Генерал Топтыгин, Дядюшка Яков, Мужичок с ноготок.

Некрасов придавал большое зна­чение воспитанию детей в духе гуманистических идеалов и служе­ния народу. С 1864 по 1873 год он написал семь стихотворений для детей, которые предполагал издать отдельной книгой. В 1870 году появилось самое, пожалуй, известное детское стихотворение Не­красова «Дедушка Мазай и зайцы» (1870).

Донести до ребенка свою любовь и уважение к простому чело­веку, сделать крестьянина близким и понятным для читателя — вот что руководило поэтом, что вдохновляло его. Интонация доб­рожелательного рассказчика, характерная для всего детского цикла Некрасова, в стихотворении «Дедушка Мазай и зайцы» особенно выразительна:

Дети, я вам расскажу про Мазая. Каждое лето домой приезжая,

Я по неделе гошу у него. Нравится мне деревенька его...

<...>

Вся она тонет в зелёных садах; Домики в ней на высоких столбах...

Дед Мазай, который «любит до страсти свой низменный край», и герой-повествователь, который с такой симпатией изображает старика, дают детям урок любви к природе, причем любви бе­режной и разумной. Прекрасны картины природы, возникающие в неторопливом рассказе Мазая, вобравшие в себя наблюдения самого поэта — страстного охотника:

Вечером пеночка нежно поёт, Словно как в бочку пустую удод

Ухает; сыч разлетается к ночи, Рожки точёны, рисованы очи.

Любовь к природе должна быть не только созерцательной, но и действенной, практически разумной — таков народный взгляд. Попавшие в беду зайцы находят в Мазае спасителя и защитника, а ведь и он тоже охотник. Казалось бы, полная лодка зайцев — богатая добыча, охотничья удача... Но сильнее азарта горячее че­ловеческое чувство: «Зайцы вот тоже, — их жалко до слез!»

Есть тут и рациональная сторона дела — природа сторицей запла­тит за бережное отношение к себе: «Впятеро больше бы дичи ве­лось, / Кабы сетями ее не ловили, / Кабы силками ее не давили...»

Только весенние воды нахлынут, И без того они сотнями гинут, — Нет! еще мало! бегут мужики, Ловят, и топят, и бьют их баграми: Где у них совесть?..

Поэт не избегает «жестоких» описаний, его доверие к сердцу и разуму маленького читателя настолько велико, что дает ему право и в этом стихотворении, и в других стихах детского цикла откры­вать те стороны жизни, которых старалась не касаться, по обще­принятым правилам того времени, детская литература. Но демок­ратическая педагогика, идеи которой были столь близки Некра­сову, во главу угла ставила подготовку ребенка к реальной жизни. Да и специфика таланта поэта, его «Муза мести и печали», не позволяла ему иного отношения к темам, касавшимся основ на­родной жизни.

Некрасов всегда тщательно работал над воспитательной сто­роной детских стихов, но, кроме того, сами эти его стихи — урок бережного обращения с психикой ребенка. Ведь ребенок тоже часть природы, которую так горячо призывал Некрасов любить и защищать. В «Дедушке Мазае...» — довольно большом стихотворении, способном утомить ребенка, — происходит по­стоянное переключение внимания: то возникнет некий Кузя, «сломавший у ружьишка курок», и поэтому он «спичек таскает с собой коробок», то еще один «зверолов» — стал он так «зябок руками», что носит с собой на охоту «горшок с угольками». И композиционно-ритмическое построение стихотворения так­же предполагает дать возможность ребенку передохнуть, может быть, даже засмеяться, когда он услышит, как дедушка Мазай описывает в стиле народной прибаутки конец заячьего путеше­ствия в его лодке:

И во весь дух пошли зайчишки,

Я им: "У-ух, живей, зверишки"

Смотри, косой, теперь спасайся,

А чур зимой не попадайся!

Прицелюсь "Бух!" И ляжешь - Уух!

На народной речи, на использовании фольклорного элемента построено и стихотворение «Дядюшка Яков» (1867). Герой его — коробейник и книгоноша, веселый, разбитной старик. Такой об­раз дает возможность поэту втянуть ребенка в веселый ритм почти скоморошьей «погудки», показать и такого героя народной жиз­ни — самобытного просветителя:

Дом — не тележка у дядюшки Якова. Господи боже! Чего-то в ней нет! Седенький сам, а лошадка каракова;

Вместе обоим сто лет.

