Истинное крестьянство как творец новой культуры

Поскольку человек посредством своего питания участвует в жизни природы как производитель и как потребитель, он в равной мере заинтересован в плодородии Земли. Особенно фермер, поскольку урожайность почвы доставляет ему средства к жизни, а обработка земли является его профессией. Для потребители качество и вкус сельскохозяйственных продуктов составляет телесную основу поддержания жизни и здоровья.

Методы ведения сельского хозяйства стоят поэтому не только в центре узкого круга профессиональной жизни, но являются также фокусом общечеловеческой, культурной жизни. Ведь «культура» означает прежде всего работу на земле, и в более широком смысле деятельность человеческого духа вообще. Народ, стоящий на высокой «ступени развития культуры», имеет также хорошо обработанные поля и сады.

Сегодня сельское хозяйство стало объектом хозяйственной жизни. В него торжественно вступило экономическое мышление. Нарастающая индустриализация и техника оказывают влияние на формирование сельскохозяйственных предприятий. Пахотная земля с ее урожайностью и издержками входит как рассчитываемый фактор в оценку их рентабельности. Проводятся научные исследования содержания в ней питательных веществ, а также потребности в питательных веществах растений, так приходят, к понятию баланса питательных веществ. Поскольку речь идет о содержании минеральных веществ, проводятся обширные работы по его изучению. Влияние развивающейся химической науки с середины прошлого столетия все более и более превращает так называемого рационального фермера в маленького фабриканта, средствами производства которого являются: почва, епу машины и инструменты и свойства определенных растений.

Подобно экономическому фактору полезного использования силовой машины, можно рассчитать такой же для сельского хозяйства. Однако он значительно меньше. В производство должны быть вложены большие средства, чтобы получить удовлетворительную прибыль. Если же в мировой торговле наступает период экономического спада, то доход становится еще более скудным, это означает, что сельскохозяйственная «производительная машина» становится малорентабельной. Если производство индустриального товара становится нерентабельным, то производство свертывается. Средства производства продаются, другими словами, происходит «перестройка», или вообще ликвидация.

Здесь мы сталкиваемся с границей и невозможностью индустриально-экономического мышления: в целом этот шаг в сельском хозяйстве невозможен. Уже одно остановленное производство в хорошо культивированной области наносит вред окружающим полям, например, вследствие распространения семян сорняков и изменения качества почвы. Если же таких предприятий будет несколько, то это может привести к опустошению целых областей и природным катастрофам. Примеры этому известны из древности (Месопотамия) и из нового времени (пыльные бури в Северной Америке).

Остановка отдельных сельскохозяйственных предприятий, «поскольку они стали нерентабельными», вполне возможна, чего нельзя сказать о сельскохозяйственном производстве всей страны, поскольку это связано с производством жизненно необходимых средств, без которых человек жить не может. Тогда говорят о сельскохозяйственном кризисе и ожидают помощи извне. Если повышение цен из политико-экономических соображений нежелательно или невозможно, то ожидают отеческого вмешательства государства, которое должно сгладить колебания цен.

Тем самым используются политические средства. И чисто хозяйственное производство становится политическим фактором.

В технике мы имеем дело преимущественно с неорганическим материалом. Он вполне обозрим и как отдельный фактор поддается расчету. Сельское хозяйство работает с живым. Рост, здоровье, болезни растений и животных, оживление почв — это длительно действующие вариабельные факторы, каждый из которых зависит от других, а все вместе образуют высшее единство — целое — то есть живой организм.

Технический производственный процесс использует сырье, которое перерабатывается в готовую продукцию. Используемые при этом средства производства (станки), если не считать износа меняются очень мало. Фермер в качестве «сырья» имеет удобрения и семена и производит овощи, зерно, свеклу и тому подобное. При этом используется жизненный процесс. Экономически-наглядный образ мыслей только в том случае будет оправдан если в его расчеты войдет этот жизненный процесс.

Основой является биологическое единство сельскохозяйственного производства. Тогда справедливо также положение: Биологически правильное является также благоприятным экономически.

