О богатых и бедных на небесах

 

357. О принятии душ человеческих на небеса существуют различные мнения: иные полагают, что туда приемлются одни только бедные; другие - что туда одинаково приемлются бедные и богатые; а некоторые - что богатые не могут быть туда приняты, если они прежде не откажутся от своих имуществ и не станут наравне с бедными; и каждое такое мнение свое подтверждают Словом. Но люди, полагающие, что на небесах есть разница между бедным и богатым, не понимают Слова. Слово внутри духовно, в букве же оно природно; и потому приемлющие Слово в одном его буквальном смысле, нисколько не приемля в духовном, ошибаются во многом, и в особенности относительно бедных и богатых, когда, например, думают, что так же трудно богатым войти в царствие небесное, как верблюду пройти сквозь ухо игольное, а что бедным взойти на небеса легко потому только, что они бедны, ибо сказано: Блаженны нищие духом; ибо ваше есть Царствие Божие (Лук. 6. 20, 21). Но имеющие некоторое понятие о духовном смысле Слова мыслят иначе: они знают, что небеса открыты для всех живущих жизнью веры и любви, равно для бедных и для богатых; а кто именно разумеется в Слове под именем богатых и бедных, это будет показано впоследствии.

Из многих разговоров моих с ангелами и немалого времени, проведенного мной в их обществе, мне дано знать доподлинно, что богатые столь же легко приходят на небеса, как и бедные; и что человек не исключается из небес за то, что он жил в достатке, как и не приемлется за одно то, что жил в нужде. На небесах есть богатые и бедные, и многие из богатых там в большей славе и большем блаженстве, чем бедные.

358. Я должен прежде сказать, что человек может приобретать богатство и увеличивать по возможности свое благосостояние, лишь бы это не было обманом или предосудительными средствами. Он может роскошно пить и есть, лишь бы не полагал в этом цели своей жизни; он может смотря по состоянию и положению своему помещаться с великолепием и, подобно другим, заниматься беседой, посещать увеселения и говорить о мирских делах. Нет надобности, чтобы он из особого благочестия ходил с грустным и печальным выражением лица и с поникшей головой, но может быть веселым и радостным; нет надобности и в том, чтобы он имущество свое отдавал бедным, если он не делает это по любви; словом, он может во внешнем обращении своем жить точно так же, как человек светский, и это нисколько не помешает ему войти в небеса, лишь бы внутренне он мыслил о Боге, как должно, и поступал с ближним искренне и правдиво.

Человек таков, каковы его чувства и мысли или каковы его любовь и вера; все, что он делает во внешнем, заимствует оттуда жизнь свою, ибо делать значит хотеть и говорить значит думать: он делает по воле и говорит по мысли. Поэтому, когда сказано в Слове, что человек будет судим по делам своим и награжден по поступкам, это значит, что он будет судим и награжден по мыслям и чувствам, от коих исходят мысли и дела или кои скрываются в них, ибо дела без мысли и без чувства ничего не значат, а совершенно зависят от мысли и чувств. Из этого ясно, что внешнее в человеке ничего не значит, но что все зависит от внутреннего, от которого внешнее происходит. Для пояснения вот пример: кто поступает искренне и никого не обманывает из одного страха законов или утраты доброго имени, а затем чести или выгод, тот стал бы всячески обманывать других, если бы только страх этот не сдерживал его; его мысль и воля – один обман, меж тем как дела его, судя по внешнему, кажутся правдивыми; этот человек, будучи внутренне неискренним и обманщиком, носит в себе ад. Кто же, напротив, поступает правдиво и никого не обманывает на том основании, что обманывать значит идти против Бога и ближнего, тот, если бы даже и мог кого обмануть, не захотел бы этого; его мысль и воля служат ему совестью: такой человек носит в себе небеса. Дела и того и другого, судя по внешнему, кажутся одинаковыми, но внутри они совершенно различны.

