Сознание-сила, сознание-радость

Когда мы открываем сознание, мы обнаруживаем, что это -- сила. Примечателен тот факт, что ток внутренней силы мы начинаем ощущать еще до того, как осознаем, что это -- сознание. Сознание -- это сила, сознание-сила, как говорит Шри Ауробиндо. Действительно, эти два понятия неразделимы и равнозначны [взаимозаменяемы]. Это было хорошо известно древней мудрости Индии, которая никогда не говорила о сознании, Чит, не присоединив к нему термина Агни -- жар, пламя, энергия: Чит-Агни (иногда употребляют слово Тапас, синоним Агни: Чит-Тапас). В санскрите понятию духовной или йогической дисциплины соответствует слово тапасья -- то, что вырабатывает жар или энергию, или, правильнее, сознание-жар или сознание-энергию. Агни, или Чит-Агни, повсюду одно и то же. Мы говорим о нисходящей или восходящей силе, о ментальной, витальной или материальной силе, но не существует многих различных видов сил -- в мире есть только одна Сила, единый ток, который проходит через нас, как и через все предметы, который обладает тем или иным свойством в зависимости от уровня, на котором он действует. Электрический ток, освещающий храм или бар, школьный класс или кафе, остается все тем же током, хотя он освещает разные объекты. Точно так же эта Сила, это Тепло, Агни -- всегда одна и та же, оживляет ли она или освещает наше внутреннее убежище, нашу ментальную фабрику, наш витальный театр или пещеры физического. В зависимости от уровня она несет более или менее интенсивный свет, более или менее тяжелые вибрации -- сверхсознательные, ментальные, витальные, физические -- но всегда она связует все и оживляет все. Это основная субстанция вселенной: Сознание-Сила, Чит-Агни.

Если сознание -- это сила, то верно и обратное: сила -- это сознание; все силы -- сознательны. Всеобщая Сила -- это всеобщее Сознание. Именно это открывает ищущий. После того, как он вошел в контакт с током сознания-силы в себе самом, он может подключиться к любому плану всеобщей реальности, к любой точке и воспринять сознание в этой точке, и даже воздействовать на него -- ибо ток сознания везде один и тот же, различны лишь типы вибраций. Он присутствует в растениях и в мыслях человеческого разума, в светящемся сверхсознательном и в инстинкте животного, в куске металла и в наших глубочайших медитациях. Если бы кусок дерева не обладал сознанием, никакой йогин не смог бы его сдвинуть с помощью концентрации, ибо отсутствовала бы возможность контакта между ними. Если бы хоть одна точка вселенной была бы лишена сознания, то вся вселенная была бы лишена его, потому что бытие должно быть единым. Формула Эйнштейна -- поистине великое открытие -- говорит нам, что Материя и Энергия взаимозаменяемы: E = m * c^2, Материя -- это сгущенная Энергия. Теперь мы должны убедиться на опыте, что эта Энергия, или Сила, есть Сознание и что Материя -- это тоже форма сознания, точно так же, как разум -- форма сознания, а Витальное и Сверхсознательное -- это другие формы сознания. Когда мы откроем ту Тайну, что сознание -- в силе, мы по-настоящему овладеем материальными энергиями -- обретем прямую власть над ними. Таким образом, мы лишь вновь открываем древнейшие истины, ибо Упанишадам четыре тысячи лет назад было известно, что Материя -- это сгущенная Энергия или, вернее, Сознание-Энергия: "Энергией Сознания (Тапасом) сгущает себя Брахман; из этого рождается Материя, а из Материи - Жизнь, Разум и миры" (Мундака Упанишада, I.1.8).

Все вокруг -- это Сознание, ибо все есть Бытие, или Дух. Все -- это Чит, потому что все -- это Сат -- Сат-Чит -- на любом уровне своего проявления. История нашей земной эволюции -- это не что иное, как медленное превращение Силы в Сознание, или, точнее, медленное вспоминание Сознанием, погруженным в свою Силу, самого себя. На первых стадиях эволюции сознание атома, например, поглощено его вращением, как сознание гончара, безучастного ко всему остальному, поглощено горшком, который он делает, как растение поглощено своим фотосинтезом, как наше собственное сознание может быть поглощено книгой или желанием, равнодушное к остальным уровням своей реальности. Весь эволюционный прогресс в конечном счете измеряется способностью отделять и совобождать элемент сознания от его элемента силы -- это то, что понимается под "индивидуализацией сознания". На духовной, или йогической стадии эволюции, сознание полностью свободно, освобождено от ментальной, витальной и физической суматохи, оно становится само себе господином и может восходить по всей шкале вибраций сознания -- от атома до духа; Сила полностью становится Сознанием, она полностью вспоминает себя. Вспомнить себя -- это значит вспомнить все, потому что это Дух в нас вспоминает Дух, находящийся повсюду.

