Возникновение древнерусской литературе и её особенности

Вопросы к зачету по истории литературы Древней Руси.

Возникновение древнерусской литературе и её особенности

Литература зарождается лишь в условиях развития классового общества. Необходимыми предпосылками ее возникновения являются 1)образование государства, 2)появления письменности, 3) существование высокоразвитых форм устного народного творчества.

1) Возникновение древнерусской литературы неразрывно связано с процессом создания раннефеодального государства – историческим процессом разложения родового общинного строя восточнославянских племен. Особенностью этого процесса для восточнославянских племен стал переход к феодализму с исключением стадии рабовладельческой формации. Новая система общественных отношений, основанная на классовом господстве меньшинства над большинством трудового населения требовала идеологического обоснования, которого не давала ни языческая религия, ни устное народное творчество.

2) Письменность на Руси появилась задолго до официального принятия христианства. (во 2-й половине 9века свидетельствует черноризец Храбр и «Паннонское житие Кирилла»). 863г. – создание славянской азбуки Кириллом и Мефодием. Привело к быстрому культурному росту южных и восточных славян. (появление древнебалгарских писателей: Иоанн экзарх болгарский, Климент, Константин и сам царь Симеон – сыграли важную роль в развитии древнерусской культуры. «…славянский язык и русский един» - писал древний летописец). 988г. – официальное принятие христианства (помогло идеологически закрепить новый общественный строй). Русь приняла христианство из Византии (православие уже обособилось, официальное отделение в 1055г) – носитель самой высокой культуры, это давало простор для развития национальной культуры, в то время как католическая церковь официально объявила латынь – литературным языком. С конца 10в. – появление системы образования на Руси – «книжного учения». Благодаря принятию христианства Киевская Русь становится передовым гос-вом Европы, а Киев соперничает по богатству с Константинополем. В начале 11в – начало переводов книг (сын Ярослава Всеволод обладал 5 языками). Монастыри – очаги новой христианской культуры. (середина 11 в – создание Киево0Печерского монастыря)

3) В формировании лит-ры важную роль играет фольклор. К 10в. На Руси существовали высокоразвитые формы устного народного творчества. В этот период происходит переход от мифологических сюжетов к историческим (жанры – родовое предание, топонимическая легенда, предание, связанное с могильниками, героические сказания, песни о военных походах). Формирование народного эпоса: княжеские дружины имели певцов, влагавших хвалебные песни, героические сказания, которые впоследствии были частично закреплены в письменном виде. Фольклор стал основным источником сюжетов, образов, народной идеологии.

ОЛЬГА (даты правления)

-Охарактеризована в летописи как «смыслена» (хитро-мудрая). Наряду с хитроумию летописца интересовала еще одна черта Ольги – умение соблюсти дипломатический этикет. Большинство поступков Ольги, на которые обратил внимание летописец, имели единственную цель: ведя тонкую дипломатическую игру (без мужа, без дружины), остаться у власти и сохранить жизнь сыну Святославу, которого мечтали погубить древляне.

-Лейтмотив правления Ольги – добиться максимальных результатов при минимальных затратах (добиться порядка и законности) за счёт изворотливого ума. Так, в летописи есть несколько сюжетов, к-ые исследователи называют «3 мести княгини Ольги». Ольга часто говорит «клюками», т.е. загадками:

1. Посольство древлян закапывают в яму. Ольга предлагает заносчивым послам их «почтити» (что означало не только «оказать честь», но и «похоронить»). Послы соглашаются и оказываются закопанными заживо. Таким образом Ольга мстит за убитого Игоря.

2. Ольга просит прислать к ней еще более знатное посольство и предлагает послам помыться в бане. Основа загадки – обмывание покойников. Послы оказываются сожженными в бане.

3. Ольга сама отправляется к древлянам, чтобы оплакать Игоря. На поминках дружина Ольги устраивает кровавую бойню.

4. Сожжение главного древлянского города Искоростеня. Дружина Ольги осаждает Искоростень, по плану Ольги его берет и сжигает дотла. Во время осады Ольга продолжает говорить «клюками», всячески стремясь развеять опасения жителей города.

-Ольга – устроительница порядка в государстве: устанавливает налоги и дани сначала у древлян, затем в Новгороде и Пскове.

