Работа в качестве райхианского терапевта, 1945-1953 гг.

В конце 1945 г. я увидел моего первого пациента. Несмотря на то что я еще не поступил на медицинский факультет, Райх одобрил этот поступок, опираясь на основы моего образования и мое обучение у него, включая свою личную терапию. Это обучение представляло собой продолжительное участие в клинических семинарах по характерной аналитической вегетотерапии под руководством д-ра Теодора Вольфе и в семинарах Райха, которые он проводил у себя дома и на которых обсуждались теоретические основы его подхода, подчеркивающие биологические и энергетические концепции, объясняющие его работу с телом.

Интерес к райхианской терапии постепенно возрастал, и все больше людей знакомилось с его идеями. Публикация «Функций оргазма» в 1941 г. ускорила это развитие, хотя книга не встретила благоприятных критических отзывов и не приобрела широкого распространения. Райх основал свою собственную издательскую компанию, Издательство Института Оргона, у которой не было продавцов и не было рекламы. Продвижение его идей и книги, таким образом, было исключительно на словах. Тем не менее его идеи распространялись, хотя и медленно, и потребность в райхианской терапии возрастала. Однако обученных характерных аналитиков было очень мало и подготовка у них была такая же, как у меня, так что начать проводить терапию для меня было ответственным шагом.

В течение двух лет перед отъездом в Швейцарию я был практикующим райхианским терапевтом. В сентябре 1947 г. я покинул Нью-Йорк вместе со своей женой, чтобы поступить на медицинский факультет при Женевском университете, который я закончил в июне 1951 г. со степенью доктора медицины. В Швейцарии я также немного занимался терапией со швейцарцами, которые слышали о работах Райха и были рады воспользоваться его новым терапевтическим подходом. Как и многие молодые терапевты, я начинал с наивного предположения, что я знаю что-то про эмоциональные проблемы людей, и уверенности, базирующейся более на энтузиазме, чем на опыте. Оглядываясь назад на те дни, я могу видеть свою ограниченность как в понимании, так и в мастерстве. Тем не менее я верю, что помог некоторым людям. Мой энтузиазм был положительной силой, а акцент на дыхании и «отдаче себя» был правильным направлением.

До моего отъезда в Швейцарию в терапии Райха произошло важное развитие — использование прямого контакта с телом пациента для снятия мышечного напряжения, которое блокировало возможность отдаться своим чувствам и тормозило рефлекс оргазма. Во время работы со мной Райх иногда применял надавливание руками на некоторые напряженные мышцы в моем теле, чтобы помочь им расслабиться. Обычно со мной и с другими он применял такое надавливание на челюсть. У большинства людей мышцы челюсти чрезвычайно напряжены: челюсть плотно зажата в положении решительности, непреклонности, часто гранича с жесткостью, или вызывающе выступает вперед, или ненормально втянута. Во всех этих случаях она подвижна не полностью, и ее фиксированная позиция означает структурированную позицию. При надавливании мышцы челюсти устают и «расслабляются». Как результат, дыхание становится свободнее и глубже, и часто происходит непроизвольное дрожание в теле и ногах. Другие области мышечного напряжения, где применяется надавливание, это задняя сторона шеи, нижняя часть спины и приводящие мышцы бедер. Во всех случаях надавливание применялось выборочно, только в тех областях, где хроническое мышечное напряжение можно было прощупать.

Применение рук являлось значительным отклонением от традиционной аналитической практики. Во фрейдистском анализе любой физический контакт между аналитиком и пациентом строго запрещен. Аналитик сидит сзади пациента, невидимый, и функционирует как экран, на который пациент проецирует свои мысли. Аналитик не полностью бездеятелен, поскольку его звуковая и речевая интерпретации выраженных пациентом мыслей оказывают значительное влияние на мышление последнего. Райх сделал терапевта более направленной силой в терапевтической процедуре. Он сидел лицом к лицу пациента так, чтобы его можно было видеть и осуществлять физический контакт, когда это было необходимо или желательно. Райх был большим человеком с мягкими карими глазами (как я вспоминаю их во время сеансов) и с сильными теплыми руками.