Одновременно -- по мере того, как Сила вновь обретает свое Сознание, -- Сознание вновь обретает господство над своей Силой и над всеми силами; быть сознательным -- значит обладать силой. Ни вращающийся атом, ни человек, работающий в силу своей биологической привычки или работающий на своей ментальной фабрике, не имеют власти над своей ментальной, витальной или атомной силой -- просто они кружатся вновь и вновь. Но на сознательной стадии мы, наоборот, свободны и становимся хозяевами своих действий; мы убеждаемся на конкретном опыте, что сознание -- это сила, субстанция, с которой можно манипулировать, как манипулируют с гидроокисями или электрическими полями: Когда человек начинает осознавать внутреннее сознание, -- писал Шри Ауробиндо, -- он может проделывать с ним самые разные вещи: посылать его, как поток силы, создавать вокруг себя круг или стену сознания, направить мысль так, чтобы она вошла в голову кому-нибудь в Америке, и т.д. и т.д. Далее он поясняет: Невидимая Сила, производящая ощутимые результаты как внутри, так и вовне, и составляет весь смысл йогического сознания... Если бы мы не имели тысяч опытов, показывающих, что эта Сила внутри может изменить разум, развить его способности и прибавить новые, привести к новым сферам познания, овладеть витальными движениями, изменить характер, оказывать влияние на людей и на предметы, управлять условиями и работой тела, воздействовать, как конкретная динамическая Сила, на другие силы, изменять события,... то мы бы не говорили о ней так, как говорим. Более того, эта Сила является осязаемой и конкретной не только по своим результатам, но и в своих движениях. Когда я говорю об ощущении Силы или Энергии, я не имею в виду лишь смутное ее ощущение, но ощущение конкретное, а, следовательно, способность направлять ее, манипулировать ею, наблюдать ее движения, осознавать ее массу и интенсивность и подобным же образом поступать с другими, противоположными силами. Далее мы увидим, что Сознание может воздействовать на Материю и трансформировать ее. Это окончательное превращение Материи в Сознание и, может быть, когда-нибудь, и Сознания в Материю -- является целью супраментальной йоги, о которой мы будем говорить позже. Есть много степеней развития сознания-силы -- от ищущего или человека, который только что осознал свое внутреннее стремление, до йогина; подобная градация существует даже среди йогинов -- именно там начинается подлинная иерархия.

И последнее уравнение. Сознание -- это не только сила, не только бытие, но и радость, Ананда -- Сознание-Радость, Чит-Ананда. Осознавать -- это радость. Когда сознание совобождается от тысяч ментальных, витальных или физических вибраций, в которых оно было погребено, мы открываем радость. Все существо как бы заполняется массой вибрирующей силы -- прозрачной, неподвижной, никуда не стремящейся ("подобно четко оформленной колонне", -- как говорит Риг Веда, V.45). Это -- чистое сознание, чистая сила, чистая радость, ибо все это -- одно и то же, это же есть и конкретная радость, широкая и покойная субстанция радости, которая, кажется, не имеет ни начала, ни конца, ни причины и находится везде, в предметах и существах и является их скрытой причиной роста и скрытой потребностью расти -- именно потому, что эта радость присутствует и здесь, рядом, и повсюду, все любят жизнь и никто не хочет уйти из нее. Ей ничего не нужно для существования, она есть, подобная скале, незыблемой во времени и в пространстве, подобная улыбке, спрятанной по ту сторону всех вещей. В ней -- вся загадка вселенной. В ней -- все, что существует. Незаметная, скрытая улыбка, почти ничто, которое есть все. И все -- это радость, потому что все -- это Дух, который есть радость, Сат-Чит-Ананда, Существование-Сознание-Блаженство, вечная троица, которая есть вселенная и которая есть мы, тайна, которую мы должны открыть и пережить в нашем длинном эволюционном путешествии. "Из Блаженства родились все эти существа, благодаря Блаженству они существуют и растут, к Блаженству они возвращаются" (Таиттирия Упанишада, III.6).

