ЛЕКЦИЯ 2. Предшественники: Сократ, У. Джемс

 

История психотерапии уходит в глубь веков и описана во многих руководствах. Повторений, по-видимому, не избежать. И на полноту изложения я не претендую. В основном буду рассматривать те положения, которые вошли в систему целенаправленного моделирования эмоций. Приводя исторические данные, я расскажу о самом методе. Не исключено, что кто-то этим и ограничится. Вообще читать учебное пособие от корки до корки как художественную книгу никто не будет, и грех мне претендовать на это, но очень хотелось бы, чтобы оно читалось взахлеб.

А теперь обратимся к Сократу. Сократ (469–399 до н. э.) был сыном скульптора и сам стал бы скульптором, если бы его не освободил от мастерской и не дал ему образования Критон, привлеченный его душевной красотой. Поняв, что физическая философия современникам безразлична, он стал рассуждать о нравственной философии по рынкам и мастерским. Сама его биография и образ жизни могут служить образцом, к которому следует стремиться и нам, врачам, и нашим подопечным.

Основные положения научной психотерапии изложены Сократом в диалоге «Хармид». Пересказывать античных авторов дело неблагодарное – все равно получится длиннее. Перейду к цитированию. «Как не следует пытаться лечить глаза отдельно от головы и голову – отдельно от тела, так и не следует лечить тело, не леча душу, и у эллинских врачей именно тогда бывают неудачи при лечении многих болезней, когда они не признают необходимости заботиться о целом, а между тем, если целое (здесь и далее выделено мною. – М.Л.) в плохом состоянии, то и часть не может быть в порядке. Ибо все – и хорошее и плохое – порождается в теле и во всем человеке душою, именно из нее все проистекает, точно так же, как в глазах все проистекает от головы. Потому-то и надо прежде всего и преимущественно лечить душу, если хочешь, чтобы и голова и все остальное тело хорошо себя чувствовали. Лечить же душу… должно соответствующими заклинаниями, последние же представляют собой не что иное, как Верные речи: от этих речей в душе укореняется Рассудительность, а ее укоренение и присутствие облегчают внедрение здоровья и в области головы и в области всего тела…. Пусть никто не вздумает убеждать тебя излечить ему голову с помощью этого лекарства, если он прежде не даст подлечить с помощью заговора его душу. Ныне распространенной среди людей ошибкой является попытка некоторых из них лечить либо одним из этих средств, либо другим. Он [учитель Сократа] наказывал весьма настойчиво, чтобы я не поддавался на уговоры ни богатых людей, ни знатных, ни красивых и не поступал бы вопреки этому наставлению. Я же послушаюсь его (ведь я же поклялся ему, так что мне необходимо повиноваться!), и если ты пожелаешь, согласно наставлениям чужеземца, предоставить мне душу, чтобы заговорить ее заговором, то я присовокуплю к этому и лекарство; если не пожелаешь, то у меня нет средства помочь тебе, мой милый Хармид. Критий, услышав мои слова, воскликнул:

– Мой Сократ, головная боль была бы для юноши истинным даром Гермеса, если бы вынудила его ради головы усовершенствовать и свой разум!»

Здесь отражены современные положения о необходимости психотерапии во всех областях медицины, правильно решена психосоматическая проблема, поставлен вопрос о необходимости комплексного лечения, заложены идеи гештальттерапии, показана связь меду эмоциями и мышлением. Сейчас ведь уже доказано, что при творческом мышлении в кровь выбрасываются эндорфины, весьма благоприятно влияющие на адаптационные процессы. А Критий указывает на сигнальное значение симптома и как бы намекает, что болезни возникают из-за отсутствия рассудительности, что ведет к неправильному образу жизни и болезням.

Теперь позволю себе сразу перейти к XIX в. Уильям Джемс (1848–1910) – наиболее яркая фигура в истории мировой психологии. Его идеи широко использовали основатели современных психотерапевтических направлений. Он – первый профессор психологии в Гарвардском университете, создатель первой психологической лаборатории в Америке. Среди основателей науки психологии Джемсу принадлежит особое место. По сути, им обозначен целый ряд устремленных в будущее направлений продуктивного развития новой отрасли знаний. Он осознавал, что ни один исследователь не может быть совершенно объективным. Позднее эту мысль подчеркивал Э.Фромм, когда говорил, что Учитель всегда несет в себе этические импликации: если ученики верят в то, чему вы их учите, и действуют в соответствии с этой верой, ваше учение имеет реальные последствия. И я хочу, чтобы вы мне поверили (а для этого вначале хочу вас убедить). Вот почему Джемс не занимался развитием единого подхода.