Три фундаментальных свойства находят свое выражение во всяком жизненном явлении. Первое — это тот факт, что жизнь — если вообще есть для этого соответствующие условия—всегда стремится к росту, размножению. Безграничная радость роста — это неограниченное выражение жизни.

Второй закон указывает на внутреннее состояние напряженности: везде, где есть жизнь, созидание, есть также распад, разложение и смерть. Одно обуславливает другое, одно предполагает другое. Гете в своей статье о природе прекрасно выразил эти взаимоотношения: «Жизнь — это прекраснейшее изобретение, а смерть — ее уловка, чтобы подчерпнуть больше жизни».

Это напряженное состояние двух противоположных процессов часто называют «равновесием». Но понимать под этим словом следует не стабильное, спокойное состояние равновесия механики, но исключительно активное, лабильное состояние. Лучше это состояние назвать в смысле Гиппократа и Гераклита истинным перемешиванием — «эвкразией», то есть определить его как активное явление, конечным результатом которого является «жизнь». Все факторы, участвующие в становлении жизненного явления, находятся в определенном сглаживающем отношении друг к другу. При этом следует учитывать не только внутренние свойства отдельного живого существа, но также все влияние окружающего мира. Но они не могут быть познаны в полной мере. Если же правильное созвучие нарушено, это выражается в продолжительном сдвиге всех жизненных явлений.

Третье фундаментальное свойство можно выразить следующим предложением: целое — это не сумма своих частей, но высшее, гармоническое единство, которое, как сущность органического, как организм с высшими законами возвышает физически-химически-неорганический мир в область органически-живого. Впервые сознательно провозглашенная Гете, эта истина все более и более захватывает сегодня наше общее биологическое мышление. Мы узнаем при этом, что не только отдельный человек, отдельное животное или растение являются организмом, но также совместная жизнь растительного мира с Землей, совместная жизнь растений друг с другом, растений с животным и человеком также образуют органическое единство. Более того, все формирование жизненного пространства какого-либо народа, континента происходит согласно все тем же фундаментальным законам воли к развитию, истинного взаимодействия всех факторов и высшего органического единства. При нарушении отдельных факторов происходит нарушение всей системы. Поскольку мы имеем дело с изменчивым, лабильным, напряженным состоянием, небольшие нарушения в ходе дальнейшего развития могут привести к величайшим последствиям.

Эти три фундаментальных свойства жизни указывают на внутреннюю производительность организма. В технике говорят о коэффициенте надежности, о коэффициенте упругости. Стальной образец разрывается при определенном давлении или при определенном напряжении теряет свою упругость. Каждый определенный материал имеет свой уровень напряженности, за пределами которого он не может быть использован без повреждения. Сегодня много говорят о внедрении техники в область жизни, например, о все возрастающем применении техники в сельском хозяйстве. Это приводит к более интенсивному ведению работ посредством использования машин, ускоренных методов производства и тому подобного. Но все это применимо только до определенной границы, а именно, до границы биологической продуктивности данной природной основы.

Представить, как можно узнать это биологическое производительное единство, и является целью последующих строк. Автор опирается при этом на многолетний опыт. В основе его лежат практические воззрения на ведение собственного хозяйства, а также сотен предприятий почти во всех странах мира. Этот опыт расширен его научными поездками в Северную Америку, Северную Африку и Малую Азию, а также работами на сельскохозяйственных предприятиях в Голландии, в США и в исследовательской лаборатории биологических исследований почв. Автор не развивает никакой теории, но доказывает правильность своих воззрений на примере собственного предприятия и работы в качестве экономического советника других предприятий.

Так можно придти к основательной оценке возможности так называемого биологически-динамического способа ведения хозяйства. Основатель его, Рудольф Штайнер, заложил фундамент, на котором и строится эта книга; ему мы приносим в первую очередь свою благодарность. Мы приносим ее также тем, кто в ходе последних десятилетий подхватил инициативу Рудольфа Щтайнера и реализовал ее в своей деятельности, будь это фермеры, садоводы, лесники или естествоиспытгели. Числоих измеряется уже тысячами. Опыт их может быть собран в процессе обмена мнениями.