 

 

ГЛАВА 6

УСПОКОЕНИЕ ВИТАЛЬНОГО

Моральные узы

В нашем существе есть одна область, которая является источником как больших трудностей, так и большой энергии. Источником трудностей -- так как она стремится исказить все, что приходит извне или свыше, бешено противостоя нашим усилиям успокоить ум, стараясь засосать сознание на свой уровень мелких занятий и интересов, препятствуя таким образом его свободному движению к иным сферам; источником энергии -- так как это проявление в нас великой силы жизни. Этот регион, расположенный между сердцем и витальным центром, Шри Ауробиндо называет витальным.

Это место всевозможных смешений; удовольствие неразрывно связано со страданием, боль -- с радостью, зло -- с добром, а притворство -- с правдой. Самые разные духовные традиции мира нашли эту зону настолько сложной, что предпочли полностью ее отвергнуть, оставив место лишь для так называемых "религиозных эмоций" и настоятельно рекомендуя новообращенному отринуть все остальное. Человеческую природу не изменишь -- кажется, все согласны с этим. Но эта моральная хирургия, как называет ее Шри Ауробиндо, имеет два недостатка: во-первых, она не приносит настоящего очищения, потому что высшие эмоции, какими бы утонченными они ни были, так же неоднородны, как и эмоции низшие, ибо они по существу сентиментальны и, следовательно, частичны; во-вторых, эта хирургия на самом деле ничего не предотвращает, а просто подавляет. Витальное само по себе -- сила, совершенно не зависимая от наших рассуждений и моральных позиций. Если мы попытаемся подавить эту силу или заглушить ее радикальным аскетизмом или чрезмерной самодисциплиной, то достаточно малейшей трещины, чтобы вызвать открытое восстание, -- а она знает, как отомстить за себя. Или же, если мы обладаем силой воли, достаточной для того, чтобы навязать ей наши моральные или ментальные правила, то мы, возможно, и одержим верх, но при этом иссушим саму силу жизни в нас, потому что неудовлетворенное витальное объявляет забастовку, и мы обнаруживаем, что очистились не только от зла, но и от даров жизни -- мы становимся бесцветными и лишенными аромата. Более того, мораль действует лишь в пределах ментального процесса; она не касается областей подсознания или сверхсознания, а также областей смерти и сна (который, в конце концов, отнимает у нас один день из каждых трех дней нашего существования, так что в течение шестидесяти лет нашей жизни нам дано право сорок лет блюсти моральную жизнь и двадцать лет аморальную -- курьезная арифметика). Иными словами, мораль не выходит за пределы нашей маленькой фронтальной личности. Поэтому мы должны подчинить наше существо не моральной и радикальной дисциплине, но дисциплине духовной и всеохватывающей, дисциплине, которая считается с каждой частью нашей природы, освобождая ее от присущей ей мешанины; ибо на самом деле нигде нет абсолютного зла, повсюду одни лишь смешения.

Кроме того, ищущий уже не рассуждает (если он вообще еще "рассуждает") в таких терминах, как "добро" и "зло", -- и пользуется терминами "точность" и "неточность". Когда мореплаватель берет пеленг, он при этом пользуется не своей любовью к морю, а сектантом, следя за тем, чтобы зеркало было чистым. Если наше зеркало загрязнено, то нам никогда не увидеть подлинной реальности вещей и людей, потому что везде мы будем находить отражение наших страстей и страхов, эхо нашей суеты -- и не только в этом мире, но и в других мирах в бодрствовании, во сне и смерти. Очевидно, для того, чтобы видеть, нам нужно перестать находиться в центре картины. Таким образом ищущий будет отличать все то, что стремиться затуманить его видение, от того, что очищает его; это, по сути дела, и будет его "моралью".

