Потерянный взрослый: затем Мы поступаем так сами с собой

Мой друг, которого зовут Скотт, с отличием закончил один из ведущих юридических институтов Айви Лиг. Получив диплом, он в тот же день купил билет на самолет до Испании и больше никогда не возвращался обратно. Вместо этого он осел на острове у побережья Испании и зарабатывал на жизнь продажей наркотиков. Однажды он поведал мне, что, будучи еще маленьким мальчиком, он услышал от отца рассказ о том, как тот всегда хотел стать юристом, но поскольку ему самому не удалось воплотить эту мечту в жизнь, то, «ей-богу!», юристом будет его сын.

Почти до самого завершения своего обучения в Юридическом институте Скотт не осознавал, что делает это для того, чтобы исполнить несбывшуюся мечту своего отца. Отец платил за его обучение в частных школах и колледжах, а Скотт, в свою очередь, не разочаровывал его. Он всегда был лучшим студентом. Сегодня отец почти не разговаривает с ним, и каждый раз при встрече дело заканчивается спором, бывало, что и с кулаками. Перед тем как начать продавать наркотики, Скотт шесть лет кочевал по Испании и Европе, жил случайными заработками. Как он объяснил, так и не став тем, кем его хотел бы видеть отец, он не знал, что же делать со своей жизнью. Два года назад он начал готовиться к открытию пиццерии — его собственного проекта и мечты.

Будучи старшим ребенком в семье, Скотт нес на себе все обязанности старшего. Как это обычно бывает в подобных случаях, он был очень прилежным и дисциплинированным. Детство его закончилось достаточно рано, поскольку в семье Скотту приходилось играть роль того, кто, «скорее всего, многого добьется». Это сказывалось практически на всем, что он делал. Ему пришлось подавить в себе многие положительные качества, такие, например, как глубокая чувствительность и любовь к растениям. Его отец всегда считал, что подобные сантименты нужны только женщинам. Сейчас в своей квартире с мансардой Скотт держит большую коллекцию растений рядом с небольшим бассейном, где живут семь домашних черепах, которые беспрепятственно разгуливают по всему балкону, когда им вздумается. Эти увлечения являются его собственными. Отец не может разделить их, поскольку его мысли до сих пор поглощены тем, что жизнь Скотта должна быть воплощением его мечты. Отец так и не смог простить сыну отказ от карьеры юриста.

Лично я убежден, что из Скотта мог бы выйти превосходный юрист, если бы он действительно хотел этого. Скотт мог бы стать верховным судьей — он достаточно способен и умен для этого. Он обладает множеством замечательных качеств и может убедительно аргументировать свою точку зрения. Уж это я знаю точно, потому что иногда у нас с ним происходили нешуточные схватки. Он сжимал вокруг меня свои логические кольца, да и я сам тоже весьма неплохой спорщик. Скотт прирожденный лидер, но многие из своих основных лидерских качеств он похоронил под напускной маской силы. На деле же он настоящая «размазня». Сейчас ему уже почти сорок лет, но он до сих пор не знает, чего же он действительно хочет. Он до сих пор ищет то «нечто», что потерял, когда был слишком молодым, чтобы суметь принять решение жить по-другому. Подобно многим из нас, он утратил способность строить свою собственную жизнь. Личные цели и сокровенные мечты он подменил на неосуществившиеся мечты своего отца.

Я чувствую, что он все еще потерян. Он до сих пор блуждает во времени и пространстве, погрязнув в стереотипах и откладывая свое дальнейшее развитие на потом. Так много времени было потрачено им на то, чтобы угождать отцу, преподавателям и позже — профессорам. Теперь же ему предоставилась приятная (хоть и не всегда) возможность и время для того, чтобы наконец научиться угождать самому себе. Задача, которая дается ему с трудом. Теперь ему нужно начать вырабатывать собственный курс и создавать собственную карту для того, чтобы управлять своим собственным кораблем.

Я надеюсь, что в конце концов Скотт обретет и вновь откроет для себя то, что ищет. Я в это верю. Сейчас я с нетерпением ожидаю своего следующего визита к нему, когда я смогу отведать одну из его великолепных пицц. Скотт действительно чудесный повар. Юрист или хозяин пиццерии... Для меня это не имеет значения! Он мой друг, и это главное.

