Услышанные Молитвы за других

Дух Святой и Слово Божие, напоминающие верующим об их священническом долге, призывают их молиться не только за себя, за личные нужды, за нужды той или иной работы, которая поручена им от Бога, но и за всех человеков, особенно же молиться один за другого. Каждый верующий человек может молиться за себя и Бог отвечает на молитвы каждого молящегося, но бывают случаи, когда тот или иной из святых Господних находится в обстоятельствах, в которых для него нет времени или возможности помолиться. В таких случаях молитва одного верующего о другом играет величайшую роль.

В конце 1919 года были убиты семеро из наших сотрудников во время проповеди Евангелия на юге России. Находясь всего в нескольких километрах от места убийства, я поехал, чтобы видеть убитых и сделать, что возможно для их похорон. При въезде в селение группа конных махновцев окружила нашу бричку. Начальник отряда начал допрос, кто мы и зачем приехали? Узнав что мы принадлежим к проповедующим Евангелие, он выхватил шашку из ножен и занес ее над моей головой. В этот момент быстро подъехал второй махновец и, схватив шашку, предотвратил удар. Жизнь была спасена в самый последний момент.

Никогда прежде и после того я не чувствовал такой близости Господа, как в то мгновение, когда обнаженная шашка, сверкая на зимнем солнце, поднялась над моей головой. Господь как будто физически стоял между мною и разъяренным махновцем.

Когда отряд махновцев отъехал в сторону, приказав нам немедленно уезжать из селения, я посмотрел на сидевшую рядом со мною одну из наших сотрудниц, Зару Эннс. Она сидела все еще с закрытыми глазами в молитве к Богу.

Это спасение от неминуемой смерти было прямым, немедленным ответом на молитву. Я находился в таких обстоятельствах, когда нет времени и возможности молиться, так как должен был отвечать на вопросы. Но находившаяся со мною сестра, как только подскакали махновцы, закрыв глаза, начала взывать к Богу о помощи и защите - и помощь была послана в нужный момент, когда казалось, что жизнь была на волосок от смерти.

* * *

Припоминается другой подобный случай. Это было летом 1919 года в разгар гражданской войны. После ухода германских войск из Украины юг России был занят белыми армиями. Они несли с собою восстановление бывшего царского режима с жандармами и Православной Церковью во главе. Люди, проповедующие Евангелие, начали снова подвергаться не только жестокостям со стороны случайного произвола временной власти, но и со стороны Православия, поддерживаемого властью.

Одна из наших групп, проповедуя Евангелие в районе Харькова, прибыла в большое селение. Был какой-то православный праздник или освящение нового храма. На торжество прибыл епископ. Весь поселок был в движении.

Пользуясь большим стечением народа, мы организовали наши собрания в помещении бывшей пивной, напротив собора. Господь обильно благословлял наши собрания. Число слушателей возрастало. Это встревожило православное духовенство. Все их усилия - отвлечь людей от слушания проповеди Евангелия не достигали результата. Старания духовенства только увеличивали число наших слушателей.

Тогда приехавший епископ возглавил работу против нас и решил сам лично воспрепятствовать проповеди Евангелия. В полном облачении, с архиерейским жезлом в руке, он неожиданно появился в нашем собрании, вероятно думая произвести впечатление на собравшихся и разогнать слушателей своим появлением.

Он зашел в половине проповеди. Люди сидели со слезами на глазах. Дух Божий действовал могущественно. На вошедшего епископа никто не обратил внимания. Проповедник продолжал свое свидетельство о Христе. Не зная, что делать, смущенный и злой епископ стоял посреди собрания, нервно стуча жезлом по полу. Наконец, бросив гневный взор на говорившего, он вышел из помещения.

Через несколько минут он возвратился снова, но уже в сопровождении старшины и нескольких понятых. Пришедшие потребовали прекращения собрания. Проповедующий, предложив вошедшим занять места, если они желают, продолжат свое слово слушателям. Гражданские власти вместе с епископом, озираясь по сторонам, снова вышли из зала.

Когда окончилась проповедь и, склонив колени, люди взывали к Богу в молитвах раскаяния, я почувствовал толчки в голову. Около меня стоял полицейский, толкая сзади револьвером. Полицейские потребовали, чтобы я следовал за ними в участок. Один из моей группы, брат Риттих, пошел со мною, остальные остались в зале собрания.

Пристава в этот день не было в городе и его приезд ожидался только через сутки. Его помощник был где-то по служебным делам. Делопроизводитель послал двух полицейских искать его по городу с сообщением, что приведены и задержаны два неизвестных человека, производящие беспорядки в городе.