Привычка ответной реакции

Первое, на что наталкивается ищущий, исследуя витальное, -- это та часть разума, единственной задачей которого, по-видимому, является придать форму (и оправдание) нашим импульсам, ощущениям и желаниям; Шри Ауробиндо называет ее витальным разумом. Нам уже известно, как необходимо ментальное безмолвие, поэтому мы постараемся распространить наш метод успокоения и на этот, более низкий уровень. Когда это будет сделано, мы будем видеть вещи гораздо яснее, без всех их ментальных приукрашений; различные вибрации нашего существа предстанут в своем подлинном свете, на своем подлинном уровне. А главное -- мы сможем увидеть, как они приходят. Внутри этой зоны безмолвия, которую мы обретаем, малейшие движения ментальной, витальной или иной субстанции будут восприниматься нами как сигналы; мы будем немедленно осведомлены о том, что что-то коснулось нашей атмосферы. Таким образом мы будем естественно воспринимать множество вибраций, постоянно излучаемых людьми, которые даже не осознают этого; мы будем четко знать, что происходит и что за человек стоит перед нами (внешний лоск обычно не имеет ничего общего с этой тонкой вибрирующей реальностью). Прояснятся наши отношения с внешним миром; мы поймем, почему мы инстинктивно любим или не любим кого-то, почему мы боимся или встревожены, и мы сможем привести все в порядок, исправить свои реакции, принимать полезные вибрации, отклонять вибрации темные и нейтрализовывать вредные. Ибо мы заметим один интересный феномен: наше внутреннее безмолвие обладает силой. Если вместо того, чтобы отвечать на приходящие вибрации, мы сохраним абсолютную внутреннюю неподвижность, то мы увидим, что эта неподвижность растворяет вибрацию; вокруг нас возникает нечто, подобное снежной стене, которая поглощает и нейтрализует все удары. Возьмем простой пример -- гнев; если вместо того, чтобы вибрировать в унисон с человеком, который стоит перед нами, мы сможем остаться внутри абсолютно неподвижными, то мы увидим, что гнев этого человека постепенно рассеивается, как дым. Мать говорила, что эта внутренняя неподвижность, эта способность не отвечать может остановить даже руку убийцы или прыжок змеи. Однако, если мы надеваем лишь маску бесстрастия, но при этом кипим внутри, то это не будет иметь никакого эффекта -- нельзя скрыть вибрации (это хорошо известно животным); наша цель -- это не так называемый самоконтроль, который является лишь внешним самообладанием, искусством внешнего проявления, но подлинное господство над внутренним состоянием. Это безмолвие способно нейтрализовывать абсолютно все вибрации по той простой причине, что вибрации любого порядка заразительны (высочайшие точно так же, как и самые низшие -- именно так передает Учитель духовное переживание или силу ученику), и от нас зависит, примем ли мы заражение или нет; если мы испугались, то это значит, что мы уже восприняли его, это заражение, и, следовательно, приняли удар разгневанного человека или укус змеи. (Можно также получить удар из-за любви, как Шри Рамакришна, который, увидев, как возница бьет вола, вскрикнул вдруг от боли и, терзаемый болью и окровавленный, почувствовал на своей спине следы ударов бича). То же самое касается и физической боли: или мы позволяем заражению болезненной вибрации подчинить нас себе, или, наоборот, ограничиваем область боли в конечном итоге, с ростом нашего умения (господства над собой) нейтрализуем боль, отсоединяя сознание от этой области. Ключом к такому господству является безмолвие -- всегда и на всех уровнях, потому что благодаря безмолвию мы можем распознать вибрации, а распознать их -- значит обрести способность воздействовать на них. Существует множество практических ситуаций, когда мы можем применять эту способность, а, значит, совершенствовать ее. Обычная повседневная жизнь (обычная лишь для тех, кто живет по-обычному) становится обширным полем для опыта овладения вибрациями -- вот почему Шри Ауробиндо всегда стремился распространить свою йогу на жизнь: жить в одиночестве в полной иллюзии власти над собой, действительно, очень легко.