Я слышал много историй, похожих на эту. Мне часто попадаются подобные случаи на семинарах. Это истории о том, как люди разменивают всю свою жизнь и судьбу на то, чтобы угодить мечтам и желаниям своих родителей. Но в результате они так и не приходят к познанию самих себя и действительному пониманию того, что же нужно им самим.

Отказываясь от способности мечтать и заниматься творчеством, мы отрываемся от природного источника собственного лидерства. И тогда нам остается лишь плестись в хвосте чужих идей и планов, слепо идти туда, куда ведет нас чужая воля. А если этот кто-то сталкивается с проблемами и трудностями, то же происходит и с нами.

Сначала мы не вызываем доверия к себе со стороны близких нам людей. Затем сами перестаем верить в себя и вынуждены маскировать свои подлинные чувства и потребности. С этого момента начинается процесс отрицания. Нарушается связь с природным источником силы, с этой руководящей системой, которая вела нас за собой в далеком детстве.

Цена сокрытия своих ран

Отец Тедди, а также отец моего друга Скотта получили в свое время психологические травмы, и они утратили некую частицу самих себя. Отец Тедди сильно пострадал в результате неправильных поступков его лидера-отца (или матери) и перенес эти действия в свои взаимоотношения с сыном. Отцу Скотта помешали воплотить в жизнь свою мечту о карьере юриста, поскольку он был нужен своему отцу в семейном бизнесе. Кто может с уверенностью сказать, стал бы он юристом или нет? Из него мог получиться плохой юрист. Его могли отчислить из института или из юридической школы, или однажды, в момент зубрежки накануне экзамена по юриспруденции, он мог решить, что занимается совсем не тем. Важно здесь то, что ему так и не предоставилась возможность попробовать тот или иной путь. Этот шанс у пего отняли. Его творческие способности так и не получили развития. Творчество осталось недоступным для него, и со временем неудовлетворенность переросла и угрызения совести. Желание, чтобы сын воплотил в жизнь его мечту, было для него последним шансом. Как ребенок он потерял часть самого себя. Как взрослый человек он попытался обрести это в своем сыне. Его напор и его действия как лидера-отца совершались под влиянием его детских неудовлетворенных потребностей.

То же самое происходит с отцом Тедди, хотя его случай более серьезен. Его детство стало навязчивым воспоминанием о боли и унижениях, и хотя он пытался жить с этими воспоминаниями, у него это не получалось. Его запои были бегством, но только до тех пор, пока под действием алкоголя сквозь рубцы на душе не вырывались наружу все болезненные воспоминания. Вся накопленная ненависть, неуважение и унижение проецировались им на окружающий мир и на его действия по отношению к окружающим. К сожалению, объектами этого стали Тедди и его мать. Таким образом, сначала так поступают с нами, а в результате мы сами поступаем так с окружающими. Это повторяющийся пагубный круг, внутри которого весь предыдущий опыт остается живым и активным.

Оба примера наглядно демонстрируют определенную систему, которая управляет нашей жизнью, отнимая у человека шанс стать яркой личностью. Эта система возникла задолго до нас, целые поколения назад, и теперь, распоряжается нашими судьбами и приводит нас на некий жизненный путь, который не был предназначен для нас. Путь, который ведет нас через опыт, причиняющий сильную боль, и оставляет потерянными и потерявшими цель существования.

«За что все это и почему?» — спрашиваем мы самих себя. Но в действительности мы просто не можем охватить смысл всей ситуации целиком. Нечто было у нас украдено, и мы не знаем, как вернуть это обратно. Чтобы компенсировать потерю, мы заполняем эту пустоту заменителями, как-то: деньгами, властью, общественным положением и так далее. Но все это служит лишь вторичной целью. Мы продолжаем ощущать боль в душе, напоминающую нам о том, что «чего-то» не хватает. Но со временем мы становимся слишком заняты. И пытаемся отрицать в себе все самое лучшее в надежде, что боль исчезнет. Но она не исчезает. Мы просто становимся нечувствительными к ее пульсации.