Его философия явилась предшественницей бихевиоризма, экзистенциальной психологии, гештальттерапии, роджеровского подхода. Он легко мирился со взглядами, которые противоречили его собственным. Он указывал, что в каждом личном сознании мысли все время меняются. А если не меняются, то это уже не мысль, а штамп, ибо только при поверхностном подходе многое кажется повторяющейся мыслью.

«От года к году мы видим вещи в новом свете. То, что было нереальным, переросло в реальное, то, что было волнующим, стало скучным. Друзья, определявшие наш мир, стали бледными тенями, женщины, когда-то божественные, звезды, ветры, воды – все переменилось».

Сознание селективно; «оно всегда интегрируется более одной частью объекта, чем другой, оно принимает и отвергает или выбирает все время, пока оно мыслит.

Что определяет выбор – это и есть тема большей части психологии». «Только то, что я заметил, формирует мой ум. Мой опыт – это то, на что я согласился обратить внимание. Только интерес создает акценты и аспекты, свет и тени, фон и фигуру – одним словом, воспринимаемую перспективу». Нетрудно заметить, что здесь уже намечены идеи гештальтпсихологии, в основе которой лежит целостный подход, а одним из центральных понятий является понятие фигуры-фона.

Вклад Джемса в психологию трудно переоценить. Он много говорил о привычках. Привычка отличается от инстинкта тем, что она создается, может быть изменена или устранена сознательным управлением. «Привычка упрощает движения, необходимые для достижения определенного результата, делает их более точными и менее утомительными. Привычка уменьшает сознательное внимание, с которым исполняются наши действия. Фактически наши добродетели являются привычками, как и пороки. Вся жизнь есть лишь сумма привычек… неотвратимо влекущих нас к нашей судьбе, какова бы она ни была» (основы сценарного анализа Э.Берна).

«Обычно мы видим лишь то, что предвосхищаем, предполагаем», а может быть, хотим увидеть. Почему одна идея принимается, а другая отвергается? Джемс считает, что частично это эмоциональное решение. Теория должна быть логичной и эмоционально приемлемой. Да и все решения должны быть эмоционально приемлемыми. К кому мы обращаемся за советом? Пить мне водку или нег? Я заранее знаю, что мне скажут родители, учителя, друзья. И если для меня эмоционально приемлемо пить водку, я за советом обращусь к тому, кто мне это посоветует. Не трудно заметить, что здесь описан один из феноменов психологической защиты, который психоанализ назовет рационализацией.

Формирование привычки Джемс сравнивал с наматыванием клубка, лотерею. Как только прекращаешь наматывать, сразу начинает разматываться. Он призывал больше доверять разуму. «Дайте своим эмоциям прийти или дайте им уйти… и в любом случае не придавайте им значения. Они не имеют отношения к делу. Они лишь индикатор вашего темперамента или физического состояния (уже здесь заметен когнитивный подход. – М.Л.).

Эмоциональный взрыв – одно из средств разрушения укоренившихся привычек; он освобождает человека, дает ему возможность попробовать вести себя по-новому. Дело не в самом событии, а в том, как реагирует на него индивид».

Препятствием для личностного роста Джемс считал дурные привычки и неурегулированные эмоции. Он полагал, что необходимо что-то делать с эмоциональной энергией, блокирование которой ведет к заболеванию. Но он подчеркивал, что нет необходимости выражать сильные эмоции, если это может повредить другим и себе. Ибо причиненный вред в свою очередь вызовет сильную отрицательную эмоцию. Возникнет порочный круг. Но какой-то выход найти необходимо, чем и занимались более поздние школы психотерапии. Джемс призывал почаще выражать благородные чувства, но в меру, ибо каждая добродетель, если она принимает преувеличенную форму, приносит вред своему обладателю.

Джемс выдвинул понятие о психологической слепоте – неспособности понять другого человека. Мы не осознаем своей психологической слепоты (смотрим, но не видим), и это основной источник наших неприятностей. Мы начинаем решать за других, что для них хорошо, что им нужно, чему их следует учить… и впадаем в ошибку (описаны вытеснение и проекция).

Эта слепота не дает осознавать интенсивность настоящего момента. А ведь всегда «есть «изюминка», вкус, волнение реальности». Так мы часто теряем сознавание, контакт с природой. Здесь можно узнать принципы гештальттерапии – жить «здесь и теперь» и осознавание. Как подчеркивал Джемс, «нас приучают искать исключительное, избранное (жить в будущем. – М.Л.) и не обращать внимания на обычное… Мы растем глухими и нечувствительными к более элементарным и общим радостям и благам жизни». К другим проявлениям слепоты он относил неспособность выражать чувства, отсутствие чувства меры, попустительство собственным дурным привычкам.