Дядюшке Якову, однако, не так важно продать «иглы не лом­ки, шнурки, тесемки», как хочет он, чтобы в руках его покупате­лей поскорей оказался его главный товар — книжки. Поэтому ос­новной эмоциональный накал его речи в призывах купить их:

"Букварь - не сайка! А как раскусишь - слаще ореха!

Пяток - полтина, Глянь - и картина!

Ей-ей утеха! Умен с ним будешь! Денег добудешь!....

По буквари! По буквари! Хватай - бери! Читай - смотри!

Сердце старого офени дрогнуло, когда увидел он, что

Молча крепилась Феклуша сиротка, Глядя, как пряники дети жуют, А как увидела в книжках картинки, Так на глаза навернулись слезинки. Сжалился, дал ей букварь старина: «Коли бедна ты, так будь ты умна!»

Дидактический элемент есть, как мы видели, и в «Дедушке Мазае...», и в «Дядюшке Якове». Есть он и в веселом стихотворе­нии «Генерал Топтыгин», и в страшном стихотворении «Желез­ная дорога», и в последнем по времени написания оптимистич­ном стихотворении детского цикла «Накануне Светлого празд­ника».

В «Генерале Топтыгине» (1867) дидактизм приобретает полити­ческий колорит, поэт употребляет здесь даже сатирические краски для, казалось бы, просто смешной истории: от подвыпивших куче­ра и поводыря укатил на тройке медведь, оставленный ими «на часок» у дверей кабачка. Но дело в том, что нравы людей, воспи­танных в раболепии, таковы, что и медведя возможно принять за генерала — раз рычит, не разговаривает с нижестоящими, значит, уже большой начальник. И в страхе смотритель восклицает: «Гос­поди Исусе! / Небывалый генерал, / Видно, в новом вкусе!..»

Писатели-педагоги XIX века - детям. Учебные книги Ушинского и Толстого как образец нового языка литературы для детей. + Русские книги для чтения Толстого.

К.Д.Ушинский (1824—1870) — выдающийся педагог и дет­ский писатель. Ушинский не только обладал педагогическим талантом, но и проявил себя как замечательный детский писатель. Его произведения, помещенные в учебных книгах, заключают в себе наглядный моральный урок и несут читателям конкретные знания. Например, «Детский мир...» открывается занимательным рассказом «Дети в роще», где говорится о пагубности лени и безответственности. Брат и сестра отправились в школу, но, привлеченные прохладой рощи, устремились в нее, а не в школу. Однако ни муравей, ни белка, ни ручей, ни птичка, к которым обращаются дети, не желают веселиться с ними — все они трудятся. «А вы что сделали, маленькие ленивцы? — говорит им уставшая малиновка. — В школу не пошли, ничего не выучили, бегаете по роще да еще мешаете другим дело делать... Помните, что только тому приятно отдохнуть и поиграть, кто поработал и сделал все, что обязан был сделать».

Рассказы «Зима», «Весна», «Лето» и «Осень» дают представление о смене времен года. Простые понятия, ясный язык, спокойная интонация — все располагает маленького читателя к восприятию информации, заключенной в этих рассказах.

На полях появляются сначала проталины; но скоро земля, мокрая, пропитанная водою, повсюду показывается из-под снега. Пройдет еще неделя-другая — и снег останется разве где-нибудь в глубоком овраге, куда не заглядывает солнце. Небо становится все синее, а воздух все теплее.

Ушинский никогда не упускает возможности от конкретных описаний обратиться к более высоким материям, к выводам, направленным на духовное развитие. Рассказ «О человеке» начинается словами: «Я человек, хотя еще и маленький, потому что у меня есть такая же душа и такое же тело, как и у других людей». Далее идет подробное описание человеческого тела, а в конце — напоминание: «Человек одарен прекрасно устроенным телом, одарен жизнью, одарен душой — свободной, разумной и бессмертной, желающей добра и верящей в Творца Вселенной». В хрестоматии дан короткий рассказ об органах человеческого тела, о том, как они перессорились между собой, увидели, что это плохо, и помирились, «стали по-прежнему друг на друга работать — и все тело поправилось и сделалось здоровым и сильным».