ПОТЕРЯННЫЙ ЛИДЕР:
КАК МЫ ПОСТУПАЕМ С ОКРУЖАЮЩИМИ

Я не знаю точно, сколько типов потерянных лидеров существует. Я даже не отваживаюсь на догадки. Но с учетом многообразия существующих сегодня видов лидерства во всех слоях общества можно предположить, что их множество. Это лидеры, или так называемые лидеры, которые совершенно неспособны на эффективные действия, а порой даже продажны. Если мы примем во внимание количество потерянных детей, увязших в наркотиках и алкоголе, не говоря уже о взрослых, то весьма несложно представить себе тесную взаимосвязь, существующую между этими тремя категориями. Можно утверждать, что, «однажды потерявшись в детстве, взрослый человек (и лидер) так и остается потерянным». За исключением, конечно, тех случаев, когда человек сам ведет себя к зрелости, сознательно преодолевая обиды и комплексы прошлого, которые продолжают отравлять жизнь всем остальным. В этом случае мы получаем шанс па успешный исход битвы.

Подобно каждому, я встретил свою долю потерянных лидеров-взрослых. Это были мои родители, учителя, начальники, друзья, коллеги и любимые. За время нашего общения они преподнесли мне весьма ценные уроки. Некоторые из этих уроков были болезненными и причинили мне в жизни много страданий. Некоторые были позитивны и способствовали развитию моей способности самому распоряжаться своей жизнью. Все эти уроки так или иначе служили мне напоминанием о том, как я сам хотел бы поступать и строить свои взаимоотношения. Они также показывали мне, каким бы мне не хотелось быть. Они стали для меня мощными зеркалами. Вглядываясь в них, я все больше узнавал свои собственные отражения. Я встречал их во время своих путешествий по миру — и отрицательные, и положительные. Основное, чему я научился у своих потерянных лидеров-учителей, это тому, как вновь пробудить свои инстинкты. Всегда иметь острый глаз и чуткий слух и оставаться открытым для ежедневного усвоения нового урока. Мои наиболее могущественные (бессильные) потерянные лидеры-учителя, будучи потерянными сами, продемонстрировали мне всю глубину того, что в действительности означает состояние потерянности. Благодаря им я вдруг тоже осознал себя потерянным, а позже постарался преодолеть это состояние. Подобные люди — идеальные образцы потерянности. Я рад, что нашел их или что они нашли меня. Давайте познакомимся с некоторыми из них.

Потерянный лидер-тиран

Один из типов потерянных лидеров, который всегда внушал мне ужас, это «авторитарный» тип. Великий Покровитель, Сталин, «сверхсправедливый» тип, а лучше сказать — тиран. Мой отец и алкоголик-отчим оба относились к этому типу, хотя мой отец был менее травмирован и более мягок. По крайней мере, он был не так строг и более справедлив. Когда я вел себя плохо, меня наказывали. Когда я обманывал, меня наказывали. Совершил проступок — и тут же боль от ремня. Моя задница до сих пор помнит об этом. С отчимом все обстояло иначе. Когда я вел себя плохо, меня наказывали. Когда он был пьян — не важно, заслуживал я этого или нет, меня тоже наказывали. Так же как и за вранье — он ненавидел обманщиков. Я помню, как однажды меня выпороли за то, что я сказал правду. В конце концов мне пришлось соврать, чтобы прекратить побои. Уж если он вбивал себе в голову что-нибудь, что казалось ему правдой, то уже не мог отступиться или, точнее, сознание своей правоты не отпускало его. Оглядываясь назад, я понимаю, что он сам не всегда говорил правду. Но я никогда не осмеливался спорить с ним.

Одна из величайших тактик, которую с успехом используют тираны, — запугивание. Оно дает им дополнительное «очко в их пользу». Мой отчим любил давать уроки. По этой части он слыл великим мастером. Его этнические корни были немецкими. Он рос в период Депрессии и прожил тяжелую жизнь. Он прикрывался жесткостью подобно тому, как воин — щитом. Воин, который сразился во многих битвах, перенес много страданий и видел смерть. Он был бы рад забыть многое случившееся с ним, но не в силах. Бывали моменты, когда мне удавалось заглянуть за его щит, но это получалось крайне редко — в основном щит был поднят. Но в те редкие мгновения я мог видеть его боль. Я видел, как прячется испуганный и потерянный маленький мальчик в громадном мужском теле. Мальчик, которого когда-то били точно так же, как он теперь бил меня. Мальчик, который боялся подать голос или дать сдачи.