359. Итак, если человек может во внешнем жить так же, как и другой: может приобретать богатства, давать пиры, помещаться и одеваться великолепно, смотря по состоянию и должности, пользоваться весельями и удовольствиями и предаваться мирским делам ради службы и занятий и ради поддержания жизни умственной и телесной, лишь бы внутренне он признавал Господа и благоволил ближнему, – то ясно, что не так трудно, как думают многие, найти путь в царствие небесное. Вся трудность в том, чтобы удержаться от любви к себе и к миру, м воспрепятствовать их господству, ибо от этого источника исходит всякое зло; что это нет трудно, как думают, можно понять из слов Господа: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко. Матф. XI. 29. 30. Иго Господне благо, и бремя его легко, потому что насколько человек противится злу, истекающему от любви к себе и от любви к миру, настолько он ведом Господом, а не самим собою и что потому сам Господь в человеке противится злу и отдаляет его.

360. Я говорил после смерти с некоторыми духами, которые, живя на земле, отказались от мира и предались почти уединенной жизнью, чтоб, отделяясь мыслью от всего мирского, погрузиться в благочестивые размышления, полагая таким путем войти в царствие небесное. Но эти люди в том мире в грустном состояние духа: они презирают тех, которые не походят на них; негодуют за то, что им не дано наслаждаться большим счастьем, чем другим, полагая, что они заслужили его; вовсе не заботятся о других и уклоняются от всякой службы благостыни, хотя только посредством ее человек соединяется с небесами; они более других желают быть на небесах, но когда они возносятся до местопребывания ангелов, они наводят на них тоску, которая разрушает их счастье; поэтому они разобщаются и после того переносятся в пустынные места, где ведут жизнь, подобную той, которую вели в мире. Человек не иначе может приготовиться (formari) для небес как в здешнем мире конечных проявлений (ubi sunt ultimi effectus), ибо в конечном (или внешнем) проявлении должно заканчиваться каждое чувство; если это чувство не выходит наружу и не проявляется в действиях, что совершается не иначе как в обществе людей, то оно глохнет и кончается тем, что человек не видит более ближнего, а только самого себя. Из этого ясно, что приводит к небесам жизнь благостыни к ближнему, жизнь, состоящая в том, чтобы поступать справедливо и прямо во всяком деле и во всякой службе, а не жизнь благочестия без этой жизни благостыни; что, следовательно, упражнения в благостыне и затем расширение деятельности благостынной жизни могут увеличиваться по мере того, насколько человек предан деловым занятиям, и уменьшаться по мере того, насколько он от них удаляется. Я теперь скажу об этом несколько слов из опыта. Многие из тех, которые в мире были преданы делу торговли и промысла и от него разбогатели, находятся на небесах, но не много там из тех, которые достигли почестей и богатств в служебных должностях, потому что вследствие предоставленных им выгод и почестей для учинения суда и правды, для раздачи почетных и выгодных мест они, наконец, стали любить самих себя и мир и, следовательно, отвратили от небес мысли свои и чувства, обратив их к себе самим: ибо, насколько человек любит себя и мир и во всем видит себя и мир, настолько он отделяется от Божественного начала и удаляется от небес.

361. Часть богатых на небесах такова, что они живут в большем великолепии, чем другие; иные из них помещаются в дворцах, где все сияет как бы золотом и серебром; у них в изобилии все, что относится к службе и потребностям жизни; впрочем, они не полагают сердца своего в этих вещах, но в самой службе их: ее они видят ясно и как бы в свете, а золото и серебро – как бы в тени, или неясно. Это происходит оттого, что, будучи в мире, они любили самую службу, а золото и серебро – только как средство и орудие дела; самая же служба (какой бы то ни было вещи) сияет на небесах: благо службы – как золото, а истина службы – как серебро. Итак, какова была служба, которую эти люди несли в мире, таково их богатство на небесах и таковы их удовольствие и блаженство. Благие службы состоят в том, чтобы снабжать себя и своих потребными для жизни предметами, чтоб желать изобилия ради отечества и ближнего, которому богатый более, чем бедный, может разными путями делать добро; тем более что в таких занятиях человек удаляется духом своим от праздной жизни, которая вредна, ибо в такой жизни человек, по врожденному злу, предается худым помыслам. Эти службы хороши, насколько в них есть Божественного начала, т.е. насколько человек взирает на него и на небеса и в них полагает благо свое, а в богатствах видит только благо, которое служит ему для высшего.

