Каким образом скрываются убеждения?

Самое сложное в выявлении убеждений состоит в том, что о тех из них, которые оказывают на вас самое сильное влияние, вы, как правило, меньше всего подозреваете.

Это первое, с чего нужно начинать работу с убеждениями. При выявлении убеждений возникают четыре общих затруднения. Прежде всего опишу вкратце каждое из них, затем перейдем к рассмотрению некоторых решений.

«Дымовая завеса»

Когда Джеймса Бонда начинают настигать преследователи, он нажимает кнопку и, выставив дымовую завесу, благополучно уходит от погони. Подобным же образом, особенно когда убеждение ассоциируется с чем-то весьма сокровенным или болезненным, люди часто выставляют «дымовую завесу».

Вам кажется, что все идет прекрасно. Вы беспрепятственно продвигаетесь к сути проблемы, и вдруг, ни с того ни с сего, клиент становится непроницаемым, все смешивается и никакой ясности не остается и в помине.

Вы подошли вплотную к убеждению своего клиента, и та его часть, которая постоянно настороже, нажала кнопку. И вы оказываетесь в полном замешательстве и недоумении.

Когда случается подобное, то следует иметь в виду, что это не так уж и плохо. Это означает, что вы близки к цели. Обычно в таких случаях я вынуждаю человека отвлечься от того, чем он занят в данный момент, и сосредоточиться на дыме, в какой бы форме он ни выражался.

Внезапно, как бы из ничего, может возникнуть чувство, которое говорит: «Все, дальше я идти не могу». И это может служить дымовой завесой.

Дымовая завеса может появиться и тогда, когда человек внезапно меняет тему и начинает говорить и отвечать невпопад.

Помимо того, что человек становится непроницаемым и уклончивым, он может также полностью замкнуться в себе. И это тоже дымовая завеса. Вы же должны четко осознавать, что это и есть та заветная дверца, за которой скрыто убеждение.

Заглядывая за дымовую завесу, вы часто обнаруживаете нечто гораздо более важное. Скоро мы вновь к этому вернемся и рассмотрим, каким образом следует действовать в подобных ситуациях. А теперь перейдем ко второму вопросу в выявлении убеждений.

«Копченая сельдь»

«Копченая сельдь» – это ложный ключ (отвлекающий маневр). В английской псовой охоте копченую сельдь протаскивают через тропу, чтобы сбить гончих со следа, отвлекая в ложном направлении. В детективных романах так называется ложная улика, которую беглец нарочно оставляет своим преследователям, направляя их по ложному следу.

Некоторые психотерапевты обыкновенно поощряют своих посетителей к рассказам о своих матерях и своем детстве, но интересует их, как правило, совсем иное. Таким образом, клиент приучается говорить: «Он пошел по „тому“ пути», – в то время, как на самом деле он идет по «этому» пути. Это напоминает дымовую завесу, поскольку представляет собой защиту той части, которая не хочет быть обнаруженной.

Если вдуматься, многие люди стараются не обнаруживать в себе те стороны, которые им не нравятся и от которых они могли бы таким образом избавиться. Это еще один способ отгородиться от боли – упрятать ее как можно дальше.

В различных ситуациях на работе некоторые люди прибегают, как они сами говорят, к «скрытой повестке», тщательно от всех скрывая, что на уме у них совсем не то, что на языке. Они могут быть злы на вас, но при этом говорят приятные вещи, желая заставить вас что-то сделать. В подобных случаях важно распознать конгруэнтность.

Однако, справедливости ради, следует отметить, что человек, оставляющий «копченую сельдь», не во всех случаях обманывает. Он даже может не отдавать себе отчета в этом. Может быть даже так, что на одном уровне он удовлетворен, а на другом – нет. Или на одном уровне – это верный ключ, а на другом уровне – нет.