В отдельных разделах этой книги до мельчайших деталей разобрано практическое применение мероприятий, ведущих к улучшению удобрений и почвы, к здоровому ведению хозяйства. Здесь же, в заключение, мы рассмотрим вопрос с общечеловеческой точки зрения. Пишущий эти строки уверен, что самых рафинированных методов техники и химии, хотя они еще являются господствующими, недостаточно, чтобы стать хорошим фермером. Своеобразие сельскохозяйственной профессии состоит в том, что она имеет дело с «живым» материалом. На это и должна ориентироваться внутренняя установка. Только если и то и другое — техника и профессиональное чувство — будут приведены к согласию, возможно будет улучшение. Я сознаю, что эта мысль, особенно в западных странах, часто отвергается как непрактичная и не относящаяся к делу. Идеализм — это не какая-нибудь исчислимая величина баланса. Жизнь, здоровье и болезнь хотя и могут быть выражены в числовых величинах, но еще долго не смогут быть «куплены». Это следует принять во внимание, если мы хотим решить здесь творческую задачу. Для того, чтобы создавать новое, вначале нужно иметь строительный план, идеи, если мы в диком эмпиризме не хотим учиться на собственных ошибках.

Истинное крестьянство сегодня исчезает. Если духовно обозреть последние десятилетия, то шаг за шагом можно проследить нисходящее развитие. Старые традиционные методы больше не понимаются и не применяются. Проблема крестьянства изменилась. Я хотел бы кратко ее описать. Некогда крестьянин в воскресенье, после тяжелой недельной работы, еще раз обходил свои поля. Весомая, тяжелая, выработанная ходьбой за плугом походка была образом внутреннего хода мыслей. В ней выражалось основательное вхождение в природные процессы. Почти с библейской эпичностью обдумывалось «недельное творение». Идущий рядом с крестьянином сын посвящался в тайны природы. Он воспринимал в возможно неуклюжих словах передаваемый через поколения опыт обработки земли, искусство сеяния — например, когда и на какую глубину нужно сеять. Внешних правил еще не давалось — опыт заменял все. Посредством наблюдения и передачи опыта умели обходиться с природными процессами как с календарем-памяткой. Когда весной выбивался из-под земли тот или иной кустарник, наступало время посева. Дикорастущие растения служили указателями своевременности тех или иных pa6oт. Все более и более утрачивается та инстинктивная уверенность, которая позволяла, исходя из наблюдения за природой, все необходимые мероприятия-осуществлять в нужный момент времени. Появилась некоторая неуверенность, и стали ориентироваться на более удачливого соседа. «Шпицбауэр сегодня достал свой плуг — значит, пришло время», — обсуждается на других дворах как событие дня. — Проводился правильный севооборот с паровым полем для отдыха земли. Во время такого воскресного обхода крестьянин говорил: «Когда это поле третий раз ляжет под пар, нам нужно будет собирать приданое для дочери. Когда та или иная корова в последний раз отелится, тогда сын закончит школу». Если только он был прилежным и аккуратным, он видел перед собой все свое будущее. Основательность и неторопливость наполняла всю деятельность крестьянина. Эта атмосфера нередко описывалась в произведениях поэтов. Каждый крестьянин имел также тонкое чувство для погодных отношений. Он знал и без ревматизма в костях о переменах погоды, и направлял соответственно этому свою работу. Все эти полусознательные сокровища знаний мы находим сегодня разве что у так называемых старых оригиналов.

Все ведение хозяйства рассчитывалось на длительную перспективу. Еще и сегодня, даже в механизированных условиях Северной Америки — или, быть может, именно поэтому там — учат, что требуется десять лет, чтобы создать предприятие с учетом здоровья почвы и хозяйственного облика, и еще десять лет требуется, чтобы предприятие назвать собственным. Поэтому и дается кредит для покупки на длительный срок, в США от 16 до 33 лет.