Сегодня мы не придаем значения тому революционному продвижению вперед, которое эта терапия представляла тогда, и подозрению и враждебности, которые она пробудила. Так из-за сильного сосредоточения на сексуальности и использовании физического контакта между терапевтом и пациентом практикующие райхианскую терапию были обвинены в использовании сексуальной стимуляции для поощрения оргастической потенции.

Говорили, что Райх мастурбировал своих пациентов. Ничего подобного. Клевета обнаруживает степень страха, окружавшего сексуальность и физический контакт в то время. К счастью, атмосфера сильно изменилась за последние 30 лет как относительно сексуальности, так и прикосновения. Важность прикасания начинает признаваться как первичная форма контакта /5/, и ее ценность в терапевтической ситуации неоспорима. Конечно, любой физический контакт между терапевтом и пациентом налагает большую ответственность на терапевта. Необходимо уважать терапевтические отношения и избегать любых сексуальных контактов с пациентом.

Я могу добавить здесь, что в биоэнергетике терапевты обучены использовать руки для пальпации и ощущения мышечного напряжения или блоков, применять необходимое надавливание, чтобы снять напряжение или уменьшить мышечное сокращение, чувствуя способность пациента перенести боль, и установить контакт посредством мягкого и успокаивающего прикосновения, обеспечивающего поддержку и тепло. Сейчас трудно представить, какой большой шаг сделал Райх в 1943 г.

Использование физического надавливания способствовало прорыву чувств и соответственно возвращению воспоминаний. Также оно служило ускорению терапевтического процесса: ускорению, необходимому тогда, когда терапевтические сеансы уменьшаются до одного в неделю. К тому времени Райх достиг большого мастерства в чтении тела и знании того, как применять надавливание, снимающее мышечное напряжение и обеспечивающее течение ощущений через тело, которое он называл потоком. К 1947 г. Райх добился того, что некоторые пациенты достигали рефлекса оргазма за шесть месяцев. Чтобы оценить этот успех, нужно сравнить его с тем фактом, что я проходил терапию у Райха в течение трех лет и сессии были 3 раза в неделю, до того как у меня установился рефлекс оргазма.

Нужно подчеркнуть, что рефлекс оргазма не является половым контактом, и поэтому нет разрядки сексуального возбуждения. Это значит, что путь открыт для подобной разрядки, если податливость или уступчивость могут быть перенесены в сексуальную ситуацию. Но этот перенос не обязательно происходит. Две ситуации — сексуальная и терапевтическая — различны: первая более сильно заряжена эмоционально и энергетически. К тому же в терапевтической ситуации у человека есть возможность терапевтической поддержки, которая в случае с таким человеком как Райх (с очень сильной личностью), может быть мощным фактором. Однако при отсутствии рефлекса оргазма маловероятно, что человек позволит появиться непроизвольным движениям таза в разгаре полового акта. Эти движения являются основой полного оргастического ответа. Мы должны помнить, что, по теории Райха в сексе существует оргастический ответ, а не рефлекс оргазма и это является критерием эмоционального здоровья.

Тем не менее рефлекс оргазма имеет некоторое положительное влияние на личность. Даже когда он происходит в поддерживающей атмосфере терапевтической ситуации, он переживается как оживляющий и освобождающий. Человек ощущает его так, как будто освободился от запретов. В то же время он чувствует себя связанным и неразрывным со своим телом и через тело — со своим окружением. У него появляется чувство удовлетворения и внутреннего мира. Он приобретает знание, что жизни его тела присуще свое непроизвольное выражение. Я могу говорить об этой реакции как на основании своего личного опыта, так и со слов пациентов которых я лечил на протяжении многих лет.

К сожалению, эти прекрасные чувства не всегда выдерживают стрессы повседневной жизни в современной культуре. Темп, давление и философия нашего времени прямо противоположны жизни. Очень часто рефлекс сам по себе может быть потерян, если пациент не научился управлять жизненными стрессами, не прибегая к невротическому образу поведения. Такое случилось с двумя пациентами Райха, которых он лечил в то время. Спустя несколько месяцев после несомненно успешного завершения терапии они обратились ко мне с просьбой о дополнительной терапии, так как не были способны удержать то, чего достигли с Райхом. Тогда я обнаружил, что не может быть короткого пути к эмоциональному здоровью и что постоянное прорабатывайте проблем было единственным способом достижения оптимального функционирования. Однако я все еще был убежден, что сексуальность была ключом для разрешения невротических проблем индивидуума.

