Глава III. Первый пальцевый отпечаток

 

Путешествия в пространстве и времени

В нескольких сотнях метров от большой хавитты возле лесной тропы особняком стояла старая заброшенная мечеть, маленькая и неказистая на любую мерку, особенно же в сравнении с остатками ее соседа-великана. Редины, воздвигшие могучую пирамиду, фыркнули бы презрительно, увидев скромное культовое строение, которое заменило их храм, когда на Фуа - Мулаку утвердилось учение Мухаммада.

Однако в жизни фуамулакцев эта мечеть играла важную роль: она была первым молитвенным домом, построенным их предками, когда те приняли новую веру. Контраст в размерах двух древних святынь выразительно говорил о том, что сила веры может спорить с физической силой. Кем бы ни были редины, они вложили в свое сооружение огромный груд, опыт и немало средств. Что до мечети, то ее без особого напряжения соорудил некий каменщик, воспользовавшись тесаным камнем из превосходной кладки величественной конструкции рединов.

Местные старики подтвердили, что так оно и было. Маленькая мечеть - старейшее на острове мусульманское строение. Отшлифованные известняковые блоки ее стен взяты на древней хавитте. Редины обработали их для облицовки насыпи, по которой ныне только и можно судить о масштабах бывшего храма. Когда фуамулакцы приняли ислам, они раздели хавитту и отнесли камни на строительство первого молитвенного дома в честь Аллаха.

Перед мечетью лежала могильная плита с высеченным на ней именем Юсуфа Наиба Калегефана, обратившего островитян в ислам. Отец Юсуфа, Яхья Наиб Калегефан, приплыл на Фуа - Мулаку из какой-то далекой страны вскоре после того, как ислам утвердился на Мале.

Стены Юсуфовой мечети с первого дня привлекли мое внимание. Никогда еще мне не доводилось видеть столь искусно обтесанные и отшлифованные известняковые блоки, плотно пригнанные друг к другу, словно то были куски огромного сыра, а не плиты из коренной породы острова. Правда, на углах постройки грани некоторых блоков выступали из ряда, выдавая их стороннее происхождение, а одна стена и вовсе была сложена из обломков известняка на цементирующей смеси, как принято строить здешние дома.

Изучая кладку, я обнаружил, что основанием для Юсуфовой мечети послужил фундамент более древнего, классического строения. Сохранившие первоначальное положение камни этого фундамента были украшены изящными желобками.

Стремясь не пропустить ни одного следа древних рединов, которые явно потрудились и здесь, мы прошли вдоль мощеной дорожки, какие обычно соединяют двери мечети со священным колодцем. Тесаные блоки настила были так тщательно пригнаны друг к другу, что казались частью сооружения домусульманской поры. И в самом деле, миновав маленький колодец, мощеная дорожка углубилась в заросли. Продолжая идти по ней, мы увидели среди кустарника большой прямоугольный бассейн, доверху наполненный зеркальной водой.

Под слоем дерна скрывалась искусная плотная кладка из шлифованных блоков. Судя по всему, фундамент мечети, дорожка и бассейн входили в единый комплекс и относились к одному периоду. Местные жители подтвердили, что в прошлом богомольцы совершали ритуальное омовение в этом бассейне. Теперь им пользовались очень редко, да и то всего лишь для стирки белья.

Превосходные образцы каменотесного искусства домусульманской поры позволяли сделать вполне определенный вывод. Было совершенно очевидно, что хавитту воздвигла не горстка дикарей, случайно высадившихся со своими женами на острове в незапамятные времена. Увиденные нами около лесной тропы фрагменты сооружений говорили о том, что здесь трудились опытные архитекторы и профессиональные каменщики, которые обосновались на острове у экватора, приплыв по морю из некой области, где их предки уже достигли высокого уровня культуры. Здесь, в Экваториальном проходе, мы обнаружили первые на Мальдивах следы мореплавателей, представляющих древнюю цивилизацию.