Джемс полагал, что, когда мы воспринимаем ситуацию, возникает инстинктивная физическая реакция, а затем мы уже осознаем эмоцию. Эмоция, с его точки зрения, основана на узнавании этого физического чувства, а не исходной ситуации. Мы чувствуем печаль, потому что плачем, нам весело, потому что смеемся. Это положение подтверждается психофармакологией. Препараты создают определенное физическое состояние, и появляется соответствующая эмоция. Улыбайтесь, и вам будет весело. На основе теоретических положений Джемс разработал ряд практических рекомендаций, самая известная из которых «keep smiling» (держи улыбку). Связь эмоций с мышечными движениями и деятельностью внутренних органов лежит в основе современной аутогенной тренировки.

Известна формула Джемса: самоуважение = успех: уровень притязаний. При отказе от последних человек испытывает такое же облегчение, как и при их удовлетворении. «Как прекрасен день, когда мы отказались от стремления быть молодыми или стройными. Слава богу, говорим мы, с одной иллюзией покончено… Уменьшите свой уровень притязаний, и у ваших ног будет весь мир».

Большой вклад внес Джемс в развитие педагогики. Он говорил, что обучение будет успешным тогда, когда содержание обучения будет соответствовать потребностям и интересам учащихся или хотя бы казаться соответствующим. Ученики должны осознавать связь между тем, чему они учатся и их собственными нуждами. В преподавание необходимо постоянно вводить новое. «Предмет требует обогащения, ибо от неизменного предмета внимание неизбежно ускользает.

Вначале следует выработать и развить у себя способность, потребность и привычку учиться. На этом этапе содержание обучения не имеет значения. «Тогда мы сделаем нашу нервную систему помощником, а не противником. Все наши приобретения консолидируются в капитал, и мы легко сможем жить на проценты с этого капитала».

У.Джемс изучал и психоделические состояния. Он экспериментировал с закисью азота (веселящим газом). «У меня было чувство интенсивного метафизического озарения. Ум видит логические связи с очевидной тонкостью и внезапностью, не имеющей параллели в обычном сознании. Дальнейшие исследования этих психоделических состояний привело к разработке таких методов, как «второе рождение» (С.Грофф) и «первичный крик» (Янов).

Известны исследования У.Джемса, посвященные биологической обратной связи. Он выдвинул положение о двух видах воли: активной и пассивной. Нас учат быть настойчивыми, упорными, преодолевать те силы, которые мешают делать то, что мы хотим. Но мы не обучены быть пассивными. Пассивная воля определяется как способность не вмешиваться, дать событиям происходить так, как они происходят, «не стараться». Тогда человек научается медитации, которую можно использовать даже при лечении рака, наркомании и алкоголизма.

Гипноз Джемс рассматривал как орудие для изучения сознания, а не как метод лечения. Он изучал и экстрасенсорные явления, но исследовал лишь доступные ему случаи и не создавал теоретических моделей. Он высказал предположения, что между матерью и грудным ребенком существует телепатическая связь, что на основе телепатии возникает чувство эмпатии.

Джемса заботило, что люди делают со своей жизнью; он был сторонником активной, вовлеченной, дей-ственнной в «гуще жизни» науки. И психотерапевты до сих пор идут по его следам. Джемс также оказал чувствительное влияние на образование, философию и психологию. Его то принимали, то охаивали.

Чтение книг Джемса доставляет удовольствие. О том, как он писал, можно судить по следующему отрывку. Очень важно, чтобы учителя поняли важность привычки, и психология оказывает нам в этом большую помощь. Мы, правда, говорим о дурных и хороших привычках; но большей частью, говоря о привычках, имеем в виду дурные: привычки к курению, ругательствам, пьянству, а не привычку к воздержанности, к умеренности или привычку к мужеству. Но факт состоит в том, что наши добродетели – такие же привычки, как и наши пороки. Вся наша жизнь, в той мере, в какой она имеет определенную форму, это сумма привычек – практических, эмоциональных, интеллектуальных, систематически организованных на горе или на радость нам и несущих нас неизбежно к нашей судьбе, какой бы она ни была (Э.Берн примерно так определяет сценарий. – М.Л.).

Поскольку ученики могут понять это уже в довольно раннем возрасте и поскольку понимание этого немало добавляет к их чувству ответственности, было бы хорошо, если бы учителя могли говорить с ними о философии привычки в таком же несколько абстрактном ключе, как я собираюсь сейчас поговорить с вами.