1ПЧ

В «Детском мире...» в разделе «Из русской истории» напечатаны рассказы Ушинского о важных исторических событиях. Это повествования более обширные, рассчитанные на следующий этап познания: «Ослепление Василька», «Поход Игоря, князя Новгород-Северского», «Андрей Боголюбский». Предваряет раздел отрывок из пушкинского «Бориса Годунова», названный «Летописец». Свои рассказы из истории Ушинский создавал, опираясь на Карамзина и на переложение его «Истории Государства Российского», сделанное Ишимовой. Обстоятельно и плавно течет обычно рассказ Ушинского, интонация спокойна и доверительна.

Особая ценность его рассказов о природе, о животных («Жалобы зайки», «Пчелки на разведке» и др.) состоит в том, что природа в них показана как цельный и прекрасный мир, полный тайн.

Настала весна, солнце согнало снег с полей; в пожелтевшей прошлогодней травке проглядывали свежие, ярко-зеленые стебельки; почки на деревьях распускались и выпускали молоденькие листочки. Вот проснулась и пчелка от своего зимнего сна, прочистила глазки мохнатыми лапками, разбудила подруг, и выглянули они в окошечко: ушел ли снег, и лед, и холодный северный ветер?

Такие рассказы Ушинского, как «Играющие собаки», «Два козлика», «Лошадь и осел», по существу, представляют собой басни. Согласно басенной традиции автор завершает их моральными сентенциями. Недаром они вошли в единый раздел «Басни и рассказы в прозе».

Произведения Ушинского о детях (например, «Четыре желания», «Вместе тесно, а врозь скучно», «Трусливый Ваня») отличаются тонкой психологичностью и на простых примерах преподают детям уроки жизни. Автор тактично подсказывает, от чего в себе надо избавляться, какие недостатки в характере могут мешать в дальнейшем. Вот Ваня, оставшись дома один, испугался теста в квашне: оно пыхтит на печи и наводит на мысли о домовом. Бросился Ваня бежать, да наступил на кочергу — она его в лоб ударила; а тут еше упал он, запутавшись в оборке от лаптя!.. Едва привели в чувство взрослые трусливого мальчика. «Четыре желания» — рассказ о другой черте характера — нерешительности. Герой никак не может согласовать свои чувства с разумом: все времена года кажутся ему одинаково прекрасными, и он не способен решить, какое же из них самое любимое, самое желанное.

Ушинский обрабатывал для детей народные сказки. Он отдавал им предпочтение даже перед хорошо написанным литературным произведением. Он высоко ценил поэтический мир народного творчества, считал сказку лучшим средством для «понимания народной жизни».

В сказке «Мужик и медведь», обработанной Ушинским, хитрый мужик уговорил медведя, что ему лучше брать вершки от репы, а от пшеницы — корешки; «с тех пор у медведя с мужиком и дружба врозь». В другой сказке — «Лиса и Козел» — Лиса, упав в колодец, уверяет Козла, что она здесь просто отдыхает: «Там, наверху, жарко, так я сюда забралась. Уж как здесь прохладно да хорошо! Водицы холодненькой — сколько хочешь». Козел простодушно прыгает в колодец, а Лиса «вскочила Козлу на спину, со спины — на рога, да и вон из колодца». В сказке «Лихо одноглазое» слышны даже отзвуки приключений Одиссея, пришедшие в русский фольклор еще в глубокой древности. Как у Гомера, герой сказки (кузнец) выжигает у Лиха единственный глаз и вместе со стадом баранов выбирается из логова.

На известных фольклорных сюжетах построены такие сказки Ушинского, как «Плутишка-кот», «Сивка-бурка», «Мена», «Вареный топор», «Журавль и Цапля», «Как аукнется, так и откликнется», «Никита Кожемяка», «Змей и Цыган». Мудрый педагог заботливо выбрал те народные сказки, которые понятны и интересны детям, могут их и позабавить, и поучить. Близость к фольклору в сказках Ушинского подкреплена и традиционными зачинами: «Жили-были на одном дворе Кот, Козел да Баран»; «Жили старичок со старушкой, и жили они в большой бедности»; «Было у старика трое сыновей: двое умных, а третий — Иванушка-дурачок...».