 

Мечеть Юсуфа была не единственной на Фуа - Мулаку. На территории селения помещались более просторные молитвенные дома, но их соорудили позже, используя, как и в жилых строениях, грубые обломки коралла и известняка. И лучшие части кладки Юсуфовой мечети казались нам непревзойденными по совершенству, пока мы не наткнулись на большое полузасыпанное сооружение перед мечетью Кедере. Саму мечеть скорее можно было назвать сарайчиком в окружении скромного мусульманского кладбища. Мы опять приметили тут и там в могильных оградах великолепные камни с каннелюрами из храмовой кладки. От входа в мечеть мощеная дорожка привела нас к обширной выемке. По широкой лестнице из огромных тесаных блоков мы спустились на усыпанное гравием дно. В обложенном камнями небольшом мусульманском колодце посредине выемки поблескивала вода. Обрамляющие выемку высокие стены уходили в толщу песка, под которым, видимо, скрывался пол. Шлифованные блоки стенной кладки плотно прилегали друг к другу, образуя водонепроницаемую чашу.

Мусульманский колодец явно был более позднего происхождения, вся же выемка, судя по всему, представляла собой остатки полузасыпанного ритуального бассейна квадратной формы, точно ориентированного по странам света. Стены длиной 5,3 метра поднимались выше моей головы.

Мегалитическая лестница, на ступенях которой можно было лечь в полный рост, спускалась в чашу с восточной стороны. Большие блоки кладки были отшлифованы до гладкости стекла. Мы измерили одну плиту: длина 2,45 м, ширина- 63 см, толщина на всем протяжении-10 см. Поистине изумительно искусство тех, кто с такой точностью обрабатывал твердый известняк, коренную породу острова! Плиты были пригнаны одна к другой так тщательно, что между ними не просунуть лезвие ножа, а ведь они отличались размерами и отнюдь не все были прямоугольными. Попадались камни с ломаным контуром; тем не менее они примыкали к соседним плитам, словно кусочки мозаики.

Словом, в таинственной мозаике, которая завлекла меня на Мальдивы, врытое в землю сооружение заняло весьма важное место. Я даже назвал бы его пальцевым отпечатком. Снятые с древней хавитты блоки в стенах мечети Юсуфа укладывали довольно небрежно, тогда как эти стены никто не разбирал, перед нами была первоначальная кладка. Следуя важной эстетической или магико-религиозной традиции, знакомой лишь нескольким доевропейским цивилизациям, создатели этой конструкции пользовались чрезвычайно трудными приемами, которых не знали лучшие каменщики ' не только Европы, но и большинства стран мира. Тем сильнее бросается в глаза, что упомянутая традиция прослеживается на путях распространения народов, вязавших лодки из камыша и подобных ему материалов.

 

Эти стены напомнили мне про далекие уголки Земли, которые я посещал, пытаясь проследить морские пути древнейших миграций человека. Передо мной была кладка, типичная для народов, связанных с морем, чьи представители пересекали океаны. Впервые я увидел такие стены на самом уединенном в мире клочке суши - на острове Пасхи; затем - в местах былого обитания инков в Южной Америке. После они встречались мне на атлантическом побережье Северной Африки, в Малой Азии и, наконец, на острове Бахрейн в Персидском заливе. Всякий раз характерным стенам сопутствовали суда, связанные из стеблей, всякий раз я все больше приближался к Индийскому океану и вот теперь вижу знакомый образец своеобразной кладки на одном из островов в этом океане. Таким образом, эта техника распространилась вдоль половины окружности земного шара, и в роли антиподов - остров Пасхи и Мальдивы. Казалось бы, какой-либо контакт тут невозможен. Однако, если вдуматься, прошел же я через разделяющие их океаны на судах древнейшего типа...

Во всей огромной области Тихого океана такие стены известны только на острове Пасхи. Длинноухие пасхальские статуи, изваянные скульпторами забытой цивилизации, были установлены на мегалитических стенах, сложенных с применением именно такой специализированной техники (Хейердал (1974).).

В тихоокеанском полушарии лишь на ближайшем к Пасхе, Южноамериканском материке видим сходную кладку. В Перу именно так сооружали мегалитические стены творцы длинноухих статуй, предшественники инков. И представители этого народа выходили в открытое море на камышовых ладьях и бальсовых плотах, причем ладьи и формой, и материалом были похожи на лодки острова Пасхи; сходство настолько разительное, что одни ученые пытались объяснить его удивительным совпадением, другие - древними контактами между Перу и островом Пасхи. Возможность таких контактов я доказал в 1947 году, пройдя со своей командой на бальсовом плоту "Кон-Тики" инкского типа от Перу до островов Туамоту-путь, вдвое превышающий расстояние от Южной Америки до Пасхи.

