Глава четвертая Спуск в темноту 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Глава четвертая Спуск в темноту



У меня не аналитический склад ума. Вы в курсе, что я не трачу свое время, чтобы подумать о себе и о том, зачем я делаю то, что я делаю.

Джордж Уокер Буш, сорок третий президент США

Когда после прогремевшего взрыва началась суматошная перестрелка, Гумилев даже не удивился. Он почему-то ожидал, что все пойдет наперекосяк, ведь у них даже не было на руках козырей, кроме пультов управления дистанционным уничтожением объектов базы. А потом что-то рвануло, кто-то из людей Роулинсона случайно нажал на спуск, и началось.

Потеряли они только Артемьева. Бородатый психолог стоял ближе всех к вертолету, и кусок обшивки снес ему голову. Скафандр не помог… Раненых было несколько, в том числе Санич, который с перебитой ногой добежал до укрытия и даже дотащил Лобачевского. Сейчас он пытался при помощи Вессенберга разобраться со своей наполовину искусственной конечностью и определить масштаб повреждений; выглядел в целом бодро. Лобачевский же, который словил две пули в спину, чувствовал себя значительно хуже и только что потерял сознание. Им занимались Иванова и немного пришедший в себя доктор Штреллер, используя взятый у Ковальски медпакет.

Оплакивать потери было не время, хоть полковник со своими и скрылся в неизвестном направлении. Впрочем, почему в неизвестном? Скорее всего, он уже едет на своем секретном подземном поезде, тогда как они плотно застряли на базе.

— Три-два-два… — задумчиво повторил Гумилев. — И что это значит?

— Вы находитесь под юрисдикцией Североамериканского Альянса, — сказал Маккормик. — Все попытки противодействовать федеральным агентам будут расцениваться как…

— Да ладно вам, Маккормик. Или как там вас называют — Буч? — Гумилев устало вздохнул и обнаружил, что пульт управления уничтожением объектов до сих пор у него в руке. Видимо, американцы не восприняли его как оружие.

— Буч я только для друзей. А с вами мы находимся в несколько иных отношениях, — проворчал Маккормик. — Кто это с вами?

Агент кивнул на Штреллера.

— С нами доктор Штреллер, местный сотрудник. Помог нам освободиться. А с вами?

— Ростислав Шибанов, — сказал по-русски крупный парень, протягивая руку.

— Знакомое лицо… Вот только не могу вспомнить, — замялся Андрей.

— Я хоккеист.

— Точно! — закивал Андрей. — Точно, точно. Хотя лицо знакомо мне по рекламе. Ну, впрочем, оно и неудивительно… А девушки?

— Это моя жена, Атика. А это — Джей-Ти и Мидори, наши друзья. Мы сидели в местной тюрьме по милости старого приятеля, полковника Роулинсона. Агенты Маккормик и Ковальски нас любезно освободили.

— Раскроив тебе череп! — ехидно ухмыльнулся Джей-Ти.

— Очень рад, что встретил своих, — искренне улыбнулся Шибанов.

— Своих, — покрутил головой чернокожий. — Кругом эти русские. Я же говорил, что они захватили Америку. Похоже, ребята, вы опоздали.

Последнее было адресовано агентам ФБР. Ковальски скривился, но ничего не сказал.

— Ну вот, теперь мы… будем считать, что знаем друг друга, по крайней мере как кого зовут, — начал Гумилев, — я думаю, на данном этапе у нас одна и та же задача, и, видимо, решать ее мы будем вместе. Что у нас есть? У нас… — Гумилев обернулся и посмотрел в сторону взлетной площадки, — у нас нет вертолета… Выбираться с базы не на чем. Предвидя вопросы — Роулинсон со своей бандой уехал на подземном поезде, который оказался вовсе не легендой. Впрочем, вы, наверное, о нем знаете больше, чем я.

— А я — еще больше, — вставил доктор Штреллер, который, оказывается, все слышал, хоть и возился с ранеными.

— Предлагаете объединиться и выбираться вместе? — с сомнением прищурился Маккормик. — А что делать с нарушением секретности на базе? И с данными, которые вы, а вернее, господин Вессенберг собирается отсюда вынести?

— Давайте вначале выберемся, а там уж решим, — предложил Гумилев. — К тому же Роулинсон тоже вывез секретные материалы, ну и… вас всего трое, и вы не сможете нас контролировать.

— Почему трое? — недоуменно спросил Решетников.

Гумилев кивнул на склонившуюся над Лобачевским Оксану.

— «Три-два-два» — это же пароль?

Оксана искоса посмотрела на Андрея, но ничего не сказала.