Другая распространенная особенность тиранов — они всегда правы! Даже тогда, когда они неправы. Но они очень редко признаются в этой слабости сами себе и уж конечно никогда не признаются другим. Особенно своему юному сыну. Если мой отчим прав, значит, он прав. Все, баста! Он всегда мог подтвердить свою правоту. Огромный мужчина возвышался надо мной как высоченное здание. Если он говорил мне: «Прыгай», — я прыгал. Если он говорил: «Тихо!» — я застывал в молчании. Но в большинстве случаев ему не приходилось говорить ни слова. А всего лишь строго посмотреть на меня. В то время я мог поклясться, что призрак Гитлера смотрит на меня. Это вызывало во мне внутреннюю дрожь. Я боялся его, когда он был трезв. Если он пил, было еще хуже. Не думаю, что могу припомнить хоть один день без страха. За исключением, может быть, того момента, когда мне исполнилось шестнадцать лет и я вступил с ним в борьбу. Впервые в своей жизни я стоял перед ним «нос к носу» и не отступал. Да, тогда я увидел, каким он был и каким он стал. Я больше не боялся.

Моя мать тоже была тираном. Правда, ее тактика была более утонченной и подкупающей. Женщина-тиран может добиться даже большего успеха, чем мужчина. Особенно если это наша мать. Как мужчин нас учат защищать женщину, и когда приходится вступать с ней в конфликт, это оказывается еще труднее. В конце концов становится непонятным, кто кого опекает. Я знаю многих мужчин, с которыми это случилось. В некоторых культурах, например в латинских странах, подобные отношения давно стали нормой. И это причиняет боль не только мужчине, но и женщине.

Одна вещь, за которую я могу поблагодарить свою мать, — это то, что она научила меня быть всегда готовым к неожиданностям. Она не давала мне произнести хоть слово против. С ней я никогда не знал, что случится в следующее мгновение. Я потратил многие годы, оттачивая способность предчувствовать, ждать. Это стало бесценным навыком в моей терапевтической практике, но когда я был маленьким мальчиком, это вызывало во мне только нервозность и неуверенность. Я грыз ногти до шестнадцати лет. Однажды, когда мне было одиннадцать лет, я рискнул нарушить молчание. Но прежде чем продолжить, я должен кое-что пояснить. Моя мать отнюдь не молчунья. На самом деле, когда она говорила, ее невозможно было остановить. Мне кажется, она готовилась к этому все то время, пока молчала. Как бы то ни было, я продолжу. Однажды она о чем-то говорила. Сейчас я даже не могу вспомнить, о чем шла речь. Но она все говорила, и говорила, и говорила. Я больше не мог этого терпеть (люди, которые много говорят, сводят меня с ума! Теперь я понимаю, почему это так) и завопил во всю силу своих молодых легких: «Заткнись!» Мягко говоря, я привлек этим ее внимание. Но затем она начала негодовать по поводу того, какое право я имел сказать своей матери, чтобы она заткнулась, и так далее, и так далее, и так далее! Я помню, что потом сказал себе: «Теперь я знаю, как ее можно пронять». Не думаю, что я еще когда-нибудь приказывал своей матери замолчать. В этом больше не было потребности или необходимости.

Я мог бы рассказывать еще и еще о своих взаимоотношениях с тиранами. Их было так много, что описание займет целую книгу. Я мог бы назвать ее «Тираны, которых я любил, а они не знали, чем ответить на любовь». Это очень длинное название, но ведь я мог бы работать над текстом всю свою оставшуюся жизнь. Может быть, на ее основе получился бы хороший фильм. А главные роли могли бы исполнить Джек Николсон и Маргарет Тэтчер.

Еще один — последний — пример тирана (потерянного лидера-взрослого) взят не из моей жизни. Как бы то ни было, в данном случае тиран предстает в своем предельном проявлении. Это реальная история, которую показывали некоторое время назад по каналу НВО (Homebox Office TV.). Девушка оказалась в исправительной колонии для трудных подростков в небольшом городке на востоке Соединенных Штатов. Находясь там, она забеременела после тайных ночных встреч со своим парнем, за которого она впоследствии вышла замуж и от которого родила еще троих детей. Поскольку она находилась в заключении, от нее потребовали отдать ребенка на усыновление. Она не хотела расстаться с младенцем, но ей пришлось так поступить под нажимом отца и властей. Вскоре после этого ребенок был усыновлен одной христианской парой, у которой уже был собственный маленький сын. Через три с половиной года приемный сын был забит насмерть своей приемной матерью.