Во время нашего допроса производителем вошла жена пристава и стала просить, чтобы нас оставили до приезда ее мужа и ничего не сообщали его помощнику:

- Вы знаете, какой он жестокий и неуравновешенный человек: он погубит этих невинных людей!

Но на ее просьбы никто не обращал внимания. Полицейские уже ходили по городу, разыскивая помощника пристава.

Мы чувствовали себя приговоренными, так как знали, что в такое время вместо законного суда царит самоуправство. Наше тяжелое положение усугублялось тем, что мы путешествующие и незнакомые в этой местности. За два дня до этого тем же полицейским чиновником было застрелено несколько совершенно невинных людей. Помочь нам мог только Господь, только чудом Он мог спасти нас.

Допрос окончился. Я подошел к окну выходящему во двор. Ворота отворились. Въехала тачанка, переполненная вооруженными людьми. Жена пристава бросилась с крыльца навстречу приехавшим. Волнуясь, она быстро начала что-то объяснять пожилому офицеру. Это был ее муж, армейский капитан, занимавший теперь должность пристава. Он быстро вошел в канцелярию и занялся нашим делом.

- Идите себе с Богом, - сказал он нам после короткого допроса. Как видно жена сообщила ему все подробности о нашем аресте и просила освободить нас.

При выходе со двора участка мы были встречены помощником пристава, шедшего в сопровождении двух полицейских. Мы снова были возвращены во двор.

- Кто смел освободить этих людей? Почему они уходят без наказания? - гремел полицейский чиновник, размахивая хлыстом.

- Я, - был короткий ответ пристава, услышавшего крики своего помощника и вышедшего на крыльцо.

- Да вы не знаете, кого вы освободили, господин капитан, эти люди ведут пропаганду по всему нашему району. Они даже дерзнули нарушить порядок в нашем городе, у нас на глазах. Они оскорбили епископа, старшину и понятых, они опасные агенты, агитаторы и должны быть расстреляны без всяких разговоров, - кричал околодочный.

- Если епископу или еще кому-нибудь не нравится проповедь Евангелия, они могут не слушать, это их дело, а мы, господин прапорщик, не должны арестовывать людей по наговорам и неправильным донесениям. Тем более, не имеем права казнить невинных людей... Идите себе с миром, - обратился он к нам, молча стоявшим среди окружавших нас полицейских, - а мы сами разберемся здесь между собою.

Это было одно из необыкновенных избавлений нас от неминуемого расстрела в те дни. Произошло нечто необыкновенное: человек намеревавшийся причинить нам зло, был, какой-то силой задержан дольше, чем нужно в городе. Другой же, который должен был приехать только через сутки, был той же силой возвращен домой на двадцать четыре часа раньше, чтобы освободить нас от неминуемого расстрела.

Тайна этого случая была открыта перед нами, когда мы возвратились в помещение собрания. Сознавая угрожающую нам опасность, оставшиеся на свободе наши сотрудники, после нашего ухода, преклонив колени, взывали к Богу об избавлении нас от опасности. Больше часа провели они в молитвенной борьбе. И прежде чем мы возвратились, они получили уверенность о нашем избавлении. Когда мы возвратились, то услышали их благодарственные молитвы за наше избавление, хотя они еще не видели нас и не знали подробностей допроса.

* * *

Миссионер Христианской Алианс Церкви Р.К. Смит, которого нам пришлось встретить лично, проповедующий в Восточной Экваториальной Африке, свидетельствует о необыкновенном случае в его жизни. Направляясь однажды к новому племени, которое еще не слышало проповеди Евангелия, их группа должна была остаться на ночь в джунглях, изобилующих различными хищниками.

Был страшный тропический ливень с молниями и раскатами грома над девственными джунглями. Совершенно промокшие, не имеющие возможности двигаться дальше, остановив трак, они поставили палатку собираясь отдохнуть от утомительного пути.

После легкого ужина, когда все разместились для сна и дети уже спали, Смит заметил, что находившаяся вблизи гиена, привлеченная запахом пищи, приближается к палатке. Пришлось выйти на дождь и при помощи шума и криков прогнали непрошенную гостью. «Ну, теперь вероятно будем иметь покой», - думал Смит, возвращаясь в палатку.

Но только он прилег на свое место, как раздался страшный рев льва неподалеку от их стоянки. Дрожа в своих кроватях, путешественники среди интервалов львиного рева размышляли о том, когда хищник подойдет к палатке? Усталые все заснули крепким сном.