— Надо же, а я грешил на Вессенберга, на Тарасова… Хотя с Тарасовым по-прежнему не все ясно, да и вы, Индро Юльевич, меня изрядно заставили понервничать. Вы хоть понимаете, что Артемьев погиб из-за вас?!

Эстонец индифферентно пожал плечами.

— Так получилось. Я не хотел. Зато я спас бесценные знания.

— Ничего вы пока не спасли, — довольно грубо заметил Решетников, который, кажется, больше остальных тяготился своим нынешним положением военнопленного. — А вот Артемьева угробили. Договорились бы с полковником, не сбеги вы со всей добычей…

— Я спасал бесценные знания, — обиженно и угрюмо повторил Вессенберг. — Я действовал в интересах науки.

— Что ж, хорошо хоть, обошлось без признания, что вы работаете на разведку Эстонии, — невесело усмехнулся Гумилев.

Вессенберг не посчитал нужным ответить.

— А вот с тобой я просчитался, — сказал Санич, пристально глядя на Иванову. Та выдержала взгляд своего начальника. — Чего не хватало, Оксана? Денег?

— Теперь уже все равно, — вмешался Гумилев. — Раньше надо было думать, Олег. Когда проводили проверки, формировали группу… Тебе, Кирилыч, тоже минус. Но сейчас не время и не место устраивать расследования, хотя я догадываюсь, что тот же «Итер» в свое время взбунтовался не по собственной воле… Не так ли, Иванова?

Оксана продолжала молчать. Пришедший в себя Лобачевский злобно оттолкнул ее руку.

— Вам придется подчиниться, — резюмировал Маккормик. — Вы, по сути, преступники.

— А мы?! — поинтересовался Шибанов, стоявший рядом с агентом.

— С вами сложнее. Если вы и впредь будете оказывать содействие представителям правительства, то мы закроем глаза на то, что вы проникли на секретный объект. Разумеется, вам придется подписать ряд документов…

— А вот это вы зря, парни, — перебил агента ФБР Джей-Ти и без лишних слов стукнул его по затылку прикладом автомата.

Спустя секунду расстановка сил полностью изменилась.

 

— Сюда, — произнес доктор Штреллер, указывая на совершенно неприметное строение.

Это была даже не будка наподобие той, куда выводил секретный ход из хранилища внеземных артефактов и технологий, а просто сарайчик. Обычный сарайчик из гофрированных металлических листов, в таком обычно хранят какие-нибудь метлы или швабры.

Гумилев даже подумал, не чокнулся ли бедный доктор окончательно после всего увиденного наверху и перенесенного стресса, но Штреллер деловито подошел к домику и откинул кусок толстой резины, прикрывающий что-то наподобие дверного звонка. Он нажал квадратную кнопку, дверь открылась.

В сарае и в самом деле грудой были свалены уборочные инструменты: лопаты, грабли, пластиковые ведра…

— Сюда, — снова сказал доктор, указывая теперь на свободное от хлама пространство. Все послушно вошли внутрь и кое-как разместились, давая побольше места фэбээровцам с носилками. Джей-Ти недовольным тоном произнес:

— Что-то непохоже на секретный поезд, а, профессор?

— Я не профессор, — с достоинством возразил Штреллер, вынул свою магнитную карту и сунул в неприметную щель на одном из столбов, поддерживающих шиферную крышу. Пол тут же поехал вниз.

Металлические гладкие стены уходили вверх, а они все опускались и опускались, пока не остановились с легким толчком. Автоматически открылась дверь, и отряд оказался на сверхсекретной станции линии Лос-Аламос — Неллис с пересадкой в Юте.

 

…Четверть часа назад Андрей Гумилев несказанно удивился, когда чернокожий по имени Джей-Ти стукнул по голове агента ФБР Маккормика. Маккормик, до этого печального момента пребывавший в полной уверенности, что контролирует ситуацию, негромко всхлипнул и повалился на бетон. Коллега, агент Ковальски, среагировал правильно — стрелять ни в кого не стал, а резво подхватил Маккормика, чтобы тот не расквасил свою фэбээровскую рожу.

— Ненавижу федералов, — искренне сообщил Джей-Ти. — Я так и знал, что все этим кончится: «Вы проникли на секретный объект», «Вам придется подписать бумаги»… А потом нас посадят в кутузку до скончания веков, чтобы мы не разболтали чего-нибудь журналистам. Или вообще прикончат на хрен, в кино обычно так и поступают.

Решетников тем временем скрутил не оказавшую сопротивления Иванову. Андрей даже не представлял, что с ней делать. Шпионка, из-за нее погиб как минимум один член группы — Дербенев, которого убил и пытался сожрать, как биомассу, сошедший с ума «энергетически автономный тактический робот», он же «Итер». Нет, не так: не сошедший с ума, а целенаправленно перепрограммированный Ивановой.

