Когда эмоции становятся деструктивными

 

Экман: Теперь я хотел бы обратиться к различию между двумя типами эмоций, которые сами буддисты называют причиняющими и не причиняющими страдание, или, другими словами, аффликтивными и неаффликтивньши эмоциями. На Западе такие эмоции принято называть деструктивными и недеструктивными. В психологии эмоций принято противопоставлять позитивные и негативные эмоции. Мне понравилось, что в вашей последней книге «Вселенная в одном атоме» вы отвергли такое различие. Я также думаю, что оно является слишком упрощенным.^{9} Так называемая негативная эмоция может спасти вам жизнь, например, в критической дорожной ситуации, когда страх заставляет вас резко повернуть руль в сторону, чтобы избежать столкновения со встречной машиной. А юмор может использоваться для веселья: шутки могут доставлять нам удовольствие, но иногда они могут больно ранить другого человека.

Далай-лама: Как саркастическое замечание.

Экман: Да, именно так.

Далай-лама: Можно ли назвать юмором то, что причиняет боль другому человеку?

Экман: Да, если этот юмор веселый и нравится окружающим. Я знаю одного человека, который пишет рецензии на книги для одной крупной газеты, и, если рецензия не является колкой — и это важное определение, потому что написанное слово может «уколоть» другого человека, — его заставляют написать другую рецензию. Недавно появилась рецензия на фильм, которая была написана очень жестко, но в то же время очень умно, и такая жесткость понравилась читателям. Я думаю, что это плохо, когда люди читают такие беспощадные оценки и получают от этого удовольствие; это воспитывает в читателе жестокость и причиняет страдание тому, кого хочет уколоть автор. Однако иногда журналисту возвращают написанную им статью обратно с припиской «Недостаточно резко».

Далай-лама: Должны ли мы действительно называть это юмором? Потому что фактически это беспощадные слова.

Экман: Беспощадные, но смешные.

Далай-лама: Именно так.

Экман: Вы согласны.

Далай-лама: Да, да.

Экман: Я полагаю, вы придерживаетесь этой точки зрения по причине вашей убежденности в том, что осведомленность о взаимозависимости всех людей сможет предотвратить жестокие действия. К тому же буддисты полагают, что ненависть мешает понять, что в каждом человеке есть что-то хорошее. Я изложил все правильно?

Далай-лама: Правильно. (Смеется.)

(Через переводчика.) Так как деструктивная или аффликтивная (причиняющая страдание) эмоция — это термин на «буддологическом английском», то есть на буддистском жаргонном английском, то как он воспринимается средним англоговорящим слушателем? Передает ли он основную идею?

Экман: Я хочу обсудить, что он означает, чтобы правильно определить аффликтивное психическое состояние. Моя интерпретация того, что понимается под определением «аффликтивный» на буддологическом английском, сводится к тому, что оно подразумевает вред и для того, кто испытывает такую эмоцию, и для окружающих его людей. Если это так, то эмоция считается аффликтивной тогда, когда приносит даже больший вред тому, кто ее испытывает, чем тому, на кого она направлена. Она развивает отрицательные черты характера и деструктивные установки. Я полагаю, что, к сожалению, человеческие существа способны иметь такие отрицательные черты в развитом состоянии. Человек сам выбирает, какие качества в себе развивать, и поэтому может развиваться и жестокость и сострадание.

Далай-лама (через переводчика): Я сомневаюсь, что между аффликтивными эмоциями и психическими состояниями, с одной стороны, и неаффликтивными эмоциями и психическими состояниями — с другой, имеется какое-то различие с точки зрения их устойчивости в процессе развития и той степени, до которой они могут развиваться. Мне интересно узнать, действительно ли аффликтивная эмоция или аффликтивное психическое состояние подобное жестокости, может развиваться до высокого уровня на котором оно становится спонтанным и подобным развитым состояниям сострадания. Я хотел бы узнать, действительно ли аффликтивные состояния развиваются по той же схеме, что и неаффликтивные, или их развитие происходит как-то иначе.

Экман: Замечательный вопрос. Для того чтобы дать на него точный ответ, пока что нет проверенных научных фактов. Я полагаю, жестокость подразумевает получение удовольствия от причинения страдания. Мы знаем, что некоторые очень жестокие люди проявляют великодушие и сердечность к одним людям и безжалостность к другим. Рассказывают, что Гитлер с теплотой относился к детям и собакам. Другие не менее жестокие диктаторы были очень добры с некоторыми людьми и не проявляли в отношениях с ними никакой жестокости.