«Когда мы спали, - рассказывал Смит, - дождь прекратился, тропическая полная луна взошла во всей своей красоте. В джунглях наступила необыкновенная тишина. Вдруг, четверть часа после двенадцати все мы были разбужены каким-то странным колыханием земли и дрожанием нашей палатки. Почва под нами как будто поднималась и опускалась в равномерном ритме. Слышался какой-то странный, свистящий шум, как будто приближалось какое-то гигантское животное через траву выше человеческого роста.

Мы знали, что в этой местности очень много носорогов, львов и слонов. Я пришел к заключению, что вероятно громадный носорог приближается к палатке, возможно, что он пройдет прямо через палатку и подавит всех нас.

Не ожидая его приближения, я тихо оставил постель, схватил свою винтовку и вышел из палатки. Ничего не видя с фронтовой стороны, я начал тихо пробираться вокруг, держа палец на курке ружья, чтобы быть готовым к выстрелу при неожиданной встрече с хищником. Но к моему ужасу я увидел шагах в двадцати от палатки пятнадцать гигантских слонов. Они шли один за другим и голова одного касалась хвоста другого. Увидев наш лагерь они остановились. Вне сомнения, они видели меня, хотя я пробирался со всей осторожностью. Носы их быстро поднялись в воздух и раздался их трубный зов к атаке.

Первой моей мыслью было - стрелять! Но вдруг я понял, что я могу выпалить все патроны, а слонов останется достаточно, чтобы уничтожить наш лагерь. Решив не стрелять, я начал медленно отступать к палатке. Видя перед собою группу гигантов, готовящихся к атаке и отступая задом, я не заметил стоявшего на моем пути стола, заставленного запасами нашего провианта, посудой и пустыми банками. К моему ужасу я наткнулся на стол. Все было опрокинуто. Банки, посуда полетели в стороны со страшным шумом и звоном. Все кончено для нас, - мелькнула мысль, но к моему удивлению, слоны, протрубив снова, опустили хоботы к земле и с двойной поспешностью начали удаляться.

Мы благополучно достигли племени, к которому направлялись. Через несколько дней в наш лагерь прибыл охотник за слоновой костью. Я рассказал ему о нашем случае со слонами. «Смит, вы сделали единственное, что пугает слонов, - сказал охотник. - Если вы начнете звонить в какую-либо жестянку, слоны моментально удерут, но если будете стрелять, то это приведет слонов в бешенство и тогда с ними иметь дело очень опасно».

Мы не знали этого факта в ту ночь, но Бог знал это очень хорошо и Он бросил все жестяные банки и посуду на землю, чтобы защитить нашу жизнь от неминуемой гибели. Он спас нас в последний момент самым неожиданным и чудесным образом и мы благодарили Его за это избавление. Через некоторое время, возвратившись в отпуск в Америку, мы говорили в одной из церквей о благословениях Бога во время работы в Африке. После собрания одна женщина спросила нас, не имели ли мы каких либо необыкновенных переживаний, находясь в Африке? Я улыбнулся, ибо их было много. Но, продолжая расспрашивать меня, она рассказала нам свое переживание. Однажды, когда она была занята чисткой окон в своем доме, внутренний голос вдруг начал призывать ее к молитве за нас. «Вначале я противилась: ведь я занята работой и для молитвы нет свободной минуты. Но голос взывал к немедленной молитве: «молись - благовестники находятся в страшной опасности». Преклонив колени там же, около окна, я взывала к Богу об избавлении вас от гибели. После короткого времени, проведенного в молитве, Бог снял бремя с моего сердца и я благодарила Творца за услышанную молитву. Вставши с колен, я записала день и час этого переживания».

Слушая рассказ женщины, мы заглянули в наш дневник. Время ее молитвы совпало точно с моментом нашего избавления от атаки слонов.

* * *

Смит и его группа находились в страшной опасности. Никто и ничто не могло их спасти, кроме Бога. Но Он спасает и помогает только в ответ на молитву, молитва дает Ему право проявлять свою спасительную силу среди жителей земли. Сам Смит, находившийся в опасности, не мог в тот момент молиться: страх замкнул ему уста, мысли витали только вокруг опасности. Но Бог, наблюдающий за всеми, желающий сохранить жизнь верным Своим чадам, через Святого Духа, сообщил об опасности одной из Его служительниц за много тысяч миль от места действия. Вознесенная молитва была услышана и помощь послана в нужное время.

* * *

Однажды во время проповеди Евангелия на юге России, мы очутились на территории «Днепровского мешка», занятого войсками Махно. Нестор Махно начал борьбу с германскими войсками, как партизан, во время оккупации ими Украины. После ухода германцев он продолжал борьбу со всеми другими армиями, стремившимися занять южные губернии.