Эта сила безмолвия, или внутренняя неподвижность, имеет гораздо более важные приложения, особенно в нашей психической жизни. Витальное, как мы знаем, -- это место множества страданий и беспокойств, но это также источник великой энергии. Поэтому нам следует попытаться отделить эту жизненную энергию от ее смешанных состояний (как в одной индийской легенде лебедь отделил воду от молока), но не отделив себя при этом от жизни. Нужно ли говорить, что осложнения находятся не в жизни, но в нас самих, что внешние обстоятельства являются точным отображением того, что мы собой представляем? Главная проблема витального состоит в том, что оно ложным образом отождествляет себя почти со всем, что из него исходит; оно говорит: моя боль, моя депрессия, моя личность, мое желание и думает, что оно -- все эти маленькие я, но это не так. Если мы убеждены, что все это -- наше, то тогда, очевидно, нам не остается ничего другого, как терпеть всю эту жалкую семейку и ждать, пока она не прекратит все свои бессмысленные фокусы. Но если мы способны сохранять внутреннюю тишину, то мы ясно видим, что все это не наше; как мы уже говорили, все приходит извне. Мы всегда принимаем одни и те же длины волн, мы подхватываем любую заразу. Предположим, например, что вы находитесь в компании человека, оставаясь внутренне безмолвным и неподвижным; внезапно вы чувствуете в этой прозрачности, что что-то пытается привлечь ваше внимание, войти в вас -- некое давление или вибрация в атмосфере (которые могут вызвать смутную тревогу). Если вы воспримете эту вибрацию, то через несколько минут обнаружите, что боретесь с депрессией или чувствуете какое-то желание, или ощущаете беспокойство -- вы подхватили заразу. Присутствие человека вовсе не обязательно -- вы можете находиться в одиночестве в Гималаях и точно так же воспринимать вибрации мира. Тогда где же "мое" беспокойство, "мое" желание во всем этом, если не в привычке постоянно ловить одни и те же вибрации? Но ищущий, который воспитал в себе способность оставаться внутренне безмолвным, уже не будет захвачен этим ложным отождествлением; он начал осознавать то, что Шри Ауробиндо называет окружающим сознанием, или вокругсознательным [the environmental consciousness, the circumconscient] -- ту стену вокруг себя, то снежное поле, которое может быть интенсивно светящимся, сильным и прочным, или темным, испортившимся и иногда даже полностью разложившимся -- в зависимости от внутреннего состояния ищущего. Это своего рода индивидуальная атмосфера, защитная оболочка (достаточно чувствительная, чтобы можно было ясно ощутить чье-то приближение или избежать несчастного случая как раз в тот момент, когда он готов произойти), благодаря которой мы можем почувствовать и остановить психические вибрации прежде, чем они войдут в нас. Как правило, они так привыкли входить прямо в нас -- ибо они чувствуют себя там, как дома, -- и имеют такое сильное притяжение, что мы даже не чувствуем, как они приходят - процесс их присваивания и отождествления с ними действует почти мгновенно. Но наша практика безмолвия создаст некую прозрачность, что позволит нам видеть, как они приходят, останавливать их и отвергать. После того, как мы их отвергаем, они иногда остаются в вокругсознательном, *)

-- *) Если они не погружаются в подсознательное. Эту возможность мы обсудим позже при изучении данной зоны.

-вращаясь около нас и ожидая малейшей возможности войти -- мы можем очень отчетливо ощущать, как гнев, страсть или депрессия рыщут вокруг нас, но из-за того, что этим вибрациям никак не удается вмешаться, они постепенно теряют свою силу и в конце концов оставляют нас в покое. Мы разрываем связь между ними и собой. И однажды мы с радостью отмечаем, что некоторые вибрации, от которых, казалось, невозможно было избавиться, уже потеряли свою власть над нами; они как бы истощили свои силы и просто вспыхивают, как на экране. Интересно, что мы можем видеть заранее, как эти маленькие жулики собираются вновь проделать свои трюки. Также можно обнаружить, что в определенные моменты времени приходят или периодически возвращаются к нам определенные психические состояния (то, что Шри Ауробиндо и Мать называют формациями; формация -- это некое образование, состоящее из вибраций, которое, в конце концов, благодаря одному лишь повторению, обретает некое подобие личности); как только мы их принимаем, мы видим, что эти формации не остановят своей деятельности до тех пор, пока не исчерпают себя от начала и до конца, подобно граммофонной пластинке. Нам предстоит решать, хотим ли мы "двигаться дальше" или нет. Существуют тысячи всевозможных опытов -- целый мир наблюдений. Но самое существенное наше открытие состоит в том, что во всем этом присутствует очень незначительная доля "нас", а именно -- лишь привычка ответной реакции. До тех пор, пока мы в невежестве своем ложным образом отождествляем себя с витальными вибрациями, мы не можем надеяться на то, чтобы что-либо изменить в своей природе, разве только с помощью отсечения. Но с того момента, когда мы понимаем подлинный механизм этого отождествления, все можно изменить, ибо мы можем не отвечать на беспокоящие нас вибрации, мы можем остаться безмолвными и с помощью этого безмолвия растворить их и настроиться на иные планы -- как нам угодно. Следовательно, человеческую природу можно изменить вопреки всем старым утверждениям. Нет ничего ни в нашей природе, ни в сознании, что было бы жестко определено раз и навсегда -- все есть игра сил или вибраций, которая своей повторяемостью создает иллюзию "естественной" необходимости. Именно поэтому йога Шри Ауробиндо говорит о возможности полного изменения на обратное обычного правила, которому подчиняется реагирующее сознание.

