Томас Кун. Структура научных революций

Томас Кун. Структура научных революций

Мои друзья и коллеги иногда спрашивают у меня, почему я пишу о тех или иных книгах. На первый взгляд, этот выбор может показаться случайным. Особенно, учитывая весьма широкий спектр тем. Тем не менее, закономерность всё же есть. Во-первых, у меня есть «любимые» темы, по которым я читаю много: теория ограничений, системный подход, управленческий учет, австрийская экономическая школа, Нассим Талеб, издательство Альпина Паблишер… Во-вторых, в книгах, которые мне нравятся я обращаю внимание на ссылки авторов и список литературы.

Так и с книгой Томаса Куна, которая, в принципе, далека от моей тематики. Впервые «наводку» на неё дал Стивен Кови. Вот что он пишет в 7 навыках высокоэффективных людей: «Термин сдвиг парадигмы впервые был введен Томасом Куном в его знаменитой книге «Структура научных революций». Кун показывает, что почти любой значительный прорыв в области науки начинается с разрыва с традициями, старым мышлением, старыми парадигмами».

Второй раз упоминание Томаса Куна мне повстречалось у Микаэля Крогеруса в Книге решений. 50 моделей стратегического мышления: «Модели наглядно демонстрируют нам, что всё в мире взаимосвязано, советуют, как следует действовать в той или иной ситуации, подсказывают, чего лучше не делать. Об этом знал еще Адам Смит и предостерегал от чрезмерного увлечения абстрактными системами. Ведь модели — это, в конце концов, вопрос веры. Если повезет, за утверждение можно получить Нобелевскую премию, как Альберт Эйнштейн. Историк и философ Томас Кун пришел к выводу, что наука в основном работает лишь над подтверждением существующих моделей и проявляет невежество, когда мир в очередной раз не вписывается в них».

И, наконец, Томас Корбетт в книге Учет прохода. Управленческий учет по теории ограничений, говоря об изменении парадигмы в управленческом учете, пишет: «Томас Кун выделяет две категории «революционеров»: (1) молодые люди, только что прошедшие обучение, изучившую парадигму, но не применившие её на практике и (2) люди в возрасте, переходящие из одной сферы деятельности в другую. Людям из обеих этих категорий, во-первых, присуща операционная наивность в той области, в которую они только что перешли. Они не понимают многих деликатных моментов того объединенного единой парадигмой сообщества, к которому они хотят присоединиться. Во-вторых, они не знают, чего делать не следует».

Итак, Томас Кун. Структура научных революций. – М.: АСТ, 2009. – 310 с.[1]

Томас Кун – выдающийся историк и философ науки ХХ века. Его теория научных революций как смены парадигмы стала фундаментом современной методологии и философии науки, предопределив само понимание науки и научного знания в современном обществе.

Глава 1. Роль истории

Если науку рассматривать как совокупность фактов, теорий и методов, собранных в находящихся в обращении учебниках, то в таком случае ученые — это люди, которые более или менее успешно вносят свою лепту в создание этой совокупности. Развитие науки при таком подходе — это постепенный процесс, в котором факты, теории и методы слагаются во все возрастающий запас достижений, представляющий собой научную методологию и знание.

Когда специалист не может больше избежать аномалий, разрушающих существующую традицию научной практики, — начинаются нетрадиционные исследования, которые в конце концов приводят всю данную отрасль науки к новой системе предписаний, к новому базису для практики научных исследований. Исключительные ситуации, в которых возникает эта смена профессиональных предписаний, будут рассматриваться в данной работе как научные революции. Они являются дополнениями к связанной традициями деятельности в период нормальной науки, которые разрушают традиции. Мы не раз встретимся с великими поворотными пунктами в развитии науки, связанными с именами Коперника, Ньютона, Лавуазье и Эйнштейна.