Самое поразительное (и это отнюдь не единственный случай, когда расследуют плохое обращение с детьми), что дело было закрыто вскоре после смерти мальчика и открыто вновь спустя шестнадцать лет по инициативе настоящей матери ребенка. Она сделала успешную карьеру брокера по недвижимости и воспитывала троих детей. Хотя дело могло бы запросто остаться в архиве, этого не случилось. Мать настойчиво добивалась возобновления суда, после того как заподозрила неладное, только через шестнадцать лет узнав о гибели своего сына, несмотря на то что закон требует немедленно известить родную мать в случае смерти ребенка. Изучая обстоятельства трагедии, читая газетные публикации по делу, беседуя с полицией и служащими Социальной службы, она обнаружила, что полицейское расследование прекратилось не без помощи брата приемной матери. Он служил лейтенантом полиции. Дальнейшее разбирательство выявило достаточное количество улик для того, чтобы обвинить приемную мать в убийстве.

Тяжело было пройти через судебные заседания, когда свидетельские показания обнажили голую и неприглядную правду о смерти трехлетнего ребенка. В ходе слушаний выяснилось, что приемная мать использовала неоправданно жестокие наказания, пытаясь приучить к дисциплине нормального, но очень энергичного маленького мальчика. Слишком поздно от нее потребовали справедливости! Один свидетель, родственник, рассказал о случае, как приемная мать попыталась вилкой затолкать еду в горло мальчику, когда тот отказался есть. При этом пригрозила, что, если ребенка стошнит, ему все равно придется съесть, даже рвоту. Именно так и случилось! Мальчика вырвало, и женщина затолкала ему в рот отбросы! Основным свидетелем, который открыл правду о поведении приемной матери, был ее родной пятилетний сын. Он рассказал, как боялся своей матери, поскольку винил мать в смерти брата. Его показания, наряду с остальными, окончательно определили судьбу жестокой женщины. Ее признали виновной в умышленном убийстве и приговорили к двадцати пяти годам тюрьмы.

Эта история — всего лишь еще один пример тиранического поведения потерянного лидера-взрослого. Она несет серьезную мораль и напоминает нам о природе и причине несправедливых и жестоких поступков. Если бы Гитлер и прочие, похожие на него тираны, полные ненависти и злобы, получили в детстве должные любовь и пониманий от потерянных лидеров-взрослых, тогда история могла бы развиваться по-другому. Тираны причиняют нам боль. Но они поступают так потому, что им в свое время тоже причинили боль.

В действительности я полагаю, что все потерянные лидеры так или иначе являются тиранами. Некоторые выбирают более жесткие или мелкие роли, некоторые, напротив, прячут свою властную тактику под покровом мягкости и за широкой улыбкой. Снимите с них маску, выверните их наизнанку и —Presto! — перед нами живой и невредимый тиран. Существует много способов отнять у человека силу. Некоторые из способов просто более «взрослые» и скрытые. Теперь, будучи взрослыми людьми, мы начинаем это понимать. Но, будучи детьми, мы не понимаем и не осознаем, что же на самом деле происходит с нами. Мы ищем любви и поддержки. Мы хотим сопричастности, нам необходимо верить в счастливый завтрашний день.

Мне нравится делиться с вами своими личными соображениями, и не только по причине возможности слышать свой собственный голос. Я нахожу этот процесс освобождающим и исцеляющим. Это поддерживает нашу с вами, читателями, связь в процессе путешествия по страницам моей книги. Когда я раскрываю перед вами свою незащищенную душу, вам легче сделать то же самое. Я не вижу никакой пользы вываливать на вас различные теории. Вряд ли они помогут при исцелении наших сердец, умов и души. В конечном итоге мы оказываемся перед фактом: информации много, а дел никаких...

Тираны не любят слишком личный стиль общения. Они предпочитают разглагольствовать о бесполезных теориях, которые хорошо выглядят на бумаге, но приносят мало результатов в приложении к нашей жизни. Однако тиранам подобное нравится, потому что так безопаснее. Ведь прикосновение к сердцу чересчур болезненно. Заглядывая в сердце, мы отыскиваем там истину.

В жизни сегодняшнего западного общества доминирует тиранический стиль лидерства. Это длилось поколения, и чтобы изменить ситуацию, потребуются некоторые усилия.