Открыв этот механизм, мы открываем в то же время подлинный метод овладения витальным -- не хирургический, а успокаивающий. Проблему витального не решить витальной борьбой с ним -- это лишь истощает наши силы, но не уничтожает существования витального во вселенной; эту проблему можно решить, заняв иную позицию -- нейтрализовывать его с помощью безмолвного покоя: Когда вы достигаете покоя, -- писал Шри Ауробиндо ученику, -- очищение витального становится легким делом. Если же вы просто чистите и чистите, не делая ничего другого, то продвижение ваше становится очень медленным, ибо витальное загрязняется вновь и его нужно очищать сотни раз. Покой -- это нечто чистое само по себе, поэтому установление покоя -- это положительный путь достижения вашей цели. Поиски грязи и очищение ее -- это путь отрицательный.

Враждебные силы

Но есть еще одна трудность. Не только те вибрации, что исходят от других людей или из всеобщего витального, доставляют беспокойство ищущему (впрочем, едва ли можно различить эти два вида вибраций, так как индивид -- это лишь наземная станция всеобщего витального или всеобщего разума, и вибрации этих двух видов без конца переплетаются между собой). Есть еще один вид вибраций, который отличается от других своей внезапностью и неистовством Ищущий ощущает, как эти вибрации в буквальном смысле обрушиваются на него, подобно урагану. В течение нескольких секунд он становится "другим человеком", полностью забывая само свое назначение, свои усилия, свою цель, как если бы все потеряло свое значение, было сметено потоком, распалось на части. Это то, что Мать и Шри Ауробиндо называют враждебными силами. Это в высшей степени сознательные силы, единственной целью которых, как кажется, является обескуражить ищущего и заставить его свернуть с выбранного им пути. Можно легко заметить первый признак их появления: омрачается радость, омрачается сознание, все облачается в трагическую атмосферу. Страдание -- это первый признак присутствия врага. Трагедия -- любимое пристанище этих сил; именно так они могут создать величайшие опустошения -- ибо они вовлекают в игру своего старого партнера, который сидит в нас и продолжает любить трагедию даже тогда, когда взывает о помощи. Обычно они стремятся прежде всего толкнуть нас на внезапные, крайние и необратимые решения с тем, чтобы увести нас как можно дальше с пути -- это давящая, навязчивая вибрация, которая требует немедленного согласия. Или же они с поразительной изобретательностью пытаются разрушить основные принципы, которыми мы руководствуемся в наших поисках, чтобы доказать, что мы обманываем себя и наши усилия ни к чему не приведут. Чаще же всего они вызывают состояние депрессии, вовлекая в свою игру другого партнера в нас, которого Шри Ауробиндо называет человеком печалей: это приятель,... который кутается в семислойные покровы трагедии и уныния -- он не чувствовал бы свое состояние оправданным, если бы не мог быть ужасно несчастным. Все эти вибрации хаоса, которые мы называем "нашей" печалью или "нашими" заботами, вызывают немедленно ослабление или разрушение защитной "снежной стены", широко распахивая двери перед враждебными силами. В их распоряжении есть множество способов атаковать нас - а это поистине ни что иное, как атака, -- и чем сильнее наша решимость, тем они жестче, безжалостнее. Это может показаться преувеличением, но лишь тот, кто никогда не пытался продвигаться вперед, может сомневаться в этом. Пока мы бредем общим стадом, жизнь бывает относительно проста, со своими успехами и неуспехами -- успехов немного, но не слишком много и неудач; однако, как только мы хотим покинуть общую колею, восстают тысячи сил, вдруг очень заинтересованных в том, чтобы мы вели себя "как все", -- мы воочию убеждаемся, как хорошо организовано наше зключение. Кроме того, мы узнаем, что можем пасть лишь так низко, как высоко можем подняться -- наши падения находятся в точном соответствии с нашей способностью к восхождению. Многое открывается нам, когда с наших глаз спадает пелена. Если мы хотя немного честны по отношению к самим себе, то увидим, что мы способны на все, и воистину, как говорит Шри Ауробиндо, наша добродетель -- это претенциозная нечистота. Лишь те, кто никогда не выходил за пределы фронтальной личности, могут лелеять какие-то иллюзии по поводу самих себя.