В наши дни проблема «копченой сельди» – одна из самых значительных для специалистов в области психологии и медицины. Недавно я прочитал две научные статьи, опубликованные в течение месяца. Авторы одной статьи утверждали, что ими окончательно доказано влияние отношения больного к процессу выздоровления. В другом же исследовании категорически утверждалось, что позиция их клиентов никакой роли в выздоровлении не играла.

Меня это заинтриговало, и я постарался вникнуть в каждую из точек зрения. Первая определяла отношение клиентов на основе их участия в группах поддержки и тех изменений в поведении, которые у них произошли.

Вторая же основывала свое суждение о позиции клиентов на анкетных самооценках.

Несложно предположить, что тяжело больной человек едва ли будет способен оценить свою позицию. Так же, как человек в сильной степени опьянения теряет адекватный контроль за автомобилем. Если в такой момент его спросить, трудно ли ему управлять машиной, он непременно ответит: «Нисколько». И будет при этом утверждать, что никогда так уверенно не чувствовал себя за рулем.

То же самое происходит и с серьезно больным человеком. Если вы спросите его, сумеет ли он поправиться, он ответит: «Непременно!» – поскольку желает своего выздоровления настолько, что уже не всегда бывает честен с самим собой.

Копченая сельдь часто «выплывает» из неконгруэнтности.

Единственное решение – наблюдать за всеми ключами, тоном голоса, мимико-физиологическими проявлениями и за самыми мельчайшими знаками.

«Приснившиеся рыбы»

Это название пришло из юмористической программы, в которой пародист высмеивал психоаналитика, по теории которого все проблемы человека напрямую связаны с приснившимися ему рыбами. Поэтому когда к нему приходит посетитель, он первым делом спрашивает:

– Вам сегодня что-нибудь снилось?

– Что-то не припоминаю.

– Подумайте хорошенько. Что-то должно было присниться.

Разумеется, если это примерный клиент, он должен знать, как поладить со своим врачом.

– Ну, если мне от этого будет лучше, тогда да, я видел сон.

– А не было ли там каких-нибудь рыб?

– Нет, рыб я что-то не припоминаю. Нет, точно не было.

– Так, ну а что же вы делали?

– Я шел по тротуару.

– А не было ли на тротуаре какой-нибудь лужи?

– Что-то не припомню.

– Но могла быть?

– Да, конечно.

– А не плавала ли в этой луже какая-нибудь рыба?

– Нет, ну что вы, откуда?

– А не было ли на улице какого-нибудь ресторана?

Клиенту волей-неволей приходится признать, что ресторан вполне мог быть.

– А могла ли у них в меню быть рыба?

– Да, пожалуй, рыба у них в меню могла быть.

– Отлично! Это подтверждает мою теорию. Я сделал открытие.

И что интересно, практики НЛП способны делать то же самое. А вы уверены, что не рисуете себе картину на бессознательном уровне?

Из своих посетителей можно извлечь все что угодно, особенно если они покладисты. Они подтвердят вам любые теории.

Я считаю, что решение здесь опять же лежит в мимико-физиологических проявлениях. Вы не можете полагаться ни на то, что говорят люди, ни на свое собственное суждение, поэтому приблизиться к решению можно, лишь калибруя мельчайшие знаки поведения.

Критическая масса

Термин «критическая масса» пришел из физики; это минимальная масса делящегося вещества, обеспечивающая возникновение цепной реакции деления. Это как та соломина, что ломает хребет верблюду: как только масса достигает критического порога – немедленно возникает ядерная реакция.

Иногда мне приходилось видеть, как люди хватались за эту последнюю соломину, восклицая: «Наверное, эта соломина волшебная; я могу доказать это, она только что переломила хребет моему верблюду». Но ведь если бы в се остальные соломины не были уже нагружены на верблюда, он не заметил бы и последней.

Иногда, когда я с кем-либо работаю, я перестраиваю части, заменяю некоторые страхи, изменяя субмодальности, противостою ограничивающему убеждению и т. д. Наконец, якорю ресурс и разрушаю якоря. После чего человек восклицает: «Вот здорово, я так хорошо себя почувствовал!»

