Нарушения ощущений и восприятия

 

Гипопатия и гиперпатия - следствие изменения чувственной окраски и появления своеобразных ощущений и восприятий (например, при гипопатии в области вкусового анализатора любая пища кажется безвкусной "как трава"). Акустическая гиперпатия характеризуется чувством дурноты, тяжести в голове, звуки человеческого голоса кажутся раздражающими и надоедливыми. Часто встречается гиперестезия - повышение восприимчивости реальных раздражений, при этом порог раздражения понижается. Например, стук пишущей машинки оглушает больного, горящая свеча слепит и т.п.

При гипестезии (гипостезии) налицо понижение восприимчивости раздражений при повышении их порога. В этом случае человек почти не реагирует на укол, на ползающую по лицу муху и т.п. Если анализатор не способен отвечать на раздражение, то это носит название анестезии (например, при анатомическом перерыве одного из периферических нервных стволов, в случае нарочито вызванного недеятельного состояния рецептора - при введении новокаина, внушенной анестезии и др.). При нарушении нервных проводников, в частности сосудистой иннервации, могут возникать ощущения жжения, покалывания, стягивания кожи, ползанья насекомых - это парестезии.

Сенестопатии - постоянные неприятные ощущения "внутри тела" неопределенного характера и без точной локализации: "чувство шевеления, переваливания и перекатывания", "постоянные дребезжащие боли","в ноге надуваются, передвигаются и лопаются пузырьки с газом" и т.п. Они крайне тяжело переносятся больными.

Иллюзиями называются ошибочные восприятия реального объекта. При этом неправильность познавательного акта не следует понимать как изменение восприятия лишь отдельных качеств и свойств реального предмета, например искажение формы, веса, величины, цвета, расстояния и т.п. Ошибочность при иллюзорном восприятии может состоять и в том, что вместо данного конкретного предмета, явления видится, слышится, осязается, обоняется совершенно иной объект. Иллюзии разделяются, в частности, по органам чувств. Различают иллюзии аффективные, вербальные и парейдолические. Аффективные иллюзии наиболее часто возникают при страхе или тревожно подавленном настроении и отражают в своем содержании характер этих чувств.

Вербальные иллюзии могут способствовать ложному восприятию содержания реального разговора окружающих. Они также часто возникают на фоне тревожной подозрительности.

Французскими авторами были описаны парейдолические иллюзии, когда иллюзорные образы непостоянны и изменчивы, один образ "переходит" в другой, который в свою очередь сменяется третьим и т.д. Парейдолии возникают при общем снижении тонуса психической деятельности, особенно при состояниях легкого помрачения сознания. Парейдолические иллюзии не следует смешивать с игрой воображения (например, когда человек, смотрящий на кучевые облака, в их контурах сознательно отыскивает и находит очертания различных предметов, фигур животных, архитектурных сооружений и т.п.). В отличие от иллюзий подобные переживания в соответствии с желанием человека могут быть задержаны и прекращены.

Иллюзии у здоровых людей своеобразны и объясняются частично объективными физическими законами природы, частично особенностями устройства и деятельности наших органов чувств, и иногда они связаны с психическими состояниями. Поэтому различают физические, физиологические и психологические иллюзии, хотя чаще они бывают смешанными. Примером физической иллюзии является то, что ложка, погруженная с стакан с водой, кажется сломанной в том месте, где она выходит из воды. Объяснение данной зрительной иллюзии состоит в том, что преломляющие качества воздуха и воды весьма различии. Поэтому лучи, отраженные от нижней части ложки, преломляясь в воде значительно сильнее, чем в воздухе, создают впечатление, что опущенная в воду часть ложки расположена ниже, как бы "отломилась". Известна иллюзия Аристотеля: при осязании плотного шарика боковыми и ладонными поверхностями перекрещенных для этого указательного и среднего пальцев кисти возникает ощущение двух шариков. Объяснение данной иллюзии следующее: прошлый опыт подсказывает человеку, что столь далеко отстоящие (3-4 см) участки кожи (латеральная поверхность среднего пальца и медиальная указательного) не могут одновременно участвовать в осязании одного маленького шарика, и даже необычное положение пальцев - перекрещенных между собой - неспособно исправить этого "убеждения". Поэтому вывод может быть единственный - "шариков два". Следующий пример иллюзии также связан с особенностями органа чувств. Человек смотрит из окна быстро движущегося поезда. Внезапно поезд остановился, но окружающие предметы - здание станции, деревья, люди, животные - продолжают в течение некоторого времени еще двигаться (в направлении, обратном ходу поезда). В данном случае имеют место оптические свойства глаза: зрительный анализатор как бы "настраивается" на восприятие непрерывного движения окружающего и внезапно, подобно поезду, прекратить свою деятельность в этом направлении не может. Здесь играет роль явление инертности возбудительного процесса как следовой рефлекс.