Следующая встреча с необычной каменной кладкой произошла совсем неожиданно. В 1969 году я прибыл в марокканское селение Лике, чтобы познакомиться с местными строителями камышовых лодок, перед тем как самому построить папирусную ладью и испытать ее в Атлантике. На всем атлантическом побережье Африки только в Ликсе, бывшем финикийском порту, еще умели вязать такие ладьи. Словом, я приехал изучать суда, а не каменные стены. Однако там, где судоходная река Лике впадет в Атлантический океан, на высоком мысу вздымались к небу огромные мегалитические стены, и я был поражен, обнаружив, что здесь применена такая же техника пригонки блоков, как в Перу и на острове Пасхи. Год спустя, в 1970-м, я прошел на папирусной ладье "Ра II" с многонациональной командой от африканских берегов до острова Барбадос, лежащего в относительной близости от Мексиканского залива. Кем созданы древние сооружения Ликса?

Никто не знает ответа. Пока что археологи сходятся во мнении, что они были построены либо финикийцами, либо какими-то их предшественниками. Во всяком случае, принято считать, что основатели Ликса, воздвигшие здесь астрономически ориентированный мегалитический храм в честь бога Солнца, приплыли откуда-то с Ближнего Востока. Много веков спустя сюда пришли римляне и поверх древних развалин соорудили свой храм, посвященный богу морей Нептуну. Возможность плавания основателей Ликса из стран внутреннего Средиземноморья к атлантическим берегам Марокко никем не оспаривалась, и я не считал нужным моделировать такое путешествие. Судя по всему, выходцы из нынешнего Ливана, пройдя на древних судах через Гибралтарский пролив, обосновались в той самой области, от берегов которой мощное океанское течение направляется к тропической зоне Америки.

Поскольку архитекторы и каменщики, соорудившие солнечный храм Ликса, были сынами великих цивилизаций Ближнего Востока, нет ничего удивительного в том, что они владели искусством обработки огромных камней. Мегалитические стены из гигантских блоков, доставленных из далеких каменоломен, отнюдь не редкость на Ближнем Востоке. Их можно считать одной из типичных черт большинства древних государств, чьи мореплаватели начали осваивать внутреннее Средиземноморье в тысячелетии, предшествовавшем началу истории Европы. В наши дни даже самые пресыщенные туристы, путешествующие с комфортом на автобусах и морских судах, восхищаются величием колоссальных стен.

И особого внимания заслуживает способ пригонки блоков - "пальцевый отпечаток", который я наблюдал на всем пути от острова Пасхи до Ликса и дальше, пути, где указателями служили древние суда. В поисках рисунков папирусных ладей в гробницах и храмах фараонов я увидел образцы специфической кладки в том самом месте, где мы строили "Ра I", когда осматривали мегалитические стены мастаб (Мастаб - каменная скамья, современное название древнеегипетских гробниц.- Прим. ред.) и солнечных храмов по соседству с великими пирамидами. Однако в Египте эти приемы не были широко распространены.

Испытав в Атлантике папирусные суда "Ра I" и "Ра II" египетского типа, я отправился в Малую Азию, чтобы изучить местные разновидности древних судов и опробовать в Индийском океане камышовую ладью шумерского типа.

Среди развалин в стране хеттов я словно бы прикоснулся к истокам кладки, по следам которой шел, путешествуя во времени и пространстве назад от острова Пасхи через Перу и Лике. Учитывая древность и историческую важность культуры хеттов, я ничуть не удивился бы, если они оказались бы творцами специфических приемов обработки камня.

Но кто такие хетты и где они жили?

Пока археологи уже в наше время не открыли руины хеттских сооружений, о них никто ничего не знал. А между тем хетты - народ, заслуживающий признания со стороны всех современных государств, считающих себя цивилизованными. Через них дошли из древности до новейших времен ремесла и искусства, обусловившие культурный прогресс. Хетты были предшественниками финикийцев. Их родина, территория нынешних Сирии и Ливана, простиралась в Малой Азии узкой полосой, отделявшей реки Месопотамии от Средиземного моря. От них финикийцы на средиземноморском берегу восприняли искусство письма, изобретенное в Шумере.

Хетты не были самостоятельными творцами основных элементов своей цивилизации. Они усваивали идеи, которые продвигались вверх по судоходным рекам Тигру и Евфрату от шумерских портов Персидского залива. Шумеры научили хеттов воздвигать солнечные храмы, высекать большие каменные статуи с инкрустированными глазами, писать иероглифами и клинописью, строить большие морские суда. На землях хеттов в верхнем течении Евфрата археологами найдена цилиндрическая печать с изображениями камышовых ладей, в точности похожих на ладьи на шумерских печатях.

