Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Проблема антропосоциогенеза.

Поиск

Предыстория человечества по сей день остается такой же загадочной и таинственной, как и возникновение жизни. И дело здесь не только в недостатке фактов. Дело еще в новых и новых открытиях, порой совершенно обескураживающих, парадоксальных, которые колеблют теории, еще недавно казавшиеся стройными и убедительными. Неудивительно, что современные научные представления о становлении человека покоятся в основном на гипотезах. Более или менее достоверными можно считать лишь общие контуры и тенденции этого процесса.

На место теистической концепции происхождения человека в Новое время пришли концепции, разрабатываемые в рамках деятельностной парадигмы. Последние предполагают комплексный подход, включающий обычно такие факторы, как труд, язык, сознание, те или иные формы общности, регулирования брачных отношений, нравственность. Несмотря на то, что указанные концепции претендуют на научность и могут продемонстрировать явные достижения в объяснении происхождения человека, антропосоциогенез и до сего времени во многом представляется загадочным. К вопросу о происхождении человека антропологи и философы подходят с различных и внешне даже противостоящих друг другу позиций. Антропологи озабочены поисками «недостающего звена» в биологической эволюции от обезьяноподобного предка человека к Homosapiens. Философы стремятся выявить и обрисовать сам «прерыв постепенности» - революционный скачок, который имел место в процессе человеческого становления.

В соответствии с эволюционной теорией считается, что человек произошел от обезьяны. Однако ряд разработчиков этой концепции (в лице Геккеля, Гексли и Фохта) сформулировали в 1863 г. одно из затруднений, назвав его проблемой «недостающего звена», иными словами, морфологически определенной формы между нашими обезьяноподобными предками и современным человеком разумным. Спустя сто лет это недостающее звено так и не было найдено, что и было зафиксировано теистически ориентированным философом Тейяром де Шарденом.

Чтобы конкретно сориентироваться в длительности этого процесса, пишет Тейяр де Шарден, мысленно перенесемся в мир конца третичного периода. От Южной Африки до Южной Америки через Европу и Азию – раздольные степи и густые леса. И среди этой бесконечной зелени мириады антилоп и зебровидных лошадей, разнообразные стада хоботных, олени со всевозможными рогами, тигры, волки, лисицы, барсуки, совершенно похожие на нынешних. Эта природа настолько похожа на нашу, что мы усилием воли убеждаем себя в том, что нигде не поднимается дым лагеря или деревни. И вдруг, спустя «планетарный миг», примерно тысячу лет, мы обнаруживаем человека. Что же случилось между последними слоями плиоцена, где еще нет человека, и следующим уровнем, где ошеломленный геолог находит первые обтесанные кварциты? – задается вопросом Тейяр де Шарден. И отвечает: поистине человек самый таинственный и сбивающий с толку объект науки. Он вошел бесшумно и шел столь тихо, что когда мы замечаем его по нестирающимся следам каменных орудий, выдающих его присутствие, он уже покрывает весь Старый Свет – от Мыса Доброй Надежды до Пекина. Безусловно он уже говорит и живет группами. Уже добывает огонь. «Первый человек» является и может быть только как множество людей, коллектив.

Если, говорит французский мыслитель, мы бы сфотографировали прошлое отрезок за отрезком в попытке запечатлеть у человеческого рода этот переход, то не сумели бы получить каких-либо результатов. По той простой причине, что феномен возник внутри. Таким образом, по мысли Тейяра де Шардена, «парадокс человека» состоит в том, что переход осуществился не через морфологические изменения, а внутри, и потому не оставил заметных следов. Суть перехода от обезьяны к человеку состоит не в возникновении особой фиксированной формы, «обезьяночеловека», а в уходе вовнутрь, в самость, в субъективации внешних проявлений жизнедеятельности. В результате расчленяется прежде единый процесс объективных закономерностей, «проклевывается» особая сфера бытия «для себя» в объективном бытии. Объяснение отсутствия эмпирически фиксируемого «промежуточного звена» представляется убедительным. Однако остается загадкой, почему развитие ушло во внутрь и было столь интенсивным, что спустя «планетарный миг» проявило себя во вне одновременно на всей территории Старого Света каменными орудиями, групповой организацией, речью и использованием огня.