362. Но участь богатых, которые не верили Божественному началу и откинули все, относящееся к небесам и церкви, совершенно иная; они находятся в аду, среди нечистоты, бедности и нужды; вот во что обращаются богатства, когда человек любит их ради их самих; и не только богатства, но и сама служба или употребление их, состоявшее в том, чтобы потакать всяким наклонностям своим, предаваться наслаждениям, чаще и свободнее распутствовать или возносится над теми, которых презираешь. Так как в подобных богатствах нет ничего духовного, но все в них земное, то они обращаются в нечистоты: духовное начало в богатствах и службе их подобно душе в теле и небесному свету во влажной почве; без этого духовного начала они гниют, как тело без души, как влажная почва, лишенная небесного света. Такова участь тех, которых богатства соблазнили и отвратили от небес.

363. В каждом человеке после смерти сохраняется господствующая в нем любовь; эта любовь не искореняется во всю вечность, ибо дух человека совершенно таков, какова его любовь; и (что есть тайна) тело каждого духа и ангела есть внешний образ его любви, вполне соответствующий внутреннему его образу, т.е. образу его души и духа (mentis et animi). Вот почему свойства и качества каждого духа узнаются по его лицу, движениям и речи; таким бы точно образом мог быть узнан и человек на земле, если б он не научился лицом, движениями и речью выражать чувства, которых в нем нет. Из этого видно, что человек остается на вечность таким, какова его господствующая любовь. Мне дано было говорить с некоторыми духами, которые жили тому назад семнадцать веков и которых жизнь известна по сочинениям того времени, и я узнал, что любовь, бывшая в них тогда, управляет ими и до сего времени. Из этого также видно, что любовь к богатству и к службе богатства остается в каждом на вечность, и совершенно такой, какой была на земле, с той, однако, разницей, что богатства в тех, которые обращали их на благую службу, превращаются смотря по службе в приятные вещи; а в тех, которые употребляли богатства на худые службы, обращаются в нечистоты, которыми они тогда столько же наслаждаются, как бывало на земле богатствами, на худые службы употребленными. Они потому наслаждаются этими нечистотами, что нечистые наслаждения и распутство, на которые послужили им богатства их, а равно и скупость, т.е. любовь к богатствам без должного их употребления, соответствуют нечистотам; духовная нечистота есть ничто иное.

364. Бедные идут на небеса не ради их бедности, но ради их жизни; жизнь каждого остается при нем, богат он или беден. Нет особенного милосердия для одного более, чем для другого: кто жил хорошо, тот приемлется, а кто жил худо, тот отвергается. Кроме того, бедность столько же, как и богатство отклоняет и удаляет человека от небес: среди бедных весьма многие недовольны своей участью, очень честолюбивы и считают богатство за настоящее благословение; вследствие чего, оставаясь без него, они предаются гневу и худым помыслам о Божественном провидении, они даже завидуют имению других, при первом случае готовы их обмануть и точно так же предаются грязным наслаждениям. Совершенно иная участь тех бедных, которые довольны своей судьбой, которые в занятиях своих прилежны и усидчивы, любят труд, а не бездействие, поступают справедливо и честно, живя в то же время жизнью христианской.

Мне случалось несколько раз говорить с духами, принадлежавшими к сословию крестьян и простого народа, которые в земной жизни своей верили в Бога и поступали в делах своих правдиво и честно. Находясь в любви к познанию истины, они спрашивали, что такое благостыня и вера, ибо на земле они много слышали о вере, а в том мире - много о благостыне. Вследствие чего им было сказано, что благостыня есть все относящееся к жизни, а вера - все относящееся к учению; что поэтому благостыня состоит в том, чтоб во всяком деле хотеть и делать то, что справедливо и должно (recte); что благостыня и вера нераздельны, как учение и жизнь, согласная с учением, или как воля и мысль; что вера становится благостыней, когда человек хочет и делает то, что считает справедливым и должным; после чего благостыня и вера составляют уже не две отдельные вещи, а одно целое. Они поняли это очень хорошо и весьма тому радовались, говоря, что, живя в мире, они и не понимали, чтоб вера могла быть чем-нибудь отдельным от жизни.

