Часть 112 Мысли Берга и чувства Трэя

*Я снова мусолю эту ситуацию, только теперь с еще одной стороны =__= вот. Вообще это эксперимент Оо
Хм, а еще посвящаю эту главу Оленю ^_____^*

С того момента, как их с Мэем вытащил из этого странного места какой-то красноволосый парень и после того, как он упомянул Трэя, Берга не оставляли вопросы о том, как связан с происходящим здесь его брат. В душе новой волной поднялась душащая горечь от того, что он всегда был так искренен со своим близнецом, а тот лгал и совершал такие страшные вещи. Неужели он так плохо знает его? Ведь они вместе с рождения… Трэй говорил о том, что любит его, но учитель, кусая губы, отгонял эти мысли. Он никогда в жизни не думал о брате в таком смысле, а теперь после того, что тот сделал, разрушив все, Берг и вовсе не знал, как себя вести. Для него самым главным всегда являлась работа, и он гордился тем, что всего через год после окончания университета, уже работает в такой престижной школе, где всегда мечтал преподавать.
На ум сразу пришли мысли о том, что было в тот день, когда его принимали на работу. Директор пригласил его вечером зайти, чтобы побеседовать в неофициальной обстановке и рассказать немного о школе, ее традициях и учениках. Берг согласился неохотно, потому что это значило, что ему придется отменить свидание со своей любимой девушкой. А дома Трэй, заметив с каким нежеланием собирается на встречу брат, убедил его заниматься своими делами и сходил вместо него. Берг долго колебался, потому что при всем нежелание идти, он понимал, что это его первый шаг к мечте, а Трэй с его-то характером мог все испортить. Но брат был убедителен и в итоге пошел вместо него. Интересно, пошел бы он на это, если бы знал, что у Берга в этот вечер будет свидание?
Учитель покачал головой, отодвигая воспоминания в сторону. Сейчас было не время копаться в памяти и искать момент, когда его близнец изменился. В глубине души мужчина винил и себя за то, что был так невнимателен, но обида и злость были сильнее. Он не мог поверить, что Трэй, который всегда был рядом в тяжелые моменты, за его спиной сам же и создавал эти моменты. И он говорил еще о любви! Мысли и чувства учителя сплелись в такой тесный клубок, что хотелось просто уничтожить их, чтобы они перестали мучать его. Он не мог простить брата, как и поверить в искренность его чувств. Слишком много все смешалось и навалилось сразу.
А дальше… дальше было что-то настолько жуткое, что сердце пропускало удар, а к горлу подкатывала тошнота, когда он вспоминал о том, что происходило в коридоре, когда на них напали. Погрузившись в свои мысли, Берг даже не понимал, куда они идут, просто шел вперед со всеми, переступая через чьи-то тела. Были ли эти люди живы, он не знал, но душу, как будто выворачивало наизнанку, когда он думал, что они могут быть мертвы. При всей своей строгости и правильности к жизни он относился весьма трепетно и считал ее величайшим даром. Убийство являлось для него чем-то в высшей степени грязным и аморальным. Но в тот момент, когда на них напали, а парни отодвинули их с Мэем дальше, чтобы они не мешали, его понятия были безжалостно растоптаны и уничтожены. Он никогда не думал о том, что убивать можно, защищаясь или… защищая кого-то. И конечно, он никогда не видел смерть так близко. Хруст костей и предсмертные хрипы отдавались в голове как эхо. Где-то на краю сознания билась мысль о том, что надо отвернуться, закрыть глаза, но не смотреть на это он не мог, не в силах пошевелиться и что-то сказать, он смотрел на парня Мэя, в глазах которого плескалась уничтожающая ярость, на беловолосого паренька, который с абсолютно равнодушным выражением лица, отшвыривал раз за разом от себя противников, ломая их конечности, уродуя. А те продолжали нападать. И каждое движение, каждый звук отчетливо отпечатывался в памяти, рождая настоящий ужас, а вместе с ним и осознание того, что здесь есть другая жизнь, которая не подчиняется тому ритму и тем законам, по которым живет он. Берг уже не замечал, что и как происходит. Все смешалось в одну кровавую бойню, которая рушила все его представления о жизни.
Казалось, что все это длится уже вечность, а он стоит и не может пошевелиться. В себя он пришел, лишь когда увидел приближающегося к ним человека. И какое-то отрешенное и даже безразличное выражение лица нападающего было странно неуместным здесь. Все это пронеслось в голове за долю секунды, и пришло болезненное ожидание развязки, которой… не случилось. Появившаяся позади фигуры тень отбросила нападающего к стене, и Берг заглянул в глаза Трэю, тот, как будто не узнав брата, мазнул по нему взглядом, включаясь в тот же бешеный ритм драки. Страх улегся, но вернулась тошнота и какое-то удивление, а еще отвращение к происходящему здесь. Ноги подкашивались, а дыхание участилось, градом катился пот. Даже когда все закончилось, перед глазами продолжали мелькать картины, увиденные только что.
