Письма одного королевства-11

ай, когда-то было время - было слово крепче стали, и любили, словно жили, и не жили без любви. и ножи острей точились, и дорог на всех хватало, и веселый звонкий ветер вечно жил у нас в крови. ай, луна была светлее - без щербинок и без пятен, и сияла гордо в небе, отражаясь на воде. ай, луна, гляди-ка в оба - украдут тебя цыгане, да подвесят, как монисто, между девичьих грудей.

ай-яй, не боится, светит ярко,

ай-яй, будет девушке подарок!

ай, лола была красотка - не найти другой такой же, как вздохнешь, лолу увидев - так забудешь выдыхать. был рамон простым цыганом, не красавцем, не пригожим, но гитару брал он в руки - целый город затихал. ай, отец лолиты строгий - злей собаки, тверже камня, дочь из дома не пускает, хочет сдать за богача. что за бред - любить цыгана, что за блажь - любить цыгана?

... на окошке у лолиты загорается свеча.

ай-яй, что влюбленным окрик строгий?

ай-яй, ночь любой побег укроет!

ай, отец и братья слышат - и бросаются вдогонку. все с ножами да с мечами, да на быстрых скакунах. ай, лола, рамон, спасайтесь, ночь темна да город сонный, освещает вам дорогу круглощекая луна. и лола взмолилась небу: небо, небо, помоги нам! я отдам тебе все деньги, бусы, камни из колец! но в ответ молчало небо: небу вещи дорогие не нужны, оно не знает цен металлу на земле.и лола взмолилась звездам: звезды, звезды, помогите! я свою отдам вам юность, красоту отдам сполна! но в ответ молчали звезды, млечным заревом умыты, звезды-девы всех красивей, им чужая не нужна. и лола луне взмолилась: помоги, ночная донна! я отдам тебе ребенка, что ношу под сердцем я! и луна к лоле склонилась, стало жалко ей влюбленных, и легла тропа под ноги, как блестящая змея. и с луны спустились кони - белогривы, быстроноги, унесли лолу с рамоном - не догонит злой отец! по кудрявой лунной пыли, по серебряной дороге, до шатров цыганских вольных, где отныне их постель.

ай-яй, помогла ночная донна!

ай-яй, отдавай, лола, ребенка!

ай, родился чудный мальчик - быстроглазый, смуглокожий, положил рамон ребенка в полнолунье на тропе. и луна к нему спустилась - аккуратно, осторожно - и взяла его на руки, и оставила себе. и с тех пор мы видим ночью на луне лицо цыгана - то он плачет, то смеется, то в раздумьях хмурит бровь. он играет на гитаре - море к берегу притянет, замолчит гитара - волны на отлив уходят вновь. а коней тех белогривых, что спустились прямо с неба, увели - цыгане ищут их с тех пор по всей земле. не крадут коней цыгане - просто ищут тех, волшебных, но найти никак не могут вот уж много-много лет.

ай-яй, нет честней цыган на свете!

ай-яй, подросли другие дети

ай-яй, у рамона и лолиты...

ай-йе, погадать вам, сеньорита?

Письма одного королевства-12

пока в столице тишь да гладь со всех семи сторон,

восславим, братцы, короля - да будет он здоров!

да будет славен южный лорд, хранящий берега,

и лорду севера почет, за крепости в снегах.

 

на юге вечная беда - пираты с островов,

атаки яростных акул и кракен темных вод,

жара, цунами, солнце, соль и деготь на руках...

да будет славен наш король, отныне и в веках!

 

суровый север - это лес, и снег, и лед, и тьма,

набеги варваров с равнин и долгая зима,

завалы, оползни, мороз, тропинки между скал...

да будет славен наш король, отныне и в веках!

 

быть королем - нелегкий труд, хранить свои права,

покуда ты еще король - душа твоя жива,

пусть пра-пра-правнук правит твой, пусть ты давно истлел...

я расскажу вам, что за ночь - ночь мертвых королей.

 

...уж много лет покой и уют в столице: вон каменные горгульи несут дозор, и короли спят тихо в своих гробницах, подметены дороги, река искрится, и у дворца подстрижен всегда газон. на площади - из бронзы с адамантитом - король эйдар коня на дыбы рванул...

 

...а граф, чье имя будет в веках забыто, был смел, умен - и предал свою страну. он верно рассчитал: пока флот на юге, пока войска у северных крепостей - столица покорится - мечу, копью ли, защитников там, в общем, совсем не будет, ну разве - стража, бабы, толпа детей.

 

нас, стражу городскую, учили драться... но... не сбежать. не вырваться. не уйти. а королю сравнялось едва тринадцать, и как бы ты ни злился и ни старался, не выжить одному против тридцати. с рассветом будет штурм, доживем-увидим, погибнем быстро (может быть, повезет).