Научное сельское хозяйство решительно вторглось в методы и способы этого старого крестьянства. Крестьянам показали, что с участка земли он может собирать больше, чем до сих пор, что он работает не экономически. Научное развитие сельского хозяйства в XX столетии ориентировалось на то, чтобы из крестьянина сделать фермера, который с расчетом подходит к результатам своей деятельности. Такие понятия, как «рентабельность» — рожденные из нужд сельского хозяйства — стали насущным хлебом. Такие мысли, как «сколько стоит эта работа, что даст, если я еще раз вспашу то поле» и многое другое наполняет голову фермера. С одной стороны, используя научные методы в сельском хозяйстве, он научился удваивать свои доходы. С другой стороны, хозяйственное развитие этого столетия прошло путь, на котором этот двойной доход стал менее ценным, чем прежний однократный.

Некоторая неуверенность вкралась в его действия. Если раньше он знал, что посеяв в определенное время, например, ориентируясь по Луне,.он получит обычный надежный урожай, то теперь такое начало представляется ему пустым и бессмысленным. Но, к сожалению, отсутствуют также точные правила, когда и как он должен сеять. Он должен привыкнуть к одному: ненадежности урожая. Сегодня уже нельзя больше с уверенностью предвидеть, как будут развиваться растения. Кажется, что земля и растения стали более чувствительными, капризными. Из бесед со старыми крестьянами можно извлечь много интересного. К этому добавляется экономическое давление, которое уже больше не позволяет производить какие-либо эксперименты и поиски. Это давление лучше всего описать словами немецкого экономиста Вернера Зомбарта (Werner Sombarth): «Расчет рентабельности— это подлая находка, с помощью которой черт дурачит людей. Большая часть наших бедствий связана с его распространением: он разрушает пестрый, красочный мир и ввергает его в серое однообразие денежной стоимости... От расчета рентабельности следует отличать принцип рентабельности... Только здесь целиком раскрывается дьявольский замысел, скрытым образом лежащий в расчете рентабельности».

Так крестьянин стал фермером. Развитие — под давлением отношений рентабельности — принуждает к введению машин как замены дорогой человеческой рабочей силы. Вследствие этого, кажется, на некоторое время приходит облегчение — как, например, прежде всего с применением уборочных машин. В отношении машин, обрабатывающих почву, это справедливо только частично. Здесь оказывается, что интенсивный ручной труд незаменим.

Эти слова написаны в 1937 году. Опыт автора в практическом руководстве предприятиями в США примечательным образом подтверждает это. Если сегодня там нанимают на работу сельскохозяйственного рабочего, он сначала осматривает пред­приятие и спрашивает, какие есть в наличии машины. Если нет самых современных машин, машин для укладки и разбрасывания навоза, доильных аппаратов, тракторов, механических машин для уборки урожая, он вообще не нанимается на работу. В Америке вообще не могут работать без самых современных машин. К этому особенно принуждает нехватка сельскохозяйственных рабочих.

Хотя многие европейские страны еще не достигли такого состояния, но они достигнут его в ближайшие годы или десятилетия. Этот ход развития неудержим, и особенно усилился после второй мировой войны. В США это выражается также в том, что сто лет тому назад половина населения занималась производством и переработкой сельскохозяйственной продукции. Пятьдесят лет тому назад в сельскохозяйственном производстве были заняты 30 процентов населения. В 1940 году 18 процентов, и сегодня 12 процентов. При этом следует учесть, что эти 12 процентов населения производят пищу для 160 миллионов человек, и еще имеет место перепроизводство (1954), так что сегодня не знают, что с ним делать (такие продукты, как масло, пшеница), тогда как раньше нужно было обеспечивать значительно меньшее население. Поэтому не удивительно, что как раз густонаселенные страны Азии смотрят на пример Америки, и там особенно широко распространяется машинная культура.

Обмен письмами с фермерами Индонезии, Индии, Китая особенно показывает это перераспределение. Там скачок от традиционного, примитивного хозяйства к машинной эпохе произошел без промежуточных ступеней. Это особенно нашло отражение в применении учения об искусственных удобрениях. Если в США сегодня уже снова можно говорить о жизни почвы и находить понимание в этом вопросе, то в переписке автора е азиатскими корреспондентами вообще обсуждались только вопросы NPK (азото-фосфорно-калиевых удобрений):

Со своей стороны, первое издание этой книги автор послал госпоже Чьянг Кай-Ши. Автор получил дружелюбный ответ. Но она написала, что ее прежде всего интересует введение американских методов производства и повышение урожайности посредством применения NPK. Иного ответа из Азии нельзя было и ждать.

