Неудача в европейской встрече

 

Нельзя сказать, что новый, 1983 год начинался для меня счастливо.

В чемпионате страны «Ювентус» отстал. Ничего в этом драматичного не было бы, если бы команда не насчитывала в своем составе шесть чемпионов мира. И, вполне естественно, виновными в неудачах «Юве» оказались два иностранца – Бонек и я. Даже если Росси не забивает гол, то все равно вина в этом лежит на французе. На этом «франчезе»…

Слава богу, в «Сент‑Этьенне» я прошел через огонь, воду и медные трубы. Будучи человеком спокойным и здравым, я решил смириться и подождать. Волей‑неволей это должно было пройти, так как я умел делать свое дело. Меня обязательно поддержат тифози, которые полгода назад встретили меня в Турине, как бога во плоти, и, надрываясь, кричали: «Давай, Платини!». Их боевой клич достигал глубин моего сердца. Только моим болельщикам я обязан своим возрождением, своей лучшей физической формой. Публике и себе самому. Уж во всяком случае, не спортивным журналистам, которые ищут сенсации и которым я так и не смог ничего доказать.

Тренировки на «Стадио Комунале» продолжаются как ни в чем не бывало. Каждое утро около 10.30 мы выходим в халатах из кабинета массажиста, затем пересекаем улицу, проталкиваясь через узкий проход, образованный нашими любопытными болельщиками, чтобы добраться до небольшого тренировочного поля. Должен признаться, я немного опасаюсь этой длящейся всего несколько секунд встречи лицом к лицу с публикой, у которой есть все причины нас искренне ненавидеть. Однако даже после ничейного матча с «Кальяри» ритуал остается прежним, и я спокойно избегаю воображаемого суда линча, который так красочно предрекали журналисты. Наши болельщики хранят молчание, даже когда мы пересекаем улицу, почти касаясь их. Всеобщий любимчик Паоло Росси, это «испорченное дитя», испорченное всеобщим вниманием и любезными дружескими похлопываниями по плечу, шествует во главе процессии, и болельщики стараются не пропустить ни секунды грандиозного спектакля, где главное действующее лицо – живой бог, окруженный еще ореолом славы главного бомбардира и победителя последнего чемпионата мира. Наустах Тарделли все время блуждает улыбочка. А ворчливый Джентиле корчит недовольную рожу. Дзофф легко несет свое большое тело. Лица Ширеа и Кабрини абсолютно ничего не выражают. Наконец Бонек и Платини… Первый все время вертит головой. У него красноватое, симпатичное лицо поляка. Что касается второго, то тот шествует смело, без опаски, но устремив глаза в землю, как будто пытается отыскать там золотой самородок или же… футбольный мяч.

Часто мальчишки с листочком бумаги в руках бросаются ко мне и звонко кричат: «Мишель! Пожалуйста! Пожалуйста!». Будущие тифози! Я даю автографы. Иногда, даже в это трудное для меня время, находится в толпе добрый человек, который бросает в мой адрес: «Не падай духом, Мишель!». Поворачиваясь к нему, я одариваю его благодарной улыбкой.

Сегодня утром после стольких недель я могу тренироваться возле стенки с полной силой. Моя болезнь проходит. Боль еще дает о себе знать, но я чувствую, что выздоровление уже не за горами. Ради этого я использовал все средства, в том числе и иглоукалывание, гомеопатическое лечение.

Вопрос в это время стоял так: сможет ли Платини отыграть два года, обозначенные в его контракте, или же, обремененный долгами, ставший всеобщим посмешищем, он предпочтет возвратиться на родину, освободив «Юве» от своего присутствия? Я никогда не ставил перед собой подобного вопроса. С самого начала моих выступлений за «Юве» мне просто не везло, словно меня кто‑то сглазил. Тифози должны были понять, что в неудачах их команды – лишь часть моей вины. Но пойди объясни им, что и их шесть чемпионов мира тоже несут ответственность! К счастью, местные девицы продолжали оставлять свои имена и фамилии на кузове моего «рейндж‑ровера», зарегистрированного в Сент‑Этьенне. Это очень помогало сохранять хорошее состояние духа!

В то время у меня были и другие проблемы. Еще решая вопрос, куда направить свои стопы – в Лондон или в Турин, будучи абсолютно уверенным в своих знаниях итальянского, я, как полоумный, зубрил английский. И вот результат: приехав в страну своих предков, – да простит меня Франческе! – я с трудом изъяснялся на итальянском, и, вероятно, у меня был абсолютно дурацкий вид, особенно при общении со своими товарищами по команде. Кое‑как сладив с футбольным языком, мне еще оставалась «дистанция громадного размера» до разговорного языка. Я не в силах был принимать участие в беседах, не понимал шуток, отпускаемых другими игроками. Единственный человек в команде, с которым я мог общаться, был Тарделли. И, конечно, Бонек, так как нас связывала общая несчастная судьба. Таким образом, мне предстояло преодолеть языковой барьер, чтобы иметь возможность сблизиться с другими игроками.