— Берг! Берг!
Знакомый голос доносился как издалека, и Берг, с трудом сфокусировав взгляд, увидел перед собой бледное лицо Трэя.
— Ты… ты как? — он заметил, что взгляд брата стал осмысленней.
Первым порывом Берга было прижаться к такому родному человеку, забыть про все и искать у него утешения как в детстве. Но перед глазами снова промелькнули картинки, где Трэй с каким-то садистским удовольствием, вымещая накопившееся напряжение, избивал этих людей. Не отвечая, он перевел взгляд на плечо, на котором лежала рука брата. Тот, заметив это, поспешно убрал ее, кривя губы в неестественной улыбке. Ну да… чего он хотел? Думал, что, если сейчас найдет Берга и поможет ему, тот сразу броситься к нему и простит? Трэй сделал шаг назад, пряча промелькнувшую в глазах боль. Он знал, что после того, как брат все узнает, все будет иначе, но… даже подготовленность не спасает от боли.
Они шли молча. Рядом. Трэй косился на братишку, который выглядел, мягко говоря, паршиво. Желание обнять или хотя бы просто прикоснуться было просто жутким, и Пес сжимал и разжимал кулаки, надеясь хоть немного избавиться от этого.
Когда они поднялись наверх, он хотел сразу увести брата, но, заметив, что тот приходит в себя, решил подождать, тем более он не был уверен, что Берг захочет пойти с ним.
Учитель вдыхал свежий воздух, отстранено воспринимая происходящее. Как будто он только что вынырнул из кошмара и вернулся из сна в реальность. Смерть того парнишки он заметил не сразу, но сердце сразу болезненно сжалось, а в душе появилась какая-то пустота. Он вспомнил, как когда-то так же нелепо погиб его отец, а это… еще же совсем ребенок. Он смотрел, как второй парень, по всей видимости его друг, крепко прижимает к себе тело. И эта смерть… была куда реальней, чем то, что он видел внизу, как будто напоминание о том, что он вовсе не проснулся. И смотреть на это… было как-то неправильно, как будто он видел что-то, что предназначалось только для двоих — умершего и обнимавшего его. Он, найдя в себе силы, поспешно отвернулся, натыкаясь взглядом на Мэя. С каким-то обреченным и не верящим выражением лица он смотрел перед собой, а по его щекам текли слезы. Учитель снова замер, чувствуя вину. Погрузившись в эту грязь, он совсем забыл, что есть еще кое-кто так же далекий от этого мира и кто может страдать еще больше. Он собрался подойти, но Саджи, подхватив паренька на руки, направился прочь.
— Эй, — Берг обернулся, но оклик предназначался не ему, а брату, стоявшему рядом.
Рыжеватый парень, хмуря брови и глядя вызывающе на мужчину, произнес:
— Ты же можешь прочитать, что было с Нилтом… в его последние минуты жизни. Сделай это, пожалуйста, — последнюю фразу он произнес с огромным трудом.
— С ума сошел? — пренебрежительно глядя на него, процедил Трэй. — Ты представляешь хотя бы, КАКИХ сил это требует? У меня же потом даже на блок сил не хватит, если меня вообще не вырубит от такой затраты энергии. Я не работаю с мертвыми.
О чем они? Берг ничего не понял из их разговора, да и не очень-то хотел, сегодня он так устал, что хотел только добраться домой. Домой. Нет, он заберет вещи и уйдет. Проведет несколько дней в гостинице, пока не подыщет квартиру себе.
— Ты нашел брата только благодаря нам, — уже раздраженно продолжил парень, — не хочешь как-нибудь вернуть долг?
Скривившись, Трэй направился к лежащему на земле парню, а Берг, проводив его взглядом, развернулся и поспешил прочь. Возможно он успеет забрать вещи до прихода брата, хотя им надо обсудить некоторые вещи, например, произошедшее сегодня, но не сейчас. Берг не чувствовал в себе никаких сил что-либо делать.
Досадуя на настырную малолетку, как про себя окрестил Эрги Трэй, Пес принялся проникать в воспоминания мертвого парня. Тело еще хранит память и информацию о том, что было. Мозг еще не умер, но уже не функционирует, и это очень усложняет задачу. А времени мало, времени, которое ему нужно, чтобы поговорить с братом. Он твердо решил, что хотя бы извинится перед ним, хотя… это, наверное, прозвучит для него как насмешка. Но Трэй все еще не оставил мысли покончить с жизнью, все равно кроме брата его здесь ничего не держит.
Сосредоточившись на начавших появляться образах, Трэй начал озвучивать их, ощущая, как с каждой секундой из него уходят силы. Вот и отличие живого от мертвого. Эти способности даны ему, чтобы ломать тех, кто встанет у него на пути, а труп уже и так труп и копаться в его памяти.
Боль… Отрывистые вздохи… Кровь на губах… Чье-то имя… Это последние секунды его жизни…
Нужно нырнуть глубже…
Коридор. Его тянут вперед, а голова, безвольно мотаясь, ударяется об пол. Чей-то смех. Чей-то голос. Халаты.
