Мохов Е. В., Статинков В. Э.

 

СОТВОРЕНИЕ МИРА, ЭВОЛЮЦИЯ И ИСТОРИЧЕСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА

 

Для ясного понимания затронутых в этой статье проблем, я просто обязан начать с определения эволюции и сотворения. В дальнейшем термин «эволюция» будет обозначать общую теорию органической эволюции «от молекулы до человека». По этой теории все живые существа появились в результате естественного механического процесса развития из единственного живого источника, который, в свою очередь, возник из неживой материи вследствие тех же самых процессов. Эти процессы являются неотъемлемыми свойствами самой материи, а, следовательно, продолжают действовать и сегодня. Теория сотворения мира (креационная теория) утверждает, что все основные типы животных и растений (сотворенные роды) были вызваны к существованию целенаправленными действиями предсуществующего Существа посредством особых процессов, которые не действуют в наше время. Изменения, появившиеся с тех пор, ограничены пределами, установленными внутри каждого из сотворенных родов.

Эволюционисты стоят на том, что особое сотворение должно быть исключено из возможного объяснения происхождения видов, так как эту теорию нельзя определить как научную. В то же время у сторонников эволюции не возникает сомнений в том, что эволюция является чистой наукой, и уж конечно, большинство из них настаивает на том, что эволюцию нужно рассматривать не как теорию, а как факт.

 

Что такое теория? Что такое факт?

 

Каким критериям должна отвечать теория для того, чтобы считаться научной в общепринятом смысле? Джордж Гейлорд Симпсон (1964) указывал:

«В любом определении науки говорится, что утверждение, которое нельзя подтвердить наблюдениями, не является утверждением о чем-то конкретном, и, в конце концов, не является наукой». Определение слова «наука» в Оксфордском словаре английского языка следующее: «Область изучения, связанная либо с комплексом доказанных истин, либо с наблюдаемыми фактами, которые классифицированы и более или менее систематизированы по отношению к общим законам, включающая надежные методы для открытия новых истин в области ее применения» (выделено нами).

Таким образом, для того, чтобы отнести теорию к разряду научных, она должна подтверждаться событиями или процессами, которые можно пронаблюдать; теория должна предвидеть результаты будущих естественных явлений или лабораторных экспериментов. Кроме того, обычно накладывается дополнительное ограничение: научная теория должна обладать возможностью фальсифицируемости. Это значит, что может быть придуман такой эксперимент, неудачные результаты которого опровергали бы саму теорию. Опираясь на эти критерии, многие эволюционисты настаивают на том, что креационная теория не может рассматриваться как научное объяснение происхождения видов. Сотворение не имело людей-наблюдателей, его нельзя научно проверить, и теория сотворения не фальсифицируема.

Однако общая теория эволюции (происхождение человека из молекулы) тоже не отвечает всем трем требованиям. Добжанский (1958), изыскивая факты в поддержку истинности эволюции, на самом деле признает, что она не обладает критериями научной теории, утверждая: «проявление эволюции жизни на протяжении истории Земли установлено не более, чем событие, не подтверждаемое наблюдениями очевидцев».

Гольдшмидт, хотя и настаивает на том, что эволюция является фактом, не требующим дальнейших доказательств, также признает неудачу в поисках общепринятых критериев научности этой теории. После изложения своих взглядов на системную мутацию, или «обнадеживающего урода» (hopeful monster), как основной механизм эволюции, Гольдшмидт (1952, с.94) заявляет: «Такое предположение встречает жесткое сопротивление со стороны большинства генетиков, которые утверждают, что факты, обнаруженные ниже видового уровня, должны быть применимы и к более высоким категориям. Непрерывное повторение этих недоказанных заявлений, легкое сглаживание несоответствий, откровенная неприязнь к тем, кто не очень быстро поддается изменениям моды в науке, якобы, должны способствовать научному доказательству доктрины. Всем известно, что еще никому не удалось вывести новый вид или род путем макромутаций. Также верно и то, что никто еще не получал ни один вид путем отбора микромутаций». Далее в той же статье (с. 97) он пишет; «Никто не видел появление нового представителя высших таксономических категорий в результате отбора микромутантов». Гольдшмидт, таким образом, подтвердил, что в контексте эволюции «от молекулы до человека» реально наблюдались либо примитивные изменения, либо изменения на уровне ниже видового.