Ушинский придавал большое значение языку своих сказок и рассказов. Он «старался излагать избранные... предметы языком простым», но никогда не подделывался под детский лепет.

А.П.Бабушкина, высоко оценивая «Родное слово» как поистине национальную русскую книгу, воспитывающую детей на родной литературе, считала, что в собственных произведениях Ушинский «проявил себя блестящим стилистом, его рассказы оказались шедевром русской детской литературы». В них мастерски сочетается практическое содержание с занимательностью изложения.

Книги К.Д. Ушинского «Детский мир и хрестоматия» и «Родное слово» оказали очень большое влияние как на позднейшие учебные пособия, так и вообще на литературу для детей. Педагогические принципы Ушинского использовал Лев Толстой при составлении знаменитых «Азбук».

Толстой. Работая в Яснополянской школе, Толстой начал писать произведения для детей. В них отразилось его общение с учениками, а также изучение фольклора. Как и школу, он создавал эти произведения в противовес «официальной» детской литературе, которая и по содержанию, и по языку вызывала его резкое осуждение. Даже язык Ушинского казался ему чересчур цветистым, «затейливым».

В статье «Кому у кого учиться писать — крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?» (1862) Толстой изложил свои мысли по этому поводу. Он необычайно высоко ставил художественные способности крестьянских детей и предлагал учиться у них способности увидеть деталь, найти главное в изображении предмета, выразить увиденное лаконично и точно. Вообще же писать для народа, для крестьянских детей, утверждал он, может только тот, кто глубоко изучил народную жизнь, — лишь тогда пишущий не исказит правду об этой жизни.

В 1872 году вышла «Азбука» Толстого в четырех книгах — результат 14-летнего труда. Критика — как официальная, так и демократическая — встретила этот труд столь сурово, что писатель снова начал над ним работать — для исправленного переиздания. Он заново переписал собственно «Азбуку», назвав ее «Новая азбука», а материалы, входившие в разделы для чтения, выделил в «Русские книги для чтения». Труд был завершен в 1875 году, причем для него было создано более ста новых рассказов и сказок. Отзывы в печати оказались теперь сочувственные. Правда, некоторые критики упрекали автора за сухой и тяжеловесный язык, но большинство склонялись к тому, что язык Толстого «так сжат, и прост, и изящен, как будто бы для автора не существовало никаких стеснений». После этого «Новая азбука» и «Русские книги для чтения» выдержали много изданий. «Новая азбука», например, только при жизни писателя выходила около тридцати раз.

«Рассказать, что такое для меня этот труд многих лет — "Азбука", очень трудно», — признавался Толстой в одном из своих писем. С ней он связывал «гордые мечты», надеялся, что по ней будут учиться два поколения русских детей — от царских до мужицких — и получат из нее первые поэтические впечатления. «...Написав эту "Азбуку", мне можно будет спокойно умереть», — продолжал он в том же письме. Действительность превзошла «гордые мечты»: по его книгам учились не два, а несколько поколений.

Эти книги составили целую библиотеку для детского чтения. Причем многие из произведений «Русских книг...» и сегодня включаются в хрестоматии и азбуки: это «Филипок», «Три медведя». «Лев и собачка», «Булька», «Кавказский пленник».

Основное место в учебных книгах Толстого занимают вольные переложения русских, индийских, персидских, турецких, немецких сказок, переделки басен Эзопа, иногда пересказы произведений современных Толстому авторов. Создавая собственные свои произведения, он в первую очередь заботился о том, чтобы сюжет их был занимателен, но прост, чтобы они соединяли в себе поучительность и познавательность. При выборе сюжетов для своих рассказов писатель чаще всего пользовался произведениями античной литературы (он даже изучил для этого древнегреческий язык) и устным творчеством разных народов. Основу же некоторых рассказов составили сочинения учеников Яснополянской школы. Это, например, «Солдаткино житье» или «Как мальчик рассказывал про то, как его в лесу застала гроза». Сопоставляя источники с текстами Толстого, исследователи установили: писатель брал лишь контуры сюжета; содержательное их наполнение дает основание считать его произведения вполне оригинальными.