Процветание хеттов обеспечивалось их командной позицией на торговых путях, соединяющих восточную и западную сферы мореплавания в древнем мире. Всего 200 км отделяли судоходное верхнее течение Евфрата от средиземноморского побережья. Преуспевание самих шумеров основывалось на морской торговле, причем камышовые суда, пересекая Персидский залив, могли затем по Тигру и Евфрату подняться прямо в страну хеттов. Хетты перевозили товары по суше по короткому пути к собственным средиземноморским портам и дальше - в Египет, на Кипр и в разные пункты на берегах примыкающего к их стране внутреннего моря.

Хетты исчезли и были забыты задолго до того, как древние греки стали записывать исторические события. Древнегреческие историки утверждают, что финикийцы первыми начали строить парусные суда и плавать в открытом море. Благодаря археологии сегодня мы знаем, что греки ошибались. Задолго до финикийцев от берегов Ливана и Египта выходили в море корабли. На петроглифах и египетской керамике до-фараоновой поры видим большие суда с двумя каютами, парусами и рангоутом. И когда впервые в песках Малой Азии были раскопаны великолепные хеттские солнечные храмы, их каменные стены явили взгляду рельефные изображения больших парусных судов. Вытесанные за сотни лет до финикийского периода, они тем не менее снабжены оснасткой, не уступающей той, какую тысячи лет спустя несли каравеллы Христофора Колумба.

Итак, в стране хеттов, в верховьях Тигра и Евфрата, обрывался зримый след характерной кладки, по которому я шел от одного порта камышовых ладей до другого. В устье названных рек на шумерских землях такой кладки не было, хотя хетты большинство своих ремесел унаследовали от шумеров.

Уверенный, что техника, ставшая для меня пальцевым отпечатком, распространилась с территории хеттов, я решил, что это они ее создали. В самом деле, где еще ей возникнуть, как не в горной стране на севере Месопотамии. На юге, у берегов Персидского залива, где обосновались шумеры, камня вовсе не было. Весь этот край представлял собой огромную песчано-илистую равнину, и здешние жители сооружали свои огромные ступенчатые пирамиды из сырцового кирпича, а статуи высекали из привозного камня.

В 1977 году на реке Тигр, в самом сердце бывшей территории шумеров, я построил камышовое судно "Тигрис" и вышел в море курсом на легендарную родину шумеров - Дильмун. Почти пять тысяч лет назад шумеры записали на своих глиняных плитках, что после великого потопа их предки высадились в Дильмуне; оттуда на самых больших своих камышовых судах магур они пришли в Месопотамию и основали в Уре первую шумерскую династию. Многочисленные плитки с письменами сообщают, что шумерские мореплаватели постоянно возвращались по торговым делам на свою священную родину.

Долго Дильмун оставался лишь легендарным названием, пока археологи совсем недавно не установили, что речь идет об острове Бахрейн в Персидском заливе. Около 100 тысяч больших и малых могильников шумерского периода привлекли на Бахрейн отряд датских археологов во главе с П. Глебом и Дж. Бибби. Они раскопали засыпанные песком остатки древнего портового города, а также сложенный из песчаного камня небольшой храм, напоминающий конструкцией зиккураты Месопотамии (Bibby (1969).). Когда мы высадились на Бахрейне, Джеффри Бибби прилетел из Европы посмотреть на нашу камышовую ладью - копию тех, что во времена Дильмуна приходили на остров из Шумера, - и провел нас по улицам раскопанного порта.

Мы увидели правильную планировку с улицами, ориентированными на север-юг и восток - запад, как это было заведено у солнцепоклонников. Главные ворота соединяли городскую площадь с портом - свидетельство тесной связи населения с морем. Бибби обратил наше внимание на мелкое коралловое дно гавани, недоступной для килевых судов, и с интересом отметил, что связанный из двух бунтов с малой осадкой корпус нашей камышовой ладьи позволял ее прототипам свободно входить в гавань во время прилива и ложиться на дно в отлив, что облегчало погрузку и разгрузку. Вне всякого сомнения, дильмунцы тоже строили камышовые суда. Бибби познакомил меня с островитянами старшего поколения, которые все еще выходили ловить рыбу на лодках, подобных тем, какие я видел на острове Пасхи, в Перу, Ликсе, Египте и Месопотамии. Вот почему я не очень удивился, узнав в раскопках Бибби образцы характерной каменной кладки.