365. Из предыдущего видно, что небеса равно доступны богатым и бедным и столь же легко одним, как и другим. Если думают, что бедным прийти туда легко, а богатым трудно, то это потому, что Слово в тех местах, где говорится о богатых и бедных, не было понято: тут под богатыми разумеются в духовном смысле те, которые изобилуют познаниями блага и истины, т.е. те, что принадлежат к церкви, имеющей у себя Слово; а под бедными разумеются не имеющие этих познаний, но которые, однако, желают их, т.е. те, что находятся вне церкви, где нет Слова. Под богатым, одевавшимся в порфиру и виссон и который был ввержен в ад, разумеется иудейский народ, названный богатым потому, что у него было Слово и, следовательно, познания блага и истины в изобилии; под одеяниями из порфиры означаются познания блага, а под одеяниями из виссона - познания истины; под бедным же, который лежал у ворот богатого и желал насытиться от крупиц, падающих со стола его, и который был отнесен ангелами на лоно Авраама, т.е. на небеса, разумеются народы, которые не имели познаний блага и истины, но, однако, желали их (Лук. 16.19-31). Под богатыми, которые, будучи приглашены на большой пир, извинились и не пришли, также разумеется иудейский народ, а под бедными, занявшими места их, разумеются народы, бывшие вне церкви (Лук. 12. 16-24).

Теперь будет сказано, кого следует разуметь под богатым, о котором Господь сказал: Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие (Мат. 19. 24). В этом месте богатый означает богатых в том и другом смысле - как природном, так и духовном. В природном - богатых, изобилующих богатствами и полагающих в них сердце свое; в духовном же - богатых, изобилующих познаниями и наукой (из которых состоят духовные богатства) и желающих посредством их и собственного разумения проникнуть в предметы, относящиеся к небесам и церкви. Но как это противно Божественному порядку, то и сказано, что легче верблюду пройти сквозь игольные уши, ибо в этом смысле верблюд означает познание и научное вообще, а ухо игольное - духовную истину. Ныне не знают, что верблюд и ухо игольное имеют это значение, потому что до сих пор не была открыта та наука, которая учит духовному значению всех выражений, находящихся в буквальном смысле Слова: в каждой частице Слова есть смысл буквальный и духовный, ибо Слово - ради того, чтоб могло совершаться соединение небес с миром и ангелов с людьми после прекращения непосредственного их соединения, - было писано из одних соответствий вещей природных с духовными.

Из этого ясно, кого именно следует разуметь в этом изречении под именем богатого. Что богатые означают в Слове в духовном его смысле тех, что находятся в познаниях истины и блага, а богатства - самые познания, которые суть настоящие духовные богатства, это можно видеть из различных мест Священного писания:

Ис. 10. 12-14; 30. 6, 7; 45. 3; Иер. 17. 3; 48. 7; 50. 36, 37; 51. 13; Дан. 5. 2-4; Иез. 26. 7, 12; 27. 1-36; Зах. 9. 3, 4; Пс. 44. 13; Ос. 12. 9; Откр. 3. 17, 18; Лук. 14. 33 и в других местах. А что бедные означают в духовном смысле тех, что лишены познаний истины и блага, но, однако, желают их, это также видно из Слова у Мат. 11. 5; Лук. 6. 20, 21; 14. 21; Ис. 14. 30; 29. 19; 41. 17, 18; Соф. 3. 12, 13. Все эти места были объяснены в духовном их значении в сочинении Тайны Небесные (см. н. 10, 227).

 

О браках на небесах

 

366. Так как все жители небес происходят от человеческого рода, вследствие чего и ангелы там обоего пола, и так как от создания мира женщина назначена для мужчины, а мужчина для женщины, т.е. чтоб один принадлежал другому, и, наконец, так как эта любовь врождена обеим сторонам, - то, следовательно, есть браки на небесах точно так же, как и на земле. Но браки небесные весьма отличны от земных, и потому будет сказано, в чем состоят небесные браки, чем они отличаются от земных и в чем сходствуют.

367. Брак (conjugium) на небесах есть духовное соединение двух личностей в одну; прежде будет объяснено, в чем состоит это соединение. Дух состоит из двух частей, из которых одна называется разумом, а другая волей; когда эти обе части действуют нераздельно, они тогда образуют один дух: муж на небесах действует как та часть, которая называется разумом, а жена - как та, которая называется волей. Когда это соединение, принадлежащее внутренним началам человека, сходит в низшие, принадлежащие телу, тогда оно постигается и чувствуется как любовь; эта любовь есть супружеская (amor conjugialis). Из этого ясно, что супружеская любовь берет начало свое в соединении двух личностей в один дух; это называется на небесах сожительством, и в таком случае говорится об этих личностях не как о двух, но как об одной: вот почему двое супругов на небесах не называются двумя ангелами, а одним.