При всем многообразии содержания «Русские книги для чтения» отличаются единством стиля. Даже для такого великого художника, как Толстой, задача освоения нового, по существу, литературного стиля была довольно сложной. Решив ее, он пришел к утверждению, что стиль должен быть «определенным, ясным, и красивым, и умеренным». В рассказах для детей ему удалось осуществить стремление к созданию произведения «чистого», «изящного», где «не было бы ничего лишнего», как в древнегреческом искусстве. Это потребовало от писателя невероятной взыскательности: обдумывалось и взвешивалось буквально каждое слово. Эти рассказы переделывались по десять раз, как признавался автор.

Эстетические принципы, выработанные Толстым в рассказах для детей, оказали затем воздействие на стиль всех его произведений. Недаром «быль» «Кавказский пленник», вошедшую в «Четвертую русскую книгу для чтения», писатель считал образцом «приемов и языка» и «для больших».

Была тщательно продумана Толстым и композиция «Новой азбуки». Вначале идут рассказы-миниатюры; всего несколько строк, простых по содержанию и синтаксису, — и перед ребенком возникает картинка, уже знакомая ему по жизни: распускающиеся весной цветы и листья, спящая на крыше кошка и т.п. Такие рассказы, как «У Вари был чиж», «Пришла весна», «У бабки была внучка», автор предназначал малышам, только-только вступающим в мир природы, вещей, человеческих взаимоотношений.

Это та ранняя пора жизни, когда интеллект еще не дает трезвого и критического отношения к действительности. Ребенок глядит на мир радостно и свободно, не извлекая из него пользы, не превращая его в «проблему», а любуясь им, радуясь всему прекрасному в нем. Поэтому в рассказах даются лишь самые необходимые детали, рассчитанные на первый слой детского восприятия.

В последующих произведениях «Новой азбуки» — сказках, былях, баснях — смысл углубляется, расширяется содержание, захватывая новые слои жизни, незнакомые ранее понятия. Лексика и стиль меняются: сохраняя прежнюю простоту, они отвечают уже не только учебным задачам, но и эстетическим, побуждают ребенка к более сложной психической работе. Самые известные произведения для дошкольников из этой книги — «Три медведя», «Корова», «Филипок».

Зачин сказки «Три медведя» выдержан в духе реалистического произведения: «Одна девочка ушла из дома в лес. В лесу она заблудилась и стала искать дорогу домой... да не нашла...» Но столь несказочный зачин вводит читателя в обстоятельства вполне сказочные и знакомит с персонажами, близкими к персонажам народной сказки. Сказочны говорящие медведи: отец-медведь Михаил Иванович, медведица Настасья Петровна и медвежонок Мишутка. Наделенные человеческими именами, они и жилье свое устроили как человеческое, и привычки у них как у людей: каждый ест похлебку из своей чашки, да еще и ложкой. Традиционны для народной сказки троекратные повторы действий персонажей: каждый из трех медведей последовательно заглядывает в свою чашку и восклицает: «Кто хлебал из моей чашки?» Троекратное повторение используется и в сцене, когда медведи видят свои стулья сдвинутыми с места, а постели измятыми. Нагнетание драматизма происходит в наибольшей степени за счет реакций Мишутки: больше всех неприятностей выпадает на его долю: стульчик его оказался сломанным, похлебка съеденной, а в постели спит какая-то девочка. Но не в пример персонажам сказочным, девочка избегает расплаты без помощи волшебных сил: открыв глаза и увидев, что Мишутка хочет ее укусить, она просто выпрыгивает в окно. Толстому важно было показать, что крестьянский ребенок в экстремальной ситуации смел, ловок, решителен. И писатель делает это при помощи синтеза сказочного сюжета (чтобы захватить детское воображение) и реальных, близких к жизни деталей.

В рассказе «Филипок» перед маленьким читателем предстает история, которая вполне могла приключиться с ним самим или с его сверстником; недаром рассказ имеет подзаголовок «Быль». Филипку стало скучно в избе сидеть, и он решил пойти в школу. Пришел, но так растерялся, что в ответ на вопросы учителя только молчал и плакал. Учитель оставил его в классе: «Ну, садись на лавку возле брата. А я твою мать попрошу, чтоб пускала тебя в школу».