Тащить предателя с собой, подвергая опасности всю группу, казалось неправильным. С другой стороны, что теперь эта группа? Куча никак не связанных между собой людей, где от каждого можно было ожидать чего угодно. Да и неправильно было бросать ее без суда и следствия, поэтому в результате Иванова была невредима и находилась под пристальным вниманием майора Грищенко, а федеральные агенты даже приносили пользу, неся тяжелораненого Володю Лобачевского. В конце концов, и фэбээровцев можно просто отпустить на все четыре стороны. Не убивать же…

Гумилев успел коротко переговорить с Шибановым, который явно считался лидером своей маленькой группы. Бывший хоккеист заметно успокоился, когда понял, что против «своих» ему действовать не придется. О целях экспедиции Гумилева он расспросил осторожно, явно не желая получать лишнюю информацию, и поинтересовался, поможет ли Гумилев им выбраться за периметр. Андрей честно пообещал сделать все возможное, хотя пока и сам с трудом представлял, как это можно организовать. Самим бы выйти…

Тем не менее на Шибанова и его людей Гумилев мог полностью рассчитывать, несмотря на всю эксцентричность компании. Негр напоминал героя «черных» комедий про гангстеров, а девушка-японка то и дело улыбалась улыбкой маленькой хитрой людоедки, не выпуская из рук оружие. Ее Гумилев, кстати, тоже вспомнил — юная актриса, надежда Голливуда. А вот красавицу жену Ростислава Шибанова Андрей не знал, хоть сам Ростислав и поведал ему, что она была известной фотомоделью. Этот бизнес был от Гумилева чересчур далек.

***

Как и следовало ожидать, станция подземного поезда во многом напоминала станцию метро, только чрезвычайно унылую. Выложенный темной гранитной плиткой перрон, покрытые шершавой бетонной «шубой» покатые стены, туннель, уходящий в темноту, под потолком — ряд ламп, явно работающих сейчас не на полную штатную мощность. Все сделано довольно по-спартански — пара металлических лавочек с дырчатыми сиденьями, прикрученных к полу, на стене — аптечка и противопожарный щит. Ничего общего с любимым Гумилевым московским метрополитеном, скорее, его мини-версия, которую он видел в Новоафонской пещере, в Абхазии.

Гумилев неожиданно вспомнил, что «Подземной железной дорогой» в свое время называлась тайная система организации побегов негров-рабов из южных рабовладельческих штатов США на свободный Север. Название произошло из-за применения в конспиративных целях железнодорожных терминов: маршруты побегов называли «линиями», конспиративные явки, где беглецы могли в безопасности остановиться в пути, — «станциями», проводников, переправлявших свой «багаж» в северные штаты, а зачастую и в Канаду, — кондукторами. Расстояние между двумя «станциями» составляло примерно один день пути. А во время войны во Вьетнаме «Подземной железной дорогой» условно называли пути побега в Канаду американцев, уклонявшихся от призыва в армию.

Тем временем Решетников направился к не замеченной Гумилевым двери в стене, а доктор Штреллер подошел к краю перрона и принялся тревожно всматриваться в темноту туннеля. Его примеру последовал Грищенко, вначале посадив конвоируемую Иванову на лавочку — куда она, в самом деле, отсюда денется, как с той подводной лодки из поговорки.

Агенты ФБР поставили носилки с раненым Лобачевским на плиточный пол и перевели дух. Ростислав Шибанов и компания расположились у стены, о чем-то переговариваясь.

— Что там такое, доктор? — окликнул Андрей Штреллера. — Только не свалитесь, ради бога, не хватало нам еще одного переломанного…

Штреллер послушно вернулся и проговорил, поднеся указательный палец к губам:

— Тоннели… Про них рассказывали всякое.

— Что именно?

— Всякое, — значительно повторил доктор, погрозил пальцем и, отойдя в сторонку, сел на лавку рядом с Ивановой.

Шпионка покосилась на него и слегка отодвинулась.

— Что он имел в виду, Андрей Львович? — спросил Миллерс озабоченно.

— Да черт его знает. Парень, похоже, немного тронулся. Ты бы просидел в подземелье два года.

— Вообще-то у него была возможность выйти…

— Может, он такой дисциплинированный. Исполнял инструкцию.

— Ну-ну, — скептически произнес Миллерс, не спуская глаз с фэбээровцев. Дай волю — пристрелил бы, наверное.