На Рождество Аньелли, вероятно, устав от сплетен и пустых разговоров, посетил меня и сказал: «Нужно больше забивать голов».

И все же в то трудное время я верил, что в конечном итоге победа окажется на моей стороне. Все‑таки я находился в «футбольной» стране, в одной из самых великих команд мира, с игроками, вполне способными завоевать титул обладателя Кубка европейских чемпионов. Уйти тогда из клуба было бы серьезной ошибкой. Вероятно, мне могли бы указать на дверь, если бы моя игра не улучшилась. Я шел на такой риск. Но, оставаясь в команде, я также знал, что меня ждет впереди… Я был уверен, что мой день придет, он обязательно наступит; разве мой отец, Альдо, не говорил мне, что добрые феи футбола склонялись над моей колыбелью в детстве?

И вот в начале февраля наступил, наконец, мой день. Сокрушив со счетом 3:0 «Фиорентину», мы вновь завоевали нашу публику. А пресса, которая в этой стране столь быстро себя дезавуирует и себе же противоречит, не испытывая при этом ни малейшего комплекса, тут же воскурила мне фимиам. «Гадзетта делло спорт» поставила мне самый высокий балл за игру: 7,5 из 10, дала лестный для меня заголовок: «Великолепный ведущий игрок встречи» и следующий комментарий: «Длинные пасы француза, всегда точные, посланные вовремя, лежат в основе прекрасного успеха „Юве“. Наконец успех пришел ко мне. Давно пора.

13 марта, забив со штрафного удара на 88‑й минуте победный гол во встрече с командой «Рома» на ее поле, я вывел «Юве» на три очка вперед среди лидеров итальянского чемпионата. Этот успех я отметил у своего дружка Илио, в его ресторане «Де монди» возле туринского вокзала. Ризотто и вино «Бароло»…

В среду, 16 марта, состоялся наш первый матч в розыгрыше Кубка европейских чемпионов с «Астон Виллой». Он останется в анналах трансальпийской прессы. В угаре эйфории все спортивные ежедневные газеты поставили мне 9 очков из 10 возможных. Такого еще не было в истории «черно‑белых»! Туринская газета «Туттоспорт» под заголовком «Фантастический Платини – суперзвезда „Ювентуса“!» привела такой комментарий: «Юве» еще никогда не был столь великим. Профессор Платини поднимается на кафедру, и «Астон Вилла» робко склоняет голову…». «Платини играл так, словно он представитель иной, внеземной цивилизации. В настоящее время это – самый яркий игрок мирового футбола», – явно переоценивая меня, писала газета. Футбольный король Италии… Но надолго ли? Только мои несчастные ноги знали ответ.

Пресса, которая энергично меня восхваляла, даже писала о моей будущей «натурализации» и превращении в итальянского гражданина. Но об этом не могло быть и речи. Франческо не зря боролся, чтобы сделать нас французами: я, конечно, останусь французом навсегда.

В начале мая я опережал на два гола Альтобелли, лучшего снайпера в итальянском футболе, забив 18 голов. Я чувствовал, что целиком вписался в команду. И овладел, наконец, итальянским языком. Мы стали очень близкими приятелями с Росси. Наконец‑то после одиннадцати лет своей профессиональной футбольной карьеры я обрел идеальный клуб. Теперь я уже твердо знал, что даже после истечения моего контракта с «Юве», даже если он не будет через два года возобновлен, я не стану снова играть в каком‑нибудь французском клубе…

25 мая 1983 года, финал Кубка европейских чемпионов в Афинах. В этот день нам предстояло выиграть у немецкого клуба «Гамбург», жестких и упрямых игроков. Пятьдесят тысяч наших тифози толпятся у дверей агентов путешествий, которые предлагают путевки стоимостью начиная с 800 франков. Для всех нас это – конец сезона.

Кубок европейских чемпионов. Пришел момент, чтобы его выиграть, наступило это священное для нас мгновение. Весной 1984 года, после истечения срока моего туринского контракта, если мне не предложат его продлить, вполне возможно, я подпишу новый с нью‑йоркским «Космосом», с этим последним пристанищем всех великих футболистов: короля футбола Пеле, Беккенбауэра. Но контракт с «Космосом» означает конец выступлениям за «трехцветных», мой окончательный уход из сборной Франции. Трудный выбор, который я обещаю себе сделать до Рождества 1983 года…

А сейчас предстоит розыгрыш Кубка европейских чемпионов. Остается всего три дня до сражения с «Гамбургом». С командой Магата будет трудно маневрировать. Но жара в Афинах может стать нашим союзником. Нужно быть быстрее и живее, чем немцы…