Вот и все содержание рассказа. Но, несмотря на краткость, в нем создан характер мальчика. Как только Филипок осознает, что ему хочется учиться в школе, ничто не может сбить его с пути — ни собаки, набросившиеся на него, когда он «вышел к чужим дворам», ни страх перед учителем. Не найдя своей шапки, Филипок отправляется в путь в отцовской, которая ему велика, зато под рукой. В сенцах школы мальчик снимает шапку и только после этого отворяет дверь: ему хорошо знаком крестьянский этикет. Оправившись от первого испуга, он по складам произнес свое имя, и хотя все смеялись, начал «говорить Богородицу», чтобы показать, что он и молитвы знает; но «всякое слово говорил не так». Учитель остановил его: «Ты погоди хвалиться, а поучись».

В другом рассказе-были — «Корова» — психологическая характеристика героя более сложна. Мальчик Миша бросил осколки разбитого им стакана в коровье пойло и вызвал настоящую беду. Корову пришлось зарезать, семья осталась без молока, «дети стали худые и бледные». Бабушке пришлось в няньки наняться, чтобы заработать на новую корову. Мальчика так мучает совесть, что он «не слезал с печи, когда ели студень из коровьей головы» и «каждый день во сне видел, как дядя Василий нес за рога мертвую, бурую голову Буренушки с открытыми глазами и красной шеей».

И в этом рассказе сюжетная линия освобождена от тормозящих действие описаний и характеристик, персонажи проявляются в ходе событий. Усложнение же психологической характеристики главного героя происходит за счет общей нравственной задачи рассказа: не струсь Миша, признайся он вовремя, несчастья бы не произошло.

Толстой говорил, что особенно удачным он считает детское произведение, когда «вывод — нравственный или практический, — который вытекает из рассказа, не сказан, а предоставлено самим детям делать его». Толстой был уверен: «Дети любят мораль, но только умную, а не глупую». Мораль его произведений особого рода: писатель хочет поднять сознание ребенка до такой нравственной высоты, чтобы он сам мог решать, как вести себя в конкретных обстоятельствах.

Басни Толстого в «Новой азбуке» и в книгах для чтения предлагают маленькому читателю мораль в более открытом виде. В басне «Лев и лягушка» лев испугался кваканья, приняв его за рычание большого зверя; но поняв, что это всего лишь лягушка, лев убил ее, а себе сказал: «Вперед, не рассмотревши, не буду пугаться».

Во многих баснях моральный вывод опирается на живой опыт крестьянского быта, что особенно привлекало Толстого и как педагога, и как писателя. У одного человека была корова, она давала каждый день по горшку молока. Человек ждал к себе гостей и решил десять дней не доить корову, чтобы накопить побольше молока. Но «в корове перегорело все молоко, и она дала меньше молока, чем прежде».

Толстой стремится к тому, чтобы многовековой опыт народа закрепился в сознании читателя-ребенка, подсказывая ему правильное решение в разных случаях жизни. Поэтому ни одна сторона народной жизни не остается без внимания писателя. Это извечные проблемы крестьянской семьи, например: отношение к не работнику — в басне «Старый дед и внучек»; польза взаимопомощи и согласия — в басне «Отец и сыновья»; приобщение детей к делу — в басне «Садовник и сыновья» и т. д.

Басни Толстого заслуживают определений типа: «энциклопедия народной нравственности», «энциклопедия народной мудрости». Значение его книг для маленьких непреходяще.

В сказках Толстой старается внушить детям те понятия, которые будут важны и во взрослой жизни: добро не только лучше, но и «выгоднее» зла; к другому нужно относиться так же хорошо, как ты хочешь, чтобы относились к тебе; если поможешь кому-то в беде, то это воздастся сторицей... Бедный традиционно превосходит в хитрости богатого («Как мужик гусей делил»), однако истинная мудрость побеждает и хитрого («Царские братья»), а рассудительность и справедливость одерживают верх в споре с гневом («Строгое наказание»).