Легко критиковать Райха за его акцентирование важности сексуальности, но я не буду делать этого. Сексуальность была и есть ключом, применимым ко всем эмоциональным проблемам, но расстройства в сексуальной функции могут быть поняты только при работе в рамках целой личности, с одной стороны, и социальных условий жизни, с другой. По прошествии лет я с трудом пришел к заключению, что не существует единого ключа, который откроет тайну человеческого состояния. Мое затруднение основывалось на глубоком желании верить, что ответ существует. Теперь я рассуждаю с точки зрения полярностей с их неизбежными конфликтами и временными решениями. Взгляд человека, который видит секс как единственный ключ к душе личности, слишком узок, но игнорировать роль сексуального побуждения в формировании индивидуальности личности — это значит не уважать одну из самых важных сил в природе.

В одной из своих ранних формулировок, предшествующих концепции инстинкта смерти, Фрейд постулировал антитезис между инстинктами эго и сексуальным инстинктом. Первое добивается сохранения индивидуальности, последний нацелен на сохранение вида. Это создает конфликт между индивидуумом и обществом, который, как мы знаем, характерен для нашей культуры. Другой конфликт, имеющийся в этом антитезисе, это конфликт между стремлением к власти (влечение эго) и стремлением к удовольствиям (сексуальное влечение). Чрезмерное значение власти в нашей культуре противопоставляет эго телу и его сексуальности и создает противоречия между влечениями, которые в идеале должны поддерживать и усиливать друг друга. Тем не менее человек не может перейти в противоположную крайность, сосредоточиваясь исключительно на сексуальности. Это стало мне ясно после того, как я безуспешно добивался единственной цели: сексуальной полноценности своих клиентов, как делал Райх. Эго существует как могущественная сила в западном человеке, и ее нельзя упускать из виду или отрицать. Терапевтической целью является интеграция эго с телом и его стремлением к удовольствию и сексуальной полноценности.

Только спустя много лет после тяжелой работы и не без ошибок я научился этой истине. Никто не является исключением из правила, ибо учеба проходит через осознание ошибок. Однако без решительного поиска цели сексуального удовлетворения и оргастической потенции я не понял бы динамики энергии личности. И без критерия рефлекса оргазма нельзя понять непроизвольные движения и ответы человеческого организма.

В поведении и функционировании человека существует еще много загадочных элементов, которые не может уловить рациональный разум. Например, за год до того как уехать из Нью-Йорка я лечил молодого человека, у которого было много серьезных проблем. У него возникала сильная тревожность каждый раз, когда он приближался к девушке. Он чувствовал себя неполноценным, неадекватным и с массой мазохистских наклонностей. Временами у него появлялась галлюцинация, будто дьявол злобно смотрит на него из угла. В ходе лечения произошло некоторое уменьшение этих симптомов, но они никак не ликвидировались. Тем не менее у него появились постоянные отношения с девушкой, хотя он испытывал небольшое удовольствие от полового акта.

Я увидел его пять лет спустя, после моего возвращения назад. Он рассказал мне потрясающую историю. После моего отъезда он остался без терапевта, поэтому решил продолжать терапию самостоятельно. Он выполнял основные дыхательные упражнения, которые мы использовали при терапии: приходил домой после работы, каждый день ложился на кровать и начинал дышать глубоко и легко, как делал со мной. Затем в один день случилось чудо. Вся его тревожность исчезла. Он почувствовал себя уверенным. Самым важным, однако, было появление высшей степени оргастической потенции в половом акте. Оргазмы были полные и удовлетворяющие. Он стал другим человеком.

Но он печально сказал мне: «Это продолжалось только один месяц». Так же внезапно, как и произошло, это изменение исчезло, и он был отброшен назад к своему прежнему состоянию. Он встретился с другим райхианским терапевтом, с которым работал несколько лет, и снова у него наблюдался небольшой прогресс. Когда я возобновил свою практику, он пришел для дальнейшей терапии ко мне. Я работал с ним еще около трех лет и помог ему преодолеть многие из его проблем. Но чуда больше не случилось. Сексуально и в других отношениях он никогда не добирался до той высоты, которую достиг во время краткого периода после моего отъезда.