Махно принадлежал к партии анархистов и выдавал себя за идеалиста, но его армии состояли из самого разнообразного сброда, из самых жестоких бандитов и грабителей. Среди них было порядочное число немецких солдат, отставших от оккупационной армии. Они отличались особой, нечеловеческой жестокостью. Семь человек из наших сотрудников погибли от их руки во время проповеди Евангелия.

Иногда Махно имел всего несколько сот человек под своей командой, а иногда его армии достигали более ста тысяч человек. В этот момент, о котором идет речь, армия Махно находилась в борьбе с белыми армиями и занимала позиции в Днепровском мешке, где находились группы наших сотрудников.

В один из холодных ноябрьских дней махновцы потерпели жестокое поражение. При наступлении сумерек они начали отступление на другие позиции. Раздраженные неудачей сражения, отступающие отряды уничтожали все на своем пути. Одно селение было подожжено со всех сторон, и когда жители выбегали из горящих домов, стараясь где-нибудь укрыться, махновцы, нагоняя их, рубили шашками среди бушующего пламени.

Одна из наших групп находилась в соседнем селении, на пути отступающих войск. Весть о гибели соседнего селения достигла нашей группы прежде, чем передовые отряды кавалерии приблизились к селению. Никто из жителей не ожидал пощады. Охваченные паникой люди прятались - кто где мог.

Сознавая опасность, наши сотрудники собрались все в один дом, который был третьим от края. Вместо того, чтобы спрятаться, они преклонили колени в молитве об избавлении не только их, но и всего селения.

Многие из жителей селения были только что обращены во время служения нашей группы.

Передовой отряд кавалерии, приблизившись к окраине селения, начал здесь свою кровавую работу. Не успевшие спрятаться жители двух первых домов были изрублены, а все их имущество разграблено.

С обнаженными шашками, револьверами в руках, с криками и ругательствами группа махновцев ворвалась в третий дом, где в этот момент восемь служителей Бога, стоя на коленях, возносили молитвы к Богу, взывая о защите. При появлении солдат никто из молящихся не поднял головы. Крики и ругательства вошедших утихли. Несколько минут они стояли молча, глядя на молящихся. Вдруг тихо повернув, они вышли из дома, вскочили на коней и помчались навстречу движущимся массам главных войск.

Что остановило этих людей от дальнейших убийств? Какая сила заставила их уйти из дома? Никого из них мы никогда больше не встречали. В продолжение нескольких часов войска разного рода оружия тянулись через селение, но солдаты не вошли ни в один дом. Не только жители, но и скот, имущество - все осталось нетронутым. Все было ограждено невидимой рукой.

Но вот что было удивительно: проехав это селение и оставив его нетронутым, отступающие войска разграбили следующее, как и предыдущее.

Здесь припоминается описанный в Библии случай с народом Израильским. Филистимляне выступили на войну с безоружным Израилем. Охваченные паникой сыны Израилевы сказали Самуилу: «Не переставай взывать о нас к Господу, Богу нашему, чтоб Он спас нас от руки Филистимлян»... И воззвал Самуил к Господу об Израиле, и Господь услышал его... Господь возгремел... сильным громом над Филистимлянами, и навел на них, ужас и они были поражены пред Израилем». (1Цар.7:8-10).

В нашем случае, как и во дни древние с народом Израильским, бедствия и гибель угрожали безоружным и беззащитным жителям селения. Но группа Его священников стояла в молитве перед Ним об избавлении. Он услышал их просьбы, навел ужас на войска, укрыл селение в сени Своих крыл и спас всех живущих.

Бог посылает ответы на молитвы взывающих к Нему не только о личных нуждах, но Он внимает молитвам, когда они возносятся за других. Это было истинно во дни Моисея, во дни Самуила и Давида, это осталось истиной и до наших дней.

* * *

Переехав из России в Канаду, мы избрали местом нашего жительства Виннипег. Оттуда я совершал поездки в поисках тех мест, где люди нуждались в проповеди Евангелия. Однажды, зимою 1927 года, группа христианских друзей просила меня посетить отдаленный фермерский район в Северозападном углу Саскачевани. Мне был дан адрес верующего фермера, где я мог бы остановиться во время работы в том районе.

За Саскатуном я должен был пересесть в другой поезд, идущий на север. Но кондуктор совершенно забыл сообщить мне, когда приближались к пересадочной станции и вспомнил только тогда, когда проехали еще две станции. Пришлось взять встречный поезд и ехать обратно.