368. Такое соединение мужа и жены в самых внутренних, духу их принадлежащих началах происходит вследствие самой цели создания их:

мужчина родится для того, чтобы быть разумным, следовательно, чтобы мыслить по разуму, а женщина родится, чтобы быть под началом воли, следовательно, чтобы мыслить по воле. Это даже видно из наклонностей и природного нрава того и другого, равно как и из внешнего их образа; из нрава - потому что мужчина действует по разуму, а женщина по чувству; из внешнего образа - потому что у мужчины лицо грубее и не так красиво, речь сильнее, тело крепче, а у женщины лицо нежнее и красивее, речь мягче, тело слабее. Такое же различие между разумом и волей или между мышлением и чувством, такое же между истиной и благом и такое же между верой и любовью, ибо истина и вера относятся к разуму, а благо и любовь к воле. Вот почему в Слове юноша и муж означают в духовном смысле разумение истины, а дева и женщина чувство любви к благу; поэтому и церковь, по любви ее к истине и благу, называется женой и также девой, и равно все обретающиеся в любви к благу названы девами (см. Откр. 14. 4).

369. Каждый человек, будь он женщина или мужчина, одарен разумом и волей, но все-таки в мужчине преобладает разум, а в женщине воля, а человек таков, каково преобладающее в нем начало. Но в супружествах на небесах нет никакого преобладания, потому что воля жены есть воля и мужа, а разум мужа есть разум и жены, ибо один любит желать и мыслить, как другой, т.е. взаимно и обратно; вследствие этого происходит и соединение их в одно целое. Это соединение есть действительное соединение, потому что воля жены входит в разум мужа, а разум мужа в волю жены, в особенности когда они смотрят друг Другу в лицо; ибо, как уже не раз было сказано выше, на небесах есть взаимное общение мыслей и чувств, в особенности же между супругами, ибо они любят друг друга. Из этого можно видеть, в чем состоит это духовное соединение, которое образует супружество и производит на небесах супружескую любовь, а именно в том, что одна сторона хочет, чтобы все ей принадлежащее принадлежало и другой и обратно.

370. Мне было сказано ангелами, что насколько двое супругов находятся в таком соединении, настолько они и в супружеской любви, а следовательно, и настолько же в разумении, мудрости и блаженстве, потому что Божественная истина и Божественное благо, от которых исходит всякое разумение, всякая мудрость и всякое блаженство, влияют в особенности на супружескую любовь и что, следовательно, супружеская любовь есть самая основа Божественного наития, ибо она в то же время есть супружество истины и блага. Как разум соединяется с волей, так и истина соединяется с благом на том основании, что разум принимает Божественную истину и даже образуется истинами, а воля принимает Божественное благо и также образуется благами; что человек хочет, то для него и благо, а что он понимает, то для него и истина. Вследствие этого все равно сказать: соединение разума и воли или соединение истины с благом. Соединение истины и блага образует ангела, а вместе с тем и его разумение, его мудрость и блаженство, ибо ангел становится ангелом по мере соединения в нем блага с истиной и истины с благом, или, что то же, по мере соединения в нем любви с верой и веры с любовью.

371. Божественное начало, от Господа исходящее, потому в особенности наитствует на супружескую любовь, что эта любовь происходит от соединения блага и истины, ибо, как только что было сказано, соединение разума и воли есть то же, что соединение блага и истины. Это соединение берет свое начало в Божественной любви Господа ко всем находящимся на небесах и на земле; от Божественной любви исходит Божественное благо, и это благо воспринимается ангелами и людьми в Божественных истинах. Единственный приемник блага есть истина, поэтому кто не обретается в истине, тот ничего не может воспринять ни от Господа, ни от небес. Итак, насколько истины в человеке соединены с благом, настолько сам человек находится в соединении с Господом и небесами: вот где самое начало супружеской любви и вот почему эта любовь есть самая основа Божественного наития. По этой же причине соединение блага и истины на небесах называется небесным супружеством, и небеса в Слове Божием уподобляются супружеству и даже называются супружеством; сам же Господь называется женихом и мужем, а небеса с церковью - невестой и женой.