Перед финалом французская пресса выбирает меня в качестве своей мишени. Там всех ужасно волнует, сколько Мишель Платини, этот король итальянского футбола, зарабатывает. 15 миллионов сантимов в месяц? Больше? Кроме того, утверждают, что с недавнего времени Мишель Платини раскатывает в «фиате 1‑55» стального цвета. Вероятно, это подарок самого синьора Аньелли? Отмечу мимоходом, что такая машина есть у каждого игрока нашей команды, которую они получили за верную и хорошую службу…

Я же думаю только о футболе. О том футболе, в который нужно нам играть, чтобы победить «Гамбург». Это почти та же команда, которая три года назад потерпела поражение в том же финале Кубка от «Ноттинхэм форест». Силы соперников были почти равны, и матч закончился с минимальным счетом 1:0 в пользу англичан.

Мы только что выбили «Астон Виллу», победителя Кубка прошлого года. Она с трудом победила в финале с разницей всего в один гол мюнхенскую «Баварию». Теперь предстоит встреча с мощной незнакомой нам командой, жаждущей победы после двух проигранных с минимальным счетом финалов…

После того как матч состоялся, подавляющее большинство европейских газет помещают такой заголовок: «Магат побеждает Платини со счетом 1:0».

Теперь ничтожное преимущество у команды из ФРГ. Ощущение такое, как будто «Юве» утратил звание чемпиона мира, которое Италия завоевала на последнем чемпионате. Проснувшись в четверг, 26 мая, я все прочитал, все осознал. Платини стал жертвой дикого прессинга со стороны Рольффа. Как и Марадона на чемпионате мира. Как Круифф в Мюнхене в 1974 году во время драматического по своему характеру финала ФРГ – Нидерланды. У меня раскалывается голова. Мне снились какие‑то кошмары всю ночь. Но это все было вчера. Давно. Моя мечта лопается, как воздушный шар. Платини – жертва грубой опеки… Во втором тайме я получил всего три хороших паса. Вся команда «Юве» стала какой‑то неловкой. Выхолощенной. Матч мог продолжаться всю ночь, и все равно мы не забили бы ни одного гола. Среда, принесшая нам несчастье. Я даже расплакался. После матча мы приехали в отель, храня глубокое молчание. И я заранее знал, что, когда мы будем спускаться по трапу самолета в Турине, нас не будет встречать ни один болельщик.

 

«Давай, Платини!»

 

Забив два гола, я завоевал в июне 1983 года «Ювентусу» Кубок Италии. Впереди отпуск, который я собираюсь провести на Мальдивах.

И вот когда я лечу к островам в Индийском океане, самое время подвести итог моему первому футбольному сезону. Номер 10 – самый знаменитый номер итальянского (а возможно, европейского?) футбола – старается сохранять трезвую голову. Я помню, что вначале в «Ювентусе», когда выходил на поле, практически не видел мяча. Я находился сзади, мяч оказывался впереди; я перемещался вправо, мяч летел влево. Казалось, я бегал в вакууме. Как вам нравится, игрок без мяча в составе «Юве»? Затем ветер подул в другую сторону. Я теперь – лучший снайпер Италии, забивший 30 голов: 18 – в чемпионате, 7 – в играх на Кубок Италии, 5 – в играх на Кубок европейских чемпионов. Но у меня сложилось какое‑то странное впечатление от итальянского футбола. Он скорее однообразен. Хотя «Рома», которой руководит шведский тренер Нильс Лидхольм, придерживается в игре «открытого» футбола. Исключением является и «Интер» Эваросси Беккалосси, этого истинного артиста, который пытается найти красоту в движении, красоту приемов.

Мои отношения с товарищами по команде вначале были не такими, какими они могли бы быть. За исключением Бонека, еще одного труженика футбола, иммигранта, которому я обязан из своих 18 забитых голов где‑то 11. Для меня ясно одно: если грядущий сезон не принесет мне удовлетворения, как игроку, то я заключу контракт с «Космосом», который все больше и больше со мной заигрывает. Могут сказать: «Мишель Платини обиделся потому, что упустил свой шанс в финале Кубка европейских чемпионов, играя против „Гамбурга“. Чепуха. „Гамбург“ играл лучше нас, и я добровольно склоняю голову перед этим. У футбола есть свои законы, как и свой кодекс чести. Я всегда уважал и то и другое…

Конец июля. Мы вновь собираемся в «Вилла Перозе», чтобы начать подготовку к новому сезону. Время теперь бежит быстрее. У меня единственное желание – провести как можно лучше предстоящий сезон, без травм и болезней. От этого зависит, возобновит ли «Ювентус» со мной контракт, который истекает 30 июня 1984 года.