-Во время последнего упоминания в летописи Ольга уже «старая матерь» Святослава. Это объясняется тем, что с началом княжения Святослава, Ольга превращается из сильной правительницы в незначительную фигуру, юридически несамостоятельную. Отныне Ольга соответствует критериям «истинной вдовицы», находящейся на иждивении сына. Поэтому дожившая до преклонного возраста киевская княгиня бездействует, ожидая опеки и защиты повзрослевшего сына.

Киево-Печерский патерик

Краткое содержание патерика

Время чтения: 25–30 мин.

Нестора, инока обители монастыря Печерского, сказание о том, почему монастырь был прозван Печерским

Во время княжения Владимира Святославича в Любече жил благочестивый муж, который захотел стать иноком. Он пришёл на Святую Гору Афон и в одном из тамошних монастырей принял монашество. Его постригли под именем Антония. Однажды игумен повелел ему возвратиться на Русь, чтобы там служить примером для других.

Антоний, придя в Киев, не захотел поселиться ни в одном из монастырей. Он нашёл в Берестове пещеру, которую некогда вырыли варяги, и поселился там. Когда князем стал Святополк Окаянный, убивший Бориса и Глеба, Антоний вновь удалился на Святую Гору.

Вскоре княжеский престол занял благочестивый Ярослав. В то время жил священник Иларион, он служил в Берестовской церкви да ещё выкопал себе маленькую пещерку на одном из днепровских холмов и там молился. Князь поставил Илариона митрополитом, а пещерка его сохранилась.

Однажды игумен афонского монастыря, где находился Антоний, повинуясь Божьему гласу, велел Анггонию снова идти на Русь. Когда монах вернулся в Киев, он стал жить в пещерке, выкопанной Иларионом, и молиться там Богу. Многие люди приходили к нему за благословением. Приходили и желавшие стать иноками.

Во время княжения Изяслава у Антония уже собралась братия в двенадцать человек, в том числе святой Феодосий. Монахи выкопали большую пещеру. Антоний поставил игуменом Варлаама; сам он привык к уединению и потому сделал себе особую пещеру. А братия уже в пещере не помещалась. Иноки поставили маленькую наземную церковь и решили построить монастырь. Антоний благословил это намерение, а князь Изяслав отдал им для постройки гору над пещерой. С тех пор монастырь называется Печерским, потому что раньше монахи жили в пещере.

Князь Изяслав вскоре перевел Варлаама на игуменство в монастырь святого Дмитрия. Тогда братия избрала игуменом Феодосия. Святой Феодосий собрал в обители сто иноков. Он ввёл в монастыре устав греческого Студийского монастыря. Феодосий в числе прочих постриг и семнадцатилетнего Нестора, который написал это сказание.

О святом Афанасии затворнике, который умер, а на другой день снова ожил и прожил потом двенадцать лет

Один брат по имени Афанасий, проводивший святую жизнь, после долгой болезни умер. Целый день он оставался без погребения, потому что был беден и никто не хотел хоронить его.

Ночью игумен услышал голос, который сказал, что Афанасий второй день лежит без погребения. Игумен с братией пошли к умершему, но нашли его живым, сидящим в слезах. На все вопросы он повторял лишь: «Спасайтесь!» — и советовал пребывать в послушании и покаянии. Он прожил затворником в своей пещере еще двенадцать лет и никогда ни с кем не говорил. Перед смертью он повторил братии наставление о послушании и покаянии.

Один из братии, Вавила, страдавший болью в ногах, прикоснувшись к телу Афанасия, исцелился. Он рассказывал, что Афанасий явился ему в видении и сказал: «Приди, я исцелю тебя».

О преподобном Моисее Угрине

Блаженный Моисей был родом венгр. Он служил князю Борису. Во время убиения Бориса Моисею удалось избежать смерти. Он стал жить у сестры князя Ярослава, Предславы. Польский король Болеслав, который ходил на Русь вместе с изгнанным князем Святополком Окаянным, взял в плен сестёр Ярослава и многих бояр, а с ними и Моисея. Его заковали в железа и стерегли.

Моисея увидела одна молодая знатная вдова. Она захотела склонить юношу к прелюбодеянию и даже была готова выйти за него замуж. Но Моисей отказался — он хотел сохранить душевную и телесную чистоту.

Тогда женщина выкупила Моисея, и он стал её невольником. Она пыталась обольстить юношу, одевала в драгоценные одежды, кормила сладкими кушаньями, однако это ни к чему не привело. Вдова решила морить его голодом, но один из её слуг тайком кормил Моисея. А прочие удивлялись его упорству и советовали жениться на знатной госпоже. Но Моисей стремился к монашеству.