Далай-лама (через переводчика): Эта дискуссия сродни нашей более ранней дискуссии о способности эмоций или настроений мешать нам видеть реальность; безусловно, это же можно сказать о жестокости: она действительно мешает нам видеть окружающий нас мир. Но можно ли сказать, что сочувствие или заботливое отношение к другим людям также мешает нам видеть мир?

Экман: Я полагаю, что нет, но опять же я не располагаю никакими научными доказательствами, имеющими прямое отношение к вашему вопросу. Предпосылкой к состраданию или жестокости — тому и другому — является способность знать, что чувствуют другие люди. Знание того, что вы чувствуете, не означает, что я собираюсь помочь вам.

Вы согласны с тем, что любая эмоция может быть аффликтивной или неаффликтивной, — это зависит от того, как она реализуется. Например, вы писали, что если гнев направлен на действие, а не на причинение вреда тому, кто это действие совершает, то тогда он является конструктивным. Мы прекрасно знаем, что страх может быть конструктивным: он может спасти нам жизнь. Когда вы испытываете горе при тяжелой утрате, то оно может быть конструктивным — если только не вызывает необратимых психических процессов, — потому что другие люди будут навещать и решать вас. С точки зрения Дарвина, мы не имели бы эмоции, если бы они хотя бы иногда не приносили пользу в тех условиях, в которых жили наши далекие предки; вот почему эмоции сохранились у людей.

Когда я сказал вам об этом шесть лет назад в Дарамсале, вы быстро ответили мне: «Да, но из того, что это является частью нас, еще не следует, что это хорошо! Возьмите смерть — мы все умрем, но умирать не хочет никто!»

Я был настолько удивлен вашим быстрым ответом — тогда я еще не знал, как быстра ваша мысль и каким блестящим полемистом вы являетесь, — что не догадался возразить вам, что смерть может быть хорошей. Если вы умираете после долгой и многотрудной жизни, если ваше тело износилось, то вам пришло время уходить из этой жизни. Когда люди достигают этого этапа жизненного пути, то они могут приветствовать приближение смерти. Они могут огорчаться из-за того, что их тело больше не работает, как прежде, или что у них ослабла память, но, в определенном смысле, смерть является очень функциональной и адаптивной для нас, если не наступает преждевременно.

Я обсуждал этот же вопрос со специалистом по эволюционной философии Еленой Кронин, которая заявила, что нам необходимо думать о смерти на генном уровне.^{10} Если вы хотите думать о смерти на индивидуальном уровне, считает Кронин, то дарвиновское объяснение состоит в том, что адаптации, полезные для индивида на ранних этапах жизни, особенно когда он находится в репродуктивном возрасте, могут взимать с него тяжелую дань в более поздний период жизни — в том числе в виде преждевременного старения и смерти. Индивид умирает, но он оказывается более успешным в репродуктивном смысле, чем в том случае, если бы он не проявил этих адаптаций. Наличие в организме мужчин тестостерона считается одной из форм такой адаптации и одной из причин того, что мужчины в среднем живут меньше женщин. Это благоприятно для индивида только с точки зрения того, что он оставляет после себя большее потомство, чем он оставил бы без такой формы адаптации. Но это не благоприятно с точки зрения «хорошей смерти».[6]

Мне было непросто, когда я размышлял о том, как может быть конструктивной эмоция «презрение» (contempt). Это трудное слово в английском языке, потому что оно звучит как «content» (содержание, сущность), но означает совсем другое. Когда кто-то испытывает чувство презрения, он ощущает свое моральное превосходство над тем, на кого направлено его презрение: я смотрю на вас свысока, потому что вы не стоите даже того, чтобы я обращал на вас внимание, — настолько вы аморальны. Я не могу себе представить, как такая эмоция может быть конструктивной.

 

 

О презрении

Пол Экман

Эволюционистский взгляд на эмоции не полностью учитывает различие между деструктивными (или, в соответствии с буддистской терминологией, причиняющими вред, то есть аффликтивными) и конструктивными эмоциональными эпизодами. Традиционный эволюционистский взгляд на эмоции состоит в том, что они были адаптивными для индивида, который их испытывал. Если человек выражает презрение, то другие люди могут скорректировать свое поведение, чтобы оно больше не вызывало его неодобрения. Если они изменяют свое поведение, то это приносит пользу тому, кто выражал презрение; а если это презрение обеспечивает ему больший воспроизводительный (репродуктивный) успех, то тогда выражение презрения может рассматриваться как адаптивное. Так как никто не хочет, чтобы на него было направлено чье-то презрение, то с точки зрения нашей дискуссии презрение должно рассматриваться как аффликтивная эмоция. Мое предложение, получившее одобрение Далай-ламы, состоит в том, что для того, чтобы эмоция была конструктивной, она должна приносить выгоду и человеку, который ее испытывает — и демонстрирует, — и тому человеку, на которого эта эмоция направлена. Но это требование не соответствует эволюционистскому объяснению причин, по которым сохранились эмоции.