В начале сентября президент клуба «Пари‑Сен‑Жермен» Борелли «открывает охоту» на Платини. Он явно спешит, но, судя по всему, не намерен уступать «Арсеналу» или «Юве».

Что я могу ответить Фрэнсису Борелли? Прежде всего, чтобы он подождал до весны будущего года, когда наступит более удобный и подходящий момент для переговоров о переходах. Его преждевременные действия порождают напрасное беспокойство в рядах игроков «Пари‑Сен‑Жермен», как, собственно, и у их коллег из «Юве». Тем более что я вряд ли соглашусь на его предложение: стоит однажды сесть за руль «феррари», уже не захочешь садиться ни в «рено‑6», ни в «2‑СВ». Я уже тысячу раз говорил: либо я вновь подписываю контракт с «Юве», либо отправляюсь в Нью‑Йорк, в «Космос».

Как объяснить Борелли, что здесь, в Италии, футбол – это священнодействие, это итальянская коррида. Я и сам уже близок к такому пониманию футбола. Когда мне было пятнадцать лет, когда я видел дриблинг Пеле, выходы Круиффа, я уже тогда чувствовал в этом что‑то священное, что‑то от религии, ощущал что‑то трагическое в смертельном приговоре команды, потерпевшей поражение…

19 октября 1983 года нам предстоит выступать в розыгрыше Кубка европейских чемпионов против «Пари‑СенЖермен» на его поле. Можно заключить, что в жеребьевку вмешался сам дьявол! У Кристель было в отношении этого какое‑то предчувствие. Я лично в него не верил. И оказался не прав. Мой друг с телевидения Тьерри Ролан не может отказать себе в удовольствии и не позвонить мне. Он верил в шанс Парижа, тем более что играть предстояло в «Парк‑де‑Пренс». Он буквально умирал от смеха. Но ему было далеко до Тарделли, который после полудня, когда узнал об этой сногсшибательной новости, заявил, давясь от смеха, что я значительно популярнее во Франции, чем Бонек в Польше. Он имел в виду полуфинал Кубка европейских чемпионов, который мы разыграли в апреле в Лодзи в Польше. Бонеку пришлось испытать на себе, что такое презрительный свист публики. Что касается Росси, Джентиле или Кабрини, этих прожженных профессионалов, то они никак не могли разделить со мной моих терзаний. Их только интересовала поездка в Париж, отличный отель, где они остановятся, возможность сделать нужные покупки и повеселиться. Они даже не знали, что «Пари‑Сен‑Жермен» играет на стадионе в «Парк‑де‑Пренс», а имена таких игроков, как Рошто, Батеней, Фернандес или Барателли ни о чем особенном им не говорили. Для них «Пари‑Сен‑Жермен» был пирожным, которое нужно было съесть. Закуска перед тем, как вступить в настоящую борьбу за Кубок европейских чемпионов.

Только один Траппатони, всегда собирающий сведения о противнике, захотел выслушать мое мнение о «ПариСен‑Жермен». «Ну, скажи, Мишель, трудно нам придется или легко?» Не колеблясь ни секунды, я ответил: «Думаю, что нелегко». Траппатони взял билет на самолет и отправился в Париж, чтобы лично во всем удостовериться. Он присутствовал на матче «Пари‑Сен‑Жермен» – «Брест» в «Парк‑де‑Пренс». Команда произвела на него приятное впечатление. Но, по его словам, из‑за нее у него не болела голова. Тем более что в воскресенье перед самым матчем в Париже нас ожидало 190‑е по счету большое дерби между «Юве» и «Торино». А большое дерби – это дело чести, вендетта между братьями по крови.

Я раздумываю. Тем хуже, если меня освистят мои бывшие болельщики. А вдруг мне придется бить пенальти или штрафной удар? Вероятно, я все же попытаюсь их забить. Ведь я защищаю цвета «Ювентуса», играя в первой его линии. Я должен победить «Пари‑Сен‑Жермен».

Результат этого матча известен – 2:2. Когда я «промазал» свой первый удар, на мою голову обрушился неистовый свист публики, собравшейся на стадионе «Парк‑деПренс». Какая‑то тоскливая робость овладела мной и не отпускала до конца матча. Я опасался продвигаться вперед с мячом. Я стал распасовывать насколько можно аккуратнее мяч то Кабрини, то Джентиле. Затем, будучи не в силах больше выносить неблагодарность публики, я сделал этот несчастный, полный презрения жест. Сейчас, спустя столько времени, я сожалею об этом поступке, но он был обращен лишь к определенной части публики – той, которая нещадно меня освистывала и оскорбляла… Но это уже в прошлом. В прошлом, которое я стараюсь забыть. Эта же публика позже, прибыв в Мексику на чемпионат мира, бурно приветствовала меня, когда я там выступал за «трехцветных».