На протяжении всей духовной истории мира какие только демонические и "ругательные" названия не давались этим враждебным силам, как будто единственная их задача -- осудить, провалить ищущего и доставлять хлопоты порядочным людям. В действительности же дело обстоит несколько иначе -- ибо где же дьявол, как не в Боге? Если он не в Боге, то от Бога немного остается, потому что в этом мире предостаточно зла (как и в некоторых других мирах) и немного остается того, что является чистым и незапятнанным - разве только безразмерная и бесплотная математическая точка. На самом деле, как показывает опыт, эти причиняющие хлопоты и беспокойство силы имеют свое место во вселенной; они являются таковыми лишь для нашего маленького мгновенного сознания. Более того, они имеют свое особое назначение. Во-первых, они всегда захватывают нас врасплох, когда мы не готовы; если бы мы были не рассеянны, но однонаправленны, то они не смогли бы поколебать нас ни на секунду. Кроме того, если мы посмотрим внутрь себя вместо того, чтобы хныкать и порицать дьявола или порочность мира, то мы увидим, что каждая из этих атак разоблачает один из множества наших добродетельных обманов, или, как говорит Мать, снимает жалкие покровы, которые мы набрасываем на вещи, чтобы не видеть их. Жалкие или же более внушительные покровы скрывают не только наши собственные недостатки; они находятся повсюду в мире, скрывая и его мелкие изъяны, и его непомерное самодовольство. Если эти силы, приводящие нас в смятение, срывают эти покровы довольно грубо, то они делают это не случайно и не из беспричинной злобы, но для того, чтобы открыть нам глаза и заставить совершенствоваться. В противном случае мы бы сопротивлялись этому совершенствованию, потому что, как только мы обретаем крупицу истины или проблеск идеала, у нас появляется печальная тенденция закрыть их на замок в герметически непроницаемый сейф и больше не двигаться. Иными словами, как для индивидуума, так и для мира, эти довольно неприветливые силы служат орудиями прогресса. "Люди возвышаются тем, что способствовало их падению", - гласит мудрость Куларнава Тантры. Мы протестуем против кажущейся бессмысленности и произвола "трагедии", которая потрясает наше сердце или поражает плоть, мы обвиняем "Врага", но разве не может быть, что сама душа - не внешний разум, но дух внутри нас -- приняла и избрала все это как часть своего развития для того, чтобы быстрым темпом пройти через необходимые переживания -- прорваться, durchhauten * (нем. "просекать", "прорубать"), даже с риском или ценой ущерба для внешней жизни или тела? Для растущей души, для духа внутри нас, разве не могут трудности, препятствия, атаки быть средством роста, прибывающей силы, расширяющегося опыта, подготовкой к духовной победе? Мы жалуемся, сетуя на зло, но не будь его здесь -- осаждающего нас, бросающего нам вызов, -- мы давным-давно схватили бы вечную Истину и превратили бы ее в замечательную маленькую аккуратную пошлость. Истина движется, у нее есть ноги, а князья тьмы существуют для того, чтобы подтверждать, довольно грубо, что она не спит. Отрицания Бога так же полезны для нас, как и признания Его существования, -- говорит Шри Ауробиндо. Враг исчезнет лишь тогда, когда он не будет нужен в мире, -- заметила Мать. -- Он нужен, вне сомнений, миру, как нужен золоту пробный камень, чтобы убедиться в подлинности того, что мы делаем.

Ведь Бог, наверное, это все-таки не отвлеченная математическая точка, находящаяся вне этого мира. Наверное, Он -- это весь этот мир со всей своей нечистотой, мир, который трудится и страдает, чтобы стать совершенным и вспомнить Себя здесь, на земле.