Появлению этого комментария, посвященного эмоции презрения, во многом способствовал наш обмен идеями с Оливером Карри.^{11}

 

Далай-лама (через переводчика): Не могли бы вы объяснить это поподробнее?

Экман: Охотно. Елена Кронин говорит как философ-эволюционист. С этой точки зрения адаптивным является все, что заставляет вас иметь более многочисленное потомство, которое способно выжить. Если следствием наличия высокого уровня тестостерона который делает мужчину сексуально активным и позволяет ему иметь многочисленное потомство, является ранняя смерть, то, если он не умирает прежде, чем его дети станут взрослыми, тогда, с точки зрения философов-эволюционистов, он считается достигшим главной цели своей жизни.

Далай-лама (через переводчика): Я не верю, что кто-то хочет умереть.

Экман: С эволюционистской точки зрения человек хочет размножаться и имеет мотивацию к достижению превосходства над своими конкурентами и к вступлению в половые контакты как можно чаще, невзирая на то что следствием такой активности может стать ранняя смерть.

Далай-лама: В действительности никто не хочет умирать. Но одна ситуация вполне возможна: хотя вы не хотите умирать, вы чувствуете, что «теперь по крайней мере я не сожалею о том, что умираю, — это выглядит более или менее приемлемым, — „с точки зрения эволюции я сделал что-то хорошее, у меня хорошие дети, и они хорошо устроены“». Поэтому — никаких сожалений. Поэтому я принимаю мой неизбежный конец. Но вы видите, что я по-прежнему считаю, что смерть для человека — это несчастье.

Экман: Согласен. Смерть желанна только для человека, испытывающего невыносимые страдания. Если он разорвал отношения со своими детьми, если его ненавидит жена, если все его усилия были направлены только на приобретение материальных богатств, то тогда, возможно, он будет испытывать большие сожаления по поводу того, как он прожил свою жизнь. Я учу своих детей жить так. чтобы, когда они достигнут моего возраста, они могли бы оглянуться назад и сказать: «Я старался сделать этот мир хоть чуточку лучше. Может быть, я добился немногого, но я сделал все, что было в моих силах». Тогда вы сможете спокойно принять свою смерть. В противном случае вы будете думать, что потратил отпущенное вам время впустую. С моей точки зрения, смерть не должна быть чем-то таким, чего нам следует бояться. Смерть — это часть жизни.

Далай-лама: Я полагаю, что в соответствии с нашим общим здравым смыслом я с вами соглашусь.

Экман: Вы хотите что-то добавить? Или я могу двигаться дальше?

Далай-лама (через переводчика): Когда вы рассматриваете эмоции и пытаетесь понять, какие из них являются деструктивными (аффликтивными), а какие нет, то речь здесь скорее идет не о природе эмоций как таковых, а о том, в какой степени эти эмоции реалистичны и подходят к данным условиям, а в какой степени они нереалистичны. Когда эмоция оказывается нереалистичной, она становится аффликтивной, что приводит к деструктивным последствиям.

Экман: Я полностью согласен с тем, что каждая эмоция может быть выражена конструктивно или деструктивно. Чтобы иметь возможность выбирать, каким образом проявлять эмоцию, вы должны быть осведомлены об эмоции в то время, когда она возникает, — образно говоря, когда «искра возникает прежде пламени», или, используя западную терминологию, когда импульс возникает прежде действия. Тогда, если ваше сознание знает о возникающей эмоции, вы должны быть в состоянии корректировать интенсивность и форму вашей реакции.

Далай-лама (через переводчика): Это очень верно, потому что в текстах по медитации говорится о роли двух основных способностей, которые постоянно используются: одна из них — это осознанность, а другая, которую Алан Уоллес называет «метавниманием», является формой самоосознания.^{12}

Роль самоосознания, или метавнимания, состоит в том, чтобы довести занимающегося медитацией до такого состояния, в котором он будет способен обнаруживать готовность к возникновению этой эмоции до того, как эта эмоция в действительности возникнет. Поэтому чем более вы продвинуты в этом направлении, тем раньше вы будете обнаруживать потенциальную возможность возникновения эмоции.