На нужной мне станции меня ожидало разочарование: мой поезд ушел полчаса тому назад, а следующего нужно было ждать три дня, так как в этом глухом районе поезда шли только два раза в неделю.

Стояла суровая зима, вьюга бушевала со всей силой. Местность пустынная. Все население станции - это небольшой домик станционного агента и хижина станционных рабочих. Квартиру, где можно было бы ожидать несколько дней, найти негде. У меня не было средств, чтобы возвратиться в Саскатун и провести это время в отеле. От покупки билета у меня осталось... 50 центов.

Сидя в углу холодного станционного помещения, я молил Бога о помощи и руководстве в данном положении. Зашел станционный начальник и сказал: «До места, куда вы направляетесь, осталось четыре станции. В том, что вам приходится ожидать, виновен железнодорожный служащий, не предупредивший вас. Если вы желаете, я прикажу рабочим отвезти вас на дрезине до следующей станции. По телефону я сообщу, чтобы на следующей станции для вас была приготовлена другая дрезина. Добираясь от станции к станции на дрезине, вы будете еще до вечера на нужном месте».

Получив мое согласие, он отдал распоряжение рабочим и через несколько минут я сидел на площадке дрезины между двумя рабочими. Вьюга не прекращалась. Она рвала, била, свистела. Поезд прошел всего около часа тому назад, а железнодорожное полотно было уже занесено снегом. Вскоре мотор дрезины отказался работать: глубокий снег был не под силу для него. Рабочие пробовали откапывать снег лопатами и двигаться дальше. Наконец, мы все трое должны были толкать дрезину руками через глубокий снег. Метель хлестала нас по лицу. От напряжения нас прошибал пот. Грозила опасность простудиться.

После нескольких часов тяжелой борьбы мы прибыли на следующую станцию. Привезшие меня рабочие, со своей дрезиной должны были возвратиться, а рабочие этой станции наотрез отказались от попытки ехать дальше.

Усталый, мокрый, голодный я сидел теперь в углу нового станционного помещения. Наступали сумерки, а я не знал, где буду проводить ночь. Вошедший станционный агент сообщил, что нашел для меня попутную подводу. Фармеры, привозившие пшеницу в элеватор, возвращаются обратно домой. - Они знают того фермера, к которому вы направляетесь, так как живут от него всего в десяти милях.

Когда мы выехали со станции, уже стемнело. Ехать нужно было двадцать миль. Вьюга утихла, но дорога была занесена и пара лошадей едва тащила тяжелые сани. Мои подводчики казались очень странными, подозрительными типами. За всю дорогу они не обменялись ни словом между собою и со мной. Ехали в глубоком молчании. Сидеть было холодно. Один из них управлял лошадьми, а другой стоял на задке саней и у его ног лежала винтовка. Я находился в середине. От времени до времени стоявший позади бросал конфеты переднему, который старался подхватить их ртом на лету. Иногда это удавалось, а иногда, ударившись в лоб или щеку, конфета падала в сани.

Наконец, мы переехали реку Саскачевань, свернули с главной дороги и поехали вдоль берега. Здесь, в глубокой долине, стояла полная тишина. Было необыкновенно темно. Высокие берега, покрытые лесом, выглядели в темноте величественными, упирающимися в небеса, горами. Только посередине реки, над нами, виднелась узкая полоса свинцового неба, усеянного редкими звездами. Что это за люди, куда они меня везут, я совершенно не знал. Время казалось бесконечным. Одолевал холод, ноги одеревянели от стоянки на одном месте. Молчание было давящим, усталость обессиливала.

Вдруг раздалось «Го!». Лошади остановились. Молодые люди быстро и молча выскочили из саней, отпрягли лошадей и удалились с ними в темноту. Я остался один в санях. Холод. Тишина. Темнота. Одиночество. Выйдя из саней и пригнувшись к земле, я заметил в стороне какой-то темный силуэт. Взяв чемоданы, направился к силуэту. Приблизившись, увидел небольшую деревянную хижину. Сквозь щели низкой двери пробивался слабый свет. На мой стук никто не ответил. Толкнув дверь, я вошел в слабо освещенную комнату, оказавшуюся кухней. В углу, около плиты, стояла женщина, одетая в какие-то тряпки вместо одежды. На мое приветствие она ничего не ответила, а бросив взгляд в мою сторону, продолжала возиться около плиты.

