не воображаемом мире. Склонной к мазохизму женщине приходится переживать глубокое разочарование: вымученное или снисходительное материнское попустительство не имеет ничего общего с самоотдачей, о которой она мечтала. И она либо удовлетворяется смехотворными играми, разыгрывая покорность и зависимость, либо стремится заполучить так называемого «выдающегося» мужчину в надежде, что он станет ее повелителем, либо становится фригидной.