В XIX в., особенно после создания Ч. Дарвином эволюционной теории, получила распространение трудовая теория происхождения человека. Нам она известна в ее марксистском варианте, однако, не сводится к ней. Все сторонники этой теории считают, что именно труд, начинающийся с изготовления орудий труда, создал человека. В ходе трудовой деятельности рука становится все более гибкой и свободной. Одновременно развивается мозг, достигается все более тесное сплочение людей и возникает потребность что-то сказать друг другу. Таким образом, орудийная деятельность, сплочение в общество, речь и мышление - есть решающие факторы превращения обезьяны в человека. Затем добавляются регулирование брачных отношений, нравственность и другие моменты становления и существования человека. Но почему наши животные предки начали трудиться и почему трудовая активность превратила, в конечном счете, обезьяну в человека? В популярной литературе часто можно найти такой ответ: для того, чтобы поддерживать свое существование, люди должны есть, пить, защищаться от холода и т. п., а это вынудило их к производству материальных благ. Однако в природе животные, включая наших животных предков, не производят и не испытывают никакой потребности в производстве и вполне способны поддерживать свое существование. Даже тогда, когда животные в ряде случаев осуществляют орудийную деятельность, это не способствует преодолению ими границ животного мира.

По-видимому, если мы выводим мышление из труда, а не труд из мышления, у нас нет достаточных данных для того, чтобы дать объяснение переходу (тем более, в течение короткого периода тысячи лет) от инстинктообразных к целеполагающим формам труда. Но коль скоро труд в его ставших формах возник, мы действительно получаем возможность объяснить ход антропосоциогенеза. Причем дело не столько в том, что труд, по-видимому, сыграл действительно решающую роль в возникновении принципиально новой формы наследования, открывшей безграничные возможности становления человека. Речь идет о своеобразном «сдвиге» – с генетических форм наследования на социальные.

Животные, как было сказано выше, в ряде случаев осуществляют орудийную деятельность, содержащую в себе элементы целеполагания, известного под именем «ручного интеллекта» или «практического мышления». Однако это не влечет последствий, которые обнаруживаются у человека. Опыт не аккумулируется, передача его от поколения к поколению не осуществляется, развитие животных не происходит. Существенной чертой антропосоциогенеза является именно то, что изготовляемые человеком орудия труда аккумулируют в себе способы деятельности с ними. Это достигается тем, что в процессе изготовления предмету придается целесообразная форма. Распредмечивание этих форм осуществляется как развитие человеческих способностей. Поскольку же человек в одном из своих определений есть совокупность способностей и влечений, иx приобретение и совершенствование есть развитие человека, составляющее содержание антропосоциогенеза. Однако следует иметь в виду, что опредмечивание и, соответственно, распредмечивание не может быть сведено только к изменению формы предмета. Собственно целесообразность опредмечивается только тогда, когда применяемые человеком предметы опосредованы системой общественных отношений. Без включения в систему общественных отношений социальное наследование невозможно. Сама же система общественных отношений, в свою очередь, невозможна без общественных предметов. Последние есть форма, в которой реализуются социальные связи, знаки социальных значений. Общественные предметы – это как бы призрачная оболочка природной вещи. Мы ее не видим глазом или в окуляр микроскопа, не осязаем пальцами, не можем взвесить на руке или весах, услышать ухом или при помощи стетоскопа, пробовать на вкус или обонять. И в тo же время «вне общественных отношений, вне форм, способов деятельности все опадает». Перед нами лишь машины, представляющие причудливые нагромождения металла, книги – увесистые «кирпичи», в которых начертано черным по белому, деньги – «радужные бумажки», поступки - телодвижения, мысли - не более чем электрохимические процессы в мозгу - все это лишь материально-природный субстрат, телесный носитель того, что называется машинами, зданиями, книгами, деньгами, мыслями, поступками. Антропосоциогенез и есть непрерывный процесс становления такой живой, постоянно пульсирующей системы, конденсирующие в себе способы деятельности с предметами, способы отношений людей к миру, друг к другу и самим себе.

Идея призрачной предметности, образующей новый пласт бытия, содержит в себе идеи, далеко выводящие за пределы трудовой концепции антропосоциогенеза: например, в концепции Э. Кассирера, определяющего человека не столько как рациональное животное, сколько как животное символическое. По мнению Э. Кассирера, человек как родовое существо был природно, инстинктуально глух и слеп. Как биологическое существо прачеловек оказался бы обреченным на вымирание, ибо инстинкты в нем были слабо развиты еще до появления социальной истории. Он был приговорен к поискам экстремальных способов выживания не только как представитель общества, но и как животное.

Однако природа способна предложить каждому виду множество шансов. Оказался такой шанс и у человека. Не имея четкой интеллектуальной программы, не ведая, как вести себя в конкретных природных условиях с пользой для себя, человек бессознательно стал присматриваться к другим животным, более прочно укорененным в природе. Он как бы вышел за рамки видовой программы. В этом проявилась присущая ему «особость»; ведь многие существа не сумели преодолеть собственную природную ограниченность и вымерли. Но чтобы подражать животным, нужны какие-то проблески сознания? Нет, совсем не нужны. Способность человека к подражанию не исключительна. Этот дар есть у обезьяны, попугая… однако в сочетании с ослабленной инстинктивной программой склонность к подражанию имела далеко идущие последствия. Она изменила способ человеческого существования.