После матча с «Пари‑Сен‑Жермен» в «охоту» за Платини включился «Реал» (Мадрид). Турин или Мадрид? Пойдет ли Платини по стопам Раймона Копа? Я же неустанно повсюду повторял, что в Турине я нашел бутсу, которая мне вполне по ноге, а что касается будущего, там посмотрим.

В начале ноября я имел несчастье заметить в своем выступлении по телевидению «Монте‑Карло», что я расхожусь по некоторым вопросам со своим тренером Траппатони, в частности по поводу нашей наступательной инициативы, которую мы упустили, играя против «Пари‑СенЖермен». Все это плохо кончилось.

В это же время я получил в Париже «Золотой мяч», который я буквально из‑под носа утащил у Дэлглиша, Сименсона, Страчана и… своего победителя Магата! Мне не хватало только того, чтобы «Гадзетта делло спорт» и «Коррьере делла сера» начали с самым серьезным видом предсказывать мое будущее, связывая его с «Ювентусом».

Но вдруг неожиданно выясняется, что я подвожу команду как раз в том, что Фалькао в «Роме» прекрасно удается. Меня обвиняют в том, что я не могу придать «старой синьоре» ту свежесть, которую этот бразилец вносит в игру «Ромы». Итальянская пресса поднимает из‑за этого невероятный шум. Что касается меня лично, то я предпочитаю любоваться своим «Золотым мячом», вторым, присужденным французскому игроку. Первым был Копа, который получил его в 1958 году. Он был мне присужден решением 18 из 26 судей. Мимоходом должен заметить, что в предыдущем году этот приз получил Паоло Росси.

Достаточно было выиграть один матч у «Вероны» (3:1), чтобы вся наша команда вновь возликовала. А я просто умираю от восторга! Именно этот момент с благословения папаши Аньелли выбирает Траппатони, чтобы поманить меня возобновлением контракта еще на год, до сезона 1985‑го. Я не отказываюсь, но даю понять, что предложения моего приятеля президента клуба «Космос» Эртегана для меня не безразличны. Но я чувствую себя превосходно в Турине, я хорошо устроился здесь с женой и детьми. И в глубине души я знаю, каков будет мой выбор. Однако я привередничаю, побуждая руководителей «Юве» продлить мой контракт не на один, а на два года. Бернар Женестар прекрасно ведет мои дела во Франции, присматривая за линией по пошиву спортивной одежды и спортивным комплексом в Сент‑Сиприене. Таким образом, мне ничто не мешает оставаться в Турине.

Более того, мои товарищи по команде, не сговариваясь, предпринимают настоящее наступление на меня, призвав на помощь все свое дружелюбие. Паоло Росси: «Вначале у нас с ним были некоторые проблемы в общении, это правда, но теперь давно все улажено, все идет отлично. Мишель непременно должен остаться с нами, это в наших общих интересах». Бонек, мой давнишний друг: «Я не хочу, чтобы Платини ушел из „Юве“. Он нужен команде». Спасибо, Паоло. Спасибо, Збигнев. Наконец и сам Аньелли с равнодушным видом прошептал нужные слова в нужные уши: «Я готов вмешаться лично для того, чтобы Платини остался у нас». После этого мне не оставалось ничего другого, как остаться.

Большие маневры удались. Я подписал контракт с «Юве» еще на два года. Это дает мне время, чтобы подумать о будущем. В июне 1986 года мне исполнится тридцать один, и, несомненно, у меня возникнет желание передохнуть.

Может, я отправлюсь в «Космос», если только я еще окажусь там нужным.

Время все больше убыстряет бег, подчиняясь ритму успехов «черно‑белых», их неумолимому восхождению на вершину.

Мы приближаемся к финалу Кубка обладателей кубков. 25 апреля на своем поле мы побеждаем «Манчестер Юнайтед». Дальше дорога ведет нас в Базель, где 16 мая должна состояться финальная игра. На этот раз мы непременно должны выиграть!

И мы выиграли! «Порто» достойно сопротивлялся, но мы были, несомненно, сильнее. 2:1. Матч высокого уровня, s котором были и интрига, и напряжение.

После победы над «Порто» у меня появилось такое чувство, что в будущем я не проиграю ни одного матча, не говоря уже о том, что я надеюсь на выигрыш сборной Франции в чемпионате Европы.

Итак, завершается сезон, мой второй футбольный сезон в Италии. Я сыграл свой сотый матч за «черно‑белых» против «Самбене Деттезе» в играх на Кубок Италии. Я провел 58 матчей в чемпионате (забил 36 голов), 25 матчей в играх на Кубок Италии (13 голов) и еще 17 матчей в европейских Кубках (7 голов). Кроме того, сборная Франции становится чемпионом Европы, Немного о личной жизни. Незабываемые, волнующие часы, проведенные в лоне семьи, – это ключевые моменты моего существования.