Видов и категорий иллюзий, которые способны переживаться здоровыми людьми, множество, причем некоторые из них до сих пор не имеют удовлетворительного объяснения. Как и при любом акте восприятия, так и при иллюзорном играет роль общее состояние человека, прошлый опыт и др. Особенно располагают к иллюзиям состояния нарушенного сознания и колебания в эмоциональной сфере. От иллюзий следует отличать миражи, когда в силу определенных атмосферных условий предметы отражаются в плотных слоях атмосферы и очертания их появляются в воздухе и некоторое время "висят на небосводе". Нарушения сенсорного синтеза. Здоровый человек, воспринимая предметы и образы (по величине, форме, расстоянию и др.) объективной реальности, постоянно сопоставляет их с представлениями, имевшими место в прошлом, увязывает и синтезирует их во времени, пространстве и пр. Таким образом, правильность акта восприятия окружающего мира, своей личности и тела кроме ряда других причин зависит еще и от слаженной аналитико-синтетической деятельности (прошлой и настоящей) коры больших полушарий.

Нарушения сенсорного синтеза можно подразделить на дереализацию и деперсонализацию. Дереализация - искаженное восприятие окружающего мира (в том числе времени). В отличие от иллюзорного извращения восприятия при дереализации узнавание не нарушено и сущность объекта восприятия не меняется. Искажение касается лишь величины и формы, цвета и прозрачности, веса и консистенции, покоя и движения, положения в пространстве и расстояния, а также других свойств предметов, явлений. Дереализация может распространяться как на все окружающее ("мир стал подобен фотографическому снимку или декорации", "все застыло, остекленело", "все туманно, неопределенно, расплывчато"), так и на отдельные образы и объекты ("время остановилось" или "за одну секунду проносятся годы", "потолок стал выпуклым", "буквы вывески дрожат", "лица людей почернели", "огромный воробей" - макропсия, "мебель стала как игрушечная" - микропсия и т.д.). В последних случаях, если искажение, довольно определенное по своему характеру, касается лишь нескольких свойств предметов и поддается описанию, говорят о метаморфопсиях. Если же объект настолько изменен, что рассказать об этом почти невозможно, применяют термин дисморфопсия.

При некоторых психических и нервных заболеваниях незнакомая, впервые увиденная местность, обстановка кажется знакомой – явление deja vu или deja vecu (от фр. дэжа вю, дэж^ вэкю - уже виденное, уже пережитое). Обратная картина, когда привычная обстановка воспринимается совершенно новой, носит название jamais vu (фр. жам^ вю - никогда не виденный). Особенно волнуют больных такие дереализационные расстройства, как "отсутствие чувства времени" или своеобразное "прессование" событий, когда "за секунду проносятся годы, вся жизнь". Еще больший отпечаток на восприятия накладывают явления типа деперсонализации. При этом возникают ощущения раздвоения личности, "отчуждения собственного голоса", переживание "лишних конечностей", их укорочения или увеличения, изменения их места, веса и другие так называемые расстройства схемы тела. При деперсонализации искажается также восприятие чувств и моральных установок. В части случаев изменения типа дереализации и деперсонализации необходимо отличать от расстройств в других психических сферах, чаще всего с патологией мышления.