Тиранический стиль поведения потерянного лидера-взрослого (потерянного ребенка) — достаточно очевидный тип. Но существует и другой тип личности, который тоже может вывести нас из равновесия. Я называю его типом «Да, Нет, Я не уверен». Это люди, которые или не могут, или отказываются принимать решения. Те, на кого мы смотрим в ожидании указаний, но они в решающий момент оказываются или неспособными что-либо решить, или вообще исчезают в неизвестном направлении.

Нерешительный

В процессе работы психолога и ведущего семинаров мне часто приходится принимать решения незамедлительно. На карту бывает поставлено эмоциональное и умственное здоровье человека. За долгие годы практики я привык к этой роли. Однако когда я работаю с другими своими коллегами, дело обстоит несколько иначе, по крайней мере с некоторыми из них.

Однажды я пригласил поработать со мной на нескольких семинарах более молодого психолога. Это была способная и амбициозная молодая женщина, чей отец был известным в обществе врачом. Понаблюдав за ее действиями на некоторых из моих семинаров, которые она посетила, я пришел к выводу, что она способна и готова к работе со мной. Поэтому я и пригласил ее. Случается, что я приглашаю некоторых из своих коллег поработать вместе, и в большинстве случаев это заканчивалось успехом. Я полагал, что так будет и на этот раз. Однако я рассудил неверно.

С самого начала нашего сотрудничества эта смышленая, амбициозная и на первый взгляд способная молодая женщина стала открывать передо мной свое новое лицо, или, возможно, это было ее настоящее лицо, ранее хорошо скрываемое ею. Я отношусь к тому типу людей, которые обычно держат свое слово. Уж если я говорю, что сделаю что-то, вы можете быть в этом уверены. Я, как правило, пунктуален. Если существует договоренность, что я буду в определенном месте в определенное время, я прихожу туда, и чаще всего я прихожу на несколько минут раньше. Совсем иначе обстояло дело с моей молодой коллегой. Когда мы должны были встретиться в первый раз, чтобы обсудить план следующего семинара, она опоздала на сорок пять минут. Появившись наконец, она извинилась, сказав, что поздно выехала и попала в дорожную пробку. Это произошло в первый раз, и, поскольку она выросла в латинской культуре, я не сильно удивился. Так что на первый раз я не стал акцентировать на этом внимание. Я умею быть терпимым, если ко мне относятся с уважением. Но если это не так, я могу быть очень нетерпимым. Я не люблю, когда меня используют словно неодушевленный предмет. С меня довольно того, что я получил в своей собственной семье.

После нашей первой встречи мы договорились о второй, поскольку из-за ее опоздания у нас было недостаточно времени, чтобы поговорить и составить план. Когда она приехала на следующую встречу, она опоздала всего на двадцать минут и вновь сослалась на дорожные пробки. Мне не хотелось заводить серьезный разговор по этому поводу, поскольку надо было начинать разрабатывать план семинара, но во время нашего разговора я начал замечать, что она то и дело встает из-за стола, чтобы сделать телефонные звонки, никак не относящиеся к теме нашего разговора. Это повторилось четыре раза. Наконец мне это надоело, и я вступил в конфронтацию с ней, сказав, что это начинает меня раздражать и я не уверен в том, что она заинтересована в совместной работе со мной. Я потребовал, чтобы она приняла хоть какое-то решение. И вновь у нас не осталось времени для продолжения разговора. Она сказала, что позвонит мне вечером в 8.00 и мы сможем поговорить. Я с неохотой согласился, дал ей номер своего телефона и отправился на другую встречу, на которую из-за нашего неприятного разговора опоздал.

В тот вечер я ждал у телефона. Часы на стене отсчитывали время: 8.15, 8.30, 9.20, 9.58. Затем телефон зазвонил, и это оказалась она. И вновь сценарий повторился. Я уже начал привыкать к ее оправданиям. На этот раз она сказала мне, что должна была уехать из города и не могла добраться до телефона. Она спросила, не слишком ли сейчас поздно для того, чтобы поговорить, и, если это так, не можем ли мы встретиться на следующий день. Но к этому моменту я уже не испытывал особого доверия к ее словам или действиям. Не было похоже, чтобы они совпадали между собой. Тем не менее я согласился еще на одну встречу. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, попрощались и повесили трубки. На следующий день... А как вы думаете? На этот раз она не появилась вовсе. Я встретил ее пару месяцев спустя на профессиональном семинаре, куда я пришел послушать выступление своего коллеги. Угадайте, кто появился последним, когда мы, устроившись в своих креслах, уже собирались начать семинар и двери в аудиторию закрылись? Урок усвоен.