Глава 5. Приоритет парадигм

Парадигмы могут определять характер нормальной науки без вмешательства открываемых правил. Первая причина состоит в чрезвычайной трудности обнаружения правил, которыми руководствуются ученые в рамках отдельных традиций нормального исследования. Эти трудности напоминают сложную ситуацию, с которой сталкивается философ, пытаясь выяснить, что общего имеют между собой все игры. Вторая причина коренится в природе научного образования. Например, если студент, изучающий динамику Ньютона, когда-либо откроет для себя значение терминов «сила», «масса», «пространство» и «время», то ему помогут в этом не столько неполные, хотя в общем-то полезные, определения в учебниках, сколько наблюдение и применение этих понятий при решении проблем.

Нормальная наука может развиваться без правил лишь до тех пор, пока соответствующее научное сообщество принимает без сомнения уже достигнутые решения некоторых частных проблем. Правила, следовательно, должны постепенно приобретать принципиальное значение, а характерное равнодушие к ним должно исчезать всякий раз, когда утрачивается уверенность в парадигмах или моделях. Любопытно, что именно это и происходит. Пока парадигмы остаются в силе, они могут функционировать без всякой рационализации и независимо от того, предпринимаются ли попытки их рационализировать.

Глава 8. Реакция на кризис

Кризисы являются необходимой предпосылкой возникновения новых теорий. Посмотрим, как ученые реагируют на их существование. Частичный ответ, столь же очевидный, сколь и важный, можно получить, рассмотрев сначала то, чего ученые никогда не делают, сталкиваясь даже с сильными и продолжительными аномалиями. Хотя они могут с этого момента постепенно терять доверие к прежним теориям и затем задумываться об альтернативах для выхода из кризиса, тем не менее, они никогда не отказываются легко от парадигмы, которая ввергла их в кризис. Иными словами, они не рассматривают аномалии как контрпримеры. Достигнув однажды статуса парадигмы, научная теория объявляется недействительной только в том случае, если альтернативный вариант пригоден к тому, чтобы занять ее место. Нет еще ни одного процесса, раскрытого изучением истории научного развития, который в целом напоминал бы методологический стереотип опровержения теории посредством ее прямого сопоставления с природой. Вынесение приговора, которое приводит ученого к отказу от ранее принятой теории, всегда основывается на чем-то большем, нежели сопоставление теории с окружающим нас миром. Решение отказаться от парадигмы всегда одновременно есть решение принять другую парадигму, а приговор, приводящий к такому решению, включает как сопоставление обеих парадигм с природой, так и сравнение парадигм друг с другом.

Кроме того, есть вторая причина усомниться в том, что ученый отказывается от парадигм вследствие столкновения с аномалиями или контрпримерами. Защитники теории будут изобретать бесчисленные интерпретации и модификации их теорий ad hoc[3], для того чтобы элиминировать явное противоречие.

Некоторые ученые, хотя история едва ли сохранит их имена, без сомнения, были вынуждены покинуть науку, потому что не могли справиться с кризисом. Подобно художникам, ученые-творцы должны иногда быть способны пережить трудные времена в мире, который приходит в расстройство.

Любой кризис начинается с сомнения в парадигме и последующего расшатывания правил нормального исследования. Все кризисы заканчиваются одним из трех возможных исходов. Иногда нормальная наука в конце концов доказывает свою способность разрешить проблему, порождающую кризис, несмотря на отчаяние тех, кто рассматривал ее как конец существующей парадигмы. В других случаях не исправляют положения даже явно радикально новые подходы. Тогда ученые могут прийти к заключению, что при сложившемся в их области исследования положении вещей решения проблемы не предвидится. Проблема снабжается соответствующим ярлыком и оставляется в стороне в наследство будущему поколению в надежде на ее решение с помощью более совершенных методов. Наконец, возможен случай, который будет нас особенно интересовать, когда кризис разрешается с возникновением нового претендента на место парадигмы и последующей борьбой за его принятие.