Как и некоторые из иллюзий, многие из нарушений сенсорного синтеза (например, метаморфопсии, расстройства "схемы тела") могут быть "исправлены" путем проверки, ощупывания. Большинство иллюзий после этого исчезают, нарушения сенсорного синтеза оказываются более стойкими. Больная рассказывает: "Я стала маленькой, с гномика, а когда иду рядом с подругой и прикасаюсь к ней, - воспринимаю свое тело таким же, как и раньше. Но не надолго, потом снова делаюсь маленькой". Нарушения типа дереализации и деперсонализации, особенно стойкие, входят в компетенцию психиатра.

Существует и другая большая группа расстройств акта восприятия, при которых нарушено узнавание - агнозии (от греч. а - без, не, gnosis -знание). Неузнавание может касаться только зрительных объектов - оптическая агнозия. В этих случаях правильное восприятие может быть осуществлено путем ощупывания предмета или по характерному для него звуку. При агнозии слуха больной не узнает предмета по свойственному ему звуку, при тактильной - наблюдается неузнавание при осязании и пр. Иногда больные не узнают отдельных частей собственного тела (аутотопагнозия) или же не отдают себе отчета в том, что у них имеется то или иное страдание (паралич, расстройство дефекации, нарушения речи - дизартрия и т.п.) – это анозогнозия. Видов агнозий довольно много. Подробным их описанием, исследованием и лечением занимаются нейропсихология и неврология.

Галлюцинации - ощущения, восприятия, возникающие без реального объекта, "мнимые восприятия" (И.М. Балинский). Галлюцинации разделяются, прежде всего, на истинные и ложные (последние описаны В.Х. Кандинским в 1890 г.). Для обоих видов галлюцинаций характерно,что они появляются и исчезают помимо воли бального и что проверка (как при некоторых иллюзиях) невозможна. Кроме того, истинные галлюцинации отличаются следующими свойствами:

а) образы четкие, ясные, большей частью имеется субъективная уверенность в действительном существовании этих образов;

б) проекция галлюцинаторных образов всегда во вне.

Свойства ложных галлюцинаций (псевдогаллюцинаций):

а) субъективное переживание нереальности галлюцинаторных образов ("псевдообразы", "сделанные, подстроенные, не настоящие", "мысль овеществилась, слышу ее", "представление ожило, стало осязаемым");

б) проекция образов внутрь тела (не всегда).

Как истинные, так и ложные галлюцинации разделяются по органам чувств и могут быть простейшими или элементарными (шорохи, потрескивания - акоазмы, искры, полосы света фотопсии), простыми (в пределах одного анализатора) и сложными (в пределах двух и более анализаторов). При слуховых галлюцинациях человек может слышать более или менее разборчивые слова (вербальные галлюцинации), значение которых то угрожающее и устрашающее, то характера насмешки, приказаний (императивные галлюцинации) или советов, иногда противоречивых (антагонистические галлюцинации). Голоса могут быть мужскими, женскими; раздаваться сверху, из-под подушки; периодически исчезать и появляться снова; ослабевать и усиливаться и т.д.

Зрительные галлюцинации бывают четкие и аделоморфные (расплывчатые), макро- и микропсические (лилипутные), перемещающиеся и неподвижные, немые и говорящие; иногда галлюцинаторные образы располагаются вне поля зрения (экстракампинные галлюцинации); не-

которые больные видят самих себя (аутоскопические галлюцинации), другие не видят реальных предметов (отрицательные галлюцинации).

Особый вид галлюцинаций - висцеральные, ощущение присутствия инородного предмета или животного в определенном месте тела ("в желудке сидит лягушка, чувствую, как она шевелится и прыгает").

Почти все виды галлюцинаций могут быть гипнагогическими или гипнопомпическими (при засыпании, при пробуждении, в темноте или на темном фоне), в виде навязчиво повторяющихся или стереотипных образов. Встречаются внушенные (например, постгипнотические) и психогенные галлюцинации, которые возникают через некоторое время после психической травмы и отражают ее содержание.

Изучение всего разнообразия галлюцинаторных переживаний относится к курсу психиатрии. Следует только помнить, что галлюцинации почти всегда сопровождаются изменениями в сфере чувств и соответствующим поведением. Такие люди могут стать опасными и для самих себя, и для окружающих.