Вы узнаете кого-нибудь из этих потерянных лидеров-взрослых? Можете ли вы припомнить случаи из своей жизни, когда вам приходилось иметь с ними дело? Есть ли они среди ваших друзей, коллег, любимых или партнеров по работе? Встречали ли вы их в семье, и которой вы росли? В школе? Узнаете ли вы в них спои собственные черты, проявляющиеся, когда вы руководите другими, принимаете решения или организуете свои дела?

Я хочу поделиться с вами еще одной короткой историей об одном потерянном лидере, с которым мне довелось встретиться.

Хронический ворчун

Бет была направлена ко мне моим коллегой. Эта женщина являла собой тип человека, недовольного буквально всем миром. В тот день, когда она появилась в моем офисе, я встретил ее у регистрационного стола. Она жаловалась моей регистраторше на запах в комнате ожидания.

Бет было тридцать пять лет, она была дважды разведена. Позже я пришел к выводу, что она, вероятно, потеряла обоих мужей из-за своих бесконечных жалоб. Она работала офис-менеджером в банке, свою работу там она начала восемь лет назад обычным служащим. Не пробыв в моем офисе и пяти минут, Бет тут же принялась жаловаться. Она начала с цвета моих портьер, ковер на полу был слишком потертым и так далее. Она пожаловалась мне на то, что ее спихнул ко мне мой коллега, и заявила, что он абсолютно некомпетентен. Затем она переключилась на меня. Мои волосы были слишком длинными. Мне следовало бы носить галстук и так далее. Я сидел перед ней и слушал, и слушал, и слушал еще и еще. Тогда она выразила недовольство по поводу того, что я молчу и никак не реагирую. Первый сеанс не принес практических результатов. Она пожа-ловась и на это. Всего я провел с ней три сеанса. После этого я направил ее к другому коллеге, который через некоторое время позвонил мне и выразил свое недовольство по поводу ее перевода к нему. Что касается меня, то у меня не было особых претензий. В любом случае, кто будет их выслушивать? Уж конечно, не Бет.

Тиран, нерешительный и хронический ворчун — всего лишь несколько представителей «Клуба потерянных взрослых». Они среди нас. Они живут с нами в наших домах. Они учат наших детей. Мы работаем с ними. Мы встречаемся с ними на улицах, в магазинах, банках и ресторанах. Мы видим, как они исполняют свои роли в затянувшейся «мыльной опере». И мы сами тоже подыгрываем им.

Все мы находим способы справляться с болью от обид, полученных в детстве от наших потерянных лидеров, которые тоже в свое время получили неверные установки и направление. Некоторые из наших стратегий работают, другие же запутывают нас еще больше. Как взрослые, все мы в определенной степени являемся потерянными лидерами. Все зависит от того, насколько травмированы были наши воспитатели — те, от кого мы зависели, кто указывал нам путь и вел нас в начале нашего путешествия по этой жизни.

Прежде чем мы сможем превратить потерянных лидеров-взрослых в нашедших себя лидеров-взрослых, мы должны понять, что это общее состояние нашей истории, культуры и общества. Каждый взрослый человек является непосредственным продуктом и наследником этого болезненного цикла развития. И только мы можем изменить его.

Урок, который преподносит нам тиран, заключается в том, чтобы научиться не сдавать своих позиций и защищаться, если это необходимо. Нерешительный учит нас важности принятия решений, завершения начатого и необходимости обязательств перед своей жизнью.

Помните, мы получаем от жизни только то, что желаем отдать. Ни больше и ни меньше. Тот, кто жалуется, постоянно напоминает нам о том, что наша жизнь нуждается в изменении. Жалоба — это зеркальное отражение нашей потребности сложить с себя все свои проблемы и обвинить в своих страданиях кого-то другого. Жалуясь, мы тем самым отвергаем собственную главную роль в драме своей жизни. И создаем все новые и новые проблемы. Если мы не осознаем этого простого факта, значит, груз проблемы будет еще тяжелее.

Потерянные дети становятся потерянными взрослыми, а в дальнейшем — потерянными лидерами. Оставить это как есть или изменить — выбор всегда делаем мы сами.