372. Благо и истина, соединенные в ангеле или в человеке, составляют не две вещи, а одну, потому что тогда благо принадлежит истине, а истина благу. Такое же соединение бывает, когда человек мыслит о том, чего он хочет, и хочет то, о чем он мыслит; тогда мысль и воля составляют одно целое, т.е. один дух (mens), потому что мысль образует или представляет в образе то, чего хочет воля, а воля придает этому наслаждение. Вот почему двое супругов на небесах не называются двумя ангелами, а одним; это же самое должно разуметь под словами Господа: Не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Не все вмещают слово cue, но кому дано (Мат. 19. 4-6, 11; Map. 10. 6-9; Быт. 2. 24). Здесь описано небесное супружество, в котором живут ангелы, и также супружество блага и истины; а под словами "что Бог сочетал, того человек да не разлучает" разумеется, что благо не должно быть разлучаемо от истины.

373. Из предшествующего можно теперь видеть, откуда происходит истинно супружеская любовь, а именно: что она сначала образуется в духе (mente) тех, что находятся в супружестве, а затем спускается и переходит в тело, которым она постигается и чувствуется как любовь. Все, что постигается и чувствуется телом, берет свое начало в духовном человеке, т.е. в разуме и воле; из них слагается духовный человек, и все, что из духовного человека нисходит в тело, проявляется тут в другом виде, сохраняя, однако, некоторое подобие и духовное сходство (simile et unanimum). Это - то же, что душа и тело, причина и следствие, как было об этом сказано выше в обеих главах о соответствиях.

374. Я слышал однажды ангела, описывавшего истинную супружескую любовь, с ее небесными наслаждениями, и говорившего, что это есть Божественное начало Господне на небесах, т.е. Божественное благо и Божественная истина, до того в двух особах соединенные, что образуют не два, но одно целое. Он говорил, что двое супругов на небесах потому образуют эту любовь, что каждый из них есть представитель своего блага и своей истины не только относительно духа, но и относительно тела, ибо тело, будучи устроено по подобию духа, есть образ его. Из этого он выводил, что Божественное начало изображается (effigiatum) в двух супругах, живущих в истинно супружеской любви, и что вследствие того в них изображаются и небеса, ибо все небеса суть Божественное благо и Божественная истина, от Господа исходящие; и что вследствие того же все, что есть небесного, с блаженством и наслаждением, превосходящими всякую меру, принадлежит этой любви. Меру эту он выражал словом, в котором заключались мириады мириад. Он дивился, что человек церкви ничего об этом не знает, меж тем как церковь есть небо Господне на земле, а небо есть супружество блага и истины. Он говорил также о своем изумлении при той мысли, что внутри церкви более, чем вне ее, совершаются и допускаются прелюбодеяния, удовольствие от которых в духовном смысле и затем в духовном мире есть само по себе не что иное, как удовольствие любви ко злу в соединении со злом; удовольствие адское, потому что оно совершенно противоположно небесному, которое состоит в удовольствии любви к истине в соединении с благом.

375. Всякий знает, что двое любящих супругов внутренне соединены и что существенное в супружестве есть соединение духа одного супруга с другим. Из этого можно знать, что каков сам по себе дух их, таково и их соединение и такова между ними любовь. Дух человека исключительно образуется истинами и благами, ибо все, что есть в мире, относится к благу и к истине и к их соединению; вот почему и соединение одного духа с другим совершенно зависит от истин и благ, которыми они образовались; следовательно, соединение духов, образовавшихся подлинными истинами и благами, есть самое совершенное. Должно знать, что ничто друг друга так не любит, как благо и истина, и потому от этой любви исходит истинно супружеская любовь; зло и ложь также любят друг друга, но эта любовь обращается потом в ад.

376. Из всего теперь сказанного о происхождении супружеской любви можно видеть, кто живет в супружеской любви и кто не живет в ней; что те живут в ней, которые по Божественным истинам находятся в Божественном благе; что чем подлиннее истины, с благом соединенные, тем подлиннее супружеская любовь. А как всякое благо, с истиной соединенное, исходит от Господа, то следует, что никто не может обретаться в истинно супружеской любви иначе как признавая Господа и Божественное его начало, потому что без этого признания Господь не может наитствовать и присоединяться к истинам в человеке.

