Таможенников бояться – за бугор не ходить

 

Наш корреспондент с группой таможенников отправилась на досмотр прибывшего из Японии теплохода «Ольга Садовская».

 

Сахалинская таможня. При таможенном оформлении теплохода «Ковас», вернувшегося из Японии, в салоне микроавтобуса был обнаружен газовый пистолет иностранного производства.

 

Благовещенская таможня. В ходе личного досмотра у гражданки в гигиенической прокладке был обнаружен пакет с таблетками белого цвета, по всей вероятности – эфедрин.

 

Хабаровская таможня. В ходе досмотра СРТМ из Южной Кореи таможенники обнаружили 42 бутылки водки, 10 – вина, 10 ящиков с бытовыми газовыми баллончиками.

 

Владивостокская таможня. На теплоходе «Еруслан» было обнаружено, что реальное количество авто и бытовой техники гораздо больше, чем заявили члены экипажа.

 

Рискуют люди, а во имя чего? Возбуждаются уголовные дела, навечно уплывает престижная работа, играют с судьбой в прятки, и все-таки...

 

Не скрываю, мне давно хотелось поучаствовать в процессе поиска и, главное, нахождения контрабанды.

 

Таможенное начальство определило меня в группу Юрия Ивановича Давыдова из отдела № 3 таможенного оформления и таможенного контроля. И вот мы уже на борту теплохода «Ольга Садовская», вернувшегося из очередного рейса. Все друг друга знают, приветствуют, так как «Садовская» еженедельно совершает рейсы в порт Тояма за автомашинами. Вся наша группа обосновывается в музыкальном салоне, и начинается абсолютно чиновничья рутинная работа: проверка деклараций, списков, мелькают штампы, печати. И никакой тебе романтики, действия, поиска контрабанды. Инспектора Сергей Геннадьевич и Евгений Алексеевич профессионально перелопачивают груду деклараций. Стоп! Что-то нашли? Оказалось, ничего особенного – пассажирка везет два автомобиля, один на «Садовской», другой прибудет багажом. Вызванная женщина все объяснила.

 

Со старшим инспектором Евгением Козаченко отправляемся осматривать груз на палубах. Бог мой, сколько же машин везут наши сограждане! И каждый не по одной, а по две-три.

 

Заканчиваем с автомобилями, беремся за мокики, стоящие на боковых палубах, просматриваем все палубные помещения. О, непорядок! На одном из них замок. По правилам таможенного досмотра все помещения должны быть открыты.

 

На палубах «Ольги Садовской» очень много велосипедов. Оказывается, это главный транспорт, на котором передвигаются члены экипажа в японских портах. Вот и возят их туда-сюда.

 

Дальше осматриваем внутренние помещения. Все вплотную забито старыми холодильниками, стиральными машинами. Груз должен быть задекларированным и не превышать 50 килограммов. Сколько же хлопот с этим б/у! Таможенные инспектора обнаружили какие-то неточности в оформлении одного из холодильников, но проблема утрясается.

 

Остался только досмотр кают. Вместе с представителем команды и Евгением Владимировичем смотрим каюты. Все нормально.

 

– Вы, конечно, хотите что-то найти? – спрашивает Козаченко. – Находим, но не так уж часто. Моряки не хотят рисковать постоянным заработком, работой.

 

Вот наконец-то таможня дает свое знаменитое добро. Наконец-то освободился и начальник – Юрий Иванович Давыдов. Коллеги о нем отзываются очень уважительно.

 

– Великолепный журналист, дело знает, второе высшее в таможенной академии получает.

 

Но Давыдов неохотно идет на разговор:

 

– Да чиновники мы, обычные чиновники. Бумаги, грузы, досмотры да еще наши дремучие российский таможенные законы.

 

– Говорят, что у вас – особое чутье?

 

– Это, наверное, как у грибников, – один с пустой корзиной по лесу ходит, другой за минуты наполняет.

 

– Юрий Иванович, а как вы в одном из досмотров пистолет углядели?

 

– Да обычно. Пассажир очень нервничал, сам на него и вывел.

 

Неохотно рассказывают таможенники о своей работе, хотя рассказывать есть о чем – о килограммах изъятого гашиша, мускусной железы кабарги, оленьих пантов... Одна из последних находок – 4,5 тысячи незадекларированной «зелени».