 

...нет, я не знаю, кто их позвал на битву - но короли услышали этот зов.

они тысячелетья страну хранили, их именем и волей цвела земля. они всегда сполна по счетам платили, они сражались, ждали, любили, жили, но смерть - не повод сдаться для короля. и вот - встают, идут, открывают двери, и призрачные кони ждут у дверей. не видел бы, наверное б не поверил, и шаг их был чеканен, и лица серы, доспехи в лунном таяли серебре.

 

они прошли в ворота, как нож сквозь масло - ведь нет преграды тем, кто пришел извне. и армия застыла, как перед казнью, и граф-изменник что-то кричал - напрасно. и вел их в бой, задумчивый и бесстрастный, король эйдар на бронзовом скакуне.

 

что дальше? мы не знаем. туман спустился - огромный мокрый пес, спутанная шерсть. накрыл он все - и армию, и столицу, не слышно голосов и не видно лица, как тряпками забил смотровую щель. не зная, уходить или оставаться, рассвета ждали (сердце - холодный ком) и старики, и бледные новобранцы, и ясноглазый мальчик с седым виском.

 

когда же солнце вверх покатилось сонно, все было, как и раньше - покой и тишь. и ни следа от армии вероломной, как и от тех, кто их убедил уйти; а графа с тех пор вовсе и не видали, сбежал ли? сгинул? ну его, пусть бежит... и короли в гробницах своих дремали, горгульи зорко вглядывались в дали, столица понимала, что будет жить. дома умыты радостью и рассветом, сверкают окна, колокола звенят. мальчишки голубей отпускают в ветер, на площади, на бронзовом постаменте, эйдар, как и всегда, горячит коня.

 

да, говорю тебе - была ночь мертвых королей!..

трактирщик! мяса принеси! и мне еще налей...

жулит, хитрец, клянусь, жулит - опять пустой стакан...

...да будет славен наш король, отныне и в веках!

Письма одного королевства-13

заметают снега - не увидишь следа, видно, птица-айгэнн обронила перо.

вот танцует шаман, он - огонь и вода, он - белесые мхи и туман над костром,

он - изгибистый лук и его тетива, он - олениха-мать и детеныш ее,

он - летящая чайка и белый нарвал, он - и жертвенный нож и его острие.

вот танцует шаман!

 

далеко-далеко, лия эхэ киннай, там, где ночь холодна, там, где льды велики, там у моря чудные живут племена - что младенцы, что взрослые, что старики. если лето короткое греет хребет - это люди как люди: и ходят, и пьют, ловят мелкую рыбу себе на обед, обучают детей остроге да копью. пусть не строят из камня и бревен дома - им и в хижинах спится и любится всласть...

но проходит тепло и приходит зима, распахнувши оскалом клыкастую пасть.

и народ поутру, лия эхэ кинной, молча сходит на берег - и прыгает вниз. и в полете сжимается тело в комок, серебристым тюленем волну осенив. так живет это племя. пусть злится зима - нерпам все нипочем, плавай, нерпа, лоснись! а хранить их очаг остается шаман - до недолгого лета, до быстрой весны. для того-то и нужен, вестимо, шаман - чтобы нерпы людских не забыли ходов, чтобы ветер их хижин из кож не сломал, чтоб горел и не гас огонек между льдов.

 

вот танцует шаман, пока тянется ночь, пока птица-айгэнн шьет рубаху земле.

в небе вьется и пляшет ее полотно, стынут сосны в замерзшей и твердой смоле.

вот готова рубаха - оденься, земля, белым мехом наружу, свернись и усни,

вот танцует шаман, если хочешь - так глянь, но меня не кори, если станешь иным.

вот танцует шаман!

 

может, я и совру, мне соврать - как мигнуть, хромоногая молли умеет и так! только лес свои лапы во тьму протянул, крепость жмется, как мышка под взглядом кота. только я лишь кухарка, и суп мой остыл. завтра наши уходят в дозор - как всегда, между скал и снегов ледяные мосты, и погибнет любой, кто ступил не туда.

острозубая смерть между скал и снегов, волки, барсы, медведи, крадущийся страх... я нажарю котлет и нарежу морковь. а потом я пойду танцевать у костра.

 

вот танцует шаман - золотистая тень, и легки его руки, и шаг невесом,

он - теченья под льдиною, перья в хвосте у летящих над тундрой охотничьих сов,

он - горячая кровь. не мешайте ему. он - лиса у норы и плывущий сазан,

этот танец хранит всех ушедших во тьму, чтоб им было куда возвратиться назад.

вот танцует шаман.