Я полагаю, что мы подлежим закону привычки вследствие того факта, что обладаем телами. Пластичность живой материи, нашей нервной системы является причиной того, что мы делаем нечто с трудом, если делаем первый раз, но постепенно мы делаем все легче и легче, наконец, после достаточной практики почти механически, едва ли осознавая вообще. Наша нервная система «врастает» в способ, каким упражнялась, как лист бумаги или кусок ткани, будучи согнут и сложен, стремится сохранить эти складки.

Привычка, таким образом, – вторая натура, или, как говорит Веллингтон, «удесятеренная природа», – во всяком случае в отношении ее важности для жизни взрослых, поскольку обретенные к этому времени привычки воспитания подавили или исключили большую часть естественных тенденций, которые могли быть ранее на их месте. Девяносто девять сотых или, возможно, девятьсот девяносто девять тысячных нашей деятельности совершенно автоматичны и привычны, от утреннего вставания до вечернего отхода ко сну. Одевание и раздевание, еда и питье, здорование и прощание, поднимание шляпы и уступание места дамам, более того, большая Часть форм нашей обыденной речи столь стерилизованы повторением, что могут быть названы почти что рефлексами. На каждый род впечатлений мы имеем автоматическую, заранее готовую реакцию. То, как я вам сейчас говорю, может быть примером; прочтя уже не одну лекцию на эту тему, напечатав главу о привычке в книге, прочтя эту главу в печати, я обнаруживаю, что мой язык как бы сам попадает на старые фразы и повторяет почти буквально то, что я говорил ранее.

Итак, мы – связки привычек, стереотипизированные создания, имитаторы и копии самих себя в прошлом… При любых условиях забота учителя должна состоять в том, чтобы заложить в ученике набор привычек, которые будут наиболее полезны ему в жизни. Образование создает поведение, а привычки – тот материал, из которого поведение состоит…

Нет наиболее несчастного существа, чем человек, в котором нет ничего привычного, кроме нерешительности, для которого закуривание сигареты, поднесение ко рту чашки, время, когда он встает и когда ложится спать, начало любого фрагмента работы – дело явно волевого решения. Добрая половина времени такого человека уходит на решение делать и отказ от делания вещей, которые должны быть столь прочно укоренены в нем, чтобы вообще не занимать его сознания. Если такого рода ежедневные дела не укоренены в каком-либо из моих слушателей, нужно сейчас же заняться исправлением положения.

В главе проф. Бейна о «Моральных привычках» есть несколько прекрасных замечаний; из них следуют две важные максимы. Первая состоит в том, что при обретении новой привычки или искоренении вредной старой нужно позаботиться о том, чтобы включиться в это со столь интенсивной инициативой и столь решительно, как это возможно. Используйте все возможные обстоятельства, которые могут усилить нужные мотивы; прилежно ставьте себя в условия, которые способствуют новому способу поведения, и берите на себя обязательства, не совместимые со старым; бейтесь публично об заклад, если обстоятельства это позволяют; короче говоря, окружите свое решение всяческой возможной помощью. Это даст вашему начинанию такую силу, что намерение нарушения не исполнится так скоро, как могло бы, а каждый день отсрочки нарушения увеличивает шанс, что он не произойдет вообще.

Следующая максима такова: используйте первую же возможность реализовать решение, которое вы приняли, пользуйтесь каждым эмоциональным побуждением для обретения привычек, к которым вы стремитесь. Решающим является не формирование намерения, а порождение моторного действия, именно это передает новую связь в мозг.

Недостаточно иметь набор максим и самые лучшие чувства, если не используется каждая конкретная возможность для действия (идея, которая затем использовалась в экзистенциальном анализе. – М.Л.); такой характер может остаться совершенно невосприимчивым к лучшему. Как гласит пословица, благими намерениями вымощена дорога в ад. Это очевидное следствие из тех принципов, которые я изложил. «Характер, как говорит Дж. Ст. Милль, это совершенно сформированная воля». А волю он понимает как совокупность тенденций действовать твердо, безотлагательно и определенно во всех важных случаях жизни. Тенденция действовать укореняется пропорционально тому, сколь часто мы безотлагательно совершаем действия, и мозг «врастает» в эти действия. Если решению или тонкому отблеску чувства дают угаснуть, не принеся практического результата, это хуже, чем упущенная возможность: это прямой вред будущим решениям и эмоциям, которым будет труднее найти нормальный способ разрядки. Нет более жалкого человеческого существа, чем вялый сентиментальный мечтатель, проводящий свою жизнь в засасывающем море чувствительности, и никогда не делающий конкретных человеческих дел».

Джемс дает ряд техник медитации, тренировки эмоций, осознавания и пр. Приведу упражнение для укрепления воли. Его нужно выполнять в течение пяти минут каждый день.

Возьмите коробку спичек.