Затем кто-нибудь в аудитории поднимает руку и спрашивает, почему я не образовал этот ресурсный якорь в самом начале и не пропустил всего остального. Он же так хорошо действует.

А работает он так замечательно потому, что все остальное было уже под него подведено.

То же самое справедливо и для убеждений. Я должен обнаружить убеждения и работать, может быть, с несколькими сразу.

Нужно осознавать, что человека может ограничивать не одно убеждение, а целая система.

Обо всем этом необходимо помнить постоянно.

Убеждение – это не рисунок «А», и не набор слов «А», и не чувство «А», а отношения между ними. Это иной уровень мышления.

Наша работа с убеждением заключается не только в избавлении от его содержания, но и в формировании новых взаимоотношений (см. подробнее Шевчук Д. А. Английский язык. Ускоренный курс: средний уровень. – М: Аст: Восток – Запад, 2007).

Люди могут переживать один и тот же опыт, но реагировать на него совершенно по-разному.

ГЛУБИННЫЕ УБЕЖДЕНИЯ

Очень часто люди будут говорить примерно следующее: «Вы полагаете, что сумеете мне в этом помочь? Я собираюсь поместить вас внутрь этого. Я хочу передать это убеждение вам и посмотреть, как вы будете с ним обращаться. Вы думаете, что сумеете справиться лучше меня? Хорошо, я предоставлю вам такую возможность».

И это вполне обоснованно. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что к основному мы еще и не приступали.

Во-вторых, данное «нечто» является убеждением на некотором конкретном уровне. И вам нужно быть умным на этом уровне. Это уровень не логики, а убеждения.

Теория импринтинга

Существует стандартная методика НЛП, называемая изменением личностной истории, в которой ресурс привносится в прошлое человека. Как правило, в ней используется способность, которой человек в детстве не обладал, но развил уже будучи взрослым.

Однако в данном случае мы имеем обстоятельства, отличные от тех, когда проблема может быть решена только за счет изменения собственных способностей, поскольку вопрос заключается не столько в том, какой именно ресурс был необходим лично вам, сколько в том, какой ресурс требовался системе. Нам необходимо оздоровить отношения, а не только самих данных индивидов.

Импринт – это не просто какое-то травмирующее событие в вашей биографии. Это убеждение или формирующий личность опыт.

Он не обязательно должен быть травматическим. Это то, что отражается в вашей личности.

Термин «imprint» восходит к Конраду Лоренцу, который изучал утят с того момента, когда они вылуплялись из яйца. Он установил, что, едва вылупившись из яйца, утята были заняты поиском «образа матери». Для определения своей матери они высматривали всего лишь одну конкретную субмодальность. Единственное, что должна была делать их мать, – это двигаться. Если появлялся двигающийся объект, они начинали повсюду следовать за ним.

Например, когда Лоренц прогуливался, они за ним начинали бегать. По прошествии одного дня с небольшим импринт матери у утят завершался. После этого они уже полностью игнорировали даже свою настоящую мать, если таковую им пытались вернуть, и в данном случае повсюду следовали за этим пожилым австрийцем.

Для одного из утят таким импринтом был воздушный шарик, и когда шарик перемещали с места на место, утенок повсюду следовал за ним. Когда этот утенок вырос, он не обращал абсолютно никакого внимания на своих соплеменниц, и все его ухаживания и стремление образовать пару были направлены на любой круглый предмет. Это говорят о том, что когда утенок вырос, то импринт матери перешел также и на подругу. Если в детстве отец наказыва л девочку физически, то, повзрослев, она создаст себе один любопытный стереотип. Независимо от ее логического понимания и от того, как бы ей хотелось поступать, у нее часто будут складываться отношения, в которых она будет подвергаться грубому обращению, поскольку этот импринт подобен архетипу, определяющему, какими должны быть отношения с мужчиной.