Вдова задумала прельстить Моисея честолюбием. Его возили по принадлежащим ей городам и сёлам, и все кланялись юноше. Но ему это было совершенно безразлично.

В то время со Святой Горы пришёл один инок. Он постриг Моисея в монашество.

Женщина начала угрожать юноше смертью и повелела бить его палками. Она обратилась к королю Болеславу, желая отомстить невольнику за свой позор. Болеслав приказал женщине приехать и привезти Моисея. Видя непреклонность юноши, Болеслав разрешил знатной вдове делать с невольником всё, что угодно. Моисей же предсказал ему и своей госпоже близкую смерть.

Вдова, отчаявшись в исполнении своего желания, приказала оскопить Моисея. А Болеслав изгнал из своей страны всех монахов. Но вскоре он внезапно умер, и в стране поднялся бунт, во время которого была убита и госпожа Моисея.

Моисей же пришёл в Киев, в Печерский монастырь. Он мог исцелять других людей от плотской страсти.

Биография

Жил в конце XIV — начале XV века. Сведения о нём извлекаются только из его собственных сочинений.

В молодости жил со Стефаном Пермским в Ростове в монастыре Григория Богослова, именуемом «Затвор». Изучил там греческий язык и хорошо усвоил библейские, святоотеческие и агиографические тексты.

Возможно, побывал в Константинополе, на Афоне, в Иерусалиме.

Вероятно, в 1380 году Епифаний оказался в Троицком монастыре под Москвой в качестве «ученика» уже знаменитого Сергия Радонежского. Занимался книгописной деятельностью.

После смерти Сергия в 1392 году Епифаний, видимо, перебрался в Москву на службу к митрополиту Киприану. Близко сошёлся с Феофаном Греком. В 1408 году во время нападения на Москву хана Едигея, Епифаний бежал в Тверь, где подружился с архимандритом Спасо-Афанасьева монастыря Корнилием, в схиме Кириллом, с которым впоследствии переписывался; в одном из своих посланий он высоко отзывался о мастерстве и работах Феофана Грека, его уме и образованности. В этом письме Епифаний и себя называет «изографом».