 

Именно на острове Бахрейн я снова вышел на след, потерянный мной в моем странствии назад во времени, вниз по рекам из страны хеттов на илистые равнины Шумера. Некоторые из древнейших стен в расчищенном Бибби портовом городе были сложены с применением специфической техники. Но если шумеры и впрямь пришли на материк с этого острова, они должны были еще раньше освоить эту технику в таком месте, где не было недостатка в камне.

Сам тот факт, что шумеры торговали с Бахрейном и переправляли товары вверх по рекам в страну хеттов, показывает, что между народом Дильмуна и хеттами не было географического барьера. Поскольку шумеры связывали свое происхождение с Бахрейном, а культура хеттов моложе шумерской, мне подумалось, что Бибби подвел меня еще ближе к родине характерной кладки. Мысль о том, что каждый шаг дальше на восток ведет нас все больше назад во времени, порядком озадачивала меня. Бахрейн находился на полпути между Шумером и Ормузским проливом - воротами в Индийский океан,- однако было бы неверно делать вывод, что своеобразное каменотесное искусство зародилось здесь. По словам Бибби, нигде на Бахрейне не было превосходного известняка, какой пошел на кладку необычных стен, так что сотни тысяч тонн строительных блоков явно были доставлены морем, а где их заготавливали, еще не установлено.

Получив разрешение местных властей посетить лежащий по соседству с Бахрейном остров Джида, где помещается исправительно-трудовая колония, мы обнаружили искомые каменоломни. Известняковые холмы Джиды основательно изрезаны людьми, которые были искусными каменотесами и мореплавателями. Строители порта и мини - зиккурата на Бахрейне не плавали пассивно по течению; они явно пришли из страны, чьи жители знали толк в горных породах, мастерски обрабатывали камень и поднаторели в перевозке его по морю к месту строительства. Некоторые блоки, доставленные с Джиды на Бахрейн, отличались громадными размерами и безупречной отделкой. Но самое сильное впечатление произвела на нас кладка, которую мы увидели, сойдя по ступеням на дно раскопанного Бибби ритуального бассейна у подножия мини-зиккурата. Не подозревал я тогда, что через несколько лет увижу похожий бассейн на острове Фуа - Мулаку далеко в Индийском океане. Вот мои записи той поры:

"Бибби не без удивления смотрел, как я, опустившись на колени, штудирую гладкую поверхность раскопанных им дильмунских плит и способ их соединения. Камни... без малейших просветов прилегали друг к другу... Мои товарищи по плаванию глядели на меня, как на какого-нибудь Шерлока Холмса, пытающегося обнаружить отпечатки пальцев или следы инструмента, чтобы выйти на след исполнителей. Изумительно обработанные и подогнанные блоки воплощали специфическую технику, с которой я уже не раз встречался. И я объяснил своим озадаченным спутникам, как эти каменные стены увязываются с нашим плаванием и с плаваниями людей, которые воздвигали их на Бахрейне" (Хейердал (1981, гл. 5).).

Покинув остров Бахрейн с его дошумерским портом, мини - зиккуратом и ритуальным бассейном, мы вышли на "Тигрисе" через Ормузский пролив в Индийский океан. Здесь наша первая остановка была в Омане, и археолог Паоло Коста отвез нас к огромным древним копям, которые поставляли медную руду дильмунцам и шумерам. На самой территории месторождения мы увидели только что открытые остатки мини-зиккурата, а в приморье Коста показал нам все еще используемые местными рыбаками лодки шумерского типа (Хейердал (1981).). Однако характерной каменной кладки здесь не было.

 

Заложив шурф и просеивая землю в поисках черепков, каменных бусин и органического материала, археологи вышли на остатки каменной кладки

 

После Омана наша камышовая ладья взяла курс на Пакистан и долину Инда, где мы посетили частично раскопанные руины Мохенджо - Даро - столицы давно забытой цивилизации, расцвет которой начался около пяти тысяч лет назад, вскоре после утверждения династии первых фараонов в Египте и основания первого царства в Шумере. Мой интерес к Мохенджо - Даро объяснялся тем, что цивилизация долины Инда приблизительно с 2500 года до н. э. по 1500 год до н. э. (когда она внезапно прекратила свое существование) поддерживала тесные связи по морю с Бахрейном и Месопотамией. Множество печатей с не расшифрованными до сих пор индийскими письменами найдено на островах Персидского залива и в Месопотамии - от Ура в приморье до страны хеттов на территории нынешней Сирии. На одной из печатей в Мохенджо - Даро мы увидели изображение камышового судна с каютой, двуногой мачтой и двойным рулевым веслом - совсем как у ладей Древнего Египта и Шумера, как у нашего "Тигриса". Плавая между Месопотамией, Бахрейном и долиной Инда - путь, только что пройденный нами, - древние торговцы могли перевозить тонны груза и провианта, будучи избавленными от трудностей и опасностей сухопутного транспорта через пустыни, горы и земли враждебных племен.