Способ обхождения с этими силами -- тот же, что и с другими вибрациями: покой, внутренняя неподвижность -- они утихомиривают шторм. Возможно, в первый раз нам не удастся растворить их атаки, но со временем мы будем все более и более ощущать, что они затрагивают лишь поверхность нашего существа; мы можем быть потрясены, расстроены, однако глубоко внутри себя мы чувствуем присутствие "Свидетеля" -- безучастного (его никогда не затрагивают атаки), неприкосновенного. Мы падаем и поднимаемся вновь, с каждым разом становясь все сильнее. Единственный грех -- это прийти в отчаяние. Фактически ищущий в интегральной йоге будет больше открыт опасности, чем другие (Шри Ауробиндо часто говорил, что его йога -- это битва), потому что он стремится все охватить своим сознаньем, ничего не расчленяя, и потому, что ему предстоит открыть не один-единственный путь к благодати высот и победить не одного-единственного стража бесценных сокровищ, но освоить множество путей -- справа, слева, внизу, на каждом уровне своего существа -- и добыть не одно сокровище.

Истинное витальное

Итак, нам нужно пересечь некий порог, если мы хотим найти истинную силу жизни за беспокойной жизнью фронтального человека. Согласно традиционным духовным учениям, этот переход включает в себя все виды унижения и отречения (которые, между прочим, служат главным образом тому, чтобы поднять и без того высокое мнение аскета о самом себе), но мы ищем нечто совершенно другое. мы стремимся не покинуть жизнь, но расширить ее, мы не хотим отказаться от кислорода ради водорода или наоборот, но стремимся изучить химический состав сознания и посмотреть, при каких условиях оно даст наиболее чистую воду и будет лучше всего работать. Йога -- это великое искусство жизни, -- говорил Шри Ауробиндо. Позиция аскета, который говорит "я ничего не хочу", и позиция мирянина, который говорит "я хочу того-то и того-то", -- это одно и то же, -- замечает Мать. -- Один может быть точно так же привязан к своему отречению, как другой -- к своей собственности. На самом деле, пока мы чувствуем необходимость отрекаться от чего бы то ни было, мы еще не готовы, мы вязнем по уши в противоположностях. Любой человек может проделать следующие наблюдения без всякой специальной подготовки. Во-первых, стоит нам только сказать витальному: "Ты должно отречься то того, отказаться от этого", как его тотчас же охватит противоположное желание. Если оно соглашается отречься, то можно быть уверенным, что оно ожидает, что ему будет оплачено сторицей, и уж таково оно само по себе, что совершить большое отречение для него ничуть не сложнее, чем отречение малое, поскольку в любом случае оно получает свое питание, и обе стороны, как отречение, так и обладание, для него одинаково питательны. Осознав эту простую истину, мы обнажаем полностью весь механизм работы витального, а именно его полное безразличие к нашим человеческим сентиментам: боль привлекает его так же, как и радость, лишения -- как и изобилие, ненависть -- как любовь, муки -- как экстаз. Оно выигрывает в любом случае. Потому что и в страдании, и в наслаждении -- Сила, одна и та же Сила. Итак, мы поставлены перед тем фактом, что все без исключения ощущения, из которых состоят фрагменты нашей фронтальной личности, двойственны, противоречивы по своей природе. Любое ощущение -- это обратная сторона другого ощущения; в любой момент оно может превратиться в свою "противоположность" -- утративший иллюзии филантроп (или, точнее, витальное в филантропе, утратившее иллюзии) становится пессимистом, рьяный проповедник удаляется в пустыню, упорный неверующий становится фанатиком, а добродетельного человека шокируют все те вещи, совершить которые у него не хватает смелости. Здесь мы открываем еще одну особенность поверхностного витального: это -- неисправимый шарлатан, актер, бессовестный фигляр (мы даже не можем с уверенностью сказать, что смерть нашей матери не доставит ему удовольствия). Каждый раз, когда у нас исторгается крик протеста или боли (вообще, любой крик), мы можем слышать, как внутри нас хихикает обезьяна. Это известно всем, и все же мы остаемся такими же сентиментальными, как и прежде. И, в довершение всего, витальное отличается своей способностью затуманивать все -- это само воплощение тумана, оно принимает силу своих ощущений за силу истины, а высоты заменяет дымящейся вершиной вулкана на дне пропасти.