В 1410-е годы Епифаний вновь поселился в Троице-Сергиевом монастыре, заняв высокое положение среди братии: «бе духовник в велицей лавре всему братству». Умер там около 1420 года (не позже 1422) в сане иеромонаха. Б.М. Клосс относит смерть Епифания Премудрого к концу 1418 – 1419 гг. Основанием для этого послужил список погребенных в Троице-Сергиевой лавре, составители которого отметили, что Епифаний умер «около 1420 г.» (Список погребенных в Троицкой Сергиевой лавре от основания оной до 1880 г. М., 1880. С. 11 – 12). Историк соотнес это указание со свидетельством древнейшего пергаменного Троицкого синодика 1575 г. В его начальной части записаны три Епифания, один из которых – несомненно Епифаний Премудрый. Затем в этом источнике отмечено имя княгини Анастасии, супруги князя Константина Дмитриевича, о которой из летописи известно, что она скончалась в октябре 6927 г. [Полное собрание русских летописей. Т. I. Вып. 3. Л., 1928. Стб. 540 (Далее: ПСРЛ)]. При мартовском летоисчислении это дает октябрь 1419 г., при сентябрьском стиле – октябрь 1418 г. Поскольку Епифаний Премудрый скончался ранее княгини Анастасии, его смерть следует отнести ко времени до октября 1418 г. или до октября 1419 г. (Клосс Б.М. Указ. соч. С. 97). Но первая из этих двух дат отпадает по той причине, что Епифаний приступил к написанию «Жития» Сергия только в октябре 1418 г. (в предисловии к нему агиограф сообщает, что после смерти Сергия прошло уже 26 лет, т.е. подразумевается дата 25 сентября 1418 г.). Таким образом выясняется, что Епифаний Премудрый скончался в промежуток между октябрем 1418 г. и октябрем 1419 г. Мы имеем возможность уточнить дату смерти Епифания, благодаря тому, что его имя упоминается в рукописных святцах в числе «русских святых и вообще особенно богоугодно поживших», но официально не канонизированных Церковью. В частности, по данным архиепископа Сергия (Спас-ского), оно встречается в составленной в конце XVII – начале XVIII в. книге «Описание о российских святых», неизвестный автор которой расположил памяти русских святых не по месяцам, а по городам и областям Российского царства. Другая рукопись, содержащая имена русских святых, была составлена во второй половине XVII в. в Троице-Сергиевом монастыре и поэтому богата памятями учеников Сергия Радонежского. Изложение в ней идет не по городам, как в первой, а по дням года. Оба этих памятника называют днем памяти Епифания 12 мая. Архиепископ Сергий в своей работе также пользовался выписками из рукописных святцев конца XVII в., присланных ему жителем Ростова Н.А. Кайдаловым. Их оригинал сгорел в пожар 7 мая 1868 г. в Ростове, но выписки, сделанные из них, полны. В них внесено немало неканонизированных русских святых, в том числе и Епифаний Премудрый. Днем памяти, а следовательно и кончины, Епифания в них названо 14 июня. [Сергий (Спасский), архиепископ. Полный месяцеслов Востока. Т. I. М., 1997. С. 257, 380 – 384, Т. III. М., 1997. С. 558]. Учитывая, что Епифаний Премудрый, судя по всему, происходил из Ростова, а также то, что 12 мая отмечается память св. Епифания Кипрского, соименного Епифанию Премудрому, становится понятным, что точная дата кончины агиографа содержится в источнике ростовского происхождения. На основании этого, зная год смерти Епифания, можно с достаточной степенью уверенности полагать, что Епифаний Премудрый скончался 14 июня 1419 г. Правда в последнее время появилось утверждение, что он умер гораздо позже. По мнению В.А. Кучки-на, свидетельство об этом находим в «Похвальном слове Сергию Радонежскому», принадлежащему перу Епифания. В нем имеется упоминание о раке мощей преподобного, которую целуют верующие. На взгляд исследователя, эта фраза могла появиться только после 5 июля 1422 г., когда во время «обретения мощей» Сергия его гроб был выкопан из земли, а останки положены в специальную раку. Этим словом в христианской церкви ныне именуют большой ларец для хранения останков святых. Раки ставились в храме, обычно на возвышении, и делались в форме саркофага, иногда в виде архитектурного сооружения. Отсюда В.А. Кучкин делает два вывода: во-первых, «Слово похвальное Сергию Радонежскому» было написано Епифанием Премудрым после 5 июля 1422 г., а во-вторых, оно появилось не ранее «Жития» Сергия, как полагают в литературе, а позже его. (Кучкин В.А. О времени написания Слова похвального Сергию Радонежскому Епифания Премудрого // От Древней Руси к России нового времени. Сборник статей к 70-летию Анны Леонидовны Хорошкевич. М., 2003. С. 417). Однако, как выяснил тот же В.А. Кучкин, слово «рака» в древности имело несколько значений. Хотя чаще всего оно обозначало «гробницу, сооружение над гробом», встречаются примеры его употребления в значении «гроб» (Там же. С. 416. Ср.: Словарь русского языка XI – XVII вв. Вып. 21. М., 1995. С. 265). Если же обратиться непосредственно к тексту Епифания и не «выдергивать» из него отдельное слово, то становится понятным, что в «Похвальном слове Сергию» агиограф вспоминал события 1392 г., связанные с похоронами преподобного. Многие из знавших троицкого игумена не успели на его погребение и уже после смерти Сергия приходили на его могилу, припадая к его надгробию чтобы отдать ему последние почести (См.: Клосс Б.М. Указ. соч. С. 280 – 281). Но окончательно в ошибочности рассуждений В.А. Кучкина убеждает то, что в средневековье существовал широко распространенный обычай устанавливать пустые раки над местом захоронения святого или, иными словами, над мощами, находившимися под спудом. При этом зачастую они ставились над гробом святого еще задолго до его прославления. Так, над могилой Зосимы Соловецкого (умер в 1478 г., канонизирован в 1547 г.) его ученики поставили гробницу «по третьем же лете успениа святаго» (Мельник А.Г. Гробница святого в пространстве русского храма XVI – начала XVII в. // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 533 – 534, 548).

[ править] Сочинения

Ему принадлежат «Житие преподобного Сергия», материалы к которому он начал собирать уже через год после смерти преподобного, а кончил написание около 1417—1418 годов, через 26 лет по смерти Сергия. Оно использовано, часто буквально, в «Житии Сергия» архимандрита Никона. В списках XV века это житие встречается очень редко, а большей частью — в переделке Пахомия Серба. Также написал «Слово похвально преподобному отцу нашему Сергею» (сохранилось в рукописи XV и XVI веков).