— Никого там нету, по-моему, — сказал Грищенко, продолжая вглядываться в туннель. — Темно, правда… Про московское метро тоже истории рассказывали, помню. В газете даже писали. Крысы-мутанты. Призраки. На «Авиамоторной» когда-то еще при СССР эскалатор обвалился, так по ночам там привидения людей без рук видели, все в крови. Их в колеса вроде как затягивало, а колеса же зубчатые.

— Слушай, майор, тебя только не хватало со старушечьими россказнями! — возмутился Гумилев, которого невольно пробрал озноб. Показалось даже, что в черноте туннеля что-то пошевелилось. Грищенко усмехнулся и отошел в сторонку, к доктору Штреллеру.

Решетников тем временем открыл дверь и позвал Миллерса:

— Антон! Тут, по-моему, генератор или что-то подобное!

Миллерс побежал к Решетникову. Оба скрылись внутри небольшого помещения, находившегося за дверью. Гумилев не выдержал и тоже направился туда.

— Что тут у вас? — спросил он, увидев, как Решетников и Миллерс возятся у пульта.

— Распределитель управления питанием, — с вымученной улыбкой сказал Решетников.

— И что это значит?

— Да то, что мы сейчас вырубим сеть и полковник Роулинсон на своем паровозике из Ромашково застрянет в туннеле.

— Серьезно?! — поднял брови Гумилев.

— Серьезнее не бывает. — Решетников всмотрелся в разноцветную схему на мониторе и ткнул пальцем в сенсорный экран. Оранжевая извилистая линия погасла. — Вот как-то так…

— Поезд застрял в туннеле?

— Угу… Стоит как миленький. Насколько я понимаю, миль десять отсюда. Может, немного меньше — датчики не работают, где-то обрыв, судя по всему, так что точное местонахождение поезда я не могу указать. Но скорость была маленькая, видать, боялись, что рельсы просели или обвал.

— Следовательно, мы их можем догнать, — задумчиво сказал Гумилев. — Если они и пойдут вперед, то не сразу, подождут немного — вдруг включится аварийное питание, например. Могут послать небольшой отряд на ближайшую станцию, проверить, что случилось. Где у нас ближайшая станция? Мистер Штреллер, доктор! Где ближайшая станция подземки?

— А здесь и есть, — меланхолично произнес доктор, заглядывая в техническое помещение; видимо, он слышал разговор. — Им проще будет вернуться, чем идти вперед.

— Отлично! Тогда мы идем по рельсам вслед за ними, имея в виду, что можем на них наткнуться. Там есть токоведущий рельс?

— Есть, но я же его отрубил. Так что можно не бояться. Но на всякий случай, конечно, лучше не наступать. Он оранжевого цвета, — пояснил Решетников.

После перестрелки и гибели нескольких членов группы Кирилыч словно постарел лет на десять. В этом, наверное, и было его коренное отличие от Гумилева. Андрей старался отложить переживания на потом, когда все закончится, чтобы не занимать клетки мозга, не отвлекаться. Начнешь скорбеть по одним — можешь потерять других. Нет, Андрей ничуть не сомневался в опыте и выдержке Решетникова. Просто Кирилыч был совсем другим человеком. Другой формации, другого поколения.

— Как думаешь, кого оставить, чтобы потом запустить линию? Вот блок связи, из кабины машиниста можно запросить включение.

— А с ними связаться не пробовал?

— Пробовал — не работает на выход. Возможно, передатчик попросту выключен. Так кого оставим за главного?

— Намекаешь на себя? — прищурился Гумилев.

— Да нет, вот Антон тоже сумел бы… Да и любой другой сумеет, там объяснить несложно. Решай, Андрей Львович. Как скажешь, так и будет.

Гумилев задумался. Почему-то первой мыслью было оставить здесь своего «заместителя» Вессенберга, чтобы сидел тихо в комнатке, не мешал и ждал, пока с ним свяжутся из кабины электровоза и прикажут включить питание. Но нет, Вессенберг был все же не боец, да и серьезно проштрафился, попытавшись исчезнуть с чемоданом. А оставлять следовало человека, на которого в случае чего можно положиться. Бог ведает, что здесь может произойти в их отсутствие.

Миллерса? Грищенко? Может, Кирилыча, в самом деле?

Или кого-то из шибановской команды? Вроде бы люди надежные, доверять им вполне можно…

— Мы ведь вернемся. Запустим поезд и сразу вернемся, — еле слышно пробормотал Андрей.

— Я и говорю: давай останусь.

— Нет, — сказал Гумилев. — Пускай останутся девушки и Лобачевский. Да, и Штреллер, разумеется.

— А за пультом-то кто? — не понял Решетников.

— Они и будут. Объясни им быстренько, что тут и как включается, в какие кнопки можно тыкать, а в какие — ни в коем случае, да и тронемся.

— Слушай, они ведь все-таки не наши, — усомнился Решетников.

