Часть третья. СМИ, секс, досуг. Массово-информационная культура

Одна из характерных черт нашего общества – переподготовка (появилась даже переподготовка природы-всякие ландшафты).

Массовая культура это переподготовка культуры. Культура не создается на длительное время, она подчиняется зову актуальности. Общение осуществляется теперь не с опорой на символы, а с опорой на технику. НОК(наименьшая ообщая культура) – маленький набор предметов, которым владеет средний потребитель. Массовую коммуникацию определяет сочетание технической основы и НОК. Современные дизайнеры упорствуют в том, чтобы рассматривать культуру как нечто всеобъемлющее, стремясь одновременно ее распространить в форме конечных продуктов. Что касается науки и жизни то спрос на нее двусмыслен: существует скрытое, тайное стремление к «просвещенной» культуре через доступ к технической. Чтение приближает человека к невидимой группе. Имеет в виду культуру как закодированный элемент социального положения. Культура подчинена такому же конкурентному спросу и производится в зависимости от этого спроса. Одним из главных разрядов современных вещей является – китч – псевдообъект, симуляция, копия, клише. Китч не открывает ничего нового, он характеризуется своей производной и незначительной ценностью. Гаджет – эмблема постиндустриального общества. Объект потребления характеризуется функциональной бесполезностью. Гаджет стремится преодолеть распространившийся кризис целесообразности и полезности с помощью игрового поведения.

Логика потребления определяется как манипуляция знаками. Образ не является больше истиной объекта. Нынешнее искусство – это поп-арт, искусство до поп-арта основывается на видении мира «вглубину». Цель современного предмета в том, чтобы быть знаком, а поп-арт показывает это. Поп-арт это игра и манипуляция различными уровнями умственного восприятия. Телевидение, радио, пресса, реклама – это многообразие знаков и посланий, где все уровни эквивалентны друг другу. Они навязывают нам через систематическую последовательность посланий представление об эквивалентности на уровне знака. Мы потребляем виртуальность следования всевозможных зрелищ. Каждое послание имеет функцию отсылать к другому посланию.

Мир вступает в мир псевдособытия и псевдоистории, а реклама – один из стратегических пунктов его. Повсюду существует замена реальности «нереальностью», огромный процесс симуляции. Сми нам кажутся естественными, они пробуждают одинаковое любопытство и одинаковое игровое зрелищное поглощение. Реклама нас не обманывает: она находится по ту сторону истинного и ложного. Реклама направлена на ввод тавтологического повторения через событие. Потребитель своей покупкой только закрепит мифическое событие.

Тело – самый прекрасный объект потребления. Статус тела – факт культуры. К телу нарциссическое отношение, нарциссизм обращен к телу как к девственной территории, но тела становится зависимым от «капиталистических» целей. Тело существует как реализация нормативного принципа, телом манипулируют как одним из многих обозначений социального статуса. Тело – работа инвестирования. Красота функционирует как ценность – знак. Сексуальность сегодня руководит потреблением тела. Эротика – средство по извлечению сексуальности. В рекламе и в моде обнаженное тело лишается плоти, секса, желаний, инструментализируя отдельные части тела в гигантском процессе сублимации, в устранении тела, в самом его заклинании. Гомология тела и предметов вводит в глубинные механизмы управляемого потребления. Кажется, что единственный по-настоящему освобожденный импульс – импульс покупки. С телом все происходит также, как и с рабочей силой, нужно, чтобы оно было «освобождено», чтобы существовала возможность рационально преследовать продуктивистские цели. Нужно, чтобы индивид воспринимал самого себя как объект, как самый прекрасный из объектов, как самый драгоценный материал для обмена, для того, чтобы на уровне деконструированного тела, деконструированной сексуальности мог развернуться экономический процесс рентабельности. Тело не более материально, чем душа, оно является идеей, оно стало тем, чем душа была в свое время – исключительной опорой объективации, главным мифом этики потребления. Видно, насколько тесно связано тело с целями производства как опора, как принцип управляемой интеграции индивида и как стратегия общественного контроля.

Мы можем наблюдать эмансипацию женщины и эмансипацию тела. В той мере, в какой она «освобождается», женщина все более смешивается с ее собственным телом. Эмансипация сопровождается мифической трасцендентальностью или скорее раздваивается, порождая мифическую трансцендентальность, объективацию в форме мифа. Идея в том, чтобы замкнуть в идее женщины и ее тела всю социальную опасность сексуального освобождения.

Существует автоматическая сексуализация предметов первой необходимости. Сама сексуальность предложена для потребления. Сексуальность включена в безграничный процесс производства и побочной дифференциации. Цензура теперь питается из тех же источников бессознательного, что и сексуальность. Встреча с рекламой – встреча с мифологией второго плана, которая изобретается, чтобы заставить принять за фантазм то, что является только фантасмагорией, чтобы поймать индивидов с помощью фальшивой символики в ловушку мифа об их индивидуальном бессознательном, чтобы его им придать как функцию потребления. Вещи в обществе потребления управляются процессом симуляции и воссоздания. Сексуальность является структурой тотального и символического обмена.

Время – редкий товар. Оно является априорным, трансцендентным. Свободное время продано потребителю (в виде досуга). Время повсюду используется как производительная сила. Повсюду вопреки фиктивной свободе досуга существует логическая невозможность «свободного» времени, потому что мы отходы денег, отходы времени. Сегодня средний индивид через каникулы и свободное время требует «свободы самоосуществления», а прежде всего демонстрация бесполезности своего времени как излишнего капитала, как богатства. Досуг не является свободой времени, он его афиша. Основная его черта состоит в принуждении к различию в соотношении со временем труда.

Общество потребления отличается не только изобилием благ и услуг, но и тем более важным фактом, что все является услугой. Предметы не пользуются ради цели, они служат нам.

Утрата непосредственной, символической человечности в отношениях – основной факт наших обществ. Осуществляется новое введение человеческого отношения в форме знаков. Общественные отношения смазываются институциональной улыбкой.

Чтобы вылечить общество достаточно вновь установить функциональность контактов

Общество потребления является в одном и том же плане обществом заботы и обществом репрессии, мирным обществом и обществом насилия. Настоящая проблема насилия заключается в сфере реального неконтролируемого насилия. Это многочисленные аномии или аномалии которые выявляются путем их соотнесения с рациональностью институтов или с реальной очевидностью нормальности. Надо научить людей быть счастливыми, научить их посвящать себя счастью, выработать у них рефлексы счастья. Нужно сопротивляться изобилию. Виновность, болезнь лежат в сердце самой современной системы и воспроизводятся в ходе ее последовательной эволюции.

Общество с одной стороны, стремится устранить тоску, с целью ее решения общество изобилия, производитель бесконечного удовлетворения, истощает свои ресурсы в производстве противоядия к тоске, с другой стороны, общество может пытаться использовать эту тоску как фактор оживления потребления. Общество, которое хочет видеть себя гиперактивным и умиротворенным благодаря битникам и рокерам раскрывается как общество пассивности и насилия.

С потреблением мы оказываемся в обществе тотальной конкуренции, котоая действует на всех уровнях. настоящая пассивность заключается в беззаботном соответствии с системой.

Вывод: отчужденный человек не является только умешанным, обедненным – это человек перевернутый, превратившийся во врага для самого себя.

В специфическом способе потребления нет больше трансцендентного нет даже фетишистской трансцендентности товара, есть только имманентность знаков. Субъект потребления – это система знаков.