Итак, в Мохенджо-Даро были камышовые суда, увидели мы и ритуальный бассейн, вот только пальцевого отпечатка - характерной кладки - не оказалось; как и в Шумере, на равнине у Мохенджо - Даро не было строительного камня. Кварталы, площади и улицы строго ориентированы в направлении север - юг и восток - запад, как в городах солнцепоклонников Месопотамии и Бахрейна. В число главных сооружений входил террасированный храмовый холм, и у его подножия помещался большой ритуальный бассейн. Широкая лестница, по которой спускались к воде, скамьи вдоль стен - все походило на сооружение, виденное нами на Бахрейне. Однако индский бассейн в отличие от бахрейнского был сложен из кирпичей, скрепленных асфальтом.

 

Именно далекий Бахрейн, а не Мохенджо - Даро вспомнился мне, когда я увидел древний ритуальный бассейн на Фуа - Мулаку. Я ощупывал характерные гладкие стены, проводил ногтем по тонким швам между камнями, а перед моим мысленным взором проходили картины путешествий в пространстве и времени, которые привели меня в этот уголок. Сходство сооружения на мальдивском острове и подобного ему на Бахрейне не могло не волновать.

Может быть, есть и родство?

Может быть, древние мореплаватели, которые использовали Бахрейн как транзитный порт в торговле Месопотамии с долиной Инда, доходили также до Мальдивов?

Расстояние от Лотхала, главного порта Индской цивилизации, до Мальдивского архипелага не больше пути от устья Инда до Месопотамии. И не больше дистанции, которую покрыли мы на камышовом "Тигрисе", когда под конец нашего плавания прошли без заходов от долины Инда до Джибути в Африке. Зная, что древняя Индская цивилизация распространяла свое влияние на юг вдоль западного побережья Индии, естественно предположить, что бесстрашные мореплаватели исследовали собственные берега в восточном направлении так же уверенно, как плавали на запад в далекий Шумер.

Но в таком случае они неизбежно должны были натолкнуться на Мальдивский барьер и обнаружить проход у экватора. Истые солнцепоклонники и сведущие астрономы не могли не заинтересоваться Экваториальным проходом.

И мне пришла в голову фантастическая догадка. Я ведь видел такой же бассейн, только еще больших размеров, в Перу, на равнине у берегов Тихого океана. Он был построен из сырцового кирпича предшественниками инков, солнцепоклонниками области Чан-Чан. Они воздвигли большие и малые ступенчатые пирамиды типа зиккурата. И район обитания этих людей был главным центром доинкского мореплавания. Герои, плывущие по морю на камышовых судах, - обычный мотив декора их керамических сосудов. А лепные фигурные сосуды изображают их древних царей с вытянутыми ушными мочками, в отверстия которых вставлены большие диски.

Нет ли тут связи?

На первый взгляд эта идея была слишком уж фантастической. Я давно подозревал, что представители ближневосточных культур за много веков до Колумба достигали по морю тропических областей Америки, но при этом мне мыслился прямой путь от Африки, а не из далекой Азии. Некоторые авторы рассматривали возможность древних плаваний из Индии в Америку через Тихий океан. Я, как и абсолютное большинство других исследователей, отвергал подобные предположения как географический нонсенс. Если мореплаватели из Индии доходили до азиатских берегов Тихого океана, им предстояло еще обогнуть половину земного шара, чтобы достичь Америки. Тихоокеанское побережье Юго-Восточной Азии и тихоокеанские берега Южной Америки - антиподы. Больше того, в Тихом океане древние парусные суда любого типа ожидало противоборство преобладающих ветров и течений, которые в этой части планеты направлены от тропической зоны Америки к тропическим областям Азии. Сам земной шар в своем вращении придал им постоянное мощное движение.

Никто, похоже, не задумывался над тем, что Америка гораздо ближе к Индии, если плыть на запад, через Атлантический океан. К тому же на этом пути мореплавателю благоприятствуют стихии.