Вскоре после смерти Стефана Пермского в 1396 году Епифаний закончил «Слово о житии и учении святого отца нашего Стефана, бывшаго в Перми епископа». Известно порядка пятидесяти списков XV—XVII веков.

Епифанию приписываются также «Сказание Епифания мниха о пути в святой град Иерусалим», введение к Тверской летописи и письмо тверскому игумену Кириллу.

Стефа́н Пе́рмский (коми Перымса Степан; в миру Степа́н Симеонович Храп, может быть также передано как Сьтэпан Крап; около 1340/1345, Великий Устюг — 26 апреля 1396, Москва) — епископ Русской православной церкви. Проповедовал христианство в землях коми, создал для них алфавит и перевёл на их язык основные церковные сочинения. В 1383 году был поставлен первым епископом образованной в результате его миссионерской деятельности Пермской епархии. Почитается Русской церковью в лике святителей, память 26 апреля (по юлианскому календарю).

Жизнеописание

Родился около 1340 года в Великом Устюге. Его мать Мария была коми-зырянкой, отец Симеон — русским. Сопровождая отца (сельского дьячка) в храм, Стефан выучился церковному пению и уставу. После того он сосредоточил своё внимание на языке зырянском (тогдашнее название коми), на котором говорило почти всё местное население.

Ещё в раннем детстве Стефана устюжанин юродивый Прокопий Устюжский предсказывал ему, что он будет просветителем «пермяцкого народа» (то есть угро-финских народов северо-востока Европейской России). Под влиянием этого предсказания он переселился в Ростов и поступил в монастырь св. Григория Богослова, чтобы приготовиться к прохождению миссионерского служения. Это было время просветительной деятельности св. Сергия Радонежского, который скоро стал другом Стефана. Мысль молодого аскета послужить миссионерскими трудами для пермского народа была всеми одобрена.

Чтобы пользоваться Священным Писанием и творениями Отцов Церкви, Стефан изучил греческий язык; но он скоро понял, что успех проповеди среди зырян не будет обеспечен, если он не будет знать зырянского языка. Скоро он овладел этим языком настолько, что приступил к переводу на него богослужения православной церкви. Для составления зырянской азбуки Стефан воспользовался видоизменёнными буквами греческого и славянского алфавитов. Посетив Устюг, Стефан убедился в способности зырян усваивать новые понятия и правила жизни на их собственном языке.

Стефан Пермский срубает прокудливую березу

Стефан отправился в Москву, где получил благословение митрополита св. Алексия и был поставлен в пресвитеры. Великий князь Дмитрий Донской дал ему охранную грамоту. В 1379 году, около 40 лет от роду, Стефан направился в пермские земли и уже не вернулся в Ростов, жители которого по настоящее время чтут его наряду со святителями ростовскими.

По Северной Двине и Вычегде Стефан достиг Котласа и начал проповедовать христианское учение. Его встретили крайне враждебно: наметали костёр дров, его самого окутали соломой, чтобы сжечь; но никто не посмел подойти к нему с зажжённой лучиной. Его кроткий вид и бесстрашие обезоружили язычников, и они сами стали просить его проповедовать им. Везде, где бывал Стефан, он строил церкви и часовни, уничтожая языческие кумирни. Проповедь в Гаме и в Усть-Выми, где им уничтожена обоготворяемая берёза, грозила ему смертью, но здесь была сооружена первая в крае церковь.

Житие сообщает о споре Стефана с Памом-сотником (местный правитель), называемым «знаменитый кудесник, волхвам начальник, знахарям старейшина».^[1] Разрешить спор об истинности веры было решено через два испытания: Стефан и Пам, взявшись за руки, должны были пройти через горящую избу и подо льдом реки Вычегды (спустится через одну прорубь, а подняться через другую). Пам, несмотря на принуждение Стефана пройти испытание, отказался. Народ в негодовании отдал его Стефану со словами: «Возьми его и казни, потому что он подлежит казни и по нашему старому обычаю должен умереть», но Стефан отпустил Пама.^[1]

