Эссе «моя мама: с книгой в руках, с любовью в сердце»

 

Посвящается маме Оксане Александровне Смешко

 

В нашей бурной и нелегкой жизни всегда должно быть место для чего-то вечного, истинного, стоящего. Для людей детство – отправная точка в жизнь – чаще всего еще бывает и критерием истины, и источником счастливых воспоминаний, и временем формирования нас, ведь только тогда, когда смотришь на мир из-под детских ресниц и еще не тяжелых век, видишь простую, но правдивую суть вещей. Для кого-то первые

 

годы жизни были раем на Земле. Для кого-то сущей тьмой. Кто-то с нежным трепетом раскладывает в памяти свои детские воспоминания, любуясь ими и трогательно стирая пыль ушедших в небытие лет с этих далеких дней. А кто-то жутко боится даже случайно подвернувшейся под руку мелочи, что может закружить и унести на много лет назад, туда, в далекое детство. Кто же должен быть с нами в то

время? Родители. Вечное, ценное и настоящее. С первых дней мы зависим от них и следуем за ними, а вот куда они нас поведут?

 

Мама. Сколько всего в этом слове, воспетом поэтами и писателями всех времен. А ведь она и правда занимает на протяжении всей нашей жизни значительное место в сердце, и М. Горький писал в своем романе «Мать», что все прекрасное в человеке – от лучей солнца и от молока матери. Как много с ней связано в нашей жизни, и как это радостно, если любовь к лучшему прививает нам именно она.

 

Я люблю смотреть, как мама читает, вздыхая или улыбаясь, совсем не скрывая своих эмоций, и несмотря на то, что в ее жизни мало незанятого семьей и работой места, для чтения оно все же всегда находится. Даже сейчас вижу, как уставшие от нескончаемой домашней работы, тоненькие, бледные руки матери, которые всегда так нежно пахнут кремом и чем-то молочным, перелистывают страницы с таким тихим шуршанием, с каким по склону меловой горы съезжает небольшой камушек, непонятно откуда взявшийся, но тихо спускающийся к подножию. Я вспоминаю, как в палящей летней тишине мы могли сидеть на зеленом берегу Северского Донца среди вытянутых к небу строгих сосен, за которыми никак не увидеть солнца. Вдалеке взгромоздились гордые и вечные, такие родные взору Святые горы. И мама, на краткий миг вырвавшаяся из гнетущей рутины и с присущей ей веселостью отнявшая у папы рыбацкое кресло. Она могла долго смотреть на водную гладь, подобрав под себя по-девичьи худые ноги, с небольшой раскрытой книжкой на коленях и застывшей мечтательной улыбкой на лице. На лице этой хрупкой, маленькой, все еще красивой и столько терпевшей женщины.

 

Жизнь неумолимо идет вперед, мы постоянно убиваем свое время и беспощадно, не задумываясь, забираем его у других. Маленьким детям родители безропотно отдают целые годы своей жизни. Я почти не помню маму с какими-либо книгами, кроме ярких детских книжек, которые она читала моей младшей сестре не один год.

Долгими зимними вечерами маму изредка можно было застать сидящей в огромном кресле с зеленой бархатной обивкой с небольшой, уже потрепанной годами книжечкой. Что она читала? Это могли быть рассказы В. Г. Короленко. Ее глаза застилало прозрачной пеленой, она сникала и грустно смотрела в одну точку. Я не могла тогда понять, как жизнерадостный человек в одно мгновенье может стать таким чужим и далеким, прочитав что-то на бумаге. В тех книгах даже картинок не было и это на какое-то время отбило мой интерес к ним.

 

Целым миром для меня были сказки: волшебные и правдоподобные, грустные и веселые, добрые и поучительные – они всецело завладели моим воображением. С чего все началось? Я до сих пор помню то время, когда я лежала больная и любила слушать, как мне читает мама. Ее голос лился спокойно и звучно - так играют на старом инструменте, аккуратно и бережно извлекая звук, чтобы не нарушить хрупкий строй. Так она приоткрывала занавес в ту

фантастическую страну, где издавна обитают дети. Я помню и ту непомерно большую для меня книгу сказок народов мира в ярко-синей обложке с золотыми узорами, которую мама читала певуче и с явным удовольствием, так что всегда хотелось слушать еще и еще. Это был тот толчок, которого мне не хватало, чтобы самой начать осваивать эти великолепные белоснежные страницы, зачем-то запачканные маленькими корявыми буквами.