Как мы можем объяснить неожиданную победу здоровья, которая, казалось бы, случилась сама по себе, и ее последующую утрату? Опыт моего пациента напомнил мне книгу Джеймса Хилтона «Потерянный горизонт», которая была популярна в то время. В одном рассказе герой Конвей был похищен вместе с другими пассажирами самолета и увезен в секретную, расположенную высоко в Гималаях долину, которая называется Шангри-Ла, удаленная горная цитадель или буквально «за пределами этого мира». Для тех, кто живет в этой долине, старость и смерть, по-видимому, отсрочены или приостановлены. Управляющим принципом является умеренность, что тоже «не из этого мира». Конвею хочется остаться в Шангри-Ла, он находит ясный и рациональный образ жизни очень приятным. Ему предлагают стать предводителем жителей долины, но его брат убеждает его, что это все фантазии. Его брат, который влюбляется в молодую китайскую девушку, убеждает Конвея бежать с ним в «реальность». Они убегают, и за пределами долины Конвей с ужасом видит, как молодая китаянка превращается в старуху и умирает. Какая реальность лучше? Конвей решает вернуться в Шангри-Ла, и в конце рассказа мы узнаем, что он блуждает среди гор, разыскивая свой «потерянный горизонт».

Внезапные перемены, произошедшие с моим пациентом, могут объясняться предполагаемыми изменениями в личном ощущении реальности. На месяц мой пациент также ступил «за пределы этого мира» и, сделав это, оставил позади все тревоги, чувство вины и запреты, связанные с жизнью в этом мире. Несомненно, много факторов сделало свой вклад в достижение этого эффекта. Здесь было и состояние эйфории и возбуждения, царившие среди людей, увлеченных в то время работой Райха, как студентов, так и пациентов. Было такое чувство, что Райх провозгласил основную истину относительно человека и его сексуальности. Его идеи имели революционный призыв. Я уверен, что мой пациент вдохнул эту атмосферу, которая вместе с его глубоким дыханием смогла дать этот замечательный эффект, описанный выше.

Выход из какого-то мира или своего привычного состояния — это трансцендентальный опыт. Многие люди переживали подобное на протяжении большего или меньшего отрезка времени. Общим является ощущение спада напряжения, чувство свободы и открытие себя живущим полно и спонтанно реагирующим. Такие перемены, однако, происходили неожиданно и не могли быть запланированы или запрограммированы. К сожалению, они часто исчезали так же быстро, как и появлялись, и великолепная карета неожиданно становилась тыквой, какой была первоначально. Мы остаемся после этого с чувством изумления — что есть настоящая реальность нашего бытия? Почему мы не можем оставаться в свободном состоянии?

Большинство из моих пациентов имело некий трансцедентальный опыт в курсе терапии. Каждый открывает горизонт, который ранее был закрыт густым туманом и вдруг становится ясно ощущаемым. Хотя туман закрывает его снова, память остается и обеспечивает мотивацию для продолжения изменения и роста.

Если мы ищем превосходство, у нас может быть много воображаемых образов, но мы непременно закончим там, где начали. Если мы выбираем рост, то у нас могут быть необыкновенные моменты, но они будут только вершинами переживания на неизменной дороге к более богатому и более уверенному себе.

Жизнь сама по себе есть процесс роста, который начинается с роста тела и его органов, продолжается через развитие двигательных навыков, получение знаний, расширение отношений и заканчивается суммированием опыта, тем, что мы называем мудростью. Эти аспекты роста частично совпадают, так как жизнь и рост проходят в природном, культурном и социальном окружении. И хотя процесс роста продолжается, он никогда не уравновешивается. Существуют периоды выравнивания, когда происходит накопление опыта, подготовка организма к новому подъему. Каждый подъем ведет к новой вершине или пределу и создает то, что мы называем пиком переживаний. Каждый пик переживаний в свою очередь должен быть интегрирован внутри личности, для того чтобы новый рост произошел и завершился в индивидууме состоянием мудрости. Однажды я заметил Райху, что у меня есть определение счастья. Он поднял брови, посмотрел на меня насмешливо и спросил, как я это понимаю. Я ответил: «Счастье есть осознание роста». Его брови опустились, и он прокомментировал: «Неплохо».