Обработанные Толстым зарубежные сказки чаще всего превращались в русские — со всеми деталями крестьянского быта. Исследователи порой упрекали писателя за такую обработку. Например, за то, что сказка Андерсена «Новое платье короля», получившая у Толстого название «Царское новое платье», лишилась сатирической едкости, присущей оригиналу. Толстому же важно было выявить моральную сторону сказки, не отвлекая внимание маленького читателя на другие ее особенности. Переводные произведения приобретали у Толстого черты русской литературной сказки. Их отличает прозрачность стиля, изящество и доступность языка, к чему и стремился писатель, когда создавал «Царское новое платье».

В сказках, носящих познавательный характер, сообщаются исторические или географические сведения: «В Псковской губернии, в Пороховском уезде, есть речка Судома, и на берегах этой речки есть две горы, друг против дружки. На одной горе был прежде городок Вышгород, на другой горе в прежние времена судились славяне» («Судома»). В сказке «ШатиДон» географические понятия с моральными выводами: жили два брата — старший, Шат, и младший, Дон; отец указал им дорогу, но старший не послушался и пропал, а младший «шел туда, куда отец приказывал. Зато он прошел всю Россию и стал славен».

Когда Толстой создавал познавательную сказку, то старался сохранить колорит страны, в которой происходит действие. Так, в сказке «Золотоволосая царевна» рассказывается о выделке шелка при помощи шелковичных червей: «В Индии была одна царевна с золотыми волосами; у нее была злая мачеха...» Далее читатель узнает о превращении царевны в шелковичного червя и обо всех стадиях его существования. Автор снабжает сказку примечанием для маленького читателя: «На тутовом дереве растут ягоды — похожи на малину, а лист похож на березовый; этим листом кормят шелковичных червей».

Точная, конкретная образность сохраняется у Толстого и в научно-познавательных рассказах «Азбуки», и в книгах для чтения. Этим произведениям он придавал очень большое значение — ведь его постоянной заботой было просвещение крестьянских детей. При этом методика его была строго научной: знания он преподносил читателям с постепенным нарастанием их сложности. От мини-рассказов (типа: «Сел рой на куст. Дядя его снял, снес в улей. И стал у него год целый мед белый») ребенок движется к более глубокому взгляду на явления окружающего мира («Старый тополь», «Как ходят деревья»), а иногда и к освоению предметов, вовсе ему до того не знакомых («Как делают воздушные шары», «Рассказ аэронавта»). В результате книга дает определенную систему знаний.

Еще Белинский призывал писателей преподносить маленьким читателям науку так, чтобы все «предметы были изложены не только в порядке, но и в ученой системе, а в тексте ни словом не упоминалось ни о каких системах». Толстому в полной мере удалось осуществить такое органичное слияние научности и художественности. При этом у него был свой взгляд на то. как нужно вести научное просвещение детей. Писатель считал, что им следует давать лишь те знания, которые они сами могут проверить «на видимых явлениях», т.е. знания должны иметь практическую направленность. Научные же обобщения он полагал ненужными, ведущими к разрушению в детском сознании целостной картины мира, созданного Богом.

Методы и приемы, которые использовал Толстой для изложения познавательного материала, весьма разнообразны. «Отчего потеют окна и бывает роса?» — рассказ на эту тему написан в виде рассуждения: «Если подуть на стекло, на стекле сядут капли. И чем холоднее, тем больше сядет капель. Отчего это будет? Оттого, что дыхание человека теплее, чем стекло, и в дыхании много летучей воды. Как только это дыхание сядет на холодное стекло, из него выйдет вода». Апеллируя к природной любознательности детей, писатель понимает, что для детской психики путь к познанию возможен только через конкретные детали, и потому продолжает свое рассуждение так: «От этого же бывает роса. Как остынет земля ночью, над ней воздух остынет, и из холодного воздуха выходят пары каплями и садятся на землю. Иногда бывает, что и холодно на дворе, а в горнице тепло, — а не потеют окна; а иногда и теплее на дворе, а в горнице не так тепло, — а потеют окна». Так и кажется, что Толстой видел перед собой полные любопытства детские глаза, когда писал эти строки.

Знания о явлениях природы писатель старается закрепить с помощью художественных образов. Характерен в этом смысле рассказ «Солнце — тепло», где дан поэтический образ могучего и благотворного светила, дающего жизнь всему на Земле. «Откуда берется тепло на свете? Тепло — от Солнца... Всё, что людям нужно, что идет прямо на пользу, всё это заготовляется Солнцем, и во всё идет много солнечного тепла. Потому и нужен всем хлеб, что его растило Солнце и что в нем много солнечного тепла. Хлеб греет того, кто его ест».