 

6. МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ОЩУЩЕНИЙ, ВОСПРИЯТИЯ

И ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

 

Осмотр и наблюдение в некоторых случаях могут дать очень много. О наличии, например, гиперестезии и гиперпатии можно судить по особенностям реакций на некоторые раздражители: человек садится к окну спиной, просит собеседника говорить негромко, сам старается произносить слова тихо, полушепотом, вздрагивает и морщится при скрипе или хлопаньи двери.

При слуховых галлюцинациях больные затыкают уши (пальцами, ватой), накрывают голову подушкой; могут разговаривать с голосами, либо отвечая им целыми предложениями с соответствующей мимикой и жестами, либо произнося периодически (даже во время беседы с другим человеком) отдельные слова, восклицания. В этом случае смысл произносимых слов может совершенно не вязаться с темой разговора. Если "голос вмешивается" в беседу, это можно иногда заметить: слова и предложения произносятся больным без необходимой интонации и соответствующего выражения лица, он как бы автоматически повторяет слова "голоса". При благоприятных обстоятельствах с "голосами" можно наладить "контакт", что послужит более углубленному изучению переживаний больного и может быть использовано в лечебно-диагностических целях.

В психиатрическую клинику был доставлен больной со слуховыми галлюцинациями, в которых его жене приказывалось ложиться на пол, стоять на одной ноге, висеть на руках на дверной раме и др. Сопровождавшая больного жена периодически выполняла "распоряжения голоса" уже в течение двух дней. Дежурным врачом было выявлено, что "приказы для жены передаются по рации", причем "приемником служат серебряные зубы больного". Случайное обстоятельство - наличие металлических зубов у врача - помогло ему вмешаться в "распоряжения" и освободить жену больного от необходимости совершения нелепых поступков.

Упомянутые в примере императивные галлюцинации вызывают необходимость установить за больным строгий надзор, а при разговоре соблюдать известную осторожность. Не всегда больной со слуховыми галлюцинациями отвечает голосам. Бывает, что, уединившись где-нибудь в спокойном от шума месте, он сидит или стоит в напряженной позе, к чему-то сосредоточенно прислушиваясь, прячется под стол, кровать (при угрожающих слуховых галлюцинациях). Такого больного выдает живое выражение глаз, периодически пробегающая по лицу полуулыбка или выражение удивления, недовольства и пр.

Больного со зрительными иллюзиями или галлюцинациями определить значительно легче. Прежде всего бросается в глаза выражение лица – то веселое, то испуганное, с "бегающими глазами", живой мимикой. Характерны резкие повороты головы, корпуса тела, постоянное или периодическое общее двигательное беспокойство, чувства страха, удивления и т.д. Подобные больные постоянно обращаются к персоналу за помощью: подводят к окну, в поисках галлюцинаторных образов предлагают вместе с ними заглядывать под кровати, за двери, иногда указывают на "массы насекомых", мелких животных, просят прогнать их, стряхивают с одежды. Иногда психомоторный синдром носит черты профессиональной деятель-

ности: директор магазина "со всеми сотрудниками" оформляет к празднику витрину; портной сделает выкройки", систематически обращаясь к окружающим, принимая их за работников мастерской. Осмотр полости носа у больного с обонятельными галлюцинациями может привести к обнаружению бумаги, ваты или специальных трубочек фильтров, "предохряняющих" больного от неприятных, раздражающих запахов. Такие больные постоянно принюхиваются, подозрительно осматривают пол и стены помещения, пытаются всеми способами выбраться на свежий воздух, не всегда сообщая об истинной причине своих поступков. Обонятельные галлюцинации мешают больному принимать пищу. Особенно характерен отказ от приема пищи при наличии вкусовых иллюзий или галлюцинаций.

Осмотр пациента с тактильными галлюцинациями тоже бывает обычно результативен, так как обилие "бегающих по телу насекомых", "передвижение в сосудах шариков, комочков, гусениц", наличие "волос и щепок во рту", вызывая зуд и жжение кожи "и под кожей", заставляют больных постоянно находиться в движении и предъявлять соответствующие жалобы. Многие пациенты протирают кожу различными жидкостями или пропитывают ими одежду, вскрывают вены, наносят себе другие повреждения. Характерны глубокие расчесы кожи, обширные участки гиперемии от частого трения.