И пользы этим придуркам от таких воспоминаний?
Сделав огромнейшее усилие, Трэй добрался до еще более глубоких воспоминаний. «Почему он в таком состоянии?», «Теперь бесполезен…», «Еще раз сделаете что-то подобное…»
Трэй вернулся в реальность, чувствуя, что голова вот-вот взорвется. Встретив вопрошающие взгляды, раздраженно фыркнул и, покачнувшись, поднялся.
— Его слишком сильно избили, поэтому от него решили избавиться, он был для них бесполезен. Не знаю кто и зачем, — бросил он и, поколебавшись, добавил, обращаясь к Тиму. — Кажется, он звал тебя.
Парень повернулся к мужчине, но тот уже, злясь на себя, шел дальше от этого места, заметив, что Берг пропал. Его бесило, что он, подавшись минутному порыву, зачем-то сообщил такую сентиментальную чепуху. Наверное, он бы хотел, чтобы Берг отреагировал так же, когда он умрет. Распугивая своим оскалом прохожих, Трэй приближался к дому.
Бесшумно зайдя в квартиру, он заглянул в комнату брата, не ожидая его увидеть. Но к его удивлению тот был там… собирая вещи.
— Собираешься уехать? — стараясь контролировать себя, как можно равнодушней спросил он.
Берг, не замечавший его, вздрогнул, поворачиваясь. Сделав шаг назад, учитель настороженно и вместе с тем как-то беспомощно смотрел на него. А Трэй едва сдержал нервный смех от внезапно пришедшей ему в голову идеи. Берга нужно защищать… но защищать в первую очередь от себя самого, от ненормального брата.
Осторожно приблизившись, он заметил, что Берг отвел взгляд, сдаваясь и отказываясь бороться. Понимает, что Трэй все равно сильнее… Пес поднес руку к лицу брата, но прикоснуться так и не смог.
— Пойдем на кухню, — как можно мягче произнес он.
Берг поднял на него недоверчивый взгляд, но послушно проследовал на кухню за близнецом. Тот страх, который на него нахлынул, когда он понял, что находится наедине с Трэем, немного утих. Брат вел себя как-то слишком осторожно.
Заварив чай, Пес налил напиток брату, ставя перед ним.
— Чего ты от меня хочешь? — немного отчаянно спросил Берг, наблюдая за игрой бликов на ободке чашки.
— Того, чего я хочу, ты мне все равно не сможешь дать, — хмыкнул Трэй, следя за тем, как брат делает первый глоток.
— Только не надо сейчас опять о любви! — разозлившись, повысил голос учитель. — Все, что ты хотел, ты уже взял. Так почему ты не оставишь меня в покое?
Трэй скрипнул зубами, не зная на кого злится больше. На себя за то, что испортил все или на брата, который не может поверить в его чувства.
— Скоро оставлю. Навсегда, — спокойно ответил Трэй.
А Берг не знал, что делать, он абсолютно… ну, абсолютно не мог понять этого человека. А ведь всегда думал, что знает его лучше других. И что он имеет ввиду, когда говорит, что навсегда оставит его?
— Я тебе не верю, — как-то устало произнес Берг, хотелось наорать, избить его за все, что он сделал, но сейчас не было никаких сил, даже эмоции как-то притупились, и ненависть не ощущалась так остро.
— Хочешь, чтобы я умер? — помолчав, спросил Трэй, наблюдая, как Берг допивает чай. — Прямо у тебя на глазах? Тогда тебе станет легче?
Несмотря на странную апатию и слабость в теле, Берг взвился, ударяя брата по лицу, хотя удар получился слабым. Трэй решил порадовать его кровавым представлением? Что он вообще делает? И почему ему стало так плохо?
— Ты… ты идиот какой-то, — тяжело дыша, произнес он, чувствуя, что говорить становится все сложней, — я ненавижу тебя.
Перед глазами плыло, и он, бросив взгляд на чашку, едва удержался от стона. Снотворное. Трэй опоил его, зачем только? Опираясь на стенку, он все-таки закончил мысль, поглядывая на брата.
— Но смерти твоей я… не хочу… вообще ничьей смерти… это…
Он покачнулся, заваливаясь вперед. Последнее, что он видел — это глаза брата с недоверием и затаенной болью где-то на дне.

Часть 113 Сон

Какого цвета сегодня небо?
Сегодня… оно цвета вспыхнувшей ненависти.
Испуганно оглядываясь, мальчик ныряет в заросли, чтобы вскоре оказаться на той самой небольшой полянке, которая дарит ему иллюзию защищенности. Скоро похолодает, и он уже не сможет приходить сюда и коротать дни, наслаждаясь нежными солнечными лучами, просвечивающими сквозь густую крону деревьев. И прятаться от жестоких одноклассников тоже будет негде.
Мальчик гладит шершавый потемневший ствол дерева, не по-детски взрослый взгляд задумчиво устремлен вдаль. Но несмотря на то, что в нем уже осталось так мало от ребенка, и он уже увидел жестокую сторону того мира, в его душе живет по-настоящему детская искренняя вера в волшебство и чудеса. Хотя фантазии на тему, что у него могут быть друзья или защитники, он больше не позволяет себе.
Прошла всего неделя с того дня, как тот, кого он посчитал другом, предал его. Хотя такого слова нет в его лексиконе, но эта боль до сих пор еще жгучим ядом разливается под сердцем, как будто мешая нормально дышать.
Мальчик удивленно распахивает глаза, когда на полянке появляется маленький серый котенок, смешно фыркая и ковыляя к нему. Недоверчиво наклонив голову, он протягивает руку, позволяя зверенку обнюхать его. Несмело дотронувшись до ушка котенка, он гладит жмурящеееся от наслаждения животное. Слабая улыбка трогает губы мальчика, и он, забыв обо всем, возится с котенком.
Из светлого и радостного мира, где он еще не забыл, как улыбаться, его выдергивает шум и приближающиеся голоса. Испуганно оглянувшись, он видит, как раздвигаются ветви кустов и в месте, которое он считал самым безопасным, появляются его одноклассники. Рыжий мальчишка и его прихвостни довольно хохочут, а мальчик переводит взгляд на того, кто привел их сюда. На того, кого всего пару дней назад считал другом. Тот, отводя взгляд и кусая губы, стоит чуть позади.
— Понятно, где ты прячешься! — зло фыркает один из его обидчиков и добавляет, приглядевшись. — Смотрите-ка что у него! Больше ни на что не способен, как подбирать таких же отбросов, как он сам.
Ребята хохочут, а мальчик сжимается, мысленно прося котенка уходить, но тот по прежнему ластится к нему, трется лбом об ногу. Мальчишки продолжают выкрикивать обидные слова, снова оскорбляют его семью, а он может только мелко дрожать от страха.
Недовольные отсутствием реакции обидчики валят мальчика на землю, довольно смеясь. Тот уже привычно сворачивается, защищая голову и живот от ударов. Но в этот раз все почему-то проходит быстрее, чем обычно. И мальчик, приоткрывая один глаз, замечает, как его одноклассники уходят, таща с собой котенка. Тот пытается сопротивляться, а когда царапает до крови одного из обидчиков, его швыряют на землю.
Никогда раньше мальчик не пытался сопротивляться одноклассникам, понимая, что они сильнее. Но сейчас в душе поднимается такая злость, что он, не понимая что делает, бросается вперед, пытается ударить кого-то. Но получив несколько болезненных пинков, он снова оказывается на земле, а когда приходит в себя, рядом никого нет.
Подхватываясь, он куда-то бежит, отчаянно смотрит по сторонам. Только к вечеру, обойдя весь парк, он садится на скамейку, сутуля спину и едва сдерживая слезы. Когда раздаются чьи-то всхлипы, он думает, что не сдержал слез, но через секунду понимает, что они принадлежат девочке, сидящей на корточках у края дорожки. Маленькие плечики подрагивают, а на некогда нарядном белом платьице видны следы грязи. Взгляд мальчика цепляется за лежащее перед девочкой крохотное тело серого котенка. В голове эхом отдаются всхлипы, и внутри разворачивается спираль ненависти.
Ненависть к одноклассникам за их поступки.
Ненависть к себе за то, что это происходит.
Ненависть к жизни за то, что она жестока.
А никто не знает, что творится у него на душе. Не понимает как это страшно и горько, когда в таком возрасте ребенок учится по-настоящему ненавидеть жизнь.

***

Приятно просыпаться в уютной теплой постельке под мягким одеялом. В теле была какая-то слабость, двигаться не хотелось, даже просто открывать глаза. Еще немного можно было понежиться в сладкой полудреме. Натянув одеяло на голову, я устроился поудобней, понимая, что уснуть все равно не смогу, а вот поваляться — вполне. В голове не было никаких мыслей, только пустота. Что же вчера было?..
Стоило подумать о вчерашнем дне, как весь сон исчез, а вместе с ним и ленивое хорошее настроение. Вспомнилось и сидение под землей, и попытка побега, и… Нилт. Правда, не верилось, что все это произошло только вчера, сразу столько событий… А еще я понял, почему Саджи так беспокоится за меня. Какой же я глупый! Хотя раньше я не знал о том, что здесь вот так запросто может происходить что-то подобное, я слишком привык к хорошему исходу всего плохого. На душе появился неприятный осадок, а мысли вернулись к Нилту. Конечно, все, что говорил вчера Саджи это верно, но… я не могу избавиться от этого чувства вины. Ведь это было моей идеей…
Услышав, как открывается дверь в комнату, я высунул лицо из-под одеяла, встречаясь взглядом с Саджи. Брюнет, поняв, что я уже не сплю, подошел ближе и сел рядом.
— Как себя чувствуешь? — улыбаясь, спросил он, осторожно касаясь пальцами моего лица.
Точно! Я ведь вчера заболел, у меня даже температура была, а горло так до сих пор болит… Прислушавшись к своим ощущениям, я неуверенно пожал плечами.
— Вроде нормально, только немного слабость есть, и горло болит, — сообщил я.
Потрогав мой лоб, Саджи снова улыбнулся.
— Температуры вроде нет, но на всякий случай померяй.
Послушно взяв градусник, я призадумался над тем, как могло случиться так, что вчера у меня был жар, а сегодня все в порядке.
— А где Джун? — вспомнив о брате, поинтересовался я.
Брюнет же, довольно хмыкнув, притянул меня к себе, усаживая к себе на колени и начиная приятно массировать затылок.
— Ушел за твоими учебниками, так что мы пока без его бдительного надзора.
— Учебники! Школа! — я чуть не подпрыгнул.
За всеми этими приключениями я скоро забуду об учебе. У меня хоть домашка сделана? Я же не повторил биологию! А у нас скоро по ней письменная работа! Соскочив с колен Саджи, я огляделся в поиске одежды. Надо срочно одеваться, сколько времени? Взглянув на часы, облегченно вздохнул. Время до школы еще оставалось, а значит, я еще успею повторить то, что мне нужно.
— И куда это ты собрался? — скептически поинтересовался брюнет, заинтересованно разглядывая меня.
— В школу, конечно! Где моя одежда?
Саджи поднялся и, прежде чем я успел что-то сообразить, подхватил на руки и уложил обратно в кровать, укрывая одеялом да еще и придерживая меня, чтобы я не сопротивлялся. Возмущенно взбрыкнувшись, я пропыхтел:
— Что ты делаешь? Пусти.
— Сегодня ты никуда не пойдешь, будешь заниматься дома. Ты еще не здоров, — поучительным тоном начал брюнет, — кстати, одежду твою Джун унес, чтобы постирать, так что идти в школу тебе все равно не в чем. А без одежды я тебя не пущу, потому что кто-нибудь обязательно захочет отобрать у меня такого красивого школьника.
— Дурак, — беззлобно проворчал я, было все-таки приятно услышать, что он считает меня красивым. Он, конечно, говорил и раньше такое, но все равно от этих слов становится радостно.
Саджи растянулся на кровати рядом со мной и, улегшись на бок, подпер рукой головой, изучающе разглядывая меня.
— Чего? — я на всякий случай укутался в одеяло, а то знаю я этого извращенца, ему палец в рот не клади… Хм, а кое-что другое положить ему в рот я бы не отказался. Нет! Я не такой как он! И как они все! Я хороший, добрый и милый и не знаю ни о каких пошлостях.
Мне даже удалось не покраснеть каким-то чудом. Ну, что он со мной делает? Рядом с ним даже мыслить нормально невозможно. Заметив, что брюнет ничего не предпринимает, я спокойно улегся. Пусть любуется, если ему хочется. Я не жадный. Однако мысли почти сразу потекли в ненужном мне направлении. Хотя… для кого ненужном? Для меня, потому что я пытаюсь от них спрятаться и забыть? Как это… отвратительно. Я здесь лежу, наслаждаюсь обществом любимого человека, а что, например, чувствует сейчас Тим? Даже если они были просто друзьями, в чем я очень сомневаюсь, это не делает его боль меньше. Мы с Тимом еще встретимся? Мне одновременно и хотелось его увидеть, и в то же время было страшно. Я боялся увидеть в его глазах осуждение или, что еще хуже, ненависть.
— О чем задумался?
— Ни о чем, — выдавив из себя улыбку, отмахнулся я.
Брюнет недоверчиво посмотрел на меня, а затем, придвинувшись ближе, мягко поцеловал, заставляя забыть обо всем. Поглаживая пальцами мои щеки, приподнял подбородок, углубляя поцелуй. А я наслаждался не столько поцелуем, сколько эмоциями Саджи, казалось, в его нежности можно утонуть. От той заботы и ласки, что он ко мне испытывал, на глаза наворачивались слезы. Просто не верилось, что это все мне.
— Я же болею, — немного опомнившись, слабо запротестовал я.
— Ничего со мной не будет, — ухмыльнулся парень, — это моя терапия.
Я фыркнул и, потянувшись, поднялся. Я, конечно, приболел немного, но это не повод весь день проводить в кровати. Кстати, как мне объяснить учителям свое отсутствие в школе? Целых два дня. Ох, надеюсь, они не будут звонить домой, ведь мама, наверное, не в курсе, что вчера меня не было в школе. Хотя Джун мог что-нибудь наплести, конечно.
— Уже встаешь? — раздался разочарованный возглас Саджи. — А я так думал, что ты понял мой намек…
— Какой намек? — опасливо спросил я.
— Поиграть в доктора, сейчас даже ситуация подходящая, — как само собой разумеющееся сообщил брюнет. — Надо тебя осмотреть.
Он поднялся с кровати и, мягко ступая, приблизился ко мне. Я же покраснел до невозможности. Это же просто невыносимо! Встретившись взглядом со смеющимися серыми глазами, я надулся. Опять смутил меня! И по-моему, когда я говорю ему, что он извращенец, он воспринимает это как комплимент.
— Тогда идем в душ, — бодро скомандовал брюнет, не обращая внимания на мою «обиду», и, перекинув через плечо, понес в ванную комнату.
Ну, что это такое? Он меня теперь всегда на руках таскать будет? Перспектива заманчивая, но, увы, нереальная, хотя бы пока Джун постоянно контролирует каждое движение.
Сегодня Саджи намного нежнее, чем обычно, как-то необычно мягок и внимателен. Из-за того, что произошло вчера? Надо поговорить об этом. Не хочу, чтобы оставались какие-то вопросы. И лучше сделать это сейчас, пока мы одни, но не хотелось разрушать ту атмосферу уюта и тепла. Я стоял, ожидая, пока Саджи отрегулирует воду. Непонятное чувство, я хочу просто быть рядом с ним, говорить, смеяться и смущаться. Только с ним… хочу быть.
— Мэй, ты чего?
Поначалу я не понял, почему Саджи так обеспокоенно смотрит на меня, но, когда он прикоснулся к моей щеке, я понял, что плачу.
— Мэй, тебе плохо? Что-то болит? — брюнет был уже не на шутку встревожен.
Слабо улыбнувшись, я покачал головой и неожиданно для нас обоих обнял его за шею, чувствуя, как меня в ответ тоже обнимают.
— Я так рад, что ты у меня есть, — прошептал я, уверенный, что Саджи услышит меня.
Кажется, я влюбился. Я даже сдавленно хихикнул. По-моему, к этой мысли я уже давно пришел. Хотя… мы ведь знакомы чуть больше недели, какое давно?
— Я тоже, — Саджи немного отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза, — Я люблю тебя, Мэй.
Он говорил это раньше, но… вот так. Глядя прямо в глаза, так интимно и непередаваемо. Все, чего я хочу сейчас — забыть, что кроме нас на этой земле есть кто-то еще, забыть обо всем, что я вчера видел. Хотя бы ненадолго, хочу ни о чем не сожалеть, потому что потом придется вернуться в реальность. В реальность, где из-за меня умер человек.
Саджи как будто чувствовал все, что происходит у меня на душе, целовал меня яростно, а я отвечал ему не менее отчаянно. Не замечая слез, сильнее прижимался к парню. Тот скользнул руками по спине. Ниже.
Звонок в дверь отрезвил меня.
— Наверное, Джун вернулся, — вздохнул брюнет.
Я проводил его взглядом и, когда он скрылся за дверью, залез под прохладные струи воды. Вот и вернулся в ту реальность, которую я теперь так боюсь.

Часть 114 Утро

Из душа я вышел в глубокой задумчивости, всеми силами стараясь не скатиться в беспросветную печаль. Стоило, например, подумать о том, чем сегодня заняться. А еще позвонить друзьям и сказать, что сегодня меня снова не будет. Ужас… я так учебу запущу, а еще надо узнать, как там у Фури и Райза. Надеюсь, друг теперь счастлив, хотя… все равно когда-нибудь этот обман раскроется, остается надеяться, что к тому времени он уже поймет, что Райз ему не пара. Ой, мне кажется или я превращаюсь в Джуна?
Нервно хихикнув, я зашел на кухню, где, сидя напротив друг друга и склонив головы, о чем-то тихо переговаривались Джун и Саджи. Стоп! Переговаривались?! А почему Джун не кричит о совращении его брата? Почему не пытается избить Саджи? В конце концов, почему он не сверлит его своим тяжелым взглядом?
— Инопланетяне! Саджи, они похитили моего брата! — взвыл я, хватая его за плечи и предусмотрительно прячась за широкую спину.
Упоминание пришельцев всегда действовало на брата странно. Может, потому что однажды его оставили присматривать за мной, а я, решив выйти на контакт с ними, сбежал из-под его опеки и отправился присматривать лучшее место для этой цели. Наверное, никогда в жизни я не видел Джуна таким испуганным как в тот день, правда, потом это все с лихвой окупилось. Он выпорол меня так, что я сидеть потом не мог. Зато на побеги я с тех пор забил.
— Мэй, — угрожающе протянул Джун, — тебе уже шестнадцать. Хватит нести эту чушь про внеземные цивилизации.
— Вот ты так говоришь, а… — меня понесло, — например, ярая гомофобия может являться латентным признаком того, что тебе самому нравятся парни… Так, может, это… у тебя тоже самое только с инопланетянами? Может, ты инопланетянин?
Ну, зачем я продолжаю это говорить? Джун меня убьет теперь. Брат действительно раздраженно поглядывал на меня, но набросился почему-то на смеющегося Саджи.
— Что смешного? Я НЕ инопланетянин!
Я едва сдержал смех, понимая, что, если я засмеюсь, братик меня точно не пожалеет. Впрочем, он, похоже, заметил, что мне весело, и нахмурился. Срочно спасаемся!
— Ох, что-то мне не очень хорошо, — быстро пробормотал я, — пойду еще полежу.
Добежав до кровати, я нырнул под одеяло. Все! Я в домике. Кстати, Джун не принес с собой кроме учебников какую-нибудь одежду для меня? А то я себя неловко чувствую в одних трусах. Мда, на фоне Саджи и брата мне щеголять явно нечем…
В комнату зашел брюнет, все еще посмеиваясь. На мой вопросительный взгляд улыбнулся и кивнул в сторону двери.
— Джун собрался готовить и выгнал меня. Хотя с тобой он все равно не сравнится, — ухмыльнувшись, Саджи чмокнул меня в нос и уселся на стул.
— Ты же не знаешь, как он готовит, — невольно вырвалось у меня.
На самом деле Джун готовил отлично, ничуть не хуже меня. Интересно увидеть лицо Саджи, когда он поймет, какой из брата повар. В нашей семье только папа не умеет готовить, хотя с его-то профессией это и неудивительно.
— Не важно, — хмыкнул Саджи, — для меня лучший повар на свете это ты.
Я покраснел от этой фразы, прячась под одеяло и бурча себе под нос о том, чтобы Саджи не говорил глупостей. Хм, странно, что Джун разрешил нам находиться в одной комнате без его присмотра. А вдруг мы — о ужас! — поцелуемся? Я снова хихикнул и, высунувшись немного из-под одеяла, поинтересовался:
— А о чем вы с Джуном говорили только что?
— Мы решали, хватит ли на двери десяти замков, чтобы удержать тебя от глупых поступков, или лучше подстраховаться и добавить еще несколько, — преувеличенно серьезно пояснил брюнет.
Опять у них какие-то тайны… Ну и ладно, попробую выпытать потом у Джуна, хотя мой братец, наверное, еще более непробиваемый чем Саджи. Взглянув на часы, я понял, что до начала уроков осталось совсем немного времени, а значит, если я хочу предупредить друзей, то надо звонить сейчас.
— Саджи, а где мой портфель? — наткнувшись на его внимательный взгляд, я немного раздраженно объяснил. — Раз вы меня в школу не пускаете, надо об этом заранее сообщить. И кстати, мама ничего не знает о произошедшем?
Брюнет, вернувшись с моим портфелем, пошарил в нем и, найдя мой телефон, протянул мне. Я только покачал головой, глядя за его самоуправством. Ну ладно, он же Саджи, так что ему можно. Подергав его за майку, заставил опуститься парня на кровать. Мне сейчас нужны тепло и забота, так что пусть не убегает. Я изложил свои мысли Саджи, на что тот негромко рассмеялся, нежно обнимая меня.
— Никуда не уйду, не надейся. Буду следить, чтобы ты не вляпывался больше никуда.
Вот так удобно устроившись в объятиях моего парня (а звучит-то как! Моего!), я набрал номер Лэн. Она подняла после нескольких гудков и набросилась на меня так, что я даже не успел и рта раскрыть.
— Мэй! Где ты был вчера?! Мы тебе вчера весь день звонили. Я понимаю, что у тебя там большая и светлая любовь, но можно предупреждать хотя бы, когда пропадаешь?
Надувшись, я посмотрел на брюнета, который, широко улыбаясь, слушал вопли моей подруги. У него сегодня просто день развлечений какой-то! И я в роли клоуна. Уж лучше бы согласился на его ролевые игры и был пациентом… Так, глупые мысли, вон из моей головы! Меня еще не до такой степени испортили… я надеюсь.
Дождавшись, когда Лэн замолчит, я заискивающе пробормотал:
— Ну, не сердись. Я не специально, просто… мне вчера плохо было и сегодня неважно себя чувствую, — я даже не лгу, мне ведь вчера плохо было. — Меня сегодня не будет.
— Ты в школу не ходил только, когда у тебя однажды жар под сорок был, — с подозрением отметила подруга.
— У меня вчера температура высокая была, меня брат в школу не пускает, — вполне натурально пожаловался я. — Ты не сердишься? Я буду хорошим, честное слово.
— Ладно, — тон подруги смягчился, — выздоравливай скорей. Кстати, пока не забыла! Ты завтра придешь? А то староста паникует. Все наши театральные постановки перенесли на четверг, а еще прорепетировать надо.
— Как на четверг? — возмутился я. — Это же событие, приуроченное ко дню основания школы! И этот день не в четверг, а через неделю.
— Как будто я не знаю, — проворчала подруга, — но директор очень срочно куда-то уезжает и на праздновании его не будет. Короче, решили один единственный раз пренебречь правилами и провести это событие пораньше.
Ага, а по-другому пренебречь они не могли? Например, без директора провести этот день? Делают такой шум из-за какого-то дня основания. А еще мне не нравится, что в это время нельзя нормально заниматься, потому что всем не до учебы. Это я говорю на основе того, как в других школах, не думаю, что здесь что-то слишком отличается. А еще эта моя роль принцессы.
— Ладно, у нас уже урок начинается. Чешир тебе привет передает.
— Угу, ему тоже. Пока.
Настроение как-то испортилось, все-таки не люблю я эти постановки и сценки. А еще надо решить, как быть со справкой, все-таки я два дня пропустил. От размышлений меня отвлек Саджи, который, зарывшись в мои волосы лицом, принялся медленно скользить пальцами по моему плечу вниз, рисуя какие-то узоры на моей руке. Я же поежился от странного ощущения, принесшего с собой тысячу мурашек по всему телу. От Саджи это не укрылось, и он почему-то так хищно ухмыльнулся, что я занервничал.
— Что?
— Я нашел еще одну твою эрогенную зону, — довольно сообщил он, снова проводя пальцами по этому месту.
Я же покраснел и несильно шлепнул его по рукам. Впрочем, Саджи тотчас перешел к другим действиям, начиная слегка посасывать кожу на шее и скользя языком, поднялся выше, покусывая мое ухо. Я только сейчас понял, что сижу зажмурившись, и, когда брюнет отстранился, приоткрыв глаза, посмотрел в прищуренные серые глаза. Неуверенно подняв руку, погладил Саджи по щеке, а затем поцеловал его. Мне все время кажется, что у меня плохо получается, хотя Саджи, похоже, так не думает, во всяком случае, я могу определить, что ему приятно.
Неожиданно насторожившись, он разорвал поцелуй и отодвинулся, буквально в следующую секунду дверь в комнату распахнулась, являя на пороге Джуна. Похоже, своим внезапным приходом он хотел застать нас за чем-то неприличным. Саджи безмятежно рассматривал стену напротив, весь его вид говорил о том, что ничего плохого не делает, а просто сидит с больным мною.
— Завтракать идите, — немного расслабившись, кивнул брат.
Выбравшись из кровати, я потопал на кухню вслед за братом, правда, пришлось еще одеться, как оказалось, он все же захватил из дома мои вещи. Несмотря на то, что день начался сегодня относительно спокойно, что-то мне не верится в его столь же спокойное продолжение. Интересно почему?

Эрги задумчиво теребил браслеты на руках, сидя на крыше какого-то дома и болтая ногами в воздухе. Все его мысли занимал, конечно, беловолосый странный парень с желтыми глазами. Вообще-то он собирался обдумать сложившуюся ситуацию, в которой очень многое не понимал, но размышления плавно перетекли в другую область. Волк вел себя необычно. Вчера он изъявил желание пообедать вместе с ним, правда, их прервали, но сам факт… И вообще Эрги казалось, что Кей пытается проводить с ним больше времени. Правда, никаких фантазий на этот счет не возникало. В груди сладко заныло, когда он вспомнил, как вчера они вместе шли по улице — Кей возвращался в номер, а Эрги зачем-то плелся следом.
В сгустившихся сумерках отчетливо белели волосы Кея, обычно он накидывал капюшон, но в этот раз, погрузившись в свои мысли, забыл об этом. Внезапно остановившись, он повернулся к своему помощнику, щуря глазищи и внимательно оглядывая его. Эрги занервничал, прикидывая, где он мог напортачить, раз Волк проявляет к нему такой интерес. Но тот не торопился прояснять ситуацию, казалось, его не волновало то, что они стояли посреди улицы, где уже начинало появляться все больше людей. Так и не сказав ни слова, Кей ушел, так и оставив Эрги стоять с яростно колотящимся сердцем.
Парень вздохнул. Некоторые поступки Кея он, ну никак не мог понять.

Часть 115 Удивительные вещи

Когда мы зашли на кухню, Саджи удивленно приподнял бровь, разглядывая то, что приготовил Джун. Похоже, брюнет не ожидал такого. Только вот что-то здесь много приготовлено… и у меня плохое предчувствие, что меня заставят все есть!
Саджи довольно набросился на еду, как будто его несколько дней голодом морили. Джун не отставал от него, а я только уныло ковырялся ложкой в тушеных овощах. Пока Джун не видит, я тихонько переложил всю морковку брюнету. Ну, ненавижу я ее! Она жутко мерзкая!
— Кошмары не мучили? — осторожно спросил Джун, наблюдая за мной.
— Нет, я вообще последнее время сны не вижу, — покачал головой я.
Не, ну, был один. Про всю ту же морковку, кстати, которая преследовала меня. А приснилось мне это… Я покраснел. Когда у нас с Саджи первый раз был, точнее не совсем первый раз, а когда он мне… хм… Не могу о таком думать и говорить.
— Кстати, а маме ты что сказал? — поинтересовался я, чтобы не думать о всякой фигне.
— Про то, что вчера было, она не в курсе, — помрачнев, отозвался брат. — Мама думает, что ты был в школе, а потом ночевал у Саджи. Когда ходил за вещами, сказал, что тебе с