В августе 1983 года, перед началом второго сезона в «Ювентусе», я с семьей провожу идиллический отпуск на Мальдивах. Роль фотокорреспондента играет моя жена Кристель, которая буквально строчит затвором аппарата и постоянно ищет удобный случай, чтобы удовлетворить свою фотострасть и одновременно подготовить для «Пари‑матч» исключительный репортаж. Слоняясь по острову Мале со своими детьми Лораном и Мариной (ей уже два с половиной года), я буквально погружаюсь в этот земной рай. Я с восторгом отдаюсь радостям подводного плавания.

Кристель все труднее становится выдерживать мою популярность. Она уже не сопровождает меня в поездках и не присутствует на матчах. Она отказывается от приглашений на официальные обеды и старается не делать покупок в больших универсамах Турина. Она больше не подписывает моим именем денежные чеки и предпочитает использовать свою девичью фамилию. Оборотная сторона медали славы… Своих друзей она теперь выбирает не в среде профессиональных футболистов. Исключение – только жена Бонека Виеслава. Вместе с ней они четыре раза в неделю посещают курсы аэробики, когда не играют в теннис.

В конце моего второго туринского сезона, в июле 1984 года, я лечу в «Конкорде» в Соединенные Штаты вместе со своей небольшой семьей.

Раз в год я имею право воспользоваться таким отдыхом, когда вся наша семья собирается вместе и каждый из нас может по‑настоящему наслаждаться присутствием других. Футбол настолько изматывает меня за одиннадцать месяцев из двенадцати, что без такого отдыха я бы взорвался, как мина замедленного действия.

Здесь, в Соединенных Штатах, мои дети наслаждаются компанией своих идолов: Микки Мауса, Дональда, Диего и другими… И, наконец, я могу говорить обо всем на свете, кроме футбола! В Нью‑Йорке мы встаем в семь утра, чтобы совершить раннюю прогулку по Центральному парку. Но дня явно не хватает, чтобы успеть насытиться новыми впечатлениями…

До этого мы обычно проводили отпуск на Мальдивах, на Сейшельских островах, на Мартинике или же в Бразилии. И вот мы решили покончить с традицией отдыхать на островах, залитых солнцем. Я намерен теперь открыть Новый Свет, который в прошлом очаровывал и притягивал к себе стольких моих итальянских предков… Сегодня мы развлекаемся в Нью‑Йорке, завтра полетим в Лос‑Анджелес… Марину и Лорана там, прежде всего, ожидают чудеса Диснейленда.

Я стараюсь делать все, чтобы мое имя не было тяжким грузом для детей. У нас дома я пытаюсь поменьше афишировать свои спортивные трофеи и медали. Я обычно не приношу домой газет, в которых речь идет о моей персоне.

Мне хорошо в Турине. Клуб сделал все, чтобы мы жили в этом городе, как в раю. Я веду затворническую жизнь, и мой покой нарушают лишь полсотни ежедневных писем, которые все же доставляют мне подающие надежды Шерлоки Холмсы. В спокойной обстановке своей резиденции я смотрю телевизор, включаю видеомагнитофон или же развлекаюсь, составляя различные комбинации на своем персональном компьютере или придумывая игры.

В Турине я вожу только «фиат‑1», чтобы не дразнить своих болельщиков. Свой «феррари» я приберегаю для поездок в Милан с Кристель. Я туда отправляюсь раз в неделю из‑за своей телепередачи «Почти гол», и мы употребляем нашу дополнительную «прибыль» на «опустошение» магазинов.

Если бы господь бог не вручил мне футбольный мяч, то, возможно, сегодня я был бы скромным служащим. Я всегда об этом помню. Но в конце концов, как человек, я вряд ли бы сильно изменился. Я остаюсь таким же, как все, как сотни других, и астрономические суммы денег отнюдь не вскружили мне голову.

В Соединенных Штатах профессиональный футбол (не американский футбол), на мой взгляд, пребывает в жалком состоянии, и нужно признаться, что сей прискорбный факт удержал меня от принятия решения закончить свою футбольную карьеру в Нью‑Йорке, в клубе «Космос». Вопрос об этом стоял вполне реально.

В критические для меня моменты, в трудные для карьеры мгновения, при подготовке к сложным матчам я нахожу успокоение только в умиротворяющем кругу семьи, играя со своими детьми. Так было перед матчем с «Бордо», в сентябре 1985 года, так было и перед печально знаменитой встречей между «Ювентусом» и «Ливерпулем» на стадионе «Эйзель» в Брюсселе.

 

Чемпион Европы

 

Два года назад, покидая Севилью, я дал французам клятву: «В следующий раз я выступлю лучше».

Выступить лучше… Конечно, перед нами стояла цель принять участие в следующем чемпионате мира, где случай в отборочных играх мог вновь поставить сборную ФРГ на нашем пути из Гвадалахары в Мехико.