Иногда странное поведение человека и необъяснимые на первый взгляд поступки связаны с нарушениями сенсорного синтеза, например при явлениях дереализации (человек в страхе "спасается от падающей стены"). При соответствующих вопросах пациенты обычно охотно описывают свои переживания. Однако при многих расстройствах восприятия осмотр может не привести ни к каким положительным результатам. Тогда следует перейти к расспросу пациента: о травмах головы, о перенесенных в прошлом инфекционных и органических заболеваниях головного мозга, об ингоксикациях (бытовых, производственных). Расспрашивая затем об окликах, мелькании в глазах, тактильных и других галлюцинаторных образах, ощущениях и о восприятии собственного тела, личности, необходимо тщательно следить за тем, как собеседник отвечает на вопросы (невпопад, с периодическими задержками - при слуховых галлюцинациях; избегает отвечать на некоторые вопросы - при склонности диссимулировать и т.п.). Показательны рассказы о "видениях", которые окружающие "почему-то не замечали". Учитывая культурный уровень некоторых пациентов, можно иногда расспросить о "привидениях" и др.

При необходимости дифференцировать нарушения восприятия с патологией других психических сфер обследование должно проводиться особенно детально и тщательно, с привлечением всех возможных способов обследования, в том числе и экспериментально-психологических.Сведения о нарушениях акта восприятия можно иногда добыть из писем или другой письменной продукции пациентов. При наличии художественных способностей пациенты могут отображать свои переживания в виде рисунков, схем. Необходимость проверки акта восприятия у здорового человека может возникнуть, например, при прохождении медицинского освидетельствования с целью профотбора. В этих случаях выясняют степень отклонения того иди иного органа чувств от нормы. Для исследования используют шепотную речь, специальные таблицы с рядами букв и знаков (Крюкова, Головина, цветные таблицы Рабкина и др.), эстезиометры и др.

В неврологической и иных клиниках, когда налицо те или иные нарушения акта восприятия, применяют сложные психофизиологические методы, позволяющие выявить даже незначительные отклонения зрения, слуха, обоняния, различных видов чувствительности (криоскоп, перметр, скиоскоп; пробы Вебера, Ринне, Швабаха и пр.).

В экспериментальной психологии восприятие исследуют при помощи тахистоскопии (в настоящее время с этими же целями используются многофункциональные психофизиологические аппараты "Мнемотест", "Ритмотест" и "Бинатест"), разнообразных таблиц и рисунков. Например, применяются таблицы с изображениями предметов или их силуэтами, наложенными один на другой (таблицы Поппельрейтера): исследуемый должен узнать предмет, сказать, сколько он видит предметов, как они взаимо располагаются и др. Можно использовать рисунки-схемы со зрительными иллюзиями, рисунки типа "фигура и фон", загадочные картинки и т.п. В любом случае, проводя исследование ощущений, восприятий и представлений, всегда надо использовать комплексный подход, включающий в себя как экспериментально-психологическое (в том числе и инструментальное) исследование, так и - в особенности - беседу с испытуемым, собирание его жалоб и анамнеза, подробный расспрос о его ощущениях, восприятиях и представлениях.

 

Зейгарник Б.В. Патопсихология. М., 1976.Глава V

 

НАРУШЕНИЯ ВОСПРИЯТИЯ

1. АГНОЗИИ

Агнозиями называется затрудненность узнавания предметов, звуков. Проблеме агнозии, особенно зрительной, посвящено множество работ. Начиная с А. Петцля (1928), зрительные агнозии разделялись на: а) агнозии предметов, так называемая лиссауэровская "душевная объективная агнозия", когда больные не узнавали предметов и их изображений. К этой группе примыкает и "симультанная агнозия" Вольперта (больные узнавали отдельные предметы, их изображения, но не узнавали изображения ситуации); б) агнозии на цвета и шрифты; в) пространственные агнозии.

Делались попытки увязать нарушение гнозиса с речевыми расстройствами (К. Гольдштейн, А. Р. Лурия, Е. П. Кок). Ставился вопрос о топическом значении синдромов агнозии (А. Р. Лурия, Е. П. Кок, Дж. Миллер), о связи различных форм агнозии с доминантностью полушарий (М. С. Лебединский, Е. П. Кок).