Если мое определение имеет ценность, оно предполагает, что большинство людей приходят на терапию из-за чувства, что их рост затормозился. Конечно, многие пациенты стремятся к терапии, чтобы восстановить процесс роста. Терапия может сделать это, если она дает новые переживания и помогает удалить или уменьшить блоки и препятствия, мешающие накоплению опыта. Эти блоки являются структурированными паттернами поведения, которое представляет собой неудовлетворительное решение, компромисс детских конфликтов. Это создает невротичность и ограничение себя, от чего человек стремится убежать или освободиться. Работая над прошлым, пациент во время терапии вскрывает первоначальные конфликты и находит новые пути для управления в жизнеотрицающих и жизнеугрожающих ситуациях, которые вынуждали его «заковаться в броню» как средство выживания. И только оживление прошлого заново дает человеку возможность роста в настоящем. Если прошлое отрезано, будущего не сушествует.

Рост является естественным процессом: мы не можем заставить его произойти. Его законы общие для всех живых существ. Дерево, например, растет вверх только тогда, когда его корни углубляются в землю. Мы учимся, изучая прошлое. Так и человек может расти, только укрепляя корни в своем прошлом. А прошлое человека в его теле.

Когда я оглядываюсь назад, на те годы энтузиазма и увлеченности, я понимаю, как было наивным ожидать, что глубоко структурированные проблемы современной личности могут быть легко решены любой техникой. Я не хочу сказать, что Райх питал какие-либо иллюзии по поводу огромной задачи, с которой он столкнулся. Он хорошо осознавал ситуацию. И поэтому искал более эффективные пути, помогающие справиться с этими проблемами.

Поиск привел его к изучению природы энергии в работе живых организмов. Он заявил, как известно, что открыл новую энергию, которую назвал оргон (слово от органический и организм). Он изобрел аппарат, который мог накапливать эту энергию и заряжать организм любого сидящего внутри аппарата человека. Я сам строил эти «аккумуляторы» и сам лично использовал их. При некоторых условиях они оказывали помощь, но они не были эффективны при личностных проблемах. На индивидуальном уровне для решения этих проблем все еще требуется сочетание тщательной аналитической работы и физического подхода, которые помогают человеку расслабить хроническое мышечное напряжение, ограничивающее его свободу и стесняющее его жизнь. На социальном уровне это должно быть эволюционное изменение отношения человека к себе, к окружающей природе и человеческому сообществу.

На обоих уровнях Райх сделал значительные вклады. Его объяснение сущности структуры характера и доказательство его функциональной идентичности с телесной позой были важным продвижением в нашем понимании поведения человека. Он представил концепцию оргастической потенции как критерий эмоционального здоровья, чем она, несомненно, является, и показал ее физическую основу для наличия рефлекса оргазма в теле. Он расширил наши знания о телесных процессах тем, что открыл значение и важность непроизвольных реакций тела. Он создал сравнительно эффективную технику для лечения расстройств в эмоциональной (непроизвольной) жизни человека.

Райх ясно указал, как структура общества отражается в структуре характеров ее отдельных членов (проницательность, которая прояснила иррациональные аспекты политики). Он увидел возможность человеческого существования, свободного от подавления и вытеснения, которые душат жизненные побуждения. Мое мнение таково, если мечта будет когда-нибудь реализована, то это будет в направлении, указанном Райхом.

Для нашей настоящей цели самый большой вклад Райха был в том, то он обрисовал центральную роль, которую тело должно играть в любой теории личности. Его работа обеспечила основу, на которой строится здание биоэнергетики.

Развитие биоэнергетики.

Меня часто спрашивают, чем биоэнергетика отличается от райхианской терапии? Самый лучший способ ответить на этот вопрос, это продолжить наше историческое обозрение развития биоэнергетики.

После завершения интернатуры в 1952 г., последовавшей за моим возвращением из Европы, годом раньше я заметил ряд изменений, которые произошли в отношении Райха и его последователей. Энтузиазм и воодушевление, присутствовавшие с 1945 по 1947 г., уступили место атмосфере преследования и подавленности. Райх прекратил работу с пациентами и переехал в Рангелей, штат Мэн, где посвятил себя оргонной физике. Термин «характеро-аналитическая вегетотерапия» был заменен термином «оргонная терапия». Это привело к потере интереса к искусству характерного анализа и увеличению внимания к применению оргонной энергии посредством использования аккумулятора.