Смерть и погребение святителя Стефана

Стефан был ещё несколько раз в Москве и в 1383 году поставлен был первым епископом новой Пермской епархии. Скончался 9 мая 1396 года в Москве и был похоронен в северном приделе кремлевской церкви Спаса на Бору. О факте местного почитания Стефана свидетельствует написание в 1472 году Пахомием Сербом текста службы святителю Стефану.^[2]:91 Для общецерковного почитания Стефан Пермский был канонизирован на Макарьевском соборе в 1549 году. До нашествия поляков его мощи хранились открытыми, а затем были скрыты.^[3] Рядом с гробницей находился и епископский посох Стефана, который в 1612 году гетман Ходкевич вывез в Литву и передал в Супрасльский монастырь. В 1849 году Синод указал передать посох в Пермь, где он хранится по настоящее время. Посох представляет собой палку из лиственницы длиной около 1,5 метров, украшенную пластинками с резьбой по кости (позднее добавление).^[2]:86-87

При реставрации церкви Спаса на Бору в XIX веке один из её приделов был освящён во имя Стефана Пермского. 1 мая 1933 года церковь Спаса на Бору была снесена^[4], местонахождение мощей Стефана Пермского, хранившихся там под спудом остаётся неизвестным.

[править] Исторические заслуги

Икона «Зырянская Троица», написана по преданию Стефаном Пермским

Деятельность Стефана Пермского способствовала включению пермских земель в состав Великого княжества Московского и просвещению пермских народов; в ознаменование его заслуг перед Россией, св. Стефан изображён на памятнике «Тысячелетие России» в Новгороде (1862). Из сочинений святителя Стефана Пермского сохранилось его «Поучение», направленное против стригольников. Его житие составлено Епифанием Премудрым, лично знавшим Стефана.^[5]

[править] Древнепермское письмо

Древнепермская письменность (абур, анбур, пермская / зырянская азбука; коми Важ Перым гижӧм) — письменность, использовавшаяся коми-зырянами, коми-пермяками, русскими и некоторыми другими народами на северо-востоке Европейской России. Создана Стефаном Пермским в 1372 году в районе бассейна р. Вымь, притока Вычегды на основе кириллицы, греческого алфавита и древнепермских рунических символов (пасов).

Вышла из употребления в XVII веке, вытесненная кириллицей. Иногда использовалась как тайнопись для русского языка.

[править] Зырянская Троица

« Зырянская Троица» — икона Святой Троицы последней четверти XIV века (после 1379 года), согласно преданию, написанная святителем Стефаном Пермским, имеющая древнейшую сохранившуюся надпись на коми-зырянском языке, сделанную древнепермским письмом.

Авторство Стефана Пермского достоверно не установлено и относятся к концу XVIII века (сведения о нём записаны Яковом Фризом со слов сельских прихожан). В Житии святого, написанном через год после его смерти лично знавшим святителя иеродиаконом Епифанием Премудрым, сведений о том, что Стефан занимался иконописанием, нет. Святителю Стефану Пермскому приписывалось авторство нескольких икон и крестов с зырянскими надписями, часть из которых имела достоверно более позднее происхождение^[6].

[править] Оценка заслуг

• 21 декабря 2009 года безымянной горной вершине Приполярного Урала, расположенной в Республике Коми, присвоено наименование «гора Святителя Стефана Пермского»^[7]

Еще в XVI столетии укрепление Русского централизованного государства вызвало массовые побеги крестьян из центральных областей в пограничные земли. Наибольшая община беженцев образовалась на Дону, где эти люди стали именовать себя "казаками" (Р. Пиккио пишет, что это слово тюркского происхождения первоначально обозначало собственно понятие "вольные люди"). По прошествии времени донские казаки превратились в весьма серьезную военную силу, которой руководили выбранные из своей среды полководцы – атаманы. Объектом военных нападок стали главным образом турецкие владения между Азовским и Черным морями.

Всегдашним камнем преткновения для Донского казачества был Азов – мощная турецкая крепость в устье Дона. Весной 1637 г. казаки, воспользовавшись благоприятной расстановкой сил, когда султан был занят войной с Персией, осадили Азов и после двухмесячных приступов овладели крепостью.

Азовская эпопея длилась 4 года, за ней с живейшим интересом наблюдал и мусульманский, и христианский мир. Казаки понимали, что без помощи Москвы им не удержать Азов. Поэтому донское войско добивалось принятия Азова "под государеву руку". Московское же правительство боялось большой войны с Турцией, мир с которой был устойчивым принципом внешней политики первых царей Романовых. Москва не решалась двинуть войска в помощь казакам и официально отмежевалась от них через русского посла в Царьграде. В то же время оно посылало казакам оружие и припасы и не мешало "охочим людям" пополнять азовский гарнизон.