История учения об агнозиях и их механизмах глубоко прослежена А. Р. Лурия в его монографии "Высшие корковые функции" [124], в которой анализ этого явления проводился в основном в связи с проблемой локализации функций и поисками их нейрофизиологических механизмов.

Мы остановимся лишь на тех случаях агнозии, которые выступали при психических заболеваниях. У ряда больных (с органическими поражениями мозга различного генеза) явления агнозии проявлялись в том, что больные выделяли то один, то другой признак воспринимаемого объекта, но не осуществляли синтеза; так, изображение гвоздя один больной описывает как что-то кругленькое, говоря: "наверху шапочка, внизу палочка, что это такое — не знаю"; другой больной описывает ключ, как "кольцо и стержень". При этом больные описывали точно конфигурации предмета, могли даже точно скопировать его. но это не облегчало их узнавание. Аналогичные факты, говорящие о невозможности осуществления синтеза, были описаны Е. П. Кок при исследовании больных с поражениями теменно-затылочных систем, а также Е. Д. Хомской и Э. Г. Соркиной.

Прежде всего возник вопрос, что у больных нарушено восприятие структуры, как это имело место у больного Ш. (описанного К. Гольдштейном), который, как известно, не воспринимал формы предметов: он не мог отличить "с глаза" треугольника от круга и узнавал фигуры только после того, как он "обводил их моторно", например движениями головы.

У других больных агнозия носила иной характер. Не узнавая предметов, они узнавали их форму, конфигурацию даже тогда, когда последние предъявлялось тахистоскопически, они могли их описать. Так, например, при тахистоскопическом предъявлении садовой лейки больная говорит: "бочкообразное тело, что-то круглое, посередине отходит вроде палочки с одной стороны", другой больной при тахистоскопическом предъявлении расчески говорит: "какая-то горизонтальная линия, от нее книзу отходят маленькие, тоненькие палочки". Иногда больные могли нарисовать предмет, не узнавая его.

Приводим в качестве иллюстрации данные патопсихологического исследования и историю болезни больной В., которая была описана мной совместно с Г. В. Биренбаум в 1935 г. [62].

Больная В., 43 года, библиограф. Диагноз: эпидемический энцефалит (доктор Э. Г. Кагановская).

Заболела в 1932 г. Появилась резкая сонливость, которая продолжалась около недели и сменилась бессоницей. Отмечалось слюнотечение, левосторонний парез ноги и боль в области наружной части левого плеча, повышение температуры. Имели место иллюзии и галлюцинации. На стенке вокруг вентилятора "бегали мыши", на полу прыгали фигуры, кружились "танцующие рожи".

С этими явлениями больная поступила в Боткинскую больницу. Через несколько дней появились кратковременные расстройства сознания, больная не могла найти своей палаты, постели. В 1933 г. была переведена в психиатрическую клинику ВИЭМ.

Ко времени нашего исследования психический статус больной изменился. Больная в ясном сознании, правильно ориентирована в окружающем. Несколько амимична. Тихий, мало модулирующий голос. Много лежит, жалуясь на утомляемость и головные боли.

С трудом и не сразу дает анамнестические сведения, при этом останавливается на подробностях, не имеющих отношения к существу вопросов. Мало читает, "не хватает, — отмечает больная, — живого воображения". Внешне добродушна, эмоциональна. Это состояние, однако, быстро сменяется раздражительностью, злобностью, доходящими до аффективной взрывчатости. Вместе с эмоциональной лабильностью отмечается, в общем, бедная и довольно однотипная аффективная жизнь с очень узким кругом привязанностей, безразличное отношение к людям, к работе, к общественной жизни, к литературе, раньше очень любимой.

На этом фоне общего эмоционального однообразия имеется заинтересованность в выздоровлении.

Экспериментально-психологическое исследование не выявляет каких-либо грубых изменений мыслительной деятельности больной. Больная правильно усваивала инструкцию, передавала хорошо содержание, подтекст прочитанной книги, понимала условный смысл пословиц, метафор. Обнаружилась лишь некоторая пассивность и отсутствие заинтересованности в экспериментальной ситуации.