— И что? Видел, какие у нас имеются «наши»? — криво усмехнулся Гумилев, имея в виду то ли Иванову, то ли Тарасова, то ли обоих сразу. — В туннелях, возможно, стрелять придется. Вот и пускай девушки сидят здесь, в тепле и при свете. Если мы вернемся, стало быть, все отлично. Если нет — сумеют отсюда выбраться, раз уж столько продержались на Закрытой Территории.

— А этих двух гавриков из ФБР? С собой, что ли, возьмем?

— Не убивать же их, в самом деле. Связать? А толку? Пусть идут впереди, дорогу разведывают. Что-то насторожил меня наш подземный доктор… Еще и Грищенко со своими окровавленными призраками… А фэбээровцы с нами в одной лодке, даже при всей их хитровыкрученности.

— Если бы не они, мы бы уже за Периметром садились, — играя желваками, сказал Решетников.

— Поздно. И, если угодно, они наша гарантия. Мы здесь столько наворотили, что в любом случае придется улаживать сто вопросов с правительством Североамериканского Альянса. И два агента ФБР, которым мы помогли, придутся весьма кстати. Да еще разоблаченная шпионка на руках… Короче, Кирилыч, я думаю, так будет лучше всего. А потому пойду я переговорю с шибановскими ребятами, и двинем. Идемте, доктор. — Андрей взял за локоть Штреллера, который так и торчал в дверном проеме.

Решетников покивал и принялся возиться с пультом.

На перроне ничего не изменилось. Санич сидел на полу, дремал, что ли… Миллерс надзирал за фэбээровцами, Иванова, демонстративно отвернувшись, сидела на лавочке, Лобачевский, кажется, был без сознания, в медикаментозном сне. Плохо, что нарушена герметичность его бронекостюма… Биозащита должна была сработать и затянуть пулевое отверстие практически молниеносно, но вирус мог успеть проникнуть внутрь, ведь нет уверенности, что Шибанов или кто-то из его спутников не являются носителями… Ладно, все равно ничего не поделать. Пусть пока спит, а там поглядим.

Друзья Шибанова внимательно смотрели на появившегося из подсобки Гумилева. К ним Андрей и направился.

— Мы идем в туннель, — сказал он. — Решетников остановил поезд полковника, они там сейчас маются в неведении, но рано или поздно догадаются послать кого-то назад, на станцию.

— Послушайте, Андрей Львович, — устало произнес Шибанов, щелкая туда-сюда предохранителем пистолета. — Я себя ощущаю клоуном. Сначала эти типы из ФБР навешали мне на уши лапши, уж простите за выражение. Теперь вы нас куда-то тащите… Давайте мы вернемся наверх. Как выбраться с базы, мы найдем — там полно брошенной техники, уж что-нибудь движущееся всегда сумеем собрать. Тем более никто не знает — вдруг мы носители вируса? Вы об этом, конечно же, тоже думали, правда?

— Думал, — согласился Гумилев. — Но у меня осталось слишком мало людей. А задание не выполнено.

— А почему вы не спросите, нужно ли мне ваше задание? Нужно ли оно моей жене? Джею? Мидори? У нас с вами общего-то осталось лишь то, что мы оба из России. Поверьте, с Роулинсоном и тем более Мастером у меня свои счеты, но я предпочел бы спокойно уехать отсюда. На Закрытой Территории полно места. В конце концов, мы можем неплохо устроиться на базе и подождать, пока вы вернетесь на щите. Заодно сможем защитить Зону 51 от поползновений парней из Солт-Лейк-Сити…

— У меня слишком мало людей, Ростислав, — снова сказал Гумилев. — А материалы, которые забрал с собой полковник, все-таки не должны попасть к Мастеру.

— Примерно то же самое мне говорили вон те милейшие ребята из ФБР. Только… не обижайтесь, Андрей Львович, но вы же собственными руками отдали полковнику те контейнеры. Знаете, если бы я в свое время не читал о вас в газетах, мог бы подумать, что вы такой же авантюрист, как и Роулинсон. Простите, но я привык все называть своими именами за эти два года, проведенные в аду.

— Ну хорошо, тогда и я буду все называть своими именами. Предлагаю поступить так: девушки пусть остаются здесь и запустят силовую установку, когда мы подадим сигнал…

— Э, нет, Андрей Львович. Мидори и Атика пойдут с нами, — замотал головой Шибанов. — Это не обсуждается.

