Детство как социокультурный феномен

Детство, в том виде, в котором оно знакомо нам, было не всегда. Работы француза Филиппа Арьеса и нашего соотечественника Даниила Эльконина показывают, что такой социокультурный феномен как детство возникает примерно в XV - XVI веках. Именно тогда детей стали массово помещать в учебные заведения, построенные по единым принципам - школы. В дальнейшем к ним добавились детские сады, училища, институты, через которые проходили все. Здесь надо оговориться, что, безусловно, дети были всегда, но не всегда общество специально ставило вопрос о том, как к детям относиться, что с ними делать и к чему готовить. В истории человечества всегда существовали (и сейчас существуют) цивилизации, в которых дети есть, а детство отсутствует: практически сразу после выхода из младенческого периода в таких цивилизациях у детей начинается взрослая жизнь. Их включают в работу, дают поручения, иногда только делая скидку на ограниченные физические возможности.

История возникновения детства интересна сама по себе, но более интересно то, что в разное время формировались разные, говоря современным языком, дискурсы[14] детства. В так называемом «традиционалистском» дискурсе дети воспринимались как наследники и источник средств в старости: они должны были повторить жизнь своих родителей, унаследовать их имущество и содержать их, в тот период, когда они станут нетрудоспособны. В Советской России дети были «сменой», а потому обсуждался вопрос к чему их надо готовить. И длительное время ответ существовал, в виде идеи т.н. «ГТО»: надо было готовить к труду и обороне. В США в прошлом веке, благодаря работам Джона Дьюи, появилась идея о том, что ребенка надо готовить к самодеятельной жизни в демократическом обществе, что привело к изменению американской системы образования.

Западные дискурсы детства

Если мы теперь с этой точки зрения посмотрим, что сегодня происходит с дискурсом детства в развитых странах, то увидим, что он значительно изменился, и уже не является ни традиционалистским, ни социализационным. Наш анализ западной литературы и зарубежного опыта показывает, что в XX веке произошла радикальная смена отношения общества к детству. Для достижения конкурентоспособности страны в современном мире нужны уже не рабочие и солдаты, не источник доходов для престарелых родителей (с этим справляется пенсионная система), и даже не добропорядочные граждане. Современному развитому обществу необходим так называемый «креативный класс». На смену отношения к детям, как к тем, из кого «надо что-то определенное воспитать», разрабатываются и внедряются новые дискурсы:

«Компетентное детство»: дети должны как можно раньше становиться самостоятельными и компетентными в выборе и построении своей образовательной и жизненной траектории. С этим связан второй пункт предвыборной компании Б.Обамы: повсеместное внедрение в США системы «Раннего детского образования» (Early Childhood Education), а также активные дискуссии, программы и проекты образования в развитых странах.

«Прикольное детство»: детей иметь интересно, социально значимо и престижно. Для них разрабатываются новые товары, возникает индустрия развлечений для детей, детская мода и т.д. У этого дискурса появились даже свои иконы: Бред Питт и Анжелина Джоли со своими 6 детьми, заметки о которых постоянно присутствуют во всех таблоидах.

«Охранное детство»: для детей надо создавать безопасную и дружелюбную среду. Проявления этого дискурса можно увидеть в обсуждении вопросов экологии, правильной организации жилья, в товарах, которые изготавливаются: детские автомобильные кресла, накладки на острые углы мебели и т.д. В рамках этого дискурса появляются программы типа «Город, благоприятный для детей»[15].

Безусловно, предыдущие дискурсы традиционализма и социализации в той или иной мере тоже сохраняются. Вопрос состоит в том, какой дискурс (или дискурсы) становится ведущим, на основании которого формируется государственная политика, работает бизнес, разрабатываются принципы образования и т.д. Ведущий дискурс начинает задавать отношение к детству и детям, формировать способы обращения с этим феноменом.

Дискурс детства в России

В зависимости от того, какой дискурс существует и поддерживается в обществе, появляется тот или иной тип детства, а в перспективе тот или иной тип общества: через 20-30 лет, те, кому сейчас 10 лет станут определять политику и жизнь в стране. Что с этой точки зрения происходит у нас.

Исследования, проведенные в рамках форсайт-проекта «Детство 2030» (интервью с экспертами, экспертные панели, имитации) показали, что сегодня Россия находится в «зависшем» состоянии. С одной стороны дискурс, существовавший в СССР в значительной степени разрушен: дети больше практически не нужны государству, сеть детских воспитательных учреждений (пионерия, комсомол, кружки) практически исчезла. С другой стороны невозможно полное возвращение к «традиционалистскому» дискурсу: то есть тому, где дети должны воспроизводить своих родителей. Большинство современных родителей сами являются в той или иной степени продуктами советского воспитания (их воспитание в большей степени происходило не в семье, а в системе социальных институтов). Кроме того, большая часть нынешних родителей не имеют опыта семейного воспитания – их родители были заняты на работе, сами они воспитывались в лагерях, кружках и школах, сестер и братьев (если такие были) сами не нянчили. Латентное знание о том, как воспитывать детей, культивируемое в традиционных семьях, было утеряно. Родители не отвечают на вопрос о том, зачем им нужны дети. Распространенный стереотип, что «родители любят своих детей» закрывает возможность критического и конструктивного отношения, хотя абсолютно не соответствует действительности.