Более того, архитекторы современной синтетической теории эволюции так умело ее построили, что ее совсем нельзя опровергнуть. Теория настолько гибка, что в силах объяснить любой факт. Именно на это жаловался Ольсон (1960, с.530) и несколько участников симпозиума в Вистаре по проблеме математических возражений против нео-дарвинской трактовки эволюции (Мурхед и Каплан, 1967), включая Эрнста Майра, ведущего сторонника теории. Идеи (1967, с. 530), один из математиков, говорит по поводу возможности ее фальсифицировать: «Это просто невозможно — опровергнуть эволюцию, говоря о ней в широком смысле. Именно это я и имел в виду, когда говорил о том, что теория тавтологична изначально. Эта теория может объяснить абсолютно все. Вы можете изощряться в поисках механизма, который бы выглядел достаточно правдоподобно, или механизма, согласующегося с уже открытыми вами механизмами. А можно и не особенно усердствовать — ведь эту теорию все равно невозможно опровергнуть».

 

Растущая волна критики

 

Помимо ученых-креационистов, все большее число других ученых выражает свои сомнения по поводу того, что эволюционная теория может объяснить что-либо кроме тривиальных изменений. Иден (1967, с. 109) был так озадачен результатами тщательного исследования современной теории эволюции с точки зрения теории вероятности, что высказал предположение, что «адекватная научная теория эволюции еще ждет открытия и разработки новых — физических, физико-химических, биологических — законов». Сейлисбери (1969, 1971) тоже выражает аналогичные сомнения, также основанные на теории относительности.

Все резче нападки на теорию эволюции со стороны французских ученых. В обзоре ситуации, сложившейся во Франции, Литински (1961) сказал: «Этот год показал, что полемика постепенно обостряется. Своей высшей точки она достигла в статье, названной «Должен ли Дарвин быть сожжен?».

Статья была опубликована в журнале «Сциенсе эт ви» («Наука и жизнь»), а огромный заголовок занял Две страницы. Статья была написана писателем и ученым Эйме Мишелем, в основу ее были положены интервью с такими специалистами как Андре Тетри, профессором, известнейшей Эколь дес Хоте Этуде и всемирным авторитетом по проблемам эволюции, профессором Рене Шовином и другими ведущими французскими биологами. Кроме того, в статье были тщательным образом проанализированы 600 страниц имеющихся биологических данных. Работа эта было проделана при содействии профессора Тетри и Мишеля Кено, биолога мирового масштаба. Выводы Эйме Мишеля чрезвычайно важны: классическая теория эволюции в том виде, в каком она сейчас существует, уже отошла в прошлое. Почти все ученые Франции, провозгласили они свою позицию публично или нет, имеют сильные сомнения в возможности естественного отбора».

Э. К. Олсон (1960, с.523), один из выступавших на столетнем юбилее Дарвина в Чикаго, сделал по этому поводу следующее сообщение: «Существует группа ученых, как правило, умалчивающих о своей точке зрения. Они скорее не согласны с общепринятыми биологическими теориями, но пишут или говорят об этом мало, так как лично в этом не заинтересованы, не видят в противостоянии теории эволюции особой важности, или настолько не согласны друг с другом, что вопрос борьбы с монументальной информацией и теорией, во многом определяющей современное мышление, кажется совершенно тщетным. Очень сложно определить состав и размеры этого молчаливого блока, но без сомнения, величина его значительна».

Фотергилл (1961) обращается к тому, что он называет «скудностью эволюционной теории в целом». Эрлих и Холм (1962) выражали свои сомнения следующим образом: «И в заключении, рассмотрим третий поставленный ранее вопрос: «Что говорится о наблюдаемых в природе структурах? Стало модным рассматривать современную теорию эволюции, как единственно возможное объяснение для наличия этих структур. Речь идет именно о единственном объяснении, а не о самом верном, разработанном в наше время. Похоже, да так оно и есть, что та теория, которую можно шутливо назвать неевклидовой теорией эволюции, простирается далеко за горизонт. Превращение теории в догму не подтолкнет прогресс к поискам более удовлетворительных объяснений для существующих явлений».