— Вот как, — усмехнулся Гумилев, отметив про себя, что Ростислав уже не оспаривал тот факт, что ему самому придется идти с Гумилевым. — А если я…

— Ты не понял, брат, — вмешался в разговор подошедший Джей-Ти, устрашающе вращая глазами. — Это наши женщины. Мы за них…

— Погоди, — остановил рэпера Шибанов. — Гумилев прекрасно все понимает. И у него есть две возможности: принять наше предложение — или отказаться. Тогда мы просто уйдем.

Андрей поднял руку, чтобы привычно поскрести подбородок — он всегда так делал в минуты задумчивости. Этот хоккеист, конечно же, был прав. И Андрей чувствовал, что Шибанов не отступится. Если попытаться настоять на своем, возможно, случится конфликт, а конфликты — это то, чего сейчас меньше всего хотелось.

Поэтому Андрей коротко кивнул и бросил:

— Добро. Будь по-вашему.

Грищенко и Решетников, напряженно вслушивающиеся в разговор, с облегчением опустили автоматы. Слегка расслабился и негр, добродушно оскалив белоснежные зубы.

Шибанов и Джей-Ти отошли в сторону.

— Здесь еще какая-то дверь! — крикнул Миллерс, который, оказывается, не только успевал присматривать за агентами ФБР, но и решил проверить пустую будку охраны, темнеющую в конце платформы.

Сами обезоруженные агенты о чем-то совещались, присев на корточки возле носилок с Лобачевским.

— Ну так посмотри, чего там! — отозвался Решетников.

Санич, устроившись прямо на полу и привалившись спиной к стене, уже не дремал, а возился со своим поврежденным титановым коленным суставом, пытаясь вернуть ему подвижность.

Гумилев направился к нему.

— Ну как дела? — спросил он преувеличенно бодрым голосом.

— Хреново дела, Андрей Львович, — виновато развел руками Санич. — Пуля перебила шарнир. Если зафиксировать ногу в выпрямленном положении, скотчем там или бинтами, то идти смогу, но еле-еле… Короче, отвоевался я, похоже.

— Это уж не тебе решать, — твердо произнес Гумилев.

— Двое «трехсотых»[11] — это перебор, — покачал головой Санич. — Вся группа погибнет…

— Андрей Львович, есть две проблемы, — сказал Решетников, подойдя вплотную к Гумилеву.

— Всего две? — невесело усмехнулся Гумилев.

— Во-первых, кого мы все-таки оставим в диспетчерской, чтобы включить питание? — начал Решетников, не обращая внимания на иронию Гумилева.

— А во-вторых?

— Оружие. Точнее, патроны. У нас их осталось слишком мало. Кто знает, что ждет группу в тоннеле? Полоумный доктор намекал на что-то такое…

— Первая проблема — считайте, что и не проблема вовсе, — вдруг улыбнулся Санич. Кряхтя, он поднялся, стараясь не опираться на искалеченную ногу. — Я останусь. Делов-то! Жратвы тут навалом, опасности никакой. Забаррикадируюсь в диспетчерской, попробую отремонтировать сустав, вдруг чего-то да получится… В электропоезде есть устройство связи со станцией, вы же видели пульт. Как только подадите сигнал, я включу питание. А потом, когда все закончится, вы пришлете за мной вертушку.

Андрей сосредоточенно кивнул и молча пожал начальнику службы безопасности руку. Говорить он ничего не стал. Решетников скривился, но тоже промолчал.

Если с первой проблемой вопрос был решен, то как быть со второй, не знал никто. Гумилев велел всем собраться возле Санича, объявил о решении Олега остаться и попросил произвести подсчет боеприпасов. Люди принялись доставать патроны, гранаты, защелкали отсоединяемые магазины штурмовых винтовок.

Миллерс, возившийся в будке охраны, подошел последним. Он некоторое время наблюдал за тем, как идут подсчеты, а потом уверенно бухнул:

— Ни к чему это все…

— То есть? — не понял Решетников.

— Там дверь… — Миллерс мотнул головой в сторону будки. — На ней надпись… «Резервный склад вооружения». Скорее всего, это для группы охраны станции. Мне кажется, сможем открыть.

«Пока нам везет, — подумал Гумилев, следом за остальными устремляясь к будке. — Но бесплатный сыр бывает понятно где. И вообще, все слишком похоже на ловушку. Такую огромную подземную ловушку, в которой все эти люди, и я в том числе, окончим свои дни… Черт, какая дрянь лезет в голову!»

Дверь, железная, крашенная унылой оливковой краской, которую почему-то так любят в армиях всего мира, была заперта на два замка — электромагнитный и кодовый.

— «Кажется, сможем открыть…» И как мы это сможем открыть?! — уныло спросил Вессенберг и сам себе ответил: — Только взрывчаткой.

— Док! — обратился Джей-Ти к Штреллеру. — Дайте-ка вашу пушку… А вы все отойдите!