 

Много воды утекло с того времени, и давно уже мои книжные полки прогибаются под тяжестью не сказок, а куда более невеселых и сложных книг. Давно моя сестра читает сама. Давно я не видела нашего огромного бархатного кресла, которое умело обнимать тебя со всех сторон и подолгу не отпускать из своих мягких объятий. Но сквозь время мы идем, держась за книгу, за ее живительные знания и за мир, который она безвозмездно дарит своим читателям. Восторг у меня вызывает мама, когда она, вернувшись домой после сумасшедшего приема, и позаботившись о том, чтобы нам было что поесть, сделав все по дому, может находить время на чтение

 

этих чудных книжек: тоненьких, переплетенных между собой листиков в плотном и чаще всего красочном переплете, которые имеют такую большую власть над человеком. Теперь маму часто можно увидеть с ее любимым произведением «Скажи смерти нет». Когда она погружается в книгу с головой, видно, как выпрямляются складки и морщины, и сама она становится задорнее, моложе, бодрее. Порой всем нам не хватает поддержки, стимула, который бы двигал вперед, когда совсем не остается надежды на какой-нибудь просвет в тьме проблем и бед, которые так любят рушиться одна за другой, не давая опомниться. И тут в игру вступает она, великая и могущественная книга, оживленная талантом художника.

Великая книга великого писателя, а именно роман Э. М. Ремарка «Три товарища», сплотила меня с мамой. Теперь это одно из наших любимых произведений, с каким восторгом мы его читали. Темная обложка, где-то вдалеке белеющие горы контрастно выделяются на черном фоне, и блестящий бок угольно-темного автомобиля, который так и хочет сорваться с места и уехать куда-то вдаль. Эту книгу, как и многие другие, мы так и не нашли после нашего мучительного переезда. Помню, как выслушала мамину пылкую речь о ее любимом романе молодости, творении Лилианы Войнич «Овод». Я читала его всю ночь, загоревшись светлым и всесжигающим огнем, плакала навзрыд,

каждой клеткой переживала храбрую и отчаянную смерть героя.

 

Но как сложно понять, что чувствует другой человек, читая те же строки, что его задевает и что заставляет задуматься. Нельзя прикоснуться к чужому сознанию, как нельзя разглядеть мир за мутным стеклом. Мы, скорее всего, так и останемся загадками друг для друга, даже будучи самыми близкими людьми на свете. Так и я до конца никогда не узнаю, что заставляет мою маму вглядываться вечерами в строки, где написано обо всем на свете. Я даже не могу сказать, почему я иногда предпочитаю книжную жизнь реальной, где лежит эта грань между ними. Но когда наблюдаешь за маленькой хрупкой фигуркой, сидящей над книгами, то чувствуешь, как в мире свершается что-то великое, полное тайны и какой-то волшебной простоты. Пока человек читает, в его голове вихрем проносятся миллионы образов, вышедших из мира фантазий, но даже более реальных, чем весь окружающей мир, и он начинает думать, переживать, сочувствовать. Целый спектакль разыгрывается в воображении читателя, где режиссер-постановщик даже не знает финала. И я не могу увидеть мизансцен, сменяющих одна другую, когда читает мама. Но вижу блеск голубых бездонных глаз, вижу легкую дрожь рук и мимические движения мышц. Это как отголоски читающей реальности, как верхушка никогда не появлявшегося над водой айсберга.

 

Что нам дарит книга? Книга дарит иной мир, в котором среди фантазий и неясных силуэтов можно найти себя. Я очень люблю читать, и за это я могу смело поблагодарить свою мать, которая и сама редко едет куда-нибудь без маленькой книжечки. Сама она и ее любимые произведения с детства манили меня за собой в волшебную страну книг и не раз сыграли важную роль, за что хочется ей бесконечно говорить чистосердечное «спасибо».