Если в детстве девочка подвергалась грубому отношению со стороны матери, то когда она вырастет, вполне возможно, что так или иначе, будет грубо обращаться со своими собственными детьми, ненавидя себя за это и недоумевая, почему так поступает. Это означает, что наш ранний опыт не только воздействует на наши чувства, но и создает весьма глубинные ролевые модели отношений.

В жизни наступают некоторые переходные периоды, когда вам необходимо будет прибегнуть к этой роли. И нравится она вам или нет, но она может оказаться единственной имеющейся у вас ролью.

Вы занимаете вторую позицию с этой ролевой моделью. Вы как бы начинаете исполнять чужую роль.

Психоаналитики называют это отождествлением с агрессором.

Создавая модели мира, вы также строите модели других значимых людей. Когда вы строите ролевую модель, то, возможно, ассоциируетесь с ней, особенно если она оказывает влияние на вашу идентичность. После чего это формирует вашу собственную жизнь. Будучи еще ребенком, вы отождествляете себя с одной ролью в системе семьи. Но что же происходит, когда вы становитесь взрослым? Кто вы?

Как сказала одна женщина, с которой мать жестоко обращалась в детстве: «Когда я была маленькой и вспоминала эти случаи, я всегда отождествляла себя с ребенком: я боялась. Теперь же, когда я сама взрослая, вспоминая это, физически легче отождествляю себя со своей матерью. Я больше не могу быть ребенком. Поэтому я испытываю ярость и негодование в той же степени, что и страх. Сейчас я взрослая: я сейчас мать, и я же сейчас ребенок.

Хочу сказать, что враг – это не люди, оказавшиеся в неправильно функционирующей системе. Вы не можете решить проблему насилия, совершая насилие над насильниками. Вы всего лишь будете перенимать то, что совершали они. «Врагом» является система, а не взаимоотношения. И вы не можете убить или застрелить из пистолета взаимоотношение.

Это не путь решения проблемы. Вовсе не обязательно верить в то, что «я должен застрелиться или застрелить кого-то еще».

Вопрос здесь не в том, чтобы прибегнуть к «перенесению ответственности» с целью постоянного перекладывания ответственности на кого-то еще. Его можно сформулировать так: «Что может по-настоящему изменить неправильно действующие отношения?»

Они заключают в себе страх, ярость, симпатии, забавы и секреты. Они – недоверие и отрицание. Здесь существует целая система разных вещей, и нам следует обратить внимание на то, что данный импринт никуда не уйдет – это часть вас самой. И в данный момент он не является осознанной частью вашей миссии. Данная ваша часть не позволит вам продвигаться дальше по жизни, игнорируя или оттесняя то время, которое так многому вас научило в отношении людей и самой себя.

Следующий вопрос заключается в том, что если нам не удастся разрешить эту проблему, убивая людей или заключая их в тюрьму, что же прикажете делать с людьми, подобными этому человеку?

Это, по-моему, и есть то, что несет в себе и в чем убеждено НЛП.

На самом деле у меня нет никакого права говорить, что обладает необходимым ресурсом для разрешения этой ситуации. Если бы я и предложил ресурс, то он должен был, по крайней мере, быть столь же действенным и непреодолимым, как и то, что происходит в этой системе. Людей беспокоит, что НЛП во многом манипулятивно. Но если вы не обладаете чем-либо, по крайней мере, столь же мощным, как выстрел из пистолета, то не вправе предлагать какую-либо альтернативу.

У нас должны быть орудия, методы, убеждения, которые могут взорвать и уничтожить до основания неправильно функционирующую систему. То, что я говорю, вовсе не обязательно означает необходимость избавиться от нее, но подразумевает нахождение такого решения, которое ее полностью оздоровит.

Если я испытываю удовольствие, значит я так или иначе воспроизвожу те отрицательные взаимоотношения. Я не хочу, чтобы получение удовольствия от творчества являлось чем-то нездоровым.