Дождавшись, когда присутствующие отступят от двери, рэпер вскинул крупнокалиберный дробовик и несколько раз выстрелил чуть ниже панельки кодового замка. Грохот выстрелов ударил по ушам, тугое эхо запрыгало по станции, во все стороны брызнули осколки металла.

Распахнув дверь ударом тяжелого башмака, Джей-Ти довольно осклабился:

— Добро пожаловать!

— Лихо, — не мог не оценить Миллерс.

— Любую электронную цацку можно или взломать, или сломать, — пояснил Джей-Ти. — В данном случае ты бы провозился куда больше, взламывая коды.

Гумилев первым вошел в помещение и увидел в тусклом свете дежурного освещения штабеля ящиков и пластиковые контейнеры с маркировкой «U.S.Аrmy».

«Пока нам везет», — снова подумал он, а мимо уже ломились возбужденные люди. Трещали доски, щелкали фиксаторы, на пол летели сорванные пломбы.

— Ого, вот это возьму я! — громогласно объявил Джей-Ти, потрясая ручным пулеметом LSAT.

— Странные патроны, — рассматривая пулеметную ленту, заметил Грищенко.

— Пластиковые гильзы, чувак! — со значением произнес Джей-Ти. — Хай-тек, понял? Я видел такой у парней в гетто, они грабили банки, прикиньте! Вбегают вот с такой штукой прямо в кассовый зал, и потом…

Шибанов громко кашлянул, остановив восторженный поток слов.

— Ладно, ладно. Никаких банковских грабителей. В журнале прочитал. Я выписывал несколько журналов про пушки и все такое, — с улыбкой сознался негр.

— Андрей Львович, — позвал Гумилева Решетников. — Тут три комплекта М202.

— Это что за зверь? — отвлекся от тяжелых мыслей Гумилев.

— Реактивный огнемет. Кино «Коммандос» со Шварценеггером в годы юности смотрели? Помните такой четырехствольный тубус, из которого девица подбила полицейский фургон?

— Смутно. Это хорошее оружие?

— Если бы в кино было как на самом деле, все люди, что ехали в фургоне, включая Железного Арни, поджарились бы! — довольно улыбнулся Решетников.

— Берем, — кивнул Гумилев и обратился к остальным: — Бронежилеты, каски, гранаты, фонари — все берем.

Мидори, сбросив на пол пластиковый контейнер, вытащила из него два револьвера, снабженных какими-то устройствами. В тонких девичьих руках оружие выглядело устрашающе большим.

— Отличный выбор, сестренка! — одобрил Джей-Ти. — Восьмизарядный «смит-энд-вессон», модель 327, с присоединенным коллиматорным прицелом. Мечта каждого подонка в Эл-Эй[12]!

— Вы так хорошо разбираетесь в оружии? — удивился Вессенберг, только что зашедший в караулку.

Джей-Ти оглянулся на занятого примеркой амуниции Шибанова и сказал заговорщицким тоном, хлопнув эстонца по плечу:

— Я же все-таки вырос в гетто, чува-ак!

 

В тревожном свете оранжевых ламп аварийного освещения отполированные колесами электропоездов рельсы казались раскаленными. Сплав, из которого они были изготовлены, не окислился и не корродировал за годы вынужденного простоя.

Полукруглый потолок тоннеля терялся во мраке, по бетонным стенам змеились толстые кабели в металлической оплетке. Изредка попадались обесточенные датчики движения и видеокамеры, укрепленные на кронштейнах и слепо таращившиеся объективами на отряд. Пахло сыростью, еле заметный ветерок холодил кожу.

— Мрачноватое местечко, — озираясь по сторонам, пробормотал Джей-Ти. — Похоже на подземелье Бэтмена.

— Главное, чтобы сейчас какой-нибудь Мистер Фриз[13] с ледометом не вылез, — ответил Шибанов, шаря лучом фонаря по серым стенам.

Отряд растянулся по тоннелю. Люди инстинктивно старались держаться левой стороны, чтобы быть подальше от маркированного оранжевой полосой контактного рельса, хотя тот сейчас ничем не угрожал им. В авангарде двигались Грищенко и Иванова, с момента своего разоблачения не сказавшая никому ни единого слова. Вооруженные армейскими штурмовыми винтовками М4А1, облаченные поверх биоскафандров в новенькие бронежилеты Interceptor OTV и каски АСН, они казались заправскими спецназовцами, сошедшими с экрана голливудского боевика.

Следом шла группа Шибанова. Андрей Гумилев отметил, что эти ребята держатся спокойнее и увереннее других. Здесь никто судорожно не тискал оружие, а Джей-Ти так и вовсе взвалил пулемет LSAT наплечо, словно это была клюшка для гольфа. Но в его походке, как в движениях остальных, явственно читалась готовность в любой момент вступить в бой. Все же два года, проведенные на Закрытой Территории, давали о себе знать.