Итак, прачеловек неосознанно подражал животным. Это не было заложено в инстинкте, но оказалось спасительным свойством. Превращаясь то в одно, то в другое существо, он в результате не только устоял, но и постепенно выработал определенную систему ориентиров, которые надстраивались над инстинктами, по-своему дополняя их. Кассирер отмечает у человека символический способ общения с миром, отличный от знаковых сигнальных систем, присущих животным. Сигналы есть часть физического мира, символы же, будучи лишенными, по мысли автора, естественного, или субстанциального, бытия, обладают прежде всего функциональной ценностью.

От концепции Кассирера отталкивается крупнейший американский философ и культуролог Л. Мэмфорд, критически проанализировавший трудовую теорию становления человека и предложивший существенно иную концепцию антропосоциогенеза. По мнению Л. Мэмфорда, прошлый век - век постоянной переоценки роли орудий и машин. В течение этого периода господствовало определение человека как животного, использующего орудия труда. В результате простая находка фрагмента черепа рядом с грубо обработанными булыжниками признается вполне достаточной для идентификации существа как проточеловека. Несмотря на заметные анатомические отличия и от более ранних человекообразных обезьян и от людей, и несмотря на отсутствие в течение последнего миллиона лет заметного усовершенствования технологии обтесывания камней, Мэмфорд обращает внимание на важный факт: вовлечение в производство моторно-сенсорных координаций не требовало и не вызывало какой-либо значительной остроты мысли. Иными словами, способность к изготовлению орудий труда не требовало и не создавало развитого черепно-мозгового аппарата у древних людей. У многих насекомых, птиц, млекопитающих, говорит он, появились более радикальные новшества, чем у предков человека: сложные гнезда, домики, бобровые плотины, геометрические ульи, урбаноидные муравейники и термитники. Это свидетельствует о том, что если технического умения было бы достаточно для определения активности человеческого интеллекта, то человек долгое время рассматривался бы как безнадежный неудачник по сравнению со многими другими видами.

По мнению американского мыслителя, преимущество человека состояло не в том, что на каком-то этапе он стал использовать орудия, а в том, что он изначально обладал одним всецелевым орудием - собственным, движимым умом телом, являлся использующим главным образом свой ум самосовершенствующимся животным. В этом процессе самотрансформации техника в узком смысле служила лишь вспомогательным средством, но не главным агентом, ибо техника никогда не была отделена от большой культурной целостности и еще менее господствовала над всеми остальными институтами. Даже стандартизация образцов и алгоритмичность процессов, по большей части проистекали из ритуальной точности церемоний, специализации в обрядовых службах, религиозного механического запоминания и другим формам культурной деятельности вплоть до игры, мифа и фантазии.

Впрочем, вышеназванные философские подходы к проблеме антропосоциогенеза отнюдь не исчерпывают всю сложную картину представлений о человеке, его «вхождении» в мир и становлении как индивида.

 

 

Футурология – обобщенное название концепций о будущем человечества. Этот термин был предложен немецким социологом О. Флетхеймом, который пытался создать философию, альтернативную всем предшествующим социальным учениям, в 1943 г.

С начала 60-х гг. XX в. под футурологией понимали научную дисциплину, задачей которой является определение перспектив всех явлений и, прежде всего, социальных. В этот период возникло множество научных центров, разрабатывавших научно-технические и социально-экономические прогнозы. В скором времени пришло понимание, что футурология не имеет собственного предмета исследования. В конце 60-х гг. XX в. этот термин вообще вышел из научного оборота.

С 70-х гг. XX в. термин «футурология» используется как образный синоним понятия «исследование будущего». В 60-е гг. XX в. в футурологических исследованиях преобладало технократическое направление, сторонники которого видели в развитии науки и техники главное средство решения всех социальных проблем. Они выдвинули концепцию постиндустриального общества. Ее главным разработчиком был американский социолог Д. Белл (р. 1919 г.). Он утверждал, что история человечества – это последовательный процесс смены трех фаз цивилизационной организации общества.

1. Традиционное общество основано на сельском хозяйстве, характеризуется консервативной социальной структурой, авторитарными формами культуры.

2. Индустриальное общество, основанное на машинной индустрии, характеризуются урбанизацией, либерально-демократическими институтами власти и плюрализмом в культуре.

3. Постиндустриальное общество, для которого характерны следующие направления социальной трансформации:

- переориентация экономики от товаропроизводства к сервису;

- преобладание интеллектуальных технологий;

- замена классовой дифференциации общества дифференциацией профессионалов;

- замена конфликта между трудом и капиталом конфликтом между профессионализмом и некомпетентностью;

- выдвижение на первый план феномена знаний;

- реорганизация культурной среды, формальной стороной которой является компьютеризация, а внутренней – содержательная ориентация на интеллектуальные приоритеты.