В августе 1638 г. Азов был осажден конными ордами крымских и ногайских татар, но казаки заставили их уйти восвояси. Три года спустя – в 1641 г. – крепости пришлось отбиваться уже от султанского войска Ибрагима I – огромной, снабженной мощной артиллерией армии. Большая флотилия кораблей блокировала город с моря. Мины, заложенные под стены, и осадные пушки разрушили крепость. Все, что могло гореть, сгорело. Но горстка казаков (в начале осады их было пять с небольшим тысяч против трехсоттысячной турецкой армии) выдержала четырехмесячную осаду, отбила 24 приступа. В сентябре 1641 года потрепанному султанскому войску пришлось отступить. Позор этого поражения турки переживали очень тяжело: жителям Стамбула под страхом наказания было запрещено произносить даже слово "Азов".

События Азовской эпопеи получили отражение в целом цикле повествовательных произведений, чрезвычайно популярных на протяжении всего XVII столетия. Прежде всего, это три "повести", определяемые как "историческая" (о захвате крепости казаками в 1637 г.), "документальная" и "поэтическая" (посвященная обороне 1641 г.). В конце века материал был еще раз переработан и возникла так называемая "сказочная" повесть о взятии и осаде Азова.

Было очевидно, что Ибрагим I не уступит Азова, что новый поход – всего лишь дело времени. В этих условиях и в Москве поняли, что двусмысленной политике пришел конец. В 1642 г. был созван земской собор, которому предстояло решить вопрос о том, что делать дальше: защищать крепость или вернуть ее туркам. С Дона на собор приехали выборные представители Войска Донского. Предводителем этой делегации был есаул Федор Порошин, беглый холоп кн. Н.И. Одоевского. По всей видимости, именно он и написал поэтическую "Повесть об Азовском осадном сидении" - самый выдающийся памятник азовского цикла. "Повесть" была рассчитана на то, чтобы склонить на сторону казаков московское общественное мнение, повлиять на земский собор.

Р. Пиккио, характеризуя "Повесть", отмечал прежде всего ее традиционность: "Порой кажется, что читаешь "Повесть временных лет", или "Сказание о Мамаевом побоище", или "Повесть о взятии Царьграда"… образы турок из войска султана Ибрагима словно списаны с древних куманов или татар Батыя… Мощь традиции древнерусской литературы сообщает всему повествованию моральную силу, придающую очарование каждой фразе и каждому жесту, который совершается не случайно, не по мгновенному импульсу, а в соответствии с отеческими заветами. Азовские казаки предоставлены самим себе, формально они не зависят от царя и способны выбирать свою судьбу. И все же им неведомы сомнения. В них сильны православная вера и мораль. Для них патриотизм и религия – одно и то же. Перед лицом турецкой угрозы они знают, с какими обличительными речами обращаться к неверным, какие пламенные молитвы возносить Господу, Богоматери и святым, каких чудес ждать с небес, как приветствовать христианских братьев, солнце, реки, леса и моря. Будь в их действиях больше импровизации, исчезло бы очарование картины, написанной на старый лад".

Действительно, "Повесть" сочинял весьма начитанный человек, опиравшийся на весьма широкий круг книжных источников. Из этих источников особенно важным для него стало "Сказание о Мамаевом побоище", откуда заимствованы, например, приемы описания вражьей силы. Однако, как отмечает большинство исследователей, художественную специфику памятника определяют все-таки не парафразы и не скрытые цитаты. В поэтике повести сочетаются два организующих фактора: художественное переосмысление канцелярских жанров и использование фольклора. Автор широко пользуется устным народным творчеством казаков и из книжных источников также брал прежде всего фольклорные мотивы. Кроме того, повесть обращает на себя внимание новаторским изображением главного героя: в центре повествования не князья и государи, а собирательный, коллективный герой – героический казачий гарнизон крепости как единое целое.

Повесть начинается как типичная выписка из документа: казаки "своему осадному сиденью привезли роспись, и тое роспись подали на Москве в Посолском приказе... думному дьяку... а в росписи их пишет..." Но предметом этой "росписи" становится пространный перечень войск, посланных к Азову "турским царем Ибрагим-салтаном", пехотных полков, конницы и артиллерии, крымских и ногайских мурз, горских и черкесских князей, европейских наемников и т. д. и т. п. Традиция деловой письменности, на первый взгляд, придает этому перечню документально бесстрастный тон. Но в то же время этот перечень оказывается эмоционально окрашенным. Автор преследует определенную цель: методически перечисляя все новые и новые отряды турок, он нагнетает у читателя впечатление страха и безнадежности и сам как бы оказывается во власти этих чувств. Он ужасается тому, что написал, и перо выпадает из его руки: "Тех то людей собрано на нас, черных мужиков, многие тысячи без числа, и письма им нет (!) – тако их множество".