Но впереди два года, и еще рано мечтать о возможном триумфе.

Случай проявить себя выпадает на полпути между двумя чемпионатами мира. Он приходится на июнь 1984‑го и принимает облик чемпионата Европы, который был столь вовремя и столь удачно организован Францией.

Перед этим большим состязанием, как обычно, лучшие футболисты Франции вновь собираются в пиренейском отеле, расположенном в лесной чаще в Фон‑Ромё.

Я теперь настолько сроднился с «Ювентусом», что даже не знаю, как меня сегодня воспринимает моя родная французская публика.

Свист в «Парке» в прошлом году, когда жребий нас свел на этом стадионе с «Пари‑Сен‑Жермен», несколько умерил мое восторженное к ней отношение. Теперь я живу, уповая только на себя, пользуюсь поддержкой тех, кто меня действительно любит. На остальных мне наплевать, на всех этих критиков и моралистов. На поле, когда меня освистывают совершенно несправедливо, я могу сделать публике презрительный жест, жест насмешливый и провокационный, чего я бы прежде себе никогда не позволил. Я стал менее непосредственным и естественным. До этого я был веселым, и душа моя была открыта для всех. Отныне я опасаюсь льстецов и ложных друзей. Я услышал столько оскорблений в тот памятный вечер, когда 19 октября мы играли с «Пари‑Сен‑Жермен», что моя моральная броня не выдержала. Тогда я даже поклялся себе, что больше никогда не буду играть во Франции, если только публика посмеет меня вновь освистать в следующем матче. Однако в следующей встрече – между сборной Франции и Англии – все было хорошо…

27 июня 1984 года – дата финальной игры чемпионата Европы. Сегодня 30 мая. Идальго уверен в себе и в нас. Для него не существует никаких сомнений. Мы обязательно выйдем в финал. И мы его выиграем…

Остается только дождаться финала.

Никогда французская сборная не знала чести и радости быть на самом верху европейской футбольной иерархии.

Наступает 15 июня, приближающее нас к триумфу, о котором мы постоянно мечтаем. И вот я, с вымпелом в руке, капитанской повязкой на левом рукаве футболки, вывожу сборную Франции на стадион «Парк‑де‑Пренс», трибуны которого усыпаны красными флажками с большим белым крестом посередине, флажками этих викингов из Дании. Они полощутся на ветру под бравурные, торжественные, воинственные марши оркестра «Иностранного легиона». Не вызывает сомнения, что в этом чемпионате все будут играть отважно.

Матч для настоящих мужчин, в котором нужно выложиться полностью.

Мне приходится особенно трудно. Немецкий тренер датчан Зепп Пионтек дал задание опекать меня Клаусу Бергреену. Я провожу долгие минуты, уткнувшись носом в траву, после работы этой громадной «косилки». Наконец за 12 минут до конца тайма мне удается поймать датчан на ошибке. Удар правой. Гол. Победа.

Встреча Франция – Бельгия на новом стадионе «Божуар» в Нанте – простая формальность. Счет 5:0 в нашу пользу. Сборной Бельгии не часто удавалось выигрывать у Франции.

Я забиваю три гола: удар с лёта левой, пенальти и удар головой. С самым непосредственным видом я реализую свой первый хэт‑трик в составе национальной сборной, превышая тем самым на три очка рекорд Жюста Фонтена (28 голов), до этого времени лучшего снайпера всех времен в составе сборной Франции. Мой большой индивидуальный успех просто выводит из себя всех игроков команды. И Жоэль Батс, наш вратарь, все объясняет кратким суждением: «Платини? К нему прилипла удача!».

Я покидаю Нант и вместе со сборной приезжаю для встречи с Югославией в Сент‑Этьенн. Толпа болельщиков радостно приветствует меня. И я благодарю их, забивая три гола: один с левой, второй головой в падении и третий со штрафного удара прямо по центру в ворота, как в те былые великие дни в составе «зеленых».

Публика, которая пришла на этот матч, не в силах до конца осознать свое вновь обретенное счастье. Для французов наши победы, как зеленый оазис в долгом переходе любимой командой через пустыню.

Побывав в своей старой раздевалке и посидев на своем месте, которое, казалось, еще хранило память обо мне, я лично пережил сильное и глубокое чувство. Не могло быть и речи о том, чтобы проиграть в Сент‑Этьенне. И хотя сборная Югославии повела в счете, мы продемонстрировали все, на что только были способны. И в итоге выиграли со счетом 3:2. Вообще‑то, несмотря на возможность поражения, мне нравятся такие напряженные игры, почти потасовки, как эта. В накаленной, нервной атмосфере, когда постоянно растет счет противника, все возможно, и в таких встречах разыгрываются самые драматические сцены.