Атмосфера преследования была вызвана отчасти критическим отношением медицинского и научного сообществ к идеям Райха; отчасти открытой враждебностью многих психоаналитиков, хотя некоторым из них — да будет это известно — было далеко до Райха; а третьей частью была тревога самого Райха и его последователей. Чувство уныния было вызвано провалом эксперимента, который Райх проводил в своей лаборатории в Мэне, заключавшегося во взаимодействии энергии органа и радиоактивности. Эксперимент имел отрицательный эффект; Райх и его ассистенты заболели и были вынуждены на время забросить лабораторию. Вдобавок провал надежды на относительно быструю и эффективную терапию неврозов внес свой вклад в состояние уныния.

Я не разделял эти чувства. Моя пятилетняя изоляция от Райха и его борьбы позволили мне сохранить воодушевление и энтузиазм тех ранних лет. И мое медицинское образование плюс мой опыт интернатуры более чем когда-либо убеждали меня в общей ценности идей Райха. Поэтому мне не хотелось присоединяться к группе терапевтов-оргонов. В дальнейшем мое нежелание усилилось из-за осознавания того, что последователи Райха проявляли почти фанатичную преданность ему и его работе. Считалось самонадеянным, если не еретическим, сомневаться в любых его утверждениях или изменять его концепции в свете собственного опыта. Мне стало ясно, что подобное отношение подавит любую оригинальную и творческую работу. Эти соображения диктовали, чтобы я поддерживал независимую позицию.

Когда я пребывал в этом расположении духа, дискуссия с другим райхианским терапевтом, доктором Пеллетье, который был вне официальных кругов, открыла мне глаза на возможность изменения или расширения технических процедур Райха. На протяжении всей моей работы с Райхом он подчеркивал, что моя челюсть должна висеть в свободном положении или полностью подчиняться телу. В мою бытность райхианским терапевтом я тоже придавал особое значение этой позиции. Во время дискуссии д-р Луис Пеллетье заметил, что находит полезным, когда челюсть у пациентов выпячивалась вперед в позе неповиновения. Мобилизация этого агрессивного выражения уменьшает некоторое напряжение в зажатых мышцах челюсти. Конечно, я понимал, что это будет работать в любом случае, и вдруг я почувствовал себя свободным оспаривать и изменять то, что сделал Райх. Случилось так, что оба эти варианта работали очень хорошо, когда применялись попеременно. Придавание подвижности и поощрение агрессивности пациента облегчают его «отдавание», или подчинение, нежным сексуальным ощущениям. С другой стороны, если человек начинает с позы «отдавания», то это часто заканчивается чувством и выражением печали и гнева из-за боли и расстройств, которые переживаются в теле.

В 1953 г. моим соратником стал д-р Джон С. Пирракос, который только что закончил ординатуру по психиатрии в госпитале в Королевской Деревне. Д-р Пирракос сам был на райхианской терапии и был последователем Райха. В то время мы еще считали себя райхианскими терапевтами, хотя больше не были связаны с организацией райхианских докторов. В течение года к нам присоединился д-р Вильям Уоллинг, чье образование было сходным с д-ром Пирракосом. Они оба были товарищами по медицинскому факультету. Первоначальным результатом этого сообщества была программа клинических семинаров, на которых мы могли представлять своих пациентов с целью поиска более глубокого понимания их проблем и в то же время проводить обучение других терапевтов основной концепции телесного подхода. В 1956 г. официально начал свою работу Институт биоэнергетического анализа как некоммерческое учреждение для выполнения этих целей.

В это время у Райха начались неприятности с законом. Как будто для того чтобы оправдать атмосферу гонения. Департамент по делам питания и медикаментов (FDA) возбудил дело в федеральном суде, чтобы запретить Райху продавать и поставлять оргонные аккумуляторы в государственную торговлю на основании того, что нет такой вещи как оргонная энергия, и поэтому продажа ее была мошенничеством. Райх отказался оспаривать или защищать свои действия, утверждая, что его научную теорию нельзя доказать в суде. FDA добилась уничтожающего судебного постановления из-за неявки Райха в суд. Райху посоветовали проигнорировать это постановление, но это нарушение было скоро раскрыто агентами FDA. Райха судили за неуважение к суду, признали виновным и приговорили к двум годам федеральной тюрьмы. Он умер в Левисбургской тюрьме в ноябре 1957 г.