Встает тревожный вопрос: как при таких обстоятельствах вообще еще можно поддерживать крестьянство? Как можно душевный настрой и достоинство истинного крестьянства так приспособить к новому состоянию эпохи, чтобы они согласовыва­лись с машинной культурой и все же оставались живыми?

Можно предположить, что в странах Европы, где еще сохранились мелкие крестьянские хозяйства, частью вследствие нужды, частью из-за недостатка площадей, частью вследствие замкнутости, как, например, в горных областях Центральной Европы, западные методы производства не настолько распространятся и подавят крестьянство. Но также и там карандаш и бумага стали важнейшими инструментами. Также и там лозунгом стало «время — деньги».

Машина все делает за более короткое время, сокращает затраты человеческого труда, но все делает гораздо «поверхностней». Та тонкая структура почвы, которая образовалась в результате долгого времени, едва ли может поддерживаться и сохраняться машинами. Если это и возможно, как, например, при использовании почвенной фрезы, то при этом уничтожаются дождевые черви, творцы естественного гумуса. И,все же машинная эпоха играет важную роль для фермера. Он развивается в некий вид «индустриализатора роста» или «механизатора роста». Начало роста кривой урожайности, однако, не связано с новым шагом в употреблении удобрений и других средств. В 1935 году мы стояли перед своеобразной ситуацией, что хотя по уравнению с довоенным временем употребление азота утроилось, средний урожай с гектара не возрастал и даже несколько понизился. (Ср. «Die chemische Industrie», N 11, 1935, с. 166

среднее употребление азотных удобрений в 1000т.:

1912 — 1914 170

1927 — 1929 408

1933 – 1935 З87

средняя урожайность с гектара в двойных центнерах (для ярового ячменя):

1912—1914 21,3

1927—1929 20,0

1933—1935 19,8

Подобные же числа приведены для овса.

«Agricultural and Food Chemistry», 21 июля 1954 и

«Agricultural Outlook», издание Департамента сельского хозяйства. США, 1953, №1082.

Сельскохозяйственная продукция в сравнении с использованием удобрений, урожайностью и средствами борьбы с вредителями:

год площадь удобрения урожай средства борьбы с вредителями

1920 100 100 80 85

1930 100 115 85 95

1940 100 115 115 115

1953 100 250 140 174

Другими словами урожайность с га увеличилась на 75%, применение удобрений возросло на 150%, применение средств борьбы с вредителями возросло вдвое.)

Рассуждение о том, что здесь имеет место неэкономический принцип, часто воспринимается как ересь. Следующая проблема, это нарастание явлений вырождения, болезней растений и животных. Нет нужды доказывать это, поскольку это стало повседневной проблемой для фермеров. Можно только задать вопрос, сколько рабочего времени уходит сегодня на опрыскивание средствами борьбы с насекомыми, протравливание семян, и сколько центнеров урожая становится после сбора непригодным вследствие дальнейших повреждений. Подумайте о роли долгоносика. Согласно статистике, специалисты доказывают, что примерно половина того, что собрано, снова теряется.

По оценке Министерства сельского хозяйства США,; ущерб от повреждения урожая в Соединенных Штатах ежегодно состав­ляет 4000 миллионов долларов. Результатом всего этого развития является то, что сегодня даже многократные затраты больше не окупают себя. Таковы мысли, которые овладевают сегодня крестьянином, обходящим свои поля, его душу тревожит вопрос: что будет дальше, как остановить это нездоровое развитие? И он приходит к заключению: здесь имеет место общий процесс заболевания всей Земли. Только общий взгляд на организм Земли как на замкнутое в себе живое существо может помочь здесь найти средства и пути для улучшения. Он видит, что методы так называемого научного ведения хозяйства, повышения производительности, применения машинной техники имеют определенную границу. Сегодня мы эту границу перешли.