Затем мы играем в Марселе. Противник – сборная Португалии.

Весь Марсель залит солнцем, а его стадион напоминает точь‑в‑точь ту бетонную арену под открытым небом, где играют «Бенфика» и «Порто».

Домерг, местный игрок, принимающий участие в сборной на этом этапе, будущая звезда «Олимпик де Марсель» отправляет первый гол в «корзину» Бенто. Вместе с Тиганой и Жирессом я устремляюсь к нашему великолепному «джокеру», чтобы его поздравить. Домерг, по сути дела, вышел на замену дисквалифицированного Аморо, который несколько потерял голову в конце первого матча с Данией.

Франция – Португалия. 1:1. Таков окончательный счет игры. На Марсель надвигается темная ночь, а нас охватывает тревога. Если вдруг повторится то, что было в Севилье? Под ярким табло, где блистает во всей своей беспомощности счет матча, болельщики зажигают красные бенгальские огни. Этим пламенем они хотят зажечь огонь и в нас, призывают нас продолжать борьбу, вести ее до конца.

Но болельщики португальцев тоже находятся здесь, на трибунах – со своими флагами, песнопениями, яркими бенгальскими огнями.

Трудно разобраться, кто же здесь кого поддерживает.

Две силы противостоят одна другой как на поле, так и на трибунах. Португальские игроки: Шалана в нападении, Пачеко, мой телохранитель, Жордао. Они проявляют особую отвагу в начале дополнительного времени. Они верят в свою счастливую звезду. Они правы. И Жордао нам всаживает второй гол.

Как и в Сент‑Этьенне, нам снова предстоит отыгрываться. Но обстановка здесь хуже, так как нам нужно поскорее отквитать гол. К счастью, это делает все тот же Домерг. 2:2.

Но этого недостаточно. У всех тех игроков, которые принимали участие в чемпионате мира 1982 года, есть свой призрак, который ему надлежит постоянно изгонять. Это призрак Севильи. На этот раз, клянусь, мы не будем пробивать пенальти. Я это читаю в пустом взгляде Луиса Фернандеса, в шатающейся походке Жана Тиганы.

Ну, еще одно усилие.

Я уже на последнем издыхании. Я под собой не чувствую ног. Только стучит в голове: «Севилья, Севилья». Это слово сверлит мой мозг с каким‑то жестоким, назойливым упрямством.

Мы доминируем.

Идет грубая игра.

Игроков сбивают с ног.

Преследуют по всему полю.

Португальцы не прочь попытать судьбу в пенальти. Им хорошо известен наш комплекс, и они начинают тянуть время. В поисках поддержки я бросаю отчаянные взгляды в сторону Тиганы.

Остается меньше минуты. 59 секунд… 57… Мы самым фатальным образом приближаемся к пробиванию 11‑метровых ударов… 56. И вот Жан Тигана в каком‑то нервном беге продвигается по полю, удерживая мяч. Ничто и никто его не задерживает. Он достигает линии штрафной площадки, выравнивает курс, сделав небольшой крюк, и продвигается дальше, в глубь обороны противника по центру. А я как раз нахожусь там! Мой удар правой, нанесенный по воротам всего за несколько мгновений до окончания игры, освобождает, наконец, нас всех от кошмарного видения Севильи. Мы все от радости погружаемся в какой‑то туман…

Идальго, который спустя десять лет после нашего общего дебюта прощается со сборной, получает нужный ему финал. Мы все, испытывая необыкновенный подъем, с радостью ему его преподносим.

Я слышу, как он рассуждает о своих игроках: Домерг – откровенный, чувствительный, прямой, Батс – уверенный в себе, решительный… Тигана – подчиняющийся внутреннему инстинкту, человек необычайной щедрости и самопожертвования… Ле Ру – настоящая скала, Лакомб – истинная вера, Босси – опыт, Жиресс – мудрость…

Этот Идальго, испытывая гордость за свое войско, всегда готов раздавать по заслугам ордена и кресты, удостаивающие спортивную доблесть.

Что касается меня, то его слова я воспринял с упоением. Он сказал:

– Платини? Ну что я могу сказать о нем? Это – гений. У него есть все, он владеет всем на свете. Он все понимает, он умеет делать все…

– Ну а недостатки?

– Ни одного.

Таков он с теми, кого он любит, и с теми, кто любит его.

Десять лет он объяснял, почему я, по его мнению, самый выдающийся футболист. Для него я – «фантастический атлет». Атлет? Ну он и скажет… Он находит забавным мой «утиный» бег и считает, что я прыгаю вверх выше даже любого английского нападающего. Он расхваливает мою «железную выдержку», мой «пушечный удар», мою силу и мою «исключительную координацию движений».

Он настолько категоричен в своих суждениях, что порой доходит прямо‑таки до святота