Вместе с тем патопсихологическое исследование выявило грубые нарушения узнавания предметов. Больная часто не узнавала (40%) предъявленных ей изображений. Так, нарисованный гриб она называет "стог сена", спички — "кристаллами". Сюжет картины больная не улавливает сразу, а лишь после длительных фиксаций на отдельных деталях. Процесс восприятия носит характер отгадывания: "Чтобы это могло быть — расческа? На чем она сидит — на кресле, стуле? Чтобы это могло быть — плита, корыто?" При показе известной картины "Смертница" больная говорит: "Что это за женщина, о чем она задумалась? На чем она сидит? На кровати? Что это за тени?"

Даже при правильном названии у больной всегда отмечалось сомнение и неуверенность, она ищет опорные пункты в рисунке для того, чтобы подтвердить ими правильность своего вывода.

Так, больная узнавала изображение книги, но сразу наступили обычные для больной сомнения: "разве книга, это какой-то квадрат. Нет, у квадрата нет выступов и тут что-то написано. Да, это книга". (Приведем данные протокола исследования).

Протокол экспериментально-психологического исследования больной В.

 

Предъявленный рисунок карточки лото	Описание больной
Щетка зубная	Щетка, вероятно половая. А это что? Желтенькая палочка, вероятно, бахрома
Пионерский барабан	Горшок с кисточкой. Экспериментатор: может быть что-нибудь другое? Больная: булка, которую кладут в кастрюлю, а это – кренделек (на палочку). Похоже и на шапку, а это что такое?
Кнопки	Внутри треугольники, вероятно, протоплазмовая клетка
Перья	Перья
Книга	Книга с бисерным почерком
Спички	Свечи горящие, это не может быть; а это не могут быть кристаллы в лампе?
Два барабана	То же самое, что и раньше, только две штуки: знакомое и незнакомое. Экспериментатор: детская игрушка. Больная: может быть, круглая губка для стола?
Перья для туши	Факелы, носят в театрах или длинные ручки с пером
Карандаш	Свеча, тут уж ясно, что свеча
Кисточка	Кисточка
Пионерская труба	Музыкальный инструмент, флейта или труба
Стручки	Растение, морковка по форме, а по хвостику – вот не знаю
Самолет	Это стрелка (указывает на хвост самолета). Это балкон, но при чем тут стрелка, две ножки?

При таком выраженном нарушении узнавания рисунков больная прекрасно узнавала геометрические формы, дополняла незаконченные рисунки согласно структурным законам. Больше того, не узнавая предмет на рисунке, она прекрасно описывала его форму. Например, не узнав рисунка барабана и шкафа, она описывала их форму чрезвычайно точно и даже хорошо срисовывала их.

В Процессе исследования выявилось, что реальные предметы больная всегда хорошо узнавала и затруднялась при узнавании моделей из папье-маше (например, больная не узнавала самолета, с трудом узнавала собаку, мебель).

Таким образом, создавалась как бы некоторая ступенчатость ее расстройств. Больная хорошо узнавала предметы, хуже узнавала модели, еще хуже — рисунки предметов. Особенно плохо она узнавала те изображения, которые были схематически нарисованы, в виде контуров. Поэтому возникло предположение, что причина затрудненности узнавания, очевидно, вызывается той обобщенностью, формализацией, которая присуща рисунку. Для проверки была проведена следующая серия экспериментов: больной предъявлялись изображения одних и тех же предметов в разном выполнении: а) в виде пунктирного контура; б) в виде черного силуэта, в) в виде точного фотографического изображения, иногда на фоне конкретных деталей, например рядом с пресс-папье была нарисована ручка и чернильница. Данные экспериментального исследования подтвердили наше предположение. Больная совершенно не узнавала пунктирные, несколько лучше, но все же очень плохо узнавала силуэтные изображения и лучше — конкретные.

Приведем для иллюстрации несколько выписок из протоколов ее исследования.