Осмотревшись, я заметил другую дверь. Не ожидая приглашения, я направился в эту дверь и очутился в еще более странной, слабо освещенной комнате. В одном углу стоял грязный, грубо сколоченный стол, окруженный скамьями подобной же работы и не лучшей чистоты. В другом углу была широкая железная кровать, покрытая грязными тряпками вместо одеяла. В третьем углу стояла старая заржавленная железная печь с дымящимися в ней сырыми дровами. Стена около печи была увешана ружьями разного калибра. Посреди ружей прибитая к стене лестница вела в небольшую дырку в потолке, как видно, во второй этаж. Комната освещалась тусклой, закопченной керосиновой лампой. От едкого-дыма из печи трудно было дышать.

Усталый, голодный, в обмерзшей одежде, я поместился на стоявшей около печи деревянной скамье. Где я нахожусь? Что за люди здесь живут? Спросить было не у кого: в комнате я находился один. Знал только одно, что путешествуя долгие годы по разным странам, я никогда еще не был в подобной обстановке даже в России во время революции и хаоса гражданской войны.

Прошло около пятнадцати минут. Дверь с шумом отворилась и на пороге показался человек с большой корзиной мелких дров в руках. Вид вошедшего был завершением всего пережитого в этот день. Это был гигант более шести футов роста. На необыкновенно широких плечах сидела голова, имеющая вид копны, занесенной снегом. Но это был не снег. Это были совершенно белые, длинные волосы, падавшие на плечи. Одет он был в рваный пиджак и узенькие брючки, доходившие до колен, отчего ноги выглядели несоразмерно тонкими и длинными по сравнению с гигантским телом. Читатель может представить мои переживания в этот момент.

Вскоре комната стала наполняться посетителями. Приходили молодые и старики, мужчины и женщины с малыми детьми на руках. Все взрослые мужчины и женщины курили трубки. Пришедшие располагались на полу, на скамьях, на столе, с дюжину детей поместили на кровати. К дыму из печи присоединился дым из трубок. Комната наполнилась испарением человеческих тел и мокрой одежды. Наконец, пришли молодые люди, привезшие меня со станции. Они доставили пачки писем и газет, которые раздавали теперь собравшимся соседям.

Страшный видом старик-великан оказался разговорчивым и веселым человеком. Через несколько минут я узнал всю его историю жизни.

- Вы наверное обратили внимание на мою фамилию - Де-Герр. Это одна из древних дворянских фамилий Нидерланд, - рассказывал мой собеседник, - мой отец Фридрих Де- Герр, был близким другом Голландского короля, служил при дворе, был замешан в заговоре, должен был бежать из Нидерланд в Россию, а оттуда наша семья переехала в Канаду.

Привезшие меня со станции были его сыновья, а женщина, которую я встретил в кухне при входе в дом, была женой одного из сыновей. Собравшиеся люди были его соседями, пришедшими получить свою почту, привезенную сыновьями со станции. Обо всем этом я узнал от старика в несколько минут.

Вскоре на столе появился котел с вареной, не чищенной картошкой. Разместившиеся кто где, соседи принялись за скромный картофельный ужин. Меня так же пригласили разделить эту трапезу с ними.

Было уже поздно, когда последний из посетителей оставил комнату. Сыновья и невестка по прибитой к стене лестнице из палок взобрались на чердак, а мне предложили лечь на кровать вместе со стариком.

Наступившая ночь была сплошным кошмаром для меня. Табачный дым рассеялся, печь потухла, из всех щелей снаружи проникал холод. Слева от меня лежало горячее, грязное тело старика, завернутое в вонючие тряпки. Замерзая, он старался прижаться ко мне, а я отодвигался от него к стене, откуда сквозь отверстия дул холодный ветер со снегом. Я замерзал, а закрываться лежащим на кровати порванным, смрадным одеялом было противно.

Ночь казалась бесконечной. Я утешал себя тем, что надо все пережить, но это не согревало меня. Наконец, в окна и щели начали пробиваться светлые лучи. Все спали крепким сном. Освободившись от тряпок и от соседа, я вышел в кухню, нашел ведро с водой. Поверх воды была толстая ледяная корка. Я разбил ее, обмылся и был готов к новому дню.

Оказалось, что начальник станции, нашедший для меня подводу, случайно или только, чтобы отделаться от меня, направил меня в противоположном направлении. Мой адрес был к Федору Буланову, а меня направили к Ивану Булатову, живущему в сорока милях от первого. Эти сорок миль пришлось ехать на подводах два следующих дня.

Это было одно из самых тяжелых путешествий моей жизни, но оно было и благословеннейшим временем: в доме Де-Герр и по пути я имел необыкновенную возможность - свидетельствовать о Господе перед людьми, которые Господа не знали и знать не хотели.