Переход от парадигмы в кризисный период к новой парадигме, от которой может родиться новая традиция нормальной науки, представляет собой процесс далеко не кумулятивный и не такой, который мог бы быть осуществлен посредством более четкой разработки или расширения старой парадигмы. Этот процесс скорее напоминает реконструкцию области на новых основаниях, реконструкцию, которая изменяет некоторые наиболее элементарные теоретические обобщения в данной области, а также многие методы и приложения парадигмы. В течение переходного периода наблюдается большое, но никогда не полное совпадение проблем, которые могут быть решены и с помощью старой парадигмы, и с помощью новой. Тем не менее, имеется разительное отличие в способах решения. К тому времени, когда переход заканчивается, ученый-профессионал уже изменит свою точку зрения на область исследования, ее методы и цели.

Почти всегда люди, которые успешно осуществляют фундаментальную разработку новой парадигмы, были либо очень молодыми, либо новичками в той области, парадигму которой они преобразовали. И, возможно, этот пункт не нуждается в разъяснении, поскольку, очевидно, они, будучи мало связаны предшествующей практикой с традиционными правилами нормальной науки, могут скорее всего видеть, что правила больше не пригодны, и начинают подбирать другую систему правил, которая может заменить предшествующую.

Столкнувшись с аномалией или кризисом, ученые занимают различные позиции по отношению к существующим парадигмам, а соответственно этому изменяется и природа их исследования. Увеличение конкурирующих вариантов, готовность опробовать что-либо еще, выражение явного недовольства, обращение за помощью к философии и обсуждение фундаментальных положений — все это симптомы перехода от нормального исследования к экстраординарному. Именно на существование этих симптомов в большей мере, чем на революции, опирается понятие нормальной науки.

Дополнение 1969 года

Есть научные школы, то есть сообщества, которые подходят к одному и тому же предмету с несовместимых точек зрения. Но в науке это бывает значительно реже, чем в других областях человеческой деятельности; такие школы всегда конкурируют между собой, но конкуренция обычно быстро заканчивается.

Одно из фундаментальных вспомогательных средств, с помощью которых члены группы, будь то целая цивилизация или сообщество специалистов, включенное в нее, обучаются видеть одни и те же вещи, получая одни и те же стимулы, заключается в показе примеров ситуаций, которые их предшественники по группе уже научились видеть похожими одна на другую и непохожими на ситуации иного рода.

При использовании термина ви́дение интерпретация начинается там, где кончается восприятие. Эти два процесса не являются идентичными, и то, что восприятие оставляет для интерпретации, решительным образом зависит от характера и объема предшествующего опыта и тренировок.

[1] Я выбрал это издание за компактность и мягкую обложку (если приходится сканировать, то книги в твердой обложке для этого подходят хуже). Но… качество полиграфии оказалось довольно низким, что реально затрудняло чтение. Так что рекомендую выбрать иное издание.

[2] Эзотерический — посвященный в тайны какого-либо общества или учения, открытого только избранным. Здесь и далее упоминается в значении специализированный.

[3] ad hoc – здесь в значении «заплатка» теории, в связи с вновь открывшимися фактами.

[4] Посмотрите тест, дающий, по мнению автора, ответ на вопрос, какое полушарие мозга развито лучше. Тест не показался мне таким уж достоверным, но вот эффект вращающейся девушки и его разъяснения произвели на меня сильное впечатление. Рекомендую! (Только дочитайте до конца. Там самое интересное!)

[5] Перцептуальный – очищенный от фильтров восприятия; восприятие мира как животным без участия разума; связанный с органами чувств, восприятием.

[6] Еще одно упоминание операциональных определений. Это весьма важная тема не только в науке, но и в менеджменте. См., например, Определение – ключ к овладению понятием

[7] Флогисто́н (от греч. φλογιστός — горючий, воспламеняемый) — в истории химии — гипотетическая «сверхтонкая материя» — «огненная субстанция», якобы наполняющая все горючие вещества и высвобождающаяся из них при горении.

