Совестная боль всех, у кого не атрофировалась душа.

На вопросы редакции отвечает председатель комиссии по биомедицинской этике и медицинскому праву Всероссийского Православного Молодежного Движения, руководитель информационно-издательского управления Синодального отдела по делам молодежи Московского Патриархата диакон Михаил Першин.

в: Патриарх Московский и всея Руси Алексий II часто затрагивает в своих выступлениях острые проблемы, касающиеся каждого в современной России. Многим памятны Его слова о миллионах абортов, Его резкая критика идеи эвтаназии, и с другой стороны, — Его постоянная забота о пожилых людях, о воспитании детей и поддержке института семьи, особенно многодетной. Что движет Церковью при обсуждении этих вопросов — она отстаивает нормы христианской этики или заботится о нуждах всех людей России?

о: Жизнь общества соткана из поступков людей, а стало быть, всегда имеет нравственное измерение. Поэтому она может быть осмыслена в свете Евангелия: любовь к Богу невозможна без любви к ближнему. Но если на место любви приходит душевная черствость, отчаяние, готовность убить нерожденное дитя или бесперспективного пациента, — это очень тревожные симптомы. Такое общество духовно больно. Точный диагноз этого недуга дает в одной из своих песен популярный среди нашей молодежи рок-певец Константин Кинчев: “пустота гнезда вьет изнутри”. И чем быстрее мы это осознаем, тем больше у нас будет надежд на духовное выздоровление. Впрочем, по мысли апостола Павла, в ситуации нравственного выбора поступить по совести способен любой человек, независимо от его веры или неверия и религиозной принадлежности. Так что, полагаю, в суждениях, касающихся социальных проблем, голос Церкви доносит не просто христианскую нравственную позицию, но совестную боль всех, у кого не атрофировалась душа.

в: В июне в России истек пятилетний мораторий на клонирование человека, а также на ввоз и вывоз клонированных эмбрионов. Сейчас стоит вопрос о его продлении, либо отмене. Существует ли в Православной Церкви позиция по отношению к клонированию человека и к терапевтическому клонированию, в частности?

о: Анализ подобных проблем и выработка решений происходит при участии Церковно-общественного совета по биомедицинской этике, в который входят врачи, священники, ученые, богословы, философы, юристы. В 2000 году Юбилейный Архиерейский Собор принял «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», отдельный раздел которых посвящен биомедицинской этике, и в том числе, клонированию человека. Церковь последовательно выступает в защиту человека на всех стадиях его развития, включая эмбриональную, и потому не может поддержать идею терапевтического клонирования, предполагающую создание человеческого эмбриона с целью его последующего разрушения. Недопустимо превращать человеческую жизнь в сырье. Для меня очень важно то, что позиция России по этому вопросу совпадает с позицией, отраженной в основополагающих международных документах, которыми руководствуется мировое сообщество. Так, например, “Всеобщая Декларация о геноме человека и правах человека”, принятая ЮНЕСКО 11 ноября 1997 г., гласит: “не допускается практика клонирования в целях воспроизводства человеческой особи”, поскольку она “противоречит человеческому достоинству”. А в “Декларации о клонировании человека” от 8 марта 2005 года ООН напрямую обращается к государствам-членам с призывом “запретить все формы клонирования людей в такой мере, в какой они несовместимы с человеческим достоинством и защитой человеческой жизни”. В основу этих документов заложены нормы, сформулированные еще в Нюренбергском Кодексе, принятом в 1947 г. по итогам расследований преступлений фашистских медиков, а также в Хельсинской Декларации, принятой в 1964 году Всемирной Медицинской Ассамблеей. Полагаю, что нравственные нормы не устаревают с развитием биомедицинских технологий. Убежден, что и поныне актуален древний завет Гиппократа “не навреди”, который отец европейской медицины распространял и на человеческие зародыши. На языке Библии эта заповедь известна всем: “не убий”. Я надеюсь, что нравственная ответственность возобладает, и абсолютный запрет на клонирование человека будет продлен. Это нужно всем нам, чтобы мы оставались людьми.

в: Почему Церковь уделяет столь пристальное внимание специальным научным вопросам, связанным с новейшими биомедицинскими технологиями?

о: Потому что от того, как будут решены эти вопросы, зависят судьбы конкретных людей, причем не только пациентов, но и самих врачей. В случае клонирования человека нет никаких сомнений в том, что речь здесь будет идти о воспроизведении именно человеческой жизни. Как клонированная овечка была овечкой, так в случае клонирования человека появится именно человек, поэтому к нему применимы все нравственные и правовые нормы, ограждающие человеческую жизнь.

в: Какие же именно угрозы несет человеку клонирование?