 

Предъявлена картинка	Описание больной
Шляпа (пунктирное изображение)	Я сама не знаю, что. Напоминает кольцо. Не может быть такой широкий камень (откладывает в сторону, вертит рисунок)
Шляпа (черный силуэт)	Не гриб ли это? Может быть, похожа на шляпу, но причем тут эта полоса?
Шляпа (цветное конкретное изображение)	Это похоже на шляпу
Пресс-папье (пунктирное изображение)	Не знаю, точки какие-то, что это такое?
Пресс-папье (силуэтное изображение)	Это странный предмет
Повторно показывается шляпа (контур)	Это не шляпа, а может быть, действительно шляпа
Пресс-папье (конкретное изображение)	Это для промокашки, пресс-папье

Таким образом, эксперимент выявил обозначенную выше своеобразную ступенчатость узнавания; последнее улучшалось по мере включения объекта в фон, характеризующийся конкретными подробностями, окраской. Можно сказать, что, улавливая структурную оформленность рисунка, больная как бы не осмысливает того, что она видит, она не в состоянии отнести схематический рисунок к определенной категории вещей. Об этом говорит и отгадывающий характер ее узнаваний, поиск опорных деталей ("что это за точки, что они означают?"), вопросительная форма ее высказываний ("неужели это был забор?", "неужели это расческа?").

Как указывает А. Р. Лурия, "процесс зрительного анализа превращался в серию речевых попыток расшифровать значение воспринимаемых признаков и синтезировать их в зрительный образ" [124, 119]. Больная не могла "с глаза" воспринять рисунок, процесс восприятия приобрел характер развернутого дезавтоматизированного действия.

Об этом свидетельствует следующий факт: узнав фотографическое изображение, больная не смогла перенести это узнавание на силуэтное изображение. После того как больная узнала в раскрашенном изображении ножницы, экспериментатор спрашивает: "А я Вам показывала раньше этот предмет?" Больная раздумывает и говорит с удивлением: "Нет, я его вижу впервые; ах, Вы думаете те палочки, которые Вы мне показывали? Нет, это не ножницы (больная при этом рисует их по памяти). Что же это может быть? Я не знаю". Даже тогда, когда ей удается сделать перенос, у нее остается неуверенность. Узнав раскрашенную шляпу, она говорит на контурную: "А это что, тоже шляпа?" На утвердительный ответ экспериментатора она спрашивает: "При чем тут эта линия?" (указывает на тень). Когда ей в последующем эксперименте опять предъявляют этот рисунок, она замечает: "Вы тогда сказали, что это шляпа".

Приведенные данные показали, что восприятие нарушается в своей специфически человеческой характеристике как процесс, обладающий функцией обобщения и условности; поэтому нам казалось правомерным говорить о нарушении обобщающей функции восприятия. Об этом говорят и способы, с помощью которых можно было компенсировать этот дефект. Так, если экспериментатор просил указать определенный предмет: "укажите, где шляпа или где ножницы", то больные узнавали правильно. Таким образом, включение предъявляемого объекта в определенный круг значения помогало узнаванию. Название же приблизительного круга предметов, к которому относится данный объект ("покажите мебель, овощи"), помогало меньше. Поэтому следовало ожидать, что подобные агностические расстройства должны особенно четко выявиться и у дементных больных.

 

 

СПИСОК ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бжалава И.Т. Восприятие и установка. – Тбилиси, 1965.

2. Гильяшева И.Н. О применении методики ТАТ в диагностике неврозов и шизофрении. //Психологические проблемы психогигиены, психопрофилактики и медицинской деонтологии. – Л., 1972.

3. Костандов Э.А. Восприятие и эмоции. – М., 1977.

4. Атлас для экспериментального исследования в психической деятельности человека. /Под ред. И. А. Полищука, А. Е. Видренко. – Киев., 1980.

5. Блейхер В. М. Клиническая патопсихология. – Ташкент, 1976.

6. Рубинштейн С. Я. Экспериментальные методики патопсихологии и опыт их применения в клинике. – М., 1970.

 

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

Чем отличаются галлюцинации от иллюзий?

Приведите пример иллюзий физических, аффективных, парейдолических, вербальных.

Как изменяется порог чувствительности при гиперстезии?

Как изменяется порог чувствительности при гипостезии?

Как изменяется порог чувствительности при анестезии?