Через несколько месяцев, на одной из Библейских конференций в Саскачевани, мне пришлось быть на квартире с одним из святых Господних, Германом Фаст, принимавшем участие в служении конференции. Как-то после собрания я рассказал ему о моем приключении прошлой зимой. Он слушал с напряженным вниманием. Наконец, со слезами на глазах начал благодарить Бога: «Ты услышал мою долголетнюю молитву, Боже, и ответил на мои просьбы», - говорил он в молитве.

- Я знаю семейство Де-Герр и жителей этого глухого района, - сообщил мне мой собеседник, - я пробовал несколько раз достигнуть их проповедью Евангелия, но все было напрасно. Ни один из проповедников, которых я просил, не соглашались поехать в этот район. Тамошние люди не принимали свидетельства. Бедность, грязь, пьянство и грех совершенно поработили их. Несколько лет тому назад туда был послан знакомый мне Колпатер, но он никогда не вернулся оттуда. Никто не знает до сего дня, что с ним случилось. Долгое время я молил Господа, дабы Он каким-либо образом послал в среду этих людей одного из Своих свидетелей. Теперь я вижу, что мои молитвы не были тщетными, - сказал он с радостным лицом.

Выслушав его, я понял причины моих прошлогодних приключений. Теперь для меня было ясно, почему кондуктор забыл сообщить мне место пересадки, почему нужный поезд ушел на полчаса раньше, почему я должен был ехать дрезиной, почему нас заносила метель, почему рабочие следующей станции отказались ехать дальше и почему начальник станции направил меня в противоположную сторону. Всем этим руководила невидимая моим глазам Сила.

Передо мною стоял один из Его священников, приносивший на руках молитвы этот темный уголок пред престолом Всевышнего, умоляя выслать делателей. Перед выездом из Виннипега я просил Господа, чтобы Он Сам направил меня в неизвестном для меня пути и указал те души, перед которыми нужно было свидетельствовать о Нем.

Сам лично я вероятно не поехал бы в этот район да и едва ли был бы принят, если бы приехал к ним, как проповедник. Теперь же я попал в их среду неожиданно, как человек недавно приехавший из России и заехавший к ним случайно, по непредвиденным обстоятельствам. И поэтому мое свидетельство принималось с большой охотой и захватывающим интересом. Бог, слышавший мольбы сынов человеческих, в данном случае ответил на молитвы видимым, хотя и необыкновенным образом.

* * *

Несколько лет тому назад мы прибыли в Миннеаполис, где должны были провести специальные собрания. Остановились у брата Товстенко, одного из диаконов церкви. Первое собрание должно было состояться вечером. О собраниях было широко объявлено, все члены церкви молитвенно готовились к ним за много времени до этого. Но за несколько часов до собрания я внезапно заболел странной, неизвестной болезнью. Через два часа я был бессилен поднять голову с подушки. Головная боль была невыносимой, терзала рвота, температура поднялась почти до предельного градуса. О служении в собрании не могло быть и мысли. Собравшиеся возле меня братья думали отменить собрание, но ради посторонних, которые могли придти по разосланным приглашениям, решено было провести собрание своими силами.

В назначенное время все уехали в молитвенный дом и только мы с женою остались в великой скорби. Был душный июльский вечер. Раскаленные за день цементные улицы и тротуары дышали теперь жарой. В комнате нечем было дышать, не хватало свежего воздуха. С большими усилиями жена вынесла кресло на крыльцо и помогла мне выйти на воздух.

Видя страшную усталость жены, я просил ее пойти прилечь, пока наши друзья возвратятся с собрания. Я сказал, что позову ее, если мне будет хуже.

Был тихий вечер, людей на улице не было видно, широкий тротуар освещался слабым электрическим светом. Вдруг послышался тихий голос: «Встань и ходи». Голос был внятный и определенно повелительный. «Что это - самовнушение, самообман или голос Бога?» - размышлял я в сердце. Ведь я не могу поднять моей руки, как же могу встать и ходить? «Встань сейчас или никогда» - раздался тот же голос вторично.

Без дальнейших размышлений я вскочил с кресла и прошелся по тротуару. Чувствовалась необычайная свежесть во всем теле. Несколько кварталов были пройдены очень легко, как будто я летел на крыльях. В сердце царил необыкновенный мир.

Возвратившись в комнату и разбудив уснувшую жену, я рассказал ей о случившемся. Преклонив колени, мы благодарили Бога за чудесное исцеление. После молитвы я снова вышел на улицу, прошелся по тротуару и вдруг раздался тот же голос: «Немедленно поезжай в Чикаго».