Проблема заключается в укрощении машинного демона. Человек должен не становиться частью машинного производства, но так использовать машины, чтобы это в то же время способствовало и удовлетворяло биологическим условиям Земли. Задачей автора было не только с успехом применять биологически-динамические методы на своем собственном предприятии в США, но также использовать машинную культуру так, чтобы не страдала биология почвы и животных. Задачу сегодня можно считать решенной, по крайней мере для отдельных предприятий. Следующим шагом является продемонстрировать путь решения и сделать его доступным.

Мы имеем много примеров того,, что при полнейшей механизации и рационализации биологически-динамического предприятия возможно а) сделать его рентабельным, б) сохранить крестьянский образ чувств.

В качестве примеров можно назвать биологически-динамические ското-молочные фермы в США, которые функционируют как семейные предприятия (Fetzer, Mahle, Piening, Stuber, Zinnicker). Предприятия полностью построены на биологическо-динамической основе и показывают значительный рост продуктивности, там можно было бы проводить биологически-динамические конференции. Естественно, что такая перестройка требует мужества и труда. Решающим являются духовные качества и воззрения руководителей предприятия. Но проблема может быть решена.

Почему говорят все время о «повышении, повышении», а не используют также хорошую сторону технически-конструктивно­го мышления, которая в качестве базы своей деятельности имеет знание материала? Для.«живого материала» — так в самом широком смысле можно назвать организм — есть также границы эффективной производительности, то есть биологическая граница прочности, биологическое пороговое значение, подобное пороговому значению в неорганическом мире. Если мы переступаем это пороговое значение, это наносит такой же вред жизнеспособности, как в неорганическом мире переход через границу прочности приводит к порче материала.

Пахотная почва не безгранично способна к повышению урожайности. Ее производительность также не находится в прямой зависимости от применения удобрений. Пахотная почва является живым существом и как таковая подчиняется законам органики. Она имеет свою оптимальную производительную способность. Это определяется как результат многих факторов. Сюда относятся: минеральный состав, содержание и состояние органических веществ (гумуса, почвенных кислот, микроэлементов, растворимости, способности к переработке минеральных веществ и др.), физическое состояние, климат, способ обработки, виды растительности, деятельность растительных корней, затенение, эрозия, возможность выветривания, близость или отсутствие леса и т. д. Только все эти факторы, взятые вместе, обуславливают биологическую производительную способность. Если один из. этих факторов становится избыточным, то происходит повреждение и длительное ослабление всей системы. Посредством уси­ленного применения удобрений можно добиться повышения урожайности. Но если это односторонне практиковать, то почва как органическая система разрушится. Поэтому принципом здорового, рассчитанного на длительное время производительного сельского хозяйства является знание биологического порогового значения определенной почвы. Только оно дает уверенность сохранения на долгое время здоровых, производительных отношений.

Интенсивным кормлением корову можно принудить к максимальной отдаче молока. Но это означает одностороннюю напряженность организма. Производство молока является частью сексуальной деятельности. Усиление одного означает ослабление другой стороны. Здесь мы имеем дело с ослаблением половых органов. Так мы получаем повышение отдачи молока, но за это расплачиваемся всеми известными трудностями ухода и выведения, такими, как заболевание бруцеллезом, стерильность и стрептококковый мастит.

(«De Boerdereij» (Holland), 12 и 28 июля 1937 «Это может случиться с быками и коровами. Если быка содержать в тем-им помещении, кормить содержащей слишком много белка пищей при недостатке движений, то возникает опасность, что он создаст маложизнеспособное потомство... То же справедливо и для коров. Также и здесь стойловое содержание и кормление влияют на способность к воспроизводству. Вы­гон коров на пастбище может принести улучшение, однако, часто это улучшение приходит слишком поздно и может.привести к значительным потерям производительности. Тогда проводят мероприятия, чтобы своевременно устранить вредные последствия стойлового содержания, кормления и чрезмерного повышения отдачи молока. Тогда начинают заботиться о том, чтобы не нарушать равновесия между возможностью производства молока и способностью воспроизводства,.. все это указывает на неестественные условия, в которых сегодня содержится скот. На это и нужно, в первую очередь, направить свои стремления. Также и в отношении размножения... Почему мы должны так ослаблять животных, чтобы они с трудом выводили потомство, чтобы они не могли регулярно производить на свет здоровое потомство?».)