На основе концепции Д. Белла сформировались две основные модели исследований постиндустриального общества: европейская и американская. Первая отличается высоким теоретическим уровнем и повышенным вниманием к социокультурной проблематике. Вторая концентрирует внимание на прикладных исследованиях и создании сценариев развития власти, семьи, войны и т.д. Сферой пересечения интересов этих моделей является экологическая проблематика, которая признается главным приоритетом социальной стратегии.

В конце 60-х – начале 70-х гг. XX в. экологические проблемы стали главными в футурологии. Ведущей организацией, которая занимается их разработкой, является «Римский клуб» – влиятельное, неправительственное, международное объединение наиболее авторитетных ученых и общественных деятелей. «Римский клуб» видит свою задачу в выработке рекомендаций, призванных гармонизировать социальные отношения в мире. В 1972 г. им была выдвинута концепция «нулевого роста». Она предлагала отказаться от дальнейшего развития науки и техники и сосредоточиться на совершенствовании уже существующих технологий. Ее утопичность сразу стала предметом общей критики. В связи с этим была предложена концепция «органического роста», в соответствии с которой развитым странам предлагалось заморозить свои научно-технические разработки и обеспечить «подтягивание» развивающихся стран до уровня экономических лидеров. Однако и эта концепция была признана несостоятельной. На рубеже 70-80-х гг. XX в. возникла концепция «неограниченного роста». Ее суть состоит в том, что научно-технический прогресс способен решить проблему человечества, а его издержки временны и преходящи.

Таким образом, при оценке перспектив развития человечества происходит острая борьба «оптимистического» и «пессимистического» направлений. Будущее человечества зависит от того, насколько удастся наполнить научно-техническую революцию гуманистическим содержанием и преодолеть ее негативные последствия.

Футурология.

Футурология — это изучение истории будущего. История занимается рассмотрением причин и истоков нашей сегодняшней ситуации, а футурология рассматривает цели, задачи, направление нашего движения и то, какие проблемы и возможности встретятся на нашем пути.

Футурологи экстраполируют сегодняшние технологические, экономические и социальные тенденции и пытаются предсказать будущие тенденции. Смысл изучения будущего в том, чтобы от пассивного и фаталистического его принятия перейти к активному и уверенному участию в построении предпочтительного будущего. Футурология также включает в себя нормативную часть — рассуждения о том, как «должно быть».

Зарождение футурологии связано с возникновением идеи государственного экономического и политического планирования, прежде всего, в Советском Союзе в 1920-е годы.

Выделение футурологии в отдельную дисциплину произошло после второй мировой войны, когда Советский Союз, страны Европы и получившие независимость страны Африки и Азии начали масштабные проекты восстановления и развития экономики. Для этого им были необходимы методы изучения будущего, постановки общественных целей, экономического и научного планирования. В США футурология стала результатом успешного применения практических методов и инструментов системного анализа и планирования в армии во время войны. И по сей день футурологи в США менее склонны к широким прогнозам, связанным с будущим всего человечества и планеты.

В конце 1960-х в мире сформировалась критическая масса футурологов, и начался международный диалог о долгосрочных целях человечества. В 1972 году внимание общественности привлёк отчёт Римского клуба «Пределы роста», предупреждающий о последствиях роста населения, увеличения использования ресурсов и экономического роста. Были созданы международные организации футурологов — Всемирная федерация изучения будущего (World Futures Studies Federation) и Всемирное общество будущего (World Future Society).

Основные методы, используемые в футурологии, можно разделить на четыре группы:

1. Направленные на выявление общего мнения опросы экспертов с помощью метода Дельфи или анкетирования.

2. Статистические методы, такие как экстраполяция, вероятностный анализ, регрессионный и корреляционный анализ.

3. Поиск аналогий будущего с существующими системами и составление сценариев будущего.

4. Ролевые игры, симуляции, переговоры и другие методы групповой работы по планированию и прогнозированию будущего.

Футурология начиналась с прогнозирования, попытки предсказать, предвидеть будущее, выявляя тенденции и экстраполируя их, либо используя статистические методы. Но крупные футурологические прогнозы в области энергетики, выполненные подобными методами, не смогли предсказать нефтяной кризис 1973 года.

Из-за этой серьёзной неудачи футурологи перешли от прогнозирования к составлению сценариев, учитывающих, как принято говорить, «мультивариантность будущего», а также стали учитывать не только технологические аспекты, но и, например, более широкую информацию о рынках. Расширение сферы применения методов предвидения (в такие области как образование, медицина, урбанизация, демография, правоохранительная деятельность) привело к необходимости учитывать социальные аспекты, например, влияние технологий на общество.5



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-07-14; просмотров: 356; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.145.45.223 (0.012 с.)