Томас Кун. Структура научных революций

Мои друзья и коллеги иногда спрашивают у меня, почему я пишу о тех или иных книгах. На первый взгляд, этот выбор может показаться случайным. Особенно, учитывая весьма широкий спектр тем. Тем не менее, закономерность всё же есть. Во-первых, у меня есть «любимые» темы, по которым я читаю много: теория ограничений, системный подход, управленческий учет, австрийская экономическая школа, Нассим Талеб, издательство Альпина Паблишер… Во-вторых, в книгах, которые мне нравятся я обращаю внимание на ссылки авторов и список литературы.

Так и с книгой Томаса Куна, которая, в принципе, далека от моей тематики. Впервые «наводку» на неё дал Стивен Кови. Вот что он пишет в 7 навыках высокоэффективных людей: «Термин сдвиг парадигмы впервые был введен Томасом Куном в его знаменитой книге «Структура научных революций». Кун показывает, что почти любой значительный прорыв в области науки начинается с разрыва с традициями, старым мышлением, старыми парадигмами».

Второй раз упоминание Томаса Куна мне повстречалось у Микаэля Крогеруса в Книге решений. 50 моделей стратегического мышления: «Модели наглядно демонстрируют нам, что всё в мире взаимосвязано, советуют, как следует действовать в той или иной ситуации, подсказывают, чего лучше не делать. Об этом знал еще Адам Смит и предостерегал от чрезмерного увлечения абстрактными системами. Ведь модели — это, в конце концов, вопрос веры. Если повезет, за утверждение можно получить Нобелевскую премию, как Альберт Эйнштейн. Историк и философ Томас Кун пришел к выводу, что наука в основном работает лишь над подтверждением существующих моделей и проявляет невежество, когда мир в очередной раз не вписывается в них».

И, наконец, Томас Корбетт в книге Учет прохода. Управленческий учет по теории ограничений, говоря об изменении парадигмы в управленческом учете, пишет: «Томас Кун выделяет две категории «революционеров»: (1) молодые люди, только что прошедшие обучение, изучившую парадигму, но не применившие её на практике и (2) люди в возрасте, переходящие из одной сферы деятельности в другую. Людям из обеих этих категорий, во-первых, присуща операционная наивность в той области, в которую они только что перешли. Они не понимают многих деликатных моментов того объединенного единой парадигмой сообщества, к которому они хотят присоединиться. Во-вторых, они не знают, чего делать не следует».

Итак, Томас Кун. Структура научных революций. – М.: АСТ, 2009. – 310 с.[1]

Томас Кун – выдающийся историк и философ науки ХХ века. Его теория научных революций как смены парадигмы стала фундаментом современной методологии и философии науки, предопределив само понимание науки и научного знания в современном обществе.

Глава 1. Роль истории

Если науку рассматривать как совокупность фактов, теорий и методов, собранных в находящихся в обращении учебниках, то в таком случае ученые — это люди, которые более или менее успешно вносят свою лепту в создание этой совокупности. Развитие науки при таком подходе — это постепенный процесс, в котором факты, теории и методы слагаются во все возрастающий запас достижений, представляющий собой научную методологию и знание.

Когда специалист не может больше избежать аномалий, разрушающих существующую традицию научной практики, — начинаются нетрадиционные исследования, которые в конце концов приводят всю данную отрасль науки к новой системе предписаний, к новому базису для практики научных исследований. Исключительные ситуации, в которых возникает эта смена профессиональных предписаний, будут рассматриваться в данной работе как научные революции. Они являются дополнениями к связанной традициями деятельности в период нормальной науки, которые разрушают традиции. Мы не раз встретимся с великими поворотными пунктами в развитии науки, связанными с именами Коперника, Ньютона, Лавуазье и Эйнштейна.