Во время исследований, опросов и экспертных интервью, был выделен ряд распространенных сегодня в России стереотипов относительно детей[16]. Наличие данных стереотипов в общественном укладе жизни свидетельствуют о том, что в России в настоящее время одновременно ведущими являются два дискурса: остатки «традиционалистского» и «оградительный».

Остатки традиционализма. «Традиционалистский» дискурс предполагает, что дети должны повторить своих родителей. И что именно родители определяют, какими должны быть дети. Этот дискурс глубоко укоренен в общественном сознании. Один из экспертов, руководитель успешной частной школы рассказывал, что к нему иногда приходят родители и говорят, что их детей надо учить также, как учили их, а все «новомодные штучки» излишни. «Я занимался в детстве авиамоделизмом – вот пусть и он занимается». За этим стоит глубокая убежденность, что если родители выросли и стали успешными, то они и есть предел человеческого развития. При этом, как говорилось выше, сами родители являются продуктом другого, советского дискурса. Предположение, что система подготовки и воспитания, через которую прошли родители подходит для детей, живущих в другой стране (не СССР) и которым предстоит жить в другом мире – является достаточно спорным. Более того, у большинства родителей отсутствует практика и опыт воспитания детей в семьях. В итоге, образуется странная ситуация: государство заказ на детей не формирует (как это делалось в СССР), родители хотят, чтобы дети повторили их жизнь, но опыт воспитания детей и формирования ответа на вопрос о том, к чему их готовить, весьма скуден и не культивируется.

 

«Оградительное» детство. Эффекты оградительного детства заметны практически во всех сферах. Институт образования ограждает детей от взрослой жизни до 17 лет (а некоторых и до окончания института, то есть до 21 года). Одним из эффектов системы образования, который отмечали некоторые эксперты, является то, что сегодня образование не отвечает на вопрос о том, чем будут заниматься дети. Эксперты из системы среднего образования фиксировали, что для них сейчас более важным становится вопрос о том, как удержать детей, не позволять им разгуливать по улицам, работать раньше положенного времени и т.д. Правоохранительные органы следят за порядком и соблюдением дисциплины, пытаясь ужесточить меры по ограждению детей от взрослого мира – обсуждение введения комендантского часа напрямую свидетельствует об этом. Работа социальных служб и благотворительности также поддерживает оградительный дискурс – система поддержки маргинального слоя направлена на его поддержание и воспроизводство, а не на создание возможностей для неблагополучных детей и выделение одаренных и талантливых, которая позволила бы им вырваться из этого слоя. Главной идеей, присутствующей в системе образовательных и социальных институтов России, является идея ограждения детей от мира взрослых. В такой логике не важным становится, чем занимается ребенок, лишь бы он был в относительной безопасности (взрослые знали, где он и что с ним) и был как можно дольше избавлен от взрослого мира – не пробовал зарабатывать, не смотрел взрослые фильмы, не имел доступа к взрослым вещам и отношениям.

 

Структура существующего дискурса показывает, что единого понимания о том, зачем нужны дети и к чему их готовить, нет. Государству нужна армия, бизнесу – рабочая сила, производителям детских товаров – потребители. Родители вынуждены давать частные ответы или рожать просто по привычке: всем известно, что женщина, не родившая хотя бы одного ребенка – это не нормально.

 

Опираясь на эти два дискурса можно строить предположения, к появлению какого общества в будущем это приведет: будет воспроизведена та же система отношений в обществе, которая есть и сегодня со стремлением к авторитаризму (последствия «традиционалистского» дискурса) и патернализму (последствия «оградительного» дискурса). Тема детства как человеческого потенциала, как сферы вложения капитала, как зоны приложения усилий в существующем российском дискурсе оказывается закрыта.

 

Очевидно, что, если Россия стремится участвовать в инновационной экономике и вступать в конкурентную борьбу с развитыми странами, то подобное отношение к детству является преградой. Причем преградой, которую невозможно преодолеть усилиями одних государственных структур: спущенные сверху решения не изменят сознания родителей и учителей в средних школах, не вынудят бизнес включаться в создание инновационных детских товаров. Трансформация дискурса детства – общественная задача, задача включения в этот процесс всех заинтересованных сторон и объединения усилий.