 

То, что я увидела во время таможенного досмотра «Садовской», – это всего лишь маленький эпизод большой работы. В таможенной службе всего так много – досмотр в залах, досмотр иностранных судов, проверка контейнеров, работа с перевозимыми химическими и радиоактивными веществами.

 

И цель всего этого – хотя бы что-то оставить в беспощадно растаскиваемой России.

 

«Комсомольская правда» (Дальневосточное представительство)

10 апреля 2001 г.

 

Ой! Размахнусь метлой!

 

Как наш корреспондент Людмила Васильева проводила субботник в собственном дворе.

 

Вот уже несколько лет я пытаюсь поднять народные массы на ратный подвиг по очистке двора. Подготовка начинается с объявления. В былые годы дети стучали и звонили в квартиры. Тогда же нам давали немного краски, извести, веники. Сейчас уже не дают ничего, остается только возможность зазывать бодрыми объявлениями.

 

Утро. Никого. Спасибо, хоть белье не вывешивают. А то ведь только начнешь мусор сжигать, как раздается вопль: «А белье мне кто будет перестирывать?»

 

Ближе к обеду выходят люди из моего и соседнего подъездов. Бабушка восьмидесяти восьми лет, журналистка Аня, студентка Катя, предприниматель Олег, трехлетний Данилка и я. У нас очень трудный двор: мы в окружении косогоров. Грязи на них – видимо-невидимо! Чистим косогор, красим, белим. Работы очень много, а рук – мало. Я замешкалась возле змейки, сооруженной из шин. Мужик из окна четвертого этажа, прихлебывая пиво, кричит мне: «Да ты ее поярче крась!» Очень жалею, что его окошко высоковато, а то хочется запустить в него чем-нибудь, хотя бы веником!

 

В доме годами складывались традиции. За подъездами, двором, подвалами мы следили сами. Об этом же спрашиваю своих соседок – журналистку Анну Славину, студентку Екатерину Рожкову, предпринимателя Олега Петрова.

 

– Почаще надо наводить порядок. Невозможно жить в грязище, – говорят.

 

Еще одного своего единомышленника я нашла в доме по улице Амурской, 24. Вячеслав Сергеевич Макаров. Гражданин и нормальный хозяин, он сделал замечательную детскую площадку, раскрашенную во все цвета радуги. Даже пенечки сделал, чтобы малыши могли притулиться. А ведь находились те, кто был против этого:

 

– Будут тут с утра до ночи орать!

 

Это они о детях. А сколько денег Макаров вложил в гранитные ограждения газонов! Причем делал все по-хозяйски, грамотно с точки зрения дизайна. Вот кому премию должен дать Юрий Михайлович Копылов. У Макарова все не понарошку, а серьезно. Он – просто талантливый человек, ему бы в мэрии работать.

 

Нашу дворово-подъездно-подвальную жизнь надо делать достойнее. Помню, как 18 лет назад я и мои друзья, молодые мамы и папы долбили сопку, вычищали помойку, забивали какие-то железяки-сваи, но сделали площадку для своих детей. Наши дети выросли, выросли деревья, посаженные ими. Сегодня на площадке другие дети. И, может быть, я категорична, но в том, что у нас выросли нормальные дети, есть заслуга двора.

 

...Субботник мы провели нормально, очистили от листвы подснежники, и они яркими лучиками подсветили сопку. Кое-что еще надо подбелить, подкрасить... Сделаем обязательно.

 

«Комсомольская правда» (Дальневосточное представительство)

12 апреля 2001 г.

 

Слесаря вызывали?

 

Корреспондент «Комсомолки» отправилась в составе аварийной бригады латать трубы.

 

Помните юмор наших сатириков: «Дядю Васю-слесаря вызывали?» Относительно меня это будет звучать так: «Тетю Милу-слесаря вызывали?» А если серьезно, то в бригаде слесарей, электриков я отработала смену в аварийной службе муниципального предприятия ПЖРЭТ-2 Ленинского района. Первый вызов по адресу: Нейбута, 27. Вот и пострадавшая квартира.

 

С умным видом со слесарем Богданом Онищенко рассматриваю прорыв. И бодро с лестничной площадки кричу: «Идем с Николаем воду в подвале переключать!»

 

В подвале грязь, вода, вонища, где-то прорвало канализацию. Не выдерживаю и вылетаю обратно. А Николай Озеранский, перекрыв трубу, подбадривает меня:

 

– Вас бы сводить в подвалы домов по Ленинской, 37 или Пушкинской, 6. На Ленинской к трубам только подплыть можно, а на Пушкинской сваривать можно только лежа. Так что здесь – все путем.