Обнаружив теперь, что древние мореходы прочно утвердились на Мальдивских островах, мы понимали, что эта позиция вполне позволяла им плыть дальше до самой Америки. Зимой попутный северо-восточный муссон благоприятствовал плаванию от Мальдивов к южной оконечности Африки, за которой открывается Атлантика. В любое время года Южное Пассатное течение и юго-восточные пассаты могли донести мальдивских мореплавателей до Мексиканского залива-этого магнита, притягивающего любые предметы, очутившиеся на воде у африканских берегов. Я сам дошел со своим экипажем на папирусной ладье "Ра II" из Северной Африки до Америки, влекомый Северным Пассатным течением и северо-восточным пассатом. С таким же успехом мы могли дойти до Америки от Южной Африки с Южным Пассатным течением и юго-восточным пассатом. Два течения - две могучие атлантические реки - встречаются у берегов Бразилии и вместе входят в Мексиканский залив.

Если рассматривать Мальдивы как исходную точку плавания и следовать курсом, начертанным стихиями, географическая картина выглядит совсем иначе. Мореплавание становится вполне возможным. Считать, как думалось мне до сих пор, что с практической точки зрения путешественники из Южной Азии никак не могли достичь тропических областей Америки, было бы неразумно.

Но главное место в моих размышлениях о том, что же происходило в далеком прошлом, занимали длинноухие скульптуры, заманившие меня на Мальдивы. Наметилась их связь с местными мастерами специфической кладки. Еще раньше я проследил эту кладку и камышовые лодки вкупе с обычаем удлинять мочки ушей, начиная с острова Пасхи и кончая Перу и Мексикой. Пасхальцы всё еще растягивали мочки до самых плеч, когда остров посетил капитан Кук, меж тем как ни на одном из тысяч других островов Тихого океана не было такого обычая. Представители инкской знати вплоть до прибытия в Южную Америку испанцев тоже растягивали мочки подобными дисками, утверждая, что их научил этому легендарный солнце-король Кон - Тики - Виракоча. По словам инкских историков, этот король правил жившим в Перу народом длинноухих, пока не покинул страну, выйдя в Тихий океан.

В Мексике испанцы не застали обычай растягивать мочки, однако многие майяские стелы, а также ольмекские и ацтекские скульптуры и рельефы изображают людей с длинной бородой и огромными дисками в мочках ушей. На фресках одного майяского храма в Чичен-Ице видим мореплавателей с белой кожей и желтыми волосами, которые подходят к берегу, где их весьма нелюбезно встречают темнокожие люди,- и у всех белокожих длинные ушные мочки. Судя по изображениям в керамике и камне от Мексики до Перу, растягивание мочек исстари было распространено среди аборигенов Америки. Притом распространено именно там, где представители местных цивилизаций начали поклоняться солнцу и строить пирамиды типа зиккурата, живя организованными общинами в городах с квадратной планировкой, в домах из сырцового кирпича - совсем как в древних государствах Ближнего Востока.

Я тщетно искал следы обычая удлинять ушные мочки среди строителей пирамид Месопотамии и Египта, среди древних мореплавателей, заселивших Кипр, Крит и Мальту, у финикийских мореходов, у основателей Ликса. Видимо, им этот обычай был незнаком. У меня накопился перечень более ста присущих культурам Мексики и Перу доколумбовой поры своеобразных черт - настолько специфических, что они неизвестны больше нигде в Америке; однако все эти черты налицо там, где сложились древнейшие цивилизации Ближнего Востока. Вот только удлинения мочек нет в этом списке. Хотя в Мексике и Перу знали этот обычай, у древних мореплавателей по другую сторону Атлантики я его не обнаружил.

Но вот через год после экспедиции "Тигрис" я вновь посетил долину Инда; на сей раз - чтобы осмотреть недавно открытую искусственную гавань Лотхала, главного порта Индской цивилизации. Его портовые сооружения - древнейшие в мире. Расцвет Лотхала пришелся приблизительно на период с 2500 года до н. э. по 1500 год до н. э. Сотрудники Университета Барода сортировали материал, раскопанный ими в доках и складах, возраст которых превышает четыре тысячи лет. Один ящик был заполнен напоминающими огромные позвонки круглыми керамическими дисками с рифленой кромкой, в точности похожими на керамические ушные затычки древней Мексики и Перу. И на инкские, сделанные из чистого золота. На острове Пасхи мы сами находили в раскопах затычки, вырезанные из толстых раковин. Ни секунды не сомневаясь в назначении предмета, раскопанного археологами в Лотхале, я все же обратился к ним с вопросом.