Иногда высказывания откровенно критичны. Именно такое письмо Денсона было напечатано недавно в «Нью сайентист». Он, например, пишет: «Теория эволюции покинула нас, потому что неодарвинизм не смог доказать свою способность объяснить какие-либо явления сложнее видовых изменений. У нас нет никаких других теорий... несмотря на свидетельства не в ее пользу, которые дает хроника окаменелостей, несмотря на большое количество неувязок и неточностей, несмотря на само отсутствие достоверной теории — эволюция все еще жива. Существует ли еще хоть одна наука, для доказательства которой может быть использована такая интеллектуально тупиковая точка зрения как эмбриологическая рекапитуляция человека?» (Денсон, 1971).

Макбет (1971) известен, как особо резкий критик теории эволюции. Он подчеркивал, что хотя эволюционисты и отказались от классического дарвинизма, современная синтетическая теория, которую они предложили взамен старой, так же не в состоянии объяснить то, как в результате естественного отбора возникли прогрессивные изменения. Собственно говоря, они даже не могут дать определение естественному отбору не повторяясь. Недостатки теории и невозможность подтверждения ее положений путем анализа окаменелостей делают микроэволюцию и макроэволюцию неразрешимыми тайнами. Это мнение Макбета. Он говорит, что никакая из теорий не может быть предпочтительней, чем существующая.

Принимая во внимание предыдущие высказывания, кажется невероятным, что некоторые ведущие ученые, включая нескольких, написавших в конвент Национальной Ассоциации Учителей Биологии в Сан-Франциско, упрямо твердят, что теория эволюции жизни «от молекулы до человека» должна рассматриваться как факт, исключающий любые другие предположения. Эволюция, по крайней мере в широком смысле, не доказана и недоказуема, а потому не может считаться фактом. Она не может быть проверена традиционными методами экспериментальной науки: экспериментом и опровержением. Строго говоря, ее даже нельзя квалифицировать как научную теорию. Это допущение, и оно может служить моделью, внутри которой должны проводиться исследования по объяснению и сопоставлению исторических свидетельств (т. е. хроники окаменелостей), и с помощью которой могут быть сделаны некоторые предположения относительно будущих открытий.

Теория сотворения тоже не доказана и ее нельзя доказать методами экспериментальной науки. Нельзя ее отнести и к научным теориям (опираясь на все вышеперечисленное), т. к. сотворение невозможно пронаблюдать и как теорию нельзя опровергнуть. Сотворение, как и эволюция, является предположением, постулатом, который может послужить моделью объяснения явлений, касающихся происхождения видов. В этом смысле теория сотворения мира не более религиозна и не менее научна, чем теория эволюции. Откровенно говоря, многие достаточно осведомленные ученые отдают предпочтение теории сотворения мира для объяснения происхождения видов.

Я подозреваю, что такое догматическое отношение к эволюции сложилось в наше время не из-за имеющихся данных, а из-за философских предубеждений, характерных для нашего времени. Уотсон (1929), например, относился к теории эволюции как «к теории всемирно распространенной не из-за того, что она может быть, доказана логически последовательными данными, но потому, что в ее единственную альтернативу — божественное сотворение — просто невозможно поверить».

О том, что такова философия большинства биологов, говорил и Добжанский. В своей статье о книге Монода «Случайность и необходимость» Добжанский заявил: «Он констатирует с завидной прямотой и красноречием, часто граничащим с пафосом, что механическая материалистическая философия довлеет над большей частью нынешней верхушки биологической науки».

 

Рассмотрим обе модели

 

Исключение теории сотворения мира, как возможного объяснения происхождения видов, из области науки непозволительно и нежелательно и с философской, и с научной точки зрения. При нынешней системе везде, где учащихся обучают тому, что эволюция является установленным фактом, их вынуждают принимать теорию секулярного гуманизма вместо того, чтобы они сами делали выводы из объективно существующих в этой области данных.