Экман: Мы согласились с тем, что эмоции могут быть аффликтивными и неаффликтивными. Если они аффликтивны, то возникает искажение; они не гармонируют с реальностью. Вы согласны с этим?

Далай-лама: Да.

Экман: А если они неаффликтивны, то они гармонируют с реальностью; искажение отсутствует.

Далай-лама: Совершенно верно.

Экман: Что же отвечает за то, какой оказывается эмоция: аффликтивной или нет? Я полагаю, что в самом начале эмоции происходит сужение внимания и жизненно важная информация, которая кажется не имеющей отношения к возникшей эмоции, не воспринимается человеком. У человека, обладающего навыками управления эмоциями, это сужение внимания длится всего доли секунды. У большинства же людей оно длится столько, сколько длится эмоция. Поэтому переживаемая ими эмоция является искаженной, аффликтивной.

Вы действуете на основе недостаточной информации, составляющей только часть информации, которая имеется в действительности. Ключевое значение здесь в соответствии с западной терминологией имеет «осознание», позволяющее сохранять осведомленность о том, что вам известно.

Далай-лама: С моей точки зрения, эмоция не обязательно является чем-то деструктивным.

Экман: Этот вопрос имеет огромное значение.

Далай-лама: Да.

Экман: Поскольку существует широко распространенное ошибочное понимание взглядов буддизма на эмоции, в соответствии с которым они считаются вредными для людей, на будущее мы условимся, что самонаблюдение имеет ключевое значение для того, чтобы эмоция была неаффликтивной.

Далай-лама: Хорошо.

Экман: Нельзя сказать, что именно эмоции всегда являются аффликтивными или неаффликтивными. Это зависит также и от навыков человека, переживающего эмоцию, и от его предыдущего психического состояния, то есть от того, было ли оно создано аффликтивно или неаффликтивно.

Далай-лама: Правильно.

 

 

О НИРВАНЕ

Гэше Доржи Дамдул

Западные люди часто неправильно понимают буддистский взгляд на нирвану — конечное состояние освобождения от всех эмоций, состояние просветленности в буддизме — и путают его с буддистским взглядом на то, как должны жить люди, чтобы никогда не испытывать эмоций. По сути, нирвана — это состояние психики, при котором человек освобождается от боли и от влияния нежелательных черт характера и состояний (самсара).

Буддизм указывает на незнание как главную причину всех самсара. Из всех типов незнания худшим является незнание, проявляющееся в том, что человек воспринимает себя и других как существа независимые, вместо того чтобы осознать нашу общую взаимозависимость, — или, другими словами, то, что все мы происходим от «зависимого начала». Именно такое незнание приводит в действие развитие всех аффликтивных, или деструктивных, эмоций, которые, в свою очередь, превращаются в дурные действия, известные как карма, а затем способствуют возникновению горя и страдания. Таким образом, нирвану следует представлять себе не как некое райское место, а как очищенное состояние духа, в котором мы свободны от негативных эмоций.[7]

Нирвана имеет четыре отличительные характеристики: (1) прекращение действия беспокойных эмоций в психике человека; (2) абсолютный покой, полное отсутствие тревог и забот; (3) полная удовлетворенность, отсутствие любых проявлений неудовлетворенности и (4) необратимость, то есть отсутствие стремления к возврату в исходное состояние.

(Геше Доржи Дамдул является монахом и состоит переводчиком и консультантом по тибетской философии при Далай-ламе. Проживает в Дарамсале, Индия.)

 

Экман: Я хотел бы убедиться, что вы согласны с тем, что каждая эмоция — или хотя бы только те, с существованием которых согласны все ученые: гнев, страх, горе, отвращение, удивление, презрение, удовольствие, — может быть в конкретном эпизоде либо аффликтивной, либо неаффликтивной. То есть что каждая из них может проявляться конструктивно или деструктивно.

Далай-лама (через переводчика): В общепринятой буддистской таксономии психических состояний (или психических факторов) есть специфический класс эмоций, именуемых аффликтивным классом. В него входят антипатия, привязанность и — хотя ее условия являются очень неопределенными — мания; эти эмоции в силу своей природы относятся к аффликтивным. Затем имеется то, что называется переменными психическими факторами: апатия, сожаление и т. п. Они могут быть либо аффликтивными, либо неаффликтивными в зависимости от обстоятельств и психического состояния, в котором находится человек. Вот так в классической буддистской психологии классифицируются психические факторы.