о: Прежде всего, клонирование — это эксперимент. А эксперимент, в котором испытуемым является человек, недопустим без его свободного и добровольного согласия. В случае клонирования человека испросить это согласие невозможно, поскольку тот, у кого мы обязаны его предварительно получить, сам появляется в результате этого эксперимента. Тем самым здесь изначально попирается фундаментальное право человека не быть заложником чьих-либо манипуляций с его жизнью и здоровьем. Одно это является достаточным аргументом против клонирования человека, однако есть и чисто медицинские аргументы, усиливающие эту позицию. Дело в том, что, насколько мне известно, к настоящему времени удалось клонировать довольно большое количество животных — кошку, свинью, корову, мула, мышей. Однако, как отмечают ученые, среди клонированных животных распространены отклонения от нормы и различные формы инвалидности. Первое клонированное животное — овечка Долли — было усыплено в 2003 году в возрасте ровно шести с половиной лет, хотя многие овцы живут более 10 лет. У нее развилась прогрессирующая болезнь легких, которой обычно страдают более старые овцы, а также преждевременный артрит. Некоторые специалисты по клонированию выдвинули гипотезу, что клонированным людям может потребоваться замена тазобедренного сустава уже в подростковом возрасте, а старость у них может наступать уже к 20 годам. Я не говорю уже о низкой эффективности метода (менее 10%), о синдроме большого потомства, создающего серьезные проблемы для вынашивающей матери. Думаю, что у создателя Долли сэра Уилмута были все основания утверждать, когда он выступал в Конгрессе США, что аналогичные эксперименты на человеке совершенно недопустимы.
Нельзя не согласиться с тем, что существует гипотетическая возможность воспроизвести человеческую жизнь путем клонирования, но какова будет эта жизнь? Почему при этом берутся в расчет интересы науки, и совершенно игнорируются интересы самого человека? Какие проблемы подстерегают такого человека — с его здоровьем, психикой, духовной жизнью? Во что превратится общество, в котором ребенок сможет стать сестрой своей матери, братом отца или дочерью деда? Далеко не полный перечень этих вопросов показывает, что здесь необходима твердая и внятная нравственная позиция, ограничивающая притязания ученых.

в: Хотелось бы все же вернуться к вопросу о так называемом “терапевтическом” клонировании, при котором эмбрион создается в целях проведения медицинских экспериментов, получения эмбриональных стволовых клеток, но все это, как говорят сторонники этого метода, делается с благой целью — помочь тяжелым больным. На столь ранней стадии эмбрион еще не способен мыслить и даже ощущать. Почему Церковь отказывает ученым в праве использовать человеческие эмбрионы для развития медицинского знания?

о: - С этим нельзя согласиться: недопустимо, как Вы точно заметили, человека использовать. Человек — это не агрегат, который можно разбирать на запчасти, не сырье для изготовления препаратов, не топливо научно-технического прогресса. Благие цели не достигаются дурными средствами. На языке международного права эта нравственная максима звучит так: “Никакие исследования, касающиеся генома человека, равно как и никакие прикладные исследования в этой области, особенно в сферах биологии, генетики и медицины, не должны превалировать над уважением прав человека, основных свобод и человеческого достоинства отдельных людей или, в соответствующих случаях, групп людей.” (“Всеобщая Декларация о геноме человека и правах человека”, ст. 10)
В основе всех этих бесчеловечных инициатив – утилитарное отношение к человеческой жизни. Неприемлем сам образ такого мышления, при котором в человеке на эмбриональной стадии его развития усматривается лишь сырье для производства препаратов или экспериментов со стволовыми клетками. Не менее безнравственно и желание клонировать человека для того, чтобы разобрать его на генетически совместимые органы и ткани. Наконец, бесчестно выращивать человека для того, чтобы удовлетворить чью-либо прихоть завести ребенка с заданными параметрами.

в: Следует ли понимать Ваши слова так, что в вопросе клонирования Церковь выступает принципиально против научного прогресса?

о: Напротив, в каждом новом научном достижении верующий человек усматривает еще одно подтверждение того, что у истоков нашей Вселенной, у колыбели жизни на нашей планете стоит творческий Разум, именуемый на библейском языке Премудростью Божией. И может быть, ярче всего это проявляется именно в открытии возможности клонировать живые организмы. Ведь для того, чтобы просто воспроизвести уже существующие формы жизни, необходимы колоссальные усилия, сложнейшая аппаратура, и главное — предельное напряжение человеческой мысли. Тем более странным кажется предположение, будто бы вся красота космоса, зарождение в нем жизни и появление человека — это лишь случайное стечение слепых обстоятельств, в котором нет ни замысла, ни творческой воли, ни согревающей любви. Научный прогресс свидетельствует, что человек — действительно образ Божий; он наделен высшими дарами личностной свободы, разума и творчества. К сожалению, эти дары могут быть развернуты и против самого человека. Именно поэтому Церковь проводит четкую грань в области тех научных достижений, которые могут коснуться человека. Если говорить о клонировании, у нас нет возражений против выведения новых пород животных, создания отдельных человеческих органов и тканей, но при этом недопустимо удовлетворять научное любопытство, превращая в экспериментальный объект уже саму человеческую жизнь.

Разговор с Михаилом Першиным вызвал во мне сложные чувства, но самое большое чувство, которое я могу выразить – это чувство благодарности всем людям, которые считают безнравственным проводить эксперименты по клонированию человека. Клонирование – это одно из открытий научного прогресса. Да, теперь человек умеет производить «себе подобных». Но Михаил прав, что красота космоса, зарождение в нем жизни и появление человека это не случайное стечение слепых обстоятельств. В появлении Человека есть замысел, есть творческая воля и согревающая Любовь.