Толстой внес свой вклад и в развитие зоологической беллетристики. Животные в его многочисленных рассказах не очеловечиваются — остаются в пределах своих биологических и психических возможностей. Но их характер и повадки, проявляясь в драматическом действии, вызывают у читателя сопереживание. Толстой умело направляет это чувство: дети восхищаются дружбой животных между собой, их преданностью, верностью по отношению к человеку. Животные даже могут дать людям урок гуманности. Чтобы подчеркнуть эту мысль, писатель использует строго реалистические описания, где есть место и жестокости, и несправедливости человека в ответ на преданность животного. Но полностью отсутствуют у Толстого сентиментально-слезливые описания бедных птичек, кошечек или собачек.

Широко известен рассказ Толстого «Лев и собачка». Чрезвычайно сильное эмоциональное напряжение создано в нем драматизмом и необычностью ситуации: маленькую собачку бросили на съедение льву. Дело было в том, что «в Лондоне показывали диких зверей и за смотрение брали деньгами или собаками и кошками на корм диким зверям». Но произошло неожиданное: лев не только не растерзал собачку, а и полюбил ее — за кротость. Когда лев дотронулся до нее, она вскочила и стала перед ним на задние лапки. Далее события происходят совсем уж удивительные: «Хозяин бросил льву мяса, лев оторвал кусок и оставил собачке». Но вот через год собачка заболела и издохла. Лев не перенес этой потери. Он «обнял своими лапами мертвую собачку и так лежал пять дней. На шестой день лев умер».

Такой рассказ, прочитанный в детстве, оставит в душе человека след на всю жизнь.

В третьей «Русской книге для чтения» помешены рассказы о Бульке — замечательном псе охотничьей породы. Подвиги и приключения Бульки служат фоном для утверждения гуманистической идеи, глубоко затрагивающей чувства читателей. Жестокость отдельных сцен («Булька и кабан», «Конец Бульки и Мильтона») не мешает воспитанию чувств добрых. Это рассказы в первую очередь об ответственности человека перед теми, кого он приручил.

Своеобразен взгляд Толстого на популяризацию исторических знаний. Он был уверен, что историю как науку в школе преподавать не следует, а нужно лишь «возбуждать чувство», давать детям впечатление от исторических событий. В повести «Кавказский пленник», напечатанной в четвертой «Русской книге для чтения», нашли воплощение эти мысли. «Кавказский пленник», не являясь строго историческим произведением, знакомит детей с эпизодами войны на Кавказе. Офицеры Жилин и Костылин показаны в основном не как воины, а как люди, которые находятся в сложном положении — в психологическом противостоянии с пленившими их горцами. Вместе с тем это приключенческая повесть для детей, в которой есть все, что полагается для произведений этого жанра: побег героев из плена, помогающая им в этом аульская девочка, враги, нарисованные самыми мрачными красками.

Повесть начинается так, как могла бы начинаться сказка: «Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин». И далее тот же сказовый слог: «На Кавказе тогда война была. По дорогам ни днем, ни ночью не было проезда». Фольклорный прием использован в повести и для обрисовки персонажей — не через передачу их переживаний, а через описание действий: «Как заплачет Дина, закрылась руками, побежала на гору, как козочка прыгает. Только в темноте слышно — монисты в косе по спине побрякивают» (из сцены прощания девочки с пустившимся во второй побег Жилиным).

Образ Дины овеян теплотой и нежностью, это один из самых обаятельных детских образов в творчестве Толстого. «Кавказский пленник» — самое большое по объему произведение в толстовских «Русских книгах для чтения» и самое широкое по масштабу изображаемых событий. Недаром писатель говорил, что это «Война и мир» для маленьких.

Нравственное совершенствование человека — главная идея Толстого — писателя, философа, педагога. Она находила воплощение и в его учительской деятельности, и в произведениях, создаваемых им для детей. Толстой был убежден, что воспитывать следует на примерах справедливости, добра, милосердия, уважения как к старшим, так и к младшим. Такими примерами насыщены его произведения.