377. Из этого ясно, что находящиеся во лжи не живут в супружеской любви, а тем более находящиеся во лжи по злу: у тех, что живут во зле и потому во лжи, внутренние, духу принадлежащие начала закрыты, и поэтому тут не может быть никакого начала супружеской любви; но ниже этих начал в человеке внешнем, или природном, от внутреннего отдельном, есть соединение зла и лжи, которое называется адским супружеством. Мне дано было видеть, каково супружество тех, что живут во лжи по злу, и которое называется адским; они разговаривают между собой и также в похоти соединяются, но внутренне они горят друг к другу смертельной ненавистью, которая так велика, что превосходит всякое описание.

378. Равно не может быть супружеской любви между двумя особами различных вероисповеданий, потому что истина одной не согласуется с благом другой, а два несходных и несогласных начала не могут из двух духов образовать один; поэтому и в начале любви их нет ничего духовного: если они живут вместе и согласно, то это только по причинам природным (внешним). На этом основании супружества на небесах заключаются между лицами одного и того же общества как обретающимися в одинаковом благе и в одинаковой истине, а не между лицами различных обществ. Что на небесах все принадлежащие к одному обществу находятся в сходственном благе и в сходственной истине и отличаются от тех, которые вне этого общества, - см. н. 41 и след. Это же самое знаменовалось у израильтян тем, что браки их заключались внутри колен израильских и в особенности внутри семейств, а не вне семейств и колен.

379. Также нет истинной супружеской любви между одним мужем и несколькими женами, ибо это уничтожает духовное супружеское начало, состоящее в том, что из двух духов образуется один и, следовательно, уничтожает внутреннее соединение блага и истины, от которого исходит самая сущность этой любви. Брак с несколькими женами подобен разуму, разделенному на несколько волей, и человеку, принадлежащему не к одной, а к многим церквям, ибо в этом случае вера его раздроблена до того, что ее вовсе нет. Ангелы говорят, что брать несколько жен совершенно противно Божественному порядку, что они знают это по многим причинам и между прочим из того, что при первой мысли о многоженстве они лишаются внутреннего блаженства и небесного счастья и находятся тогда как бы в каком-то опьянении, потому что благо их разлучено с истиной своей. Вследствие того что внутренние, духу их принадлежащие начала приходят в такое состояние при одной мысли о том и намерении, они ясно постигают, что супружество с несколькими женами замыкает их внутренние начала и приводит к тому, что вместо супружеской любви вкрадывается похотливая любовь, которая удаляет человека от небес. Далее они говорят, что человек с трудом это понимает, потому что мало людей, живущих в настоящей супружеской любви, а не живущие в ней ничего совершенно не знают о внутреннем наслаждении, которое присуще этой любви. Они знают только о похотливом удовольствии, которое после кратковременного сожительства обращается в неудовольствие; тогда как наслаждение истинно супружеской любви не только здесь, на земле, продолжается до старости, но даже и после смерти переходит в наслаждение небесное и тогда исполняется внутренним наслаждением, которое вовеки совершенствуется. Они также сказали, что блаженства истинно супружеской любви могут быть насчитаны тысячами, и нет ни одного, которое было бы ведомо человеку и могло бы быть понято разумом того, кто не обретается от Господа в супружестве блага и истины.

380. Любовь к господству одного супруга над Другим совершенно уничтожает супружескую любовь и ее небесное наслаждение, ибо, как было уже сказано, супружеская любовь и ее наслаждение состоят в том, чтоб воля одного была волей и другого и обратно. Любовь к господству уничтожает такое состояние супружеской любви, ибо кто господствует, тот хочет, чтобы одна только его воля была волей другого, а чтоб воля другого для него не существовала; вследствие чего между такими супругами нет ничего взаимного и никакого общения любви с ее удовольствиями, тогда как это общение и происходящее от него соединение есть то самое внутреннее наслаждение, которое называется блаженством. Любовь к господству совершенно тушит это блаженство, а с ним и все, что есть небесного и духовного в супружеской любви, до того, что такие люди вовсе не знают о существовании этого небесного и духовного в супружестве начала; если им сказать про него, они примут это с презрением и при первом слове о таком блаженстве будут смеяться или сердиться. Когда человек хочет и любит то, чего хочет и любит другой, тогда обе стороны свободны, ибо всякая свобода принадлежит любви; но где есть господство, там нет свободы ни для одной, ни для другой стороны; одна рабствует, другая также, потому что рабски покорна страсти к господству; но это вовсе непонятно тому, кто не знает, что такое свобода небесной любви.