Трагедия смерти Райха доказала мне, что человека нельзя спасти вопреки ему самому. Однако как насчет человека, который искренне занят своим собственным спасением? Если под «спасением» понимается освобождение от запретов и ограничений, навязанных воспитанием, то я не могу утверждать, что достиг этого состояния добродетели. Несмотря на то что я успешно завершил терапию с Райхом, я осознавал, что у меня еще много хронического мышечного напряжения в теле, которое мешает мне испытывать желаемое удовольствие. Я мог чувствовать его ограничивающее влияние на мою личность. И я хотел еще более богатых и полных сексуальных переживаний, которые, я знал, возможны.

Моим решением было начать терапию снова. Однако я уже не мог вернуться к Райху и у меня не было доверия к другим райхианским терапевтам. Я был убежден, что должен быть телесный подход, поэтому принял решение работать вместе с моим коллегой Дж. Пирракосом, хотя и был опытнее и старше его по возрасту. В результате нашей совместной работы над моим телом зародилась новая терапия, названная биоэнергетикой. Основные упражнения, используемые нами теперь, сначала были опробованы и испытаны на мне, таким образом, я знал из личного опыта, как они работают и что они могут сделать. С тех пор я завел за правило проделывать сам все, о чем прошу своих пациентов, так как убежден, что человек не имеет права требовать от других того, чего он не готов потребовать от себя. И наоборот, я не верю, что можно сделать что-то для других, не сумев сделать это для себя.

Моя терапия с Пирракосом продолжалась почти три года. Качественно она совершенно отличалась от терапии Райха. В ней было меньше опыта спонтанного движения, которое я описал выше. Это было главным образом из-за того, что я в большей степени работал с телом, а также потому, что работа была нацелена больше на снятие мышечного напряжения, чем на сексуальные ощущения. Я точно сознавал, что не хотел пробовать ничего больше. Я хотел, чтобы кто-то взялся и сделал это для меня. Проверка и контроль — это аспекты моего невротического характера, и мне было нелегко уступить. Я мог делать это с Райхом из-за моего уважения к его знаниям и авторитету, но моя уступка была ограничена этим отношением. Конфликт был разрешен с помощью компромисса. В первой половине сессии я работал над собой, описывая Пирра-косу телесные ощущения. Во второй части — он по-настоящему брался за мои зажатые мышцы своими сильными теплыми руками, изгибая и расслабляя их таким образом, чтобы появились потоки.

Работая над собой, я разработал основные позы и упражнения, которые сейчас являются стандартом в биоэнергетике. Я чувствовал необходимость более полно заняться ногами, поэтому начал с положения стоя, а не лежа ничком, как делал Райх. Я вытягивал ноги, поворачивая носки вовнутрь, сгибал колени и выгибал спину, пытаясь мобилизовать нижнюю половину тела. Я старался держать эту позу несколько минут, ощущая, что она дает возможность мне почувствовать себя ближе к земле. Она давала дополнительный эффект, позволяя мне дышать глубже животом. Так как эта позиция создавала некоторое напряжение в нижней части спины, я немного изменил ее, нагибаясь вперед и слегка касаясь пола кончиками пальцев, слегка согнув колени. Тогда ощущение напряжения в ногах усиливалось, и они начинали дрожать.

Эти два простых упражнения стали концепцией заземления — концепцией, единственной в своем роде в биоэнергетике. Она развивалась медленно, годами, по мере того как стало ясно, что всем пациентам не хватает ощущения, что их ноги крепко стоят на полу. Это состояние соответствовало их «витанию в облаках» и отрыву от реальности. Приземление или возвращение пациента в реальность, на землю, где находится он сам, его тело и его сексуальность, стало одним из краеугольных камней биоэнергетики. Полная разработка концепции заземления в отношении к реальности и иллюзиям дана в главе VI. Там же описаны многие упражнения, позволяющие достичь заземления.