Пороговая величина производительной способности коровы является следствием расы, конституции, размеров, качества и количества корма, субъективной физиоло­гической способности усвоения пищи, стойлового или пастбищ­ного содержания, почвы, климата, акушерских качеств скотников и тому подобного.

Познание органического единства должно быть достаточно широко. Фермер имеет дело не только со своей почвой, со своими посевами. Он включен в более обширный жизненный процесс. Ему могут напомнить об этом очень простые факты. Хотя его поля пространственно ограничены, но растения только на 2 - 5 процентов живут минеральными веществами, потребляемыми из почвы, остальное — вода и углекислота — берется из воздуха. Но в отношении воздушного пространства со всеми его движениями растительный мир выходит за рамки континентов и принадлежит Земле в целом.

При движении воздуха вследствие ветра и перепада давления может случиться, что воздух приходит то с Атлантического океана, то из Гренландии, то с северо-востока России. Холодная волна, прорыв холодного воздуха из Гренландии имеет другой характер, чем северо-восточно-русский ветер; один влажно-холодный, другой пронизывающе холодный, но сухой. Многочисленные наблюдения показывают, что общее физиологическое поведение организмов зависит от этих «воздушных влияний»; параллельно с ними меняется кровяное давление, возникает склонность к различного рода расстройствам, гриппу и т. д. Эти влияния играют определенную роль также и в растительном царстве. Их мало принимают во внимание. Так, например, мучнистая роса на шпинате появляется «после ночи» со сменой погоды. Этот влажный атлантический воздух — способствующий испарениям и образованию туманов — вызывает болезни растений и поражение их грибковыми заболеваниями, такими, как мучнистая роса. Они внезапно возникают при такой смене погоды.

Таким образом, мы видим сельское хозяйство замкнутым в климатических условиях большой области Земли. Здесь имеют значение лес, поля, луга, болота, озера. Все это образует в высшей степени замкнутый организм, части которого (лес, поля и прочее), как члены живого существа, обеспечивают «общее плодородие» или «общую жизнеспособность» страны, континента в целом. Все эти члены и органы находятся в тесных взаимоотно­шениях друг с другом, следуя упоминавшимся выше основным правилам. Если органическое единство в каком-нибудь пункте изменилось, это вызывает изменение во всех других членах. Для взаимодействия всех условий есть определенный оптимум. Достижение его является задачей и целью всякого сельскохозяйственного устройства жизненного пространства человека. Культурные условия Центральной Европы делают возможным максимальное использование находящегося в распоряжении человека жизненного пространства вследствие благоприятных климатических условий, распределения холмов, гор — даже северо-немецкие низменности в «нужный момент» прерываются горами — вследствие распределения озер, болот, лесов и полезной площади. Уже сегодняшнее уменьшение площади лесов на 15 процентов нарушает биологический оптимум и обуславливает новые климатические отношения, которые в ближайшее столетие могут привести к установлению степного климата.

(В одном из докладов австрийского Совета Лесничеств говорилось, что запасы хвойных деревьев на Земле через 40 лет будут исчерпаны, по крайней мере, это будет весьма ощутимо в хозяйственном отношении. При этом заявлении учитывалось лишь то, что вырубка лесов будет производиться только в установленных до сих пор объемах. Но поскольку расход древесины на изготовление бумаги все время растет, кроме того, все более древесина используется как сырье для производства синтетических продуктов — искусственный шелк, штапельная ткань, искусственные смолы и т. д. — то запасы древесины должны будут исчезнуть тем скорее, чем большую роль будет играть древесина в качестве сырья. Проблеме «остепнения» посвящена заслуживающая внимания статья архитектора Альвина Сейферта в журнале «Дойче техик», сентябрь/октябрь 1936 г.

Когда в США в 1935/36 годах автор впервые говорил о выборочной рубке леса, он встретил полное непонимание. Якобы это невозможно с хозяйственной точки зрения. Сегодня выборочная рубка стала обычной практикой и предотвращает лесную катастрофу. Мы сталкиваемся с интересным феноменом, что лесное хозяйство в биологическом отношении является более развитой областью., чем сельское хозяйство. Там также, исходя, из природы проблемы, при производстве работ приходится рассчитывать на.длительную перспективу.)