Из того, однако, что было сказано о происхождении и сущности супружеской любви, можно знать, что насколько входит в нее господство, настолько дух обеих сторон не соединен, а разъединен; господство подчиняет, а подчиненный дух или не имеет воли, или воля его противоположна другой: если у него нет воли, значит, у него нет и любви; если же воля его противоположна другой, то ненависть занимает место любви. Внутренние начала людей, живущих в таком супружестве, находятся постоянно в столкновении и борьбе, как это и бывает всегда между двумя противными сторонами, хотя во внешнем их обращении они ради своего спокойствия сохраняют мир и тишину. Столкновение и борьба их внутренних начал обнаруживается после смерти; большей частью супруги там встречаются, и тогда они восстают друг против друга с таким ожесточением, что готовы растерзать себя, ибо они тогда поступают согласно состоянию своих внутренних начал. Мне дано было несколько раз видеть их столкновения и взаимную ярость, и у некоторых они были полны мести и жестокости. В той жизни внутренние начала каждого свободны и не связаны более внешними условиями, как это бывает по разным причинам на земле, ибо тогда каждый таков, каков он внутренне есть.

381. У иных людей бывает какое-то подобие супружеской любви, которое, впрочем, не есть супружеская любовь, если обе стороны не находятся в любви к благу и к истине. Эта любовь только принимает вид супружеской по разным причинам, например, когда супруги желают пользоваться взаимной услугой, спокойствием, отдохновением или бездействием, уходом в болезни и старости или попечением о любимых детях. У иных это принуждение от страха другой половины, или ради доброй славы, или из опасения болезней; других приводит к тому похотливость. Супружеская любовь различается также между супругами; у одного ее может быть более или менее, у другого мало или вовсе не быть; и вследствие этого различия одного могут ожидать небеса, а другого ад.

382. Подлинная супружеская любовь (amor conj. genuinus) пребывает в самых внутренних небесах, потому что ангелы этих небес пребывают в супружестве блага и истины и в невинности;

ангелы низших небес также пребывают в супружеской любви, но только по мере их невинности, ибо супружеская любовь есть само по себе состояние невинности. Вот почему супруги, живущие в супружеской любви, наслаждаются небесными удовольствиями, которые для них подобны невинным играм маленьких детей; они находят удовольствие во всем, ибо небеса наитствуют радостью на всякую мелочь их жизни. Поэтому также супружеская любовь на небесах представляется в прекраснейших образах; видел ее изображенную девой несказанной красоты и окруженной облаком блестящей белизны. Мне было сказано, что вся красота ангелов на небесах зависит от их супружеской любви: чувства и мысли, происходящие от этой любви, изображаются алмазными атмосферами (per auras) с блеском карбункулов и яхонтов, и притом с чувством наслаждения, которое проникает внутренние начала духа (mentis) ангелов. Словом, небеса изображаются в супружеской любви, ибо небеса для ангелов состоят в соединении блага и истины, и это соединение производит супружескую любовь.

382a. Небесные супружества отличаются от земных тем, что целью последних есть между прочим рождение детей; на небесах же этого нет, а вместо рождения детей есть порождение истины и блага. Это рождение потому заменяет первое, что супружество на небесах есть супружество блага и истины, как уже было объяснено выше, и что в этом супружестве более всего любится благо и истина и их соединение; поэтому и супружество на небесах воспроизводит благо и истину. Вот почему в Слове рождения и поколения означают рождения духовные, т.е. блага и истины; мать и отец означают истину в соединении с благом порождающим; сыновья и дочери - порождения истины и блага; зятья и невестки - соединения этих истин и благ и т.д. Из этого ясно, что супружества на небесах не подобны супружествам на земле: брак (nuptiae) на небесах духовный и не должен называться браком, но соединением одного духа с другим по супружеству блага и истины; на земле же брак есть, потому что он относится не только к духу, но и к плоти. Так как на небесах браков нет, то двое супругов там не называются мужем и женой, но каждый из них, согласно ангельскому понятию о соединении двух духов в один, называется словом, которое означает принадлежащее друг другу взаимно и обратно. Из этого можно видеть, как должно понимать слова Господа о браке (Лук. 20. 35, 36).