- Ушные затычки, последовал ответ.- Понимаете, эти древние мореплаватели делали отверстия в мочках и растягивали их, вставляя такие диски. Итак, мореплаватели Индской цивилизации были длинноухими! От них обычай удлинять мочки был воспринят индусской знатью, затем распространен по всей Азии Буддой и его последователями. Ничего удивительного, что на Мальдивах появились длинноухие статуи, изваянные древними скульпторами. Лишь позднее я узнал, что на Мальдивах растягивали мочки ушей вплоть до недавнего времени. Изучавший местные обычаи Мэлони, цитируя одного наблюдателя, пишет, что женщины делали отверстия в мочках, и добавляет: "Некоторые мальдивцы и теперь помнят, что мочки ушей их бабушек свисали почти до плеч" (Maloney (1980, p. 172).). Все говорит за то что своеобразный обычай принесли на Мальдивы каменщики, которые в древности плавали по морям на камышовых судах.

 

Поднявшись по ритуальной лестнице из чаши бассейна на Фуа - Мулаку, я любовался искрящейся синей гладью Экваториального прохода, и казалось, сам воздух насыщен волнующими подсказками. Если мы, новички "камышового мореходства", успешно пересекали океаны, наверно, то же могли сделать многоопытные длинноухие из Лотхала? Кто ведает, какое движение шло через этот пролив в течение тысячелетий, какие суда первыми пристали к этим уединенным берегам и какие люди соорудили большую хавитту и совершали омовение в великолепном бассейне?

Оседлав велосипеды, мы доехали по тропе до пустоши к югу от селения и остановились на участке, изобилующем признаками былого обитания. На сухой каменистой почве деревья не росли, но остатки стен и могильников покрывал низкий кустарник.

Посреди этого участка помешался большой круглый бассейн, врытый глубоко в грунт и облицованный тесаными плитами с известковой штукатуркой. Чаша диаметром 20,6 метра была такая ровная и гладкая, что местные жители были убеждены, что некий древний каменщик вырубил ее в одном огромном куске породы.

В метре с лишним ниже края вдоль всей стены тянулась полка, от которой до дна был еще один метр. К полке почти вплотную подступала чистая свежая вода, хотя дно чаши выстилал толстый слой ила. Часть восточной стены составляла лестница, спускающаяся к воде.

Каково было назначение старинного сооружения?

Островитяне явно знали об этом не больше нашего. Им представлялось, что ваша вео (Абдул перевел это как "круглый бассейн") служил какому-то предшествовавшему им народу для священных ритуалов, и они показали нам остатки основательно разрушенного храма в нескольких шагах к востоку от лестницы.

А мне вспомнилось, что я уже видел бассейн такого типа-с большой круглой чашей. Видел на Бахрейне, где его соорудили древние мореплаватели. Те самые, которым приписывали прямоугольный бассейн с его специфической кладкой. Само то, что люди Дильмуна строили ритуальные бассейны двух совершенно различных типов, было загадкой, и вот здесь, на Фуа - Мулаку, мне снова встретились обе разновидности.

Делать какие-либо выводы было бы преждевременно, зато самое время быть начеку и искать другие следы на островах, которые до сей поры не привлекали внимания историков. Утверждать, что Фуа - Мулаку посещали дильмунские мореплаватели или длинноухие из Лотхала, было слишком рано, однако увиденное нами убедительно говорило о том, что Мальдивы служили одной из многих промежуточных станций для представителей великих цивилизаций морских скитальцев, бороздивших океаны за сотни лет до того, как началась история европейского мореходства.

 

Когда капитан "Миду" доложил, что винт его судна снова вращается, мы поднялись на борт и на время оставили Фуа - Мулаку. Предвкушая новые открытия, мы вечером вышли, в море курсом на ближайшие острова к северу от Экваториального прохода с таким расчетом, чтобы дойти до цели на заре.

Снова над нами тропическое небо с мерцающим среди сонма созвездий Южным Крестом. Силуэт низкого атолла Фуа - Мулаку очерчен торчащими над морем перистыми кронами пальм, которые медленно сливаются воедино, образуя сплошную черную стену, и пропадают во тьме за нашей кормой.

Пять часов спустя, перед самым восходом, мы вошли в тихую лагуну атолла Гааф, прежнее название - Хуваду.