Мое собственное мнение состоит в том, что прочное, сильное состояние психики, такое как ощущение совершенного надругательства, мотивируемого сочувствием, может быть позитивным — неаффликтивным и конструктивным. Но тогда с точки зрения буддистской психологии, будем ли мы классифицировать эту эмоцию как составляющую неприязни и ненависти или же нет, является уже другим вопросом.

Экман: Итак, вы используете разные слова для конструктивной и деструктивной версий каждой эмоции. С точки зрения западной психологии привязанность и алчность не являются эмоциями. А что можно сказать о других упомянутых вами эмоциях?

Джинпа: Антипатия и гнев — это одно и то же семейство — антипатия, гнев и ненависть. Они относятся к одному семейству. Существуют также страдания, вызываемые привязанностью или страстным желанием чего-либо.

Экман: Привязанность и страстное желание не считаются эмоциями в западной психологии. Не в том смысле, что они вообще не существуют; они просто не рассматриваются как эмоции.

Джинпа: Буддистская позиция основывается в значительной степени на том, что психические состояния и психические факторы, которые помогают добиться освобождения от непросветленного существования, рассматриваются как конструктивные в их конечном смысле. Любые психические факторы или психически — другими словами, мешают достижению этой цели, — рассматриваются как аффликтивные. Его Святейшество подходит к этому вопросу с учетом этих факторов. (Смеется.)

Экман: Я хочу предложить другое определение того, что считать аффликтивным или неаффликтивным. В действительности я предпочитаю использовать термины «конструктивная» и «деструктивная», потому что конструктивная эмоция является не просто не аффликтивной, а именно конструктивной. Это хорошо для вас, с одной стороны, или плохо — с другой. А на тибетском языке определения, используемые для описания эмоции, больше похожи по смыслу на определения «конструктивная» и «деструктивная» или на «аффликтивная» и «неаффликтивная»? Неаффликтивная эмоция нейтральна. Вам необходимо определение, более отчетливо выражающее противоположность определению «аффликтивная».

Далай-лама (через переводчика): Здесь все чуточку сложнее. Мы определяем этот аффликтивный класс в терминах самих психических факторов. Когда они возникают в вас, они вызывают дисбаланс и ощущение несчастья, ощущение неудобства — по сути, отсутствие спокойствия, внутреннее расстройство. Когда вы начинаете выяснять, какой тип расстройства имеет место, то возникает идея деструктивности. Факторы деструктивны для вас самих и для других.

Экман: Я хочу представить другой способ определения конструктивного и деструктивного. Наши далекие предки, насколько мы можем представить себе их существование, почти все время жили в маленьких поселениях, в которых необходимо было совместными усилиями добывать пищу и отбиваться от хищников. Развитие характеристик, поощряющих склонность к сотрудничеству, является конструктивным; если эмоция проявляется таким образом, что она способствует сотрудничеству, то тогда она конструктивна.

Теперь, в индустриальном обществе, по крайней мере на Западе, мы стремимся быть индивидуалистами, а не коллективистами: «Если мне хорошо, то почему я должен заботиться о других, — ведь я не нуждаюсь в них для того, чтобы обезопасить себя. Я не нуждаюсь в них для того, чтобы справиться с имеющимися угрозами».

Но я думаю, что в последние десять-пятнадцать лет мы начали понимать, что мы не сможем жить на этой планете, если мы будем придерживаться абсолютно индивидуалистской жизненной философии или если мы будем иметь просто родовое мировоззрение. Мировоззрение должно быть глобальным. Поэтому конструктивным является то, что способствует глобальному сотрудничеству, а деструктивным — то. что ему не способствует. Я думаю, что мы можем рассматривать эмоции и эмоциональные эпизоды именно с таких позиций.

Что касается гнева, то он, безусловно, является деструктивным, если причиняет вред. Как вы собираетесь налаживать сотрудничество, если ваши действия вредят другим людям? Гнев оказывается конструктивным, когда он повышает вашу способность к пониманию необходимости ладить со всеми. Это не значит, что вы должны позволять кому-то действовать в ущерб вам; вы можете прекратить то, что причиняет вред вам, не нанося ущерба тому, кто является источником этого вреда. Если же вы станете причинять вред тому, кто причиняет вред вам, то этот человек отплатит вам той же монетой и конфликт пойдет по нарастающей. Такой способ действий является деструктивным. Эта картина может показаться чересчур упрощенной, но, как мне кажется, она дает основу для проведения различия между конструктивными и деструктивными эмоциональными эпизодами.