 

Чуть позже я убедилась в правоте слов Николая. После того, что пришлось увидеть в подвале дома по улице Тобольской, 29, мне совсем поплохело. Перед входом – куча дерьма, в которую я не преминула влезть, а в подвале с шумом фонтанировала труба. Без сапог подойти к ней было невозможно. Ведь предлагали мне ребята сапожки, почти маленькие, размера 40-го, так нет же, отказалась. Богдан Федорович попытался заварить, но, увы! – дырка на дырке и дыркой погоняет. Мои напарники принимают решение отключить отопление и ехать за соединительными трубами в аварийку.

 

Вызовов много, надо торопиться. По проспекту Красного знамени, 133 вырубило свет. Электрик Володя Халатов популярно объясняет хозяину, что в счетчике кое-что надо менять капитально. Хозяин энергично кивает головой, но мы прекрасно понимаем, что ничего он покупать не будет, и в ближайшее время все повториться.

 

Быстро устраняем аварии в домах по Шилкинской, 11 и 15. И назад – в аварийку – за трубами для Тобольской. Ребята – профессионалы высокого класса, имеют высшее техническое образование. В системе жилищного хозяйства работают из-за квартир.

 

В диспетчерской дежурный диспетчер Нинель Васильевна озадачивает нас срочным вызовом:

 

– Пожар во втором подъезде дома по улице Толстого, 52. От света отключен весь дом.

 

И снова в путь. Поговорить мы успеваем только в машине. Ребята мировые, иронизируют.

 

– Начальники, а были случаи, когда на вас нападали?

 

– Обижаешь, корреспондент. Посмотри на нас. Мы кого угодно – разводным ключом.

 

– Понятно. А как работаете в подвалах? Там же бомжей полно. К примеру, на Пологой?

 

– Да просто: «Вася, посторонись, я буду воду вырубать!»

 

Как-то вызвали их на коммунальную разборку двух новых русских. Один затопил евроремонт другого. И у того, и у другого трубы – из метапола, в народе их еще пластмассовыми зовут. Что-то где-то в этих трубах не состыковалось. Выручили асы из аварийки, что-то приспособили. Какой уж метапол, когда необходимого нет! Это – одно. А другое – жуткое и плачевное состояние наших коммуникаций. По жилищным законам замена труб должна производиться раз в 30 лет. Но этот фантастический срок у нас растягивается до полувека. Вот и дышит еле-еле наша «коммуналка».

 

Наверное, мне не повезло: я нигде не видела новых труб, отремонтированных подъездов, нормальных дверей. Есть где-то кондоминиумы, а в основном наш народ живет в неописуемом кошмаре и разрухе. Назвать дом по проспекту Красного знамени, 133 жилищем я не могу. Аварийка день через день сюда выезжает.

 

Я уже слышу обычное: «Нет денег!» А куда идут деньги из графы «Капитальный ремонт»? Один городской чиновник объяснил мне это так: «На ремонт домов. Сначала соседний дом отремонтируют, потом – ваш».

 

Мы объехали очень много домов, обошли подъезды, спускались в подвалы в домах по улицам Шилкинской, Тобольской, Толстого, Нейбута, Жигура. Я нашла единственный отремонтированный подъезд. И все! Так куда же уходят деньги? Мои напарники веселятся: «Вот туда и идут! А сколько мы уже говорим о единых унифицированных ключах для подвалов! Представляете, ночью бегаем, ищем ключи! А ведь так просто сделать единый. Но куда там».

 

К вечеру я была уже никакая, а ребята – ничего, даже успели перед ужином партию в шахматы сыграть. Кстати, зарплату за февраль они еще не получили!

 

Писать сегодня про энтузиазм смешно. И все-таки... Люди спасают наши дома. А я вспоминаю уютные особнячки по 8-й и 9-й улицам в районе станции Санаторная. Там-то проблемы с трубами и подвалами разрешены. Уже где-то озвучивается идея ликвидировать станцию Санаторная, мол, много народу летом бродит. Люди из особнячков любят тишину, покой...

 

А нас снова вызывает диспетчер Хмылко: «Ребята, авария, затопило подвал!»

 

«Комсомольская правда»

(Дальневосточное представительство)

 

17 апреля 2001 г.