Очень важно помнить, что так говорит человек, прекрасно знающий о благополучном исходе осады. Значит, перед нами умелое использование художественного приема, заставляющее увидеть в авторе не фактографа-канцеляриста, а художника, отлично знающего, что контраст создает эмоциональное напряжение: чем безнадежнее выглядит начало, тем эффектнее и весомее счастливый конец. По-видимому, эта контрастная картина – главная, но дальняя цель автора. Пока же он подготавливает почву для перехода от канцелярского стиля к полуфольклорному стилю воинской повести, к гиперболически-этикетному изображению несметных вражеских полчищ. Предмет повествования остается прежним, но на смену документальному способу изложения приходит эпический стиль.

Чистые поля в одночасье оказались засеянными турецкими и ногайскими ордами (сравнение битвы с посевом – традиционный мотив батальных описаний в фольклоре и литературе). Врагов так много, что степные просторы превратились в темные и непроходимые леса. От многолюдства пеших и конных полков затряслась и прогнулась земля, и из Дона вода выступила на берег. Огромное количество разнообразных шатров и палаток уподобляется высоким и страшным горам. Пушечная и мушкетная стрельба уподоблена грозе, сверканию молний и мощным ударам грома. От порохового дыма померкло солнце, его свет претворился в кровь и наступила тьма (как не вспомнить "кровавое солнце" "Слова о полку Игореве"). Шишаки на шлемах янычар сверкают, как звезды. "Ни в каких странах ратных таких людей не видали мы, и не слыхано про такую рать от века", - подводит итог автор, но сразу же поправляется, т.к. находит подходящую аналогию: "подобно тому, как царь греческий приходил под Трояньское государство со многими государьствы и тысечи".

Переходы от канцелярского стиля к фольклорному и дальше останутся самой характерной чертой авторской манеры в "Повести". Автор не только чередует канцелярский и фольклорный стили, он соединяет их, насыщая фольклоризмами деловой жанр и таким образом художественно его переосмысляя.

Казаки всячески бранят султана: он и "худой свиной пастух наймит", и "смрадный пес", и "скаредная собака". Эта брань сродни той литературной брани, которая встречается в целом ряде памятников этой эпохи, также художественно осмысляющих деловые жанры: в легендарной переписке с турецким султаном Ивана Грозного, а затем запорожских и чигиринских казаков.

От песенного лиризма до "литературной брани" – таков стилистический диапазон повести. Вся она построена на контрастах, потому что ее исторической основой также был контраст – контраст между горсткой защитников Азова и огромным количеством осаждающих.

Отмечается, что турки не только угрожают казакам, они искушают их, предлагая спасать свои жизни и переходить на сторону султана, обещая за это великую радость и честь: отпущение всякой вины и награждение несчетным богатством. Упоминание об этом переносит центр повествования из области батальной в область моральную.

После череды атак, обрушившихся на город, казаки, чувствуя, что их силы иссякают и приближается конец, взывают к небесным покровителям, святым заступникам Русской земли. Христиане-казаки не отдаются во власть неверных. В ответ на это с небес слышатся утешающие и поднимающие дух слова Богородицы, источает слезы находящаяся в церкви икона Иоанна Крестителя, а на турок обрушивается войско ангелов небесных.

Повесть заканчивается тем, что отбив последний приступ казаки бросились на турецкий лагерь. Турки дрогнули и обратились в бегство. Если прежде казаки "срамили" султана словесно, то теперь они посрамили турок делом.

Земский собор не обошелся без жарких споров, но возобладало мнение царя: Азов надо вернуть туркам. Уцелевшие защитники крепости покинули ее. Чтобы сгладить тяжелое впечатление, которое произвел на Войско Донское этот приговор, царь щедро наградил всех казаков, присутствовавших на соборе. Исключение было сделано только в одном случае: есаул Федор Порошин, беглый холоп и писатель, был задержан, лишен жалования и сослан в Соловецкий монастырь.

«Плетение словес» в Житии св. Стефана Пермского

Стефан, прозванный Храп (1330-е или 1340-е гг. — 13