Далай-лама (через переводчика): Это интересный способ определения концепций конструктивности и деструктивности. Когда вы наблюдаете мир живой природы, вы видите в нем биологические организмы, главным образом растения. В этих организмах заложены определенные механизмы, которые позволяют им искать те условия, которые необходимы для их выживания. При этом в них заложен и другой механизм, помогающий им избегать тех условий и той среды, которые являются деструктивными для их существования. Если простейший биологический организм имеет такой природный механизм, то мы, человеческие существа, также должны его иметь. А в дополнение к этому природному механизму мы обладаем еще и умственными способностями. Здесь я использую выражение «умственные способности» в широком смысле.

С такой точки зрения привязанность является частью механизма, который позволяет вам искать те условия, которые необходимы. которые благоприятны для выживания и поддержания существования. Гнев является элементом этого механизма; он помогает вам избегать тех условий и обстоятельств, которые не благоприятствуют вашему выживанию и поддержанию вашего существования. Проблема возникает тогда, когда вы проявляете неумеренность. Тогда ваши эмоции искажаются и становятся деструктивными.

С этой точки зрения мы можем видеть, что эмоции, способствующие такому поддержанию существования и сотрудничеству, могут считаться конструктивными. Таким образом, все это согласуется с тем, что предполагаете вы. (Переходя на английский.) Но присутствует ли здесь сотрудничество и являются ли эмоции конструктивными или деструктивными, зависит, на мой взгляд, от мотивации и цели. Военные действия, мобилизация военных усилий, — разумеется, все это требует полного взаимодействия армии, авиации и флота. Здесь достигается глубокое взаимодействие, но главной целью является насилие и разрушение.

Экман: Я говорю о сотрудничестве на уровне отдельного человека.

Далай-лама: Да, а я говорю в общем смысле.

Экман: Теперь, если ваша армия должна добиться успеха, то вы не можете допустить возникновения аффликтивных эмоций между входящими в ее состав военнослужащими. Они должны проявлять по отношению друг к другу конструктивные эмоции для того, чтобы взаимодействовать на ноле боя и доверять друг другу свои жизни.

Далай-лама: Верно. С этой точки зрения эмоции являются конструктивными.

 

Привязанность и контроль

 

Экман: На Западе наблюдается серьезное непонимание смысла, вкладываемого буддистами в понятие привязанности. Я думаю, что под привязанностью вы понимаете проявление чрезмерного собственнического инстинкта или чрезмерного контроля, который вредит благополучию того, к кому человек привязан.

Далай-лама (через переводчика): Отчасти проблема заключается в самом использовании такого термина, как «привязанность» В буддистской таксономии привязанность относится к группе аффликтивных психических факторов. Однако это не значит, что в соответствии со смыслом английского слова «привязанность» (attachment) здесь не может быть конструктивных психических факторов, — например, когда человек испытывает настоящую привязанность к другим людям, которая служит основой для проявления сострадания. В психическом состоянии такого типа вы не станете пренебрегать другим человеком, игнорировать его. Здесь присутствует элемент включения человека в свой мир. Поэтому здесь возникает привязанность в общем смысле этого слова. С точки зрения буддистской психологии это психическое состояние не будет аффликтивным.

Аффликтивность по определению предполагает наличие элемента искажения, предполагает придание человеку отсутствующих у него качеств, а также сопровождается тем, что буддисты называют незнанием, ошибочным представлением или непониманием. И вновь здесь возникает проблема с терминологией. (Переходя на английский.) Мы должны провести различие между желанием и привязанностью. Без желания нет движения, нет усилия, Наличие желания крайне необходимо. Неразумное, нереалистичное желание — это привязанность. Согласно нашей литературе — как вы видите, я обнаружил в ней определенные предпосылки, — цель желания находится в обыденной сфере. Аномальные вещи — убийство, воровство, половая распущенность, ложь, ненависть, жадность — все это формы привязанности.

Далай-лама: Это приводит к воровству, а также, я полагаю, к половой распущенности.

Доржи: Его Святейшество хочет узнать, считается ли жадность деструктивной с западной точки зрения.

Экман: Конечно.

Далай-лама: Привязанность, до определенной степени, позитивна. Разве нет? Но когда она превышает разумный уровень, тогда она становится деструктивной. То же происходит и с жадностью.