Федеральные агенты, молчаливо тащившие носилки с раненым Лобачевским и прямоугольные пусковые контейнеры реактивных огнеметов, двигались в середине отряда. Видимо, они полностью смирились со своей участью и сознавали, что с «гумилевцами» им даже во многом спокойнее и безопаснее. Рядом с ними ковылял Вессенберг.

Доктор Штреллер с равнодушным лицом шагал поодаль, держа свой дробовик стволом вниз. Гумилев давно решил, что ученый все-таки не в себе и на экстремальную ситуацию может среагировать неадекватно. Кажется, Решетников думал так же и на всякий случай контролировал Штреллера.

Замыкал шествие Миллерс, державший под прицелом агентов. Еще на складе он подобрал для себя жутковатую двуствольную бандуру — двенадцатимиллиметровый дробовик XM-26 LSS, установленный под стволом штурмовой винтовки M4A1. Порожденный милитаристской фантазией неизвестного конструктора-оружейника двуствольный комплекс годился как для ближнего боя, так и для стрельбы на дальние дистанции.

Сам Андрей конкретного места в походном ордере так и не выбрал. Он то выдвигался вперед, чтобы проверить разведчиков, то перебрасывался парой слов с Решетниковым. Скорее всего, это был наиболее правильный вариант — так он успевал понемногу контактировать со всеми.

За пятнадцать минут они прошли почти милю. Ничего не происходило, никакие призраки или подземные чудовища не тревожили отряд. Но Гумилев был уверен — это все именно что «пока».

Мысли, предчувствия отступили на второй план. Сейчас главное было — добраться до поезда, захватить похищенные Роулинсоном контейнеры и сорвать безумный план полковника. О том, что будет дальше, Андрей старался не думать. Куда кривая вывезет. Он прислушался к тихому разговору, который вели Шибанов, рэпер и девушки.

— Расти, братан, а что там за плита висела под потолком у входа в тоннель? — спросил Джей-Ти.

— Наверное, она должна перекрывать вход, — пожала плечами Мидори, встряв вперед Ростислава.

— Перекрывать — от кого? — Атика тревожно оглянулась. — Выходит, в тоннеле есть какая-то опасность?

— Может быть, просто на всякий случай? — предположила Мидори и развила свою мысль: — Ну, тоннель же длинный, сотни миль. Вдруг где-то случится какое-нибудь наводнение… или…

— Или террористы залезут? — закончил за нее Джей-Ти.

— Ага.

— В московском метро такие плиты есть на каждой станции, называются створами, — успокоил всех Шибанов. — Если начнется ядерная война, створы наглухо, герметично перекрывают тоннели. И станция превращается в бомбоубежище с автономной системой жизнеобеспечения. Наверное, здесь так же.

«Наверное, — согласился про себя Гумилев, слышавший весь этот разговор. — Вот только вся база Неллис сама по себе — отличное многоуровневое бомбоубежище. Зачем еще и станцию подземки отсекать от единственного — и абсолютно безопасного — пути к спасению? Может быть, девчонка права и в тоннеле существует что-то, чего следует бояться? Опять же, на станции хранился целый арсенал — для чего? Против кого?»

— Я что-то вижу! — раздался вдруг встревоженный голос Грищенко. — Лежит сбоку от рельсов, у стены. Что-то большое…

Отряд остановился. Грищенко и Иванова двинулись вперед — на разведку. Остальные развернулись в цепь, перегородив тоннель. Шибанов и Атика клацнули затворами, Джей-Ти отошел в сторону, присел на одно колено и вскинул пулемет, готовясь в случае чего прикрыть группу.

— Нравится мне этот парень, — прогудел Решетников, обращаясь к Гумилеву. — Вроде придурок придурком, а действует как заправский коммандос или «зеленый берет».

— Ну так! Гангстер! — с деланым восхищением отозвался Андрей.

— Гангстеры, Андрей Львович, — это обычные бандиты, как и у нас. Только в кино у них красивые перестрелки. А на деле — из-за угла пристрелить, машину взорвать, киллера нанять, на худой конец, со снайперкой. Какие там «зеленые береты»… Видимо, парня просто жизнь научила.

Джей-Ти покосился на русских, хотя и не мог понять, о чем они говорят.

— Это «двухсотый», труп, — донесся из темноты голос Грищенко. И сразу же за этой фразой прозвучала другая, изумленная: — Это не человек!



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-09-20; просмотров: 125; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.81.222.152 (0.138 с.)