В душе поднялась целая буря. Как мы можем поехать? Что скажут наши друзья? Когда нужно было пойти в собрание и служить словом, я заболел, а теперь, когда все ушли, мы должны оставить их дом и уехать как бы тайно?.. Ведь это похоже на настоящий побег. Уехать до их возвращения казалось невозможным, неестественным, бестактным. Быть может это какое-то искушение, работа темных сил? - задавал я вопрос. «Поезжай в Чикаго немедленно или снова болезнь», - повторил прежний голос.

Возвратившись в комнату, я рассказал жене о новом повелении. Мы решили ехать немедленно. Нужно было спешить, так как последний ночной поезд в Чикаго должен был уйти через 20 минут. Написав записку с разъяснением для наших друзей и опустив ее в ящик для писем, собрав наскоро наши вещи, мы направились к трамвайной остановке. К нашему разочарованию, трамвай прошел, когда мы были в полквартала от линии. Следующий трамвай должен был пройти только через 15 минут, когда отойдет последний поезд на Чикаго.

Мы опоздали, попасть на станцию не было никакой возможности. Это был тихий район, такси ожидать невозможно, а если вызвать по телефону, то все равно - поздно.

Поставив чемоданы на тротуар, мы обратились в молитве к Богу: «Если это Твой путь для нас, то пошли нам возможность попасть на вокзал. Ты знаешь, что мы не имеем больше никакой возможности быть там во-время». После молитвы, подняв головы, мы увидели выехавшее из-за угла такси. Махнули рукой. «На вокзал?» - спросил шофер. - «Да, но поезд уходит через 15 минут и мы вероятно не успеем». - «Не беспокойтесь: я доставлю вас вовремя, я знаю кратчайший путь», - успокоил нас шофер.

Через несколько минут необыкновенно быстрой езды мы были на вокзале, успели купить билеты перед самым закрытием кассы, а еще минуты через две уже сидели в вагоне поезда, который тихо двигался со станции.

Все происшедшее с нами казалось необыкновенным сном. Опомнились мы только в милях двадцати от Миннеаполиса. Что все это значит? - спрашивали мы один другого, не понимая, что и почему все это произошло. Утром прибыли в Чикаго.

Расследовать причины нашего неожиданного и необыкновенного выезда из Миннеаполиса мы не имели времени и силы, да это было бы и бесполезно, ибо мы знали, что это была рука Господа, выведшего нас оттуда в ответ на молитвы святых Его.

В те дни Штаты были наполнены пропагандой антисемитизма, нацизма и других измов. Зная их вред для страны и опасность для верующих людей, мы старались насколько возможно, предупредить от их пагубного влияния. Во время наших Библейских конференций, обыкновенно, одно собрание было посвящено теме: «ХРИСТИАНСТВО И РАЗЛИЧНЫЕ ИЗМЫ». Один вечер для этого был назначен и в Миннеаполисе. Враги Бога, враги верующих и народа израильского следили за нами. Неоднократно верующие предупреждали нас об опасностях. Но мы не имели времени обращать внимания на предупреждения. Уже несколько раз прежде Господь посылал защиту другими путями. Однажды в Германии во время собрания были перерезаны электрические провода и помещение погрузилось в тьму. Тогда верующие обступили нас кольцом и не подпускали никого, пока не был восстановлен свет. В другом месте, чтобы предотвратить опасность, несколько вооруженных полицейских доставили нас в своем автомобиле на квартиру.

Все пути, которыми защищал нас Господь, были странными и необыкновенными. В последнем случае Господь послал неожиданную болезнь, удержавшую от собраний и повелевающим голосом направил нас в другой город. Опасность не была видима нами, но Божье око было над нами, Он все видел и знал. Он же слышал и молитвы других Его святых, которые взывали к Нему о нашей защите. И Он всегда в нужное время посылал Свою помощь и ограждал нас своей десницей, ибо Он всегда имеет и знает пути и средства для защиты. Просьбы Своих святых он слышит и исполняет их, как бы ни были они велики или малы. Нет такой нужды, на которую бы Он ни ответил, безразлично, за кого эта молитва возносится - за свои нужды или за нужды других.

* * *

После моего обращения к Богу в сердце появилось желание - приводить ко Христу других. Где только было возможно, я свидетельствовал лично с первого дня обращения. Но были души с которыми было невозможно иметь общение, хотя жажда - обратить их ко Христу была неутолимой. Особенно лежало на моем сердце одно семейство. По