Хотя проблемы взаимоотношений между растительным миром и климатом часто и обсуждаются в абстрактной и теоретической форме в научных кругах биоклиматологов и экологов, но для преподавателей сельскохозяйственных наук и для фермеров до практического применения этих знаний дело еще долго не дойдет.

С точки зрения сельскохозяйственной.гигиены, использования почвы и воды болота и заболоченные пустынные местности кажутся ненужными, часто даже вредными. Но при этом не думают, что такие болота, например, являются поставщиками необходимого количества воды в виде росы в сухое время года для всей местности. Осушение означает уменьшение количества образующейся росы как раз в то время, когда она более всего нужна. Хотя тем самым мы приобретаем несколько квадратных километров пашни, но гораздо большие площади культурной земли в окрестностях от этого страдают. Этим, конечно, ничего не сказано против осмысленного осушения болотистых местностей, например, для борьбы с малярией и тому подобного. Здесь важным является поддержание адекватной поверхности испарения воды. Посредством правильного регулирования можно всегда поддерживать воду в «состоянии текучести» и не давать ей застаиваться. Когда осушают болота, всегда нужно сохранять небольшие озерца, чтобы поддерживать необходимую влажность. Ни в коем случае нельзя отводить всю воду. Необходимы небольшие водохранилища для поддержания водного баланса.

Мы можем также наблюдать последствия других, на первый взгляд незначительных изменений. В Голландии в прошлом столетии росли в большом количестве вязы. Эта монокультура гордых и красивых деревьев покрывала низменности вдоль морских берегов. Хотя это и не было лесом, но низменность всюду прерывалась группами деревьев и аллеями. Кроме прекрасного ландшафта, эти деревья создавали также защиту от ветров, которые в определенное время с большой силой дули со стороны моря, принося с собой холод и сухость. Болезни вязов на большей части территории уничтожили эту живую защиту. Ветры беспрепятственно стали распространяться на большие пространства. Практический опыт показал, что невозможно снова вырастить такие погибшие аллеи, поскольку между ними и отдаленными на несколько километров дюнами погибли также промежуточные группы деревьев. Ветер беспрепятственно стал дуть со стороны моря. Молодая поросль сильно страдала от этого ветра, побеги ломались и высыхали. Как только дерево вырастало выше трех метров, оно непременно ломалось — это на месте, где когда-то росли огромные аллеи вязов. Единственно возможным мероприятием могло быть постепенно, начиная от береговой линии, под защитой дюн и кустарников, ряд за рядом выращивать новые вязы, с участием соседей. Но не было достигнуто согласия, и уже сегодня мы замечаем вред от высыхания поверхностното слоя почвы вследствие сильного ветра, охлаждения почвы, повышения испарения воды. Один из специалистов по ландшафту, с которым я обсуждал эту проблему, сказал, что он как раз находит это прекрасным, что тем самым особенно подчеркивается характер плоской Голландии, и поэтому хоро­шо бы отказаться от изгородей и деревьев! Бедная Голландия, само название которой Holland-Houtland-Holzland (страна де­ревьев) не предполагает ли другую историю? Если еще поду­мать о том, что изгородь высотой больше двух метров защища­ет почву от ветра и заметно повышает температуру почвы на удалении 50 метров, то мы увидим в них важный фактор повышения плодородия области.

Вред, нанесенный вырубкой лесов во время второй мировой войны, неизмерим. На острове Валхерен вследствие прорыва соленой воды были повреждены почти все деревья. Биологиче­ски-динамическое предприятие было первым и в 1950 году един­ственным, которое снова вырастило деревья для защиты от вет­ра. Тем самым была заложена основа для выращивания фрук­товых садов. Автору сообщали (1950), что средний фермер Валхерена тогда еще не интересовался выращиванием новых де­ревьев. Голландское правительство, со своей стороны, заслужи­вающим внимание образом способствовало восстановлению раз­рушенной страны, в особенности дотациями в виде скота и удоб­рений. Столь же необходимо было для страны восстановление защиты от ветра.

Нам вовсе не нужно обращ