Еще одним нововведением, которое мы разработали на курсе, стало использование «дыхательного табурета». Дыхание является решающим для биоэнергетики, так же как и для райхианской терапии. Всегда проблемой было заставить пациента дышать глубоко и полно. Однако гораздо сложнее достичь того, чтобы подобное дыхание стало свободным и спонтанным. Идея «дыхательного табурета» возникла из общей тенденции людей перегибаться назад через спинку стула, когда после сидения за письменным столом некоторое время им нужно потянуться и подышать. У меня была привычка делать это самому, работая с пациентами. От сидения в кресле мое дыхание подавлялось, и я обычно изгибался назад и вытягивался, чтобы мое дыхание снова стало более глубоким. Первым табуретом, который мы использовали, была деревянная кухонная лестница-стремянка двух футов* высотой, на которую было прикреплено туго свернутое одеяло /6/. Лежание спиной на этом табурете давало эффект стимулирования дыхания всех пациентов без необходимости делать дыхательные упражнения. Я лично исследовал пользу от этого табурета во время моей терапии с Пирракосом и с тех пор продолжал использовать его регулярно.

Результат моего второго периода терапии заметно отличался от первого. Я входил в соприкосновение с гораздо большей печалью и гневом, чем ранее, особенно в отношении к моей матери. Высвобождение этих чувств имело оживляющий эффект. Это случалось, когда мое сердце раскрывалось и я ощущал источник тепла и яркого света. Более существенным, однако, было поддерживающее чувство благополучия, которое часто появлялось у меня. Мое тело постепенно становилось более расслабленным и сильным. Я вспоминаю утрату ощущения хрупкости. Я чувствовал, что, хотя меня можно было ранить, я бы не сломался. У меня также пропал мой иррациональный страх боли. Я узнал, что боль — это напряжение, и обнаружил, что когда я отдавался чувству боли, я мог понять напряжение, которое порождало ее, а это неизменно приводило к ее облегчению.

Во время этой терапии рефлекс оргазма прорывался только случайно. Я не был обеспокоен его отсутствием, а концентрировался на своем мышечном напряжении, и эта интенсивная работа уводила мое внимание от сексуальных чувств. Имевшаяся у меня тенденция к преждевременной эякуляции, которая продолжала сохраняться вопреки очевидному успеху моей терапии с Райхом, сильно уменьшилась, и мое состояние в кульминационный момент стало более удовлетворительным. Такая динамика привела к пониманию, что наиболее эффективный подход к сексуальным сложностям пациентов лежит в проработке их личностных проблем: проблем, обязательно включающих сексуальную виновность и тревогу. Применявшееся Райхом фокусирование на сексуальности, хотя и было теоретически обоснованным, но в общем провалилось и не дало результатов, которые могли бы устоять перед условиями современной жизни.

Как аналитик Райх подчеркивал важность характерного анализа. Когда он лечил меня, этот аспект терапии был отчасти преуменьшен. В дальнейшем он был снова уменьшен, когда характеро-аналитическая вегетотерапия стала оргонной терапией. Хотя характеро-аналитическая работа требует много времени и терпения, мне кажется, что она была совершенно необходима для достижения основательного результата. Тогда я решил, что не имеет значения, сколько внимания мы уделяем работе с мышечным напряжением, поскольку тщательный анализ привычного стиля жизни и поведения человека заслуживает равного внимания. Я начал интенсивно изучать типы характеров, коррелирующих психологическую и физическую динамику паттернов поведения. Эти данные были опубликованы в 1958 г. в книге под названием «Физическая динамика структуры характера» /7/. Хотя и не полностью завершенная как краткое руководство по типам характера, она является основой всей работы по характеру, проводимой в биоэнергетике.

Я закончил свою терапию с Пирракосом за несколько лет до этого, вполне удовлетворенный своей работой. Однако если бы кто-нибудь спросил меня, решил ли я все свои проблемы, завершил ли свой рост, использовал свой полный потенциал как личность, ослабил ли все свое мышечное напряжение? Моим ответом все еще оставалось бы: «Нет». Наступает этап, когда человек больше не чувствует необходимости или желания продолжать терапию и бросает это занятие. Если терапия была успешной, человек чувствует свою полную ответственность за свое благополучие и продолжает рост. Что-то в моей личности так или иначе всегда склоняло меня в этом направлении. Прекращение терапии не означало, что я прекратил работать со своим телом. Я продолжал делать биоэнергетические упражнения, которые я давал своим пациентам, как один, так и в группе. Я верю, что это обязательство перед моим телом частично ответственно за тот факт, что в моей личности продолжало происходить много позитивных изменений. Эти изменения в основном были вызваны глубоким пониманием самог