Ситуацию можно поправить следующим путем: а) представляя сотворение и эволюцию в виде моделей, б) делая предположения на основе каждой из моделей; в) сравнивая существующие научные данные с предположениями, основанными на каждой из моделей. Таким образом, ученики смогут сами выбрать свою личную точку зрения, основанную на объективных данных. Это как раз то, что я постараюсь сделать в оставшейся части своей статьи. Я ограничусь исследованием хроники окаменелостей.

В то время как в других областях науки можно еще поспорить, какая из этих двух теорий более предпочтительна, хроника окаменелостей является таким источником научной информации, который может дать только один вывод, возникли ли живые организмы в результате эволюции или были сотворены. Эту ситуацию хорошо объяснил Ле Грос Кларк (1955): «То, что эволюция на самом деле имела место, может быть доказано только с открытием окаменелых останков типичных образцов тех самых переходных форм, существование которых постулируется на основании косвенных данных. Другими словами, решающие свидетельства эволюции должны предоставить палеонтологи, чья непосредственная работа — исследовать окаменелости». Гевин де Беер (1964) вторит ему: «Решающее слово в пользу эволюции — за палеонтологами».

В своей революционной работе «Происхождение видов» Дарвин (1859) говорит: «Количество промежуточных и переходных форм между существующими и вымершими видами должно быть невероятно большим». И являетесь ли вы сторонником классического дарвинизма или современной синтетической теории, никуда не денешься от этого вывода. Вследствие того, что эволюция предсказала наличие огромного количества переходных и промежуточных форм, в соответствии с этой теорией мы должны находить огромное количество этих окаменевших форм, даже несмотря на то, что в окаменелостях представлена очень малая часть от растений и животных, существовавших на земле.

Хроника окаменелостей представлена в наше время настолько разнообразно, что ссылаться на ее недостаточность просто невозможно. Джордж (1960, с.1) констатировал, что «сейчас уже нет смысла приносить извинения за бедность хроники окаменелостей. В некоторых случаях количество данных окаменелостей настолько велико, что их не успевают исследовать, и скорость открытия новых окаменелостей выше скорости их обработки». Несомненно, что за сто пятьдесят лет тщательных поисков должно было быть обнаружено достаточное количество несомненных переходных форм, если предположения теории эволюции верны, конечно.

С другой стороны, теория сотворения мира предсказывает, что переходных форм между разными вертикальными категориями и сотворенными родами практически быть не должно. Наличие переходных форм категорически исключить нельзя по двум причинам: а) внутри каждого типа растений и животных проявляется колоссальное разнообразие; б) похожие способы существования и жизнедеятельности требуют похожего строения или функций. Согласно креационной модели таких псевдопереходных форм должно быть немного, и они не будут связаны с промежуточными формами.

Таким образом, в хронике окаменелостей должны быть систематические и повсеместные разрывы между высшими категориями или сотворенными родами. Данные по окаменелостям должны предоставить однозначный выбор между двумя моделями.

Рассматриваемые модели можно представить следующим образом: Давайте теперь сравним факты, имеющиеся в хронике окаменелостей, с предположениями каждой из двух моделей.

Креационная модель

Эволюционная модель

 

Действия Творца

Сотворение основных видов растений и животных с полным набором характерных признаков уже в самых первых экземплярах

Естественные, механические процессы, заложенные в свойствах неживой материи

Происхождение всех живых существ от единого живого начала, которое ранее произошло из неживой материи. Развитие каждого вида от предшествующего путем медленных, постепенных изменений

 

Изменчивость и приспособляемость в пределах вида.

Неограниченная изменчивость. Все формы генетически связаны.

 

Эти две модели позволяют сделать следующие предположения относительно хроники окаменелостей;

Креационная модель

Эволюционная модель

 

Внезапное появление большого количества очень сложных форм

Постепенное изменение простейших форм во все более сложные

 

Внезапное появление каждого из сотворенных видов, уже с полным набором характерных признаков.

Резкие различия между основными таксономическими группами. Отсутствие переходных форм между высшими категориями

 

Переходные